мог бы ввести меня в парижский свет, где у меня нет никаких связей.
- Такой человек, как вы! - воскликнул Альбер.
- Вы очень любезны; но так как я не знаю за собой других достоинств,
кроме возможности соперничать в количестве миллионов с господином Агуадо
или с господином Ротшильдом, и еду в Париж не для того, чтобы играть на
бирже, то именно это обстоятельство меня и удерживало Но ваше предложе-
ние меняет дело. Возьмете ли вы на себя, дорогой господин де Морсер (при
этих словах странная улыбка промелькнула на губах графа), если я приеду
во Францию, открыть мне двери общества, которому я буду столь же чужд,
как гурон или кохинхинец?
- О, что до этого, граф, то с величайшей радостью и от всего сердца!
- отвечал Альбер. - И тем охотнее (мой милый Франц, прошу вас не поды-
мать меня на смех), что меня вызывают в Париж письмом, полученным мною
не далее как сегодня утром, где говорится об очень хорошей для меня пар-
тии в прекрасной семье, имеющей наилучшие связи в парижском обществе.
- Так вы женитесь? - спросил, улыбаясь, Франц.
- По-видимому Так что, когда вы вернетесь в Париж, то найдете меня
женатым и, быть может, отцом семейства. При моей врожденной солидности
мне это будет очень к лицу Во всяком случае, граф, повторяю вам: я и все
мои близкие готовы служить вам и телом и душой.
- Я согласен, - сказал граф, - и смею вас уверить, что мне недостава-
ло только этого случая, чтобы привести в исполнение кое-какие планы, ко-
торые я давно уже обдумываю.
Франц не сомневался ни минуты, что это те самые планы, на которые
граф намекал в пещере Монте-Кристо, и он внимательно взглянул на графа,
пытаясь прочесть на его лице хоть что-нибудь относительно этих планов,
побуждавших его ехать в Париж; но нелегко было проникнуть в мысли этого
человека, особенно когда он скрывал их за учтивой улыбкой.
- Но, может быть, граф, - сказал Альбер, восхищенный тем, что ему
предстоит ввести в парижское общество такого оригинала, как Монте-Крис-
то? - может быть, ваше намерение вроде тех, которые приходят в голову,
когда путешествуешь, и - построенные на песке - уносятся первым порывом
ветра?
- Нет, уверяю вас, это не так, - сказал граф, - я в самом деле хочу
побывать в Париже, мне даже необходимо это сделать.
- И когда же?
- Когда вы сами там будете?
- Я? - сказал Альбер. - Да недели через две, через три, самое
большее, - сколько потребуется на дорогу.
- Ну что ж, - сказал граф, - даю вам три месяца сроку, вы видите, я
не скуплюсь.
- И через три месяца вы будете у меня? - радостно воскликнул Альбер.
- Хотите, назначим точно день и час свидания? - сказал граф. - Пре-
дупреждаю вас, что я пунктуален до тошноты.
- День и час! - сказал Альбер. - Великолепно!
- Сейчас посмотрим.
Граф протянул руку к календарю, висевшему около зеркала.
- Сегодня у нас двадцать первое февраля, - сказал он и посмотрел на
часы, - теперь половина одиннадцатого. Согласны ли вы ждать меня двад-
цать первого мая в половине одиннадцатого утра?
- Отлично! - воскликнул Альбер. - Завтрак будет на столе.
- А где вы живете?
- Улица Эльдер, двадцать семь.
- Вы живете один, на холостую ногу? Я вас не стесню?
- Я живу в доме моего отца, но в отдельном флигеле, во дворе.
- Прекрасно.
Граф взял памятную книжку и записал: "Улица Эльдер, 27, 21 мая, в по-
ловине одиннадцатого утра".
- А теперь, - сказал он, пряча книжку в карман, - не беспокойтесь, я
буду точен, как стрелки ваших часов.
- Я вас увижу еще до моего отъезда? - спросил Альбер.
- Это зависит от того, когда вы уезжаете.
- Я еду завтра, в пять часов вечера.
- В таком случае я с вами прощусь. Мне необходимо побывать в Неаполе,
и я вернусь не раньше субботы вечером или воскресенья утром. А вы, - об-
ратился он к Францу, - вы тоже едете, барон?
- Да.
- Во Францию?
