за восемнадцать тысяч франков.
- Виконт, - сказал граф Альберу, - я не приглашаю вас сейчас к себе,
потому что там пока все сделано наскоро, а, как вы знаете, я дорожу ре-
путацией человека, умеющего устроиться с удобством даже во временном жи-
лище. Дайте мне день сроку, и затем позвольте пригласить вас. Тогда я
буду вполне уверен, что не нарушу законов гостеприимства.
- Если вы просите один день, граф, то я могу быть уверен, что вы по-
кажете мне не дом, а дворец. Положительно вам служит какой-нибудь добрый
гений.
- Что ж, пусть думают так, - отвечал Монте-Кристо, ставя ногу на оби-
тую бархатом подножку своей великолепной кареты, - это обеспечит мне не-
который успех У дам.
Граф сел в карету, дверца захлопнулась, и лошади понеслись галопом,
но все же он успел заметить, как чуть заметно дрогнули занавески в окне
гостиной, где он оставил г-жу де Морсер.
Когда Альбер вернулся к матери, то застал ее в будуаре, в глубоком
бархатном кресле; комната была погружена в полумрак, только кое-где мер-
цали блики на вазах и по углам золоченых рам.
Альбер не мог рассмотреть лицо графини, терявшееся в дымке газа, ко-
торый она накинула на голову; но ему показалось, что голос ее дрожит; к
благоуханию роз и гелиотропов, наполнявших жардиньерку, примешивался
острый и едкий запах нюхательной соли; и в самом деле Альбер с беспо-
койством заметил, что флакон графини вынут из шагреневого футляра и ле-
жит в одной из плоских ваз, стоящих на камине.
- Вы больны? - воскликнул он, подходя к матери. - Вам стало дурно,
пока я уходил?
- Нисколько, Альбер; но все эти розы, туберозы и померанцевые цветы
так сильно пахнут теперь, когда настали жаркие дни...
- В таком случае надо их вынести, - сказал Морсер, дергая шпур звон-
ка. - Вам в самом деле нездоровится; уже когда вы вошли в гостиную, вы
были очень бледны.
- Очень бледна?
- Это вам к лицу, по мы с отцом испугались.
- Отец сказал тебе об этом? - быстро спросила Мерседес.
- Нет, но он сказал вам самой, помните?
- Не помню, - сказала графиня.
Вошел лакей; он явился на звонок Альбера.
- Вынесите цветы в переднюю, - сказал виконт, - они беспокоят графи-
ню.
Лакей повиновался.
Пока он переносил цветы, длилось молчание.
- Что это за имя - Монте-Кристо? - спросила графппя, когда лакей унес
последнюю вазу. - Фамилия или название поместья, пли просто титул?
- Мне кажется, это только титул. Граф купил остров в Тосканском архи-
пелаге и, судя по тому, что он говорил сегодня утром, учредил коман-
дорство. Вы ведь знаете, что это принято относительно ордена святого
Стефана во Флоренции, святого Георгия в Парме и даже для Мальтийского
креста. Впрочем, он и не чванится своим дворянством, называет себя слу-
чайным графом, хотя в Риме все убеждены, что он очень знатный вельможа.
- У него прекрасные манеры, - сказала графиня, - по крайней мере так
мне показалось в то несколько минут, что я его видела.
- О, его манеры безукоризненны, они превосходят все, что я видел наи-
более аристократического среди представителей трех самых гордых дво-
рянств Европы: английского, испанского и немецкого.
Графиня задумалась, по после короткого колебания продолжала:
- Ведь ты видел, дорогой... я спрашиваю, как мать, ты понимаешь... ты
видел графа Монте-Кристо у него в доме; ты проницателен, знаешь свет, у
тебя больше такта, чем обычно бывает в твоем возрасте; считаешь ли ты
графа тем, чем он кажется?
- А чем он кажется?
- Ты сам сейчас сказал: знатным вельможей.
- Так о нем думают.
- А что думаешь ты?
- Я, признаться, не составил себе о нем определенного мнения; думаю,
что он мальтиец.
- Я спрашиваю не о его происхождении, а о нем самом как о человеке.