- Нет, в Венецию. Я останусь в Италии еще год или два.
- Так мы не увидимся в Париже?
- Боюсь, что буду лишен этой чести.
- Ну, господа, в таком случае счастливого пути, - сказал граф, протя-
гивая обе руки Францу и Альберу.
В первый раз дотрагивался Франц до руки этого человека; он невольно
вздрогнул; она была холодна, как рука мертвеца.
- Значит, решено, - сказал Альбер, - вы дали слово. Улица Эльдер,
двадцать семь, двадцать первого мая, в половине одиннадцатого утра.
- Двадцать первого мая, в половине одиннадцатого утра, улица Эльдер,
двадцать семь, - повторил граф.
Вслед за тем молодые люди поклонились и вышли.
- Что с вами? - спросил Альбер Франца, возвратившись в свою комнату.
- У вас такой озабоченный вид.
- Да, - сказал Франц, - должен сознаться, что граф - престранный че-
ловек, и меня беспокоит это свидание, которое он вам назначил в Париже.
- Беспокоит вас?.. Это свидание?.. Да вы с ума сошли! - воскликнул
Альбер.
- Что поделаешь? - сказал Франц. - Может быть, я сошел с ума, но это
так.
- Послушайте, - продолжал Альбер, - я рад, что мне представился слу-
чай высказать вам свое мнение; я давно замечаю в вас какую-то неприязнь
к графу, а он, напротив, всегда был с нами необыкновенно любезен. Вы
чтонибудь имеете против него?
- Может быть.
- Вы встречались с ним раньше?
- Вот именно.
- Где?
- Вы обещаете мне никому ни слова не говорить о том, что я вам расс-
кажу?
- Обещаю.
- Честное слово?
- Честное слово.
- Хорошо. Так слушайте.
И Франц рассказал Альберу о своей поездке на остров Монте-Кристо и о
том, как он встретил там шайку контрабандистов и среди них двух корси-
канских разбойников. Он подробно рассказал, какое сказочное гостепри-
имство оказал ему граф в своей пещере из "Тысячи и одной ночи"; расска-
зал об ужине, о гашише, о статуях, о том, что было во сне и наяву, и как
наутро от всего этого осталась только маленькая яхта на горизонте, ухо-
дившая к Порто-Веккио. Потом он перешел к Риму, к ночи в Колизее, к
подслушанному им разговору между графом и Луиджи, во время которого граф
обещал исхлопотать помилование Пеппино, что он и исполнил, как видели
наши читатели.
Наконец, он дошел до приключения предыдущей ночи, рассказал, в каком
затруднительном положении он очутился, когда увидел, что ему недостает
до суммы выкупа семисот пиастров, и как ему пришло в голову обратиться к
графу, что и привело к столь счастливой и эффектной развязке. Альбер
слушал Франца, весь обратившись в слух.
- Ну и что же? - сказал он, когда тот кончил. - Что же вы во всем
этом видите предосудительного? Граф любит путешествовать, он богат и хо-
чет иметь собственную яхту. Поезжайте в Портсмут или Саутгемптон и вы
увидите, что гавань забита яхтами, принадлежащими богатым англичанам,
разрешающим себе такую же роскошь. Чтобы всегда иметь пристанище, чтобы
не питаться этой отвратительной снедью, которой мы отравляемся, я - вот
уже четыре месяца, а вы - четыре года, чтобы не спать в мерзких посте-
лях, где невозможно заснуть, он обставляет для себя квартиру на Мон-
те-Кристо; обставив ее, он начинает опасаться, что тосканское прави-
тельство ее отнимет и его затраты пропадут даром; тогда он покупает ост-
ров Иф присваивает себе его имя. Дорогой мой поройтесь в вашей памяти и
скажите мне, разве мало ваших знакомых называют себя по имени местнос-
тей, которыми они никогда не владели?
- А корсиканские разбойники, принадлежащие к его свите? - сказал
Франц.
- Что же тут удивительного? Вы отлично знаете, что корсиканские раз-
бойники не грабители, а просто беглецы, которых родовая месть изгнала из
родного города или родной деревни; в их обществе можно находиться без
ущерба для своей чести. Что касается меня, то я заявляю, что если мне
когда-нибудь придется побывать на Корсике, то раньше, чем представиться
губернатору и префекту, я попрошу познакомить меня с разбойниками Колом-
бы, если только удастся разыскать их; я нахожу, что они обворожительны.