- А, это другое дело; мне с его стороны пришлось видеть столько
странного, что я склонен рассматривать его как байроновского героя, ко-
торого несчастье отметило роковой печатью, как какого-нибудь Манфреда,
или Лару, или Вернера, - словом, как обломок какого-нибудь древнего ро-
да, лишенный наследия своих отцов и вновь обретший богатство силою свое-
го предприимчивого гения, вознесшего его выше законов общества.
- Ты хочешь сказать...
- Я хочу сказать, что Монте-Кристо - остров на Средиземном море, без
жителей, без гарнизона, убежище контрабандистов всех наций и пиратов со
всего света. Как знать, может быть, эти достойные дельцы платят своему
хозяину за гостеприимство?
- Это возможно, - сказала графиня в раздумье.
- Но контрабандист он или нет, - продолжал Альбер, - во всяком случае
граф Монте-Кристо человек замечательный. Я уверен, вы согласитесь с
этим, потому что сами его видели. Он будет иметь огромный успех в па-
рижских гостиных. Не далее как сегодня утром у меня он начал свое вступ-
ление в свет тем, что поразил всех, даже самого Шато-Рено.
- А сколько ему может быть лет? - спросила Мерседес, видимо придавая
этому вопросу большое значение.
- Лет тридцать пять - тридцать шесть.
- Так молод! Не может быть! - сказала Мерседес, отвечая одновременно
и на слова Альбера и на свою собственную мысль.
- А между тем это так. Несколько раз он говорил мне, и, конечно, неп-
реднамеренно: "Тогда мне было пять лет, тогда-то десять, а тогда-то две-
надцать". Я из любопытства сравнивал числа, и они всегда совпадали. Оче-
видно, этому странному человеку, возраст которого не поддается определе-
нию, в самом деле тридцать пять лет. К тому же, припомните, какие у него
живые глаза, какие черные волосы; он бледен, но на лбу его нет ни одной
морщины; это не только сильный человек, но и молодой еще.
Графиня опустила голову, словно поникшую от тяжести горьких дум.
- И этот человек дружески относится к тебе, Альбер? - с волнением
спросила она.
- Мне кажется, да.
- А ты... ты тоже любишь его?
- Он мне нравится, что бы ни говорил Франц д'Эпине, который хотел
уверить меня, что это - выходец с того света.
Графиня вздрогнула.
- Альбер, - сказала она изменившимся голосом, - я всегда предостере-
гала тебя от новых знакомств. Теперь ты уже взрослый и сам мог бы давать
мне советы; однако я повторяю: будь осторожен.
- И все-таки, для того чтобы ваш совет мог принести мне пользу, доро-
гая, мне следовало бы заранее знать, чего остерегаться. Граф не играет в
карты, пьет только воду, подкрашенную каплей испанского вина; он, по
всей видимости, так богат, что, если бы он попросил у меня взаймы, мне
оставалось бы только расхохотаться ему в лицо; чего же мне опасаться с
его стороны?
- Ты прав, - отвечала графиня, - мои опасения вздорны, тем более что
дело идет о человеке, который спас тебе жизнь. Кстати, Альбер, хорошо ли
отец его принял? Нам надо быть исключительно внимательными к графу. Твой
отец часто занят, озабочен делами и, может быть, невольно...
- Он был безукоризнен, - прервал Альбер. - Скажу больше: ему, по-ви-
димому, очень польстили чрезвычайно удачные комплименты, которые граф
сказал ему так кстати, как будто знает его лет тридцать. Все эти лестные
замечания, несомненно, были приятны отцу, - прибавил Альбер, смеясь, -
так что они расстались наилучшими друзьями, и отец даже хотел повезти
графа в Палату, чтобы тот послушал его речь.
Графиня ничего не ответила; она так глубоко задумалась, что даже зак-
рыла глаза. Альбер, стоя перед нею, смотрел на нее с той сыновней лю-
бовью, которая бывает особенно нежна и проникновенна, когда мать еще мо-
лода и красива; увидав, что она закрыла глаза, и прислушавшись к ее ров-
ному дыханию, он решил, что она заснула, на цыпочках вышел и осторожно
прикрыл за собою дверь.
- Это не человек, а дьявол, - прошептал он, качая головой, - я еще в
Риме предсказывал, что его появление произведет сенсацию в обществе; те-
перь меру его влияния показывает непогрешимый термометр: если моя мать
обратила на него внимание, значит - он бесспорно замечательный человек.