- А Вампа и его шайка? - возразил Франц. - Это уже настоящие разбой-
ники, которые просто грабят; против этого, надеюсь, вы не станете спо-
рить. Что вы скажете о влиянии графа на такого рода людей?
- Скажу, дорогой мой, что так как, по всей вероятности, этому влиянию
я обязан жизнью, то мне не пристало быть слишком придирчивым. Поэтому я
не намерен, подобно вам, вменять его графу в преступление, и вы уж раз-
решите мне простить нашего соседа за то, что он если и не спас мне
жизнь, - это, возможно, было бы преувеличением, - то во всяком случае
сберег мне четыре тысячи пиастров; это на наши деньги составляет не бо-
лее и не менее, как двадцать четыре тысячи франков - в такую сумму меня
во Франции едва ли бы оценили, что доказывает, - прибавил Альбер, сме-
ясь, - что нет пророка в своем отечестве.
- Кстати, об отечестве: где отечество графа? Какой его родной язык?
На какие средства он живет? Откуда взялись его несметные богатства? Ка-
кова была первая половина его таинственной, неведомой жизни, которая на-
бросила на вторую половину мрачную тень мизантропии? Вот что на вашем
месте я постарался бы узнать.
- Дорогой Франц, - отвечал Альбер, - когда вы получили мое письмо и
увидели, что мы нуждаемся в графе, вы пошли и сказали ему: "Мой друг
Альбер де Морсер в опасности; помогите мне выручить его". Так?
- Да.
- А спросил он у вас, кто такой Альбер де Морсер? Откуда он взял свое
имя? Откуда взялось его состояние? На какие средства он живет? Где его
отечество? Где он родился? Скажите, спрашивал он вас об этом?
- Нет; признаюсь, не спрашивал.
- Он просто взял и поехал. Он вырвал меня из рук синьора Луиджи, где,
несмотря на мой, как вы говорите, чрезвычайно непринужденный вид, я
чувствовал себя, по правде сказать, отвратительно. И вот когда за подоб-
ную услугу он просит меня сделать то, что делаешь изо дня в день для лю-
бого русского или итальянского князя, приезжающего в Париж, то есть про-
сит меня познакомить его с парижским обществом, то вы хотели бы, чтобы я
ему отказал в этом! Полноте, Франц, вы сошли с ума!
Нельзя не сознаться, что на этот раз, против обыкновения, логика была
на стороне Альбера.
- Словом, делайте как хотите, дорогой виконт, - отвечал со вздохом
Франц. - Все, "что вы говорите, очень убедительно; и все же граф Мон-
те-Кристо - странный человек.
- Граф Монте-Кристо - филантроп. Он не сказал вам, зачем он едет в
Париж; так вот: для того, чтобы стать соискателем Монтионовской премии;
и если, чтобы получить ее, ему нужен мой голос и содействие того плюга-
вого человечка, от которого зависит ее присуждение, то первое я ему даю,
а за второе ручаюсь. На этом, друг мой, мы закончим наш разговор и сядем
за стол, а потом поедем в последний раз взглянуть на собор святого Пет-
ра.
Программа Альбера была выполнена, а на следующий день, в пять часов
пополудни, друзья расстались. Альбер де Морсер возвратился в Париж, а
Франц д'Эпине уехал на две недели в Венецию.
Но Альбер так боялся, чтобы его гость не забыл о назначенном свида-
нии, что, садясь в экипаж, вручил слуге для передачи графу Монте-Кристо
визитную карточку, на которой под словами "Виконт Альбер де Морсер" при-
писал карандашом:
21 мая, в половине одиннадцатого утра, улица Эльдер, 27.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
I. ГОСТИ АЛЬБЕРА
В доме на улице Эльдер, где виконт де Морсер, еще в Риме, назначил
свидание графу Монте-Кристо, утром 21 мая шли приготовления к тому, что-
бы достойно принять гостей.
Альбер жил в отдельном флигеле в углу большого двора, напротив зда-
ния, где помещались службы. Только два окна флигеля выходили на улицу;
три других были обращены во двор, а остальные два - в сад.
Между двором и садом возвышалось просторное и пышное обиталище графа
и графини де Морсер, выстроенное в дурном вкусе наполеоновских времен.