И он отправился в свою конюшню не без тайной досады на то, что граф
Монте-Кристо, не пошевельнув пальцем, получил запряжку, перед которой, в
глазах знатоков, его собственные гнедые отодвигались на второе место.
- Положительно, - сказал он, - равенства людей не существует; надо
будет попросить отца развить эту мысль в Верхней палате.
IV. ГОСПОДИН БЕРТУЧЧО
Между тем граф прибыл к себе; на дорогу ушло шесть минут. Этих шести
минут было достаточно, чтобы па него обратили внимание десятка два моло-
дых людей, знавших цену этой запряжки, которую им было не под силу при-
обрести самим. Они пустили в галоп своих лошадей, чтобы хоть мельком
взглянуть на великолепного вельможу, позволяющего себе покупать лошадей
по десять тысяч франков каждая.
Дом, выбранный Али для городской квартиры МонтеКристо, находился на
правой стороне Елисейских Полей, если ехать в гору, и был расположен
между двором и садом. Густая группа деревьев, возвышавшаяся посреди дво-
ра, закрывала часть фасада; по правую и по левую сторону этой группы
простирались, подобно двум рукам, две аллеи, служившие для проезда эки-
пажей от ворот к двойному крыльцу, на каждой ступени которого по углам
стояли фарфоровые вазы, полные цветов. Дом одиноко стоял посреди большо-
го открытого пространства; кроме парадного крыльца, был еще и другой вы-
ход, на улицу Понтье.
Прежде чем кучер успел кликнуть привратника, тяжелые ворота распахну-
лись; графа увидели издали, а в Париже, так же как и в Риме, да и вообще
всюду, ему прислуживали с молниеносной быстротой. Так что кучер, не уме-
ряя бега лошадей, въехал во двор и описал полукруг, ворота за ним зах-
лопнулись раньше, чем замер скрип колес на песке аллеи.
Карета остановилась с левой стороны крыльца, и у ее дверцы очутились
два человека: один из них был Али, с самой искренней радостью улыбавший-
ся своему господину и вознагражденный всего только взглядом МонтеКристо;
второй почтительно поклонился и протянул руку, как бы желая помочь графу
выйти из кареты.
- Благодарю вас, Бертуччо, - сказал граф, легко соскакивая с трех
ступенек подножки. - А нотариус?
- Ждет в маленькой гостиной, ваше сиятельство, - отвечал Бертуччо.
- А визитные карточки, которые вы должны были заказать, как только
узнаете номер дома?
- Ваше сиятельство, они уже готовы; я был у лучшего гравера в Па-
ле-Рояле, и он сделал их при мне; первая изготовленная карточка была не-
медленно же, как вы приказали, отнесена к господину барону Данглару, де-
путату, улица Шоссе д'Антен, номер семь, остальные лежат в спальне ваше-
го сиятельства на камине.
- Хорошо. Который час?
- Четыре часа.
Монте-Кристо отдал перчатки, шляпу и трость тому лакею-французу, ко-
торый кинулся из передней графа де Морсер позвать экипаж, затем он про-
шел в маленькую гостиную следом за Бертуччо, который указывал ему доро-
гу.
- Какие жалкие статуи в этой передней, - сказал Монте-Кристо. - Я на-
деюсь, что их уберут отсюда.
Бертуччо молча поклонился.
Как и сказал управляющий, нотариус ожидал в маленькой гостиной.
Это был человек с достойной внешностью столичного конторщика, возвы-
сившегося до блестящего положения пригородного нотариуса.
- Вам поручено вести переговоры о продаже загородного дома, который я
собираюсь купить? - спросил Монте-Кристо.
- Да, господин граф, - ответил нотариус.
- Купчая готова?
- Да, господин граф.
- Она у вас с собой?
- Вот она.
- Превосходно. А где этот дом, который я покупаю? - небрежно спросил
Монте-Кристо, обращаясь не то к Бертуччо, не то к нотариусу.
Управляющий жестом показал, что не знает.
Нотариус с изумлением взглянул на Монте-Кристо.
- Как? - сказал он. - Господин граф не знает, где находится тот дом,
который он покупает?
- Признаться, не знаю, - отвечал граф.
- Граф не видал его?
