господ, в котором часу им будет угодно принять его.
- Ничего не скажешь, - шепнул Альбер Францу, - все сделано как подо-
бает.
- Передайте графу, - отвечал Франц, - что мы сами будем иметь честь
нанести ему первый визит.
Лакей вышел.
- Состязание на учтивость, - сказал Альбер, - вы правы, маэстро Паст-
рини, ваш граф Монте-Кристо очень воспитанный человек.
- Так вы принимаете его предложение? - спросил Пастрини.
- Разумеется, - отвечал Альбер, - но, признаюсь, мне жаль нашей теле-
ги; и если бы окно в палаццо Росполи не вознаградило нас за эту потерю,
то я, пожалуй, остался бы при своей первоначальной мысли. Как вы думае-
те, Франц?
- Признаюсь, и меня соблазнило только окно в палаццо Росполи, - отве-
тил Франц.
Предложение двух мест у окна в палаццо Росполи напомнило Францу подс-
лушанный им в Колизее разговор между незнакомцем и транстеверинцем. Если
человек в плаще, как предполагал Франц, был тем же самым лицом, чье по-
явление в театре Арджентина так заинтриговало его, то он, несомненно,
его увидит, и тогда ничто не помешает ему удовлетворить свое любо-
пытство.
Франц заснул поздно. Мысли о незнакомце и ожидание утра волновали
его. В самом деле, утром все должно было разъясниться; на этот раз та-
инственный хозяин с острова Монте-Кристо уже не мог ускользнуть от него,
если только он не обладал перстнем Гигеса и, благодаря этому перстню,
способностью становиться невидимым.
Когда Франц проснулся, еще не было восьми часов.
Альбер, не имевший причин с нетерпением ждать утра, крепко спал.
Франц послал за хозяином. Тот явился к нему и раскланялся с обычным
подобострастием.
- Маэстро Пастрини, - сказал Франц, - если не ошибаюсь, на сегодня
назначена чья-то казнь?
- Да, ваша милость, но если хотите, чтобы я достал вам окно, то те-
перь уже поздно.
- Нет, - возразил Франц, - впрочем, если бы я очень хотел увидеть это
зрелище, я, вероятно, нашел бы место на Монте Пинчо.
- О, я думаю, что ваша милость не пожелала бы смешиваться с чернью,
которая всегда переполняет Монте Пинчо.
- Всего вернее, что я не пойду, - сказал Франц, - но мне хотелось бы
иметь некоторые сведения.
- Какие?
- О числе осужденных, об их именах и о роде казни.
- Ничего нет легче, ваша милость. Мне как раз принесли tavolette.
- Что такое tavolette?
- Это деревянные дощечки, которые развешиваются на углах улиц накану-
не казни: на них наклеены имена преступников, их преступления и способ
казни. Это своего рода просьба к верующим помолиться богу о ниспослании
виновным искреннего раскаяния.
- И вам приносят эти tavolette, чтобы вы присоединили ваши молитвы к
молитвам верующих? - спросил Франц с оттенком недоверия.
- Нет, ваша милость, я условился с наклейщиком афиш, и он приносит их
мне так же, как приносит театральные афиши, чтобы мои гости были осве-
домлены на случай, если бы кто-нибудь из них пожелал присутствовать при
казни.
- Вы очень предупредительны, - сказал Франц.
- Могу сказать, - проговорил с улыбкой маэстро Пастрини, - я делаю
все, что в моих силах, для удобства благородных иностранцев, которые
удостаивают меня своим доверием.
- Вижу, дорогой хозяин, и всем буду рассказывать об этом, будьте спо-
койны А теперь мне бы хотелось прочесть одну из ваших tavolette.
- Сию минуту, - сказал хозяин, открывая дверь, - я распорядился, что-
бы одну из них повесили на площадке лестницы.
Он вышел из комнаты, снял с гвоздя "таволетту" и принес ее Францу.
Вот дословный перевод этой афиши смерти:
"Сим доводится до всеобщего сведения, что во вторник, 22 февраля, в
первый день карнавала, по приговору верховного трибунала, на Пьяц-
ца-дель-Пополо будут казнены: Андреа Рондоло, осужденный за убийство вы-
сокоуважаемого и достопочтенного дона Чезаре Торлини, каноника церкви ев
Иоанна Латеранского, и Пеппино, прозванный Рокка Приори, уличенный в со-
общничестве с презренным разбойником Луиджи Вампа и членами его шайки.
Первый будет mazzolato.
Второй будет decapitato.
Благочестивые души приглашаются молить господа о даровании чистосер-
дечного раскаяния сим двум злополучным преступникам".
Это было именно то, что Франц слышал два дня тому назад среди разва-
лин Колизея; в программе не произошло никаких изменений - имена осужден-
ных, их преступления, способ казни были точь-в-точь те же.
Таким образом, транстеверинец был, вероятно, не кто иной, как Луиджи
Вампа, а человек в плаще - СиндбадМореход, продолжавший и в Риме, как в
Порто-Веккио и Тунисе, свою филантропическую деятельность.
Между тем пробило девять часов, и Франц хотел уже разбудить Альбера,
как вдруг, к его величайшему изумлению, тот вышел из спальни и даже в
полном туалете Мысли о карнавале не давали ему покоя и подняли с постели
раньше, чем Франц ожидал.
- Как вы думаете, синьор Пастрини, - обратился Франц к хозяину, - раз
мы оба готовы, не явиться ли нам к графу Монте-Кристо?
- Разумеется, - отвечал тот, - граф Монте-Кристо имеет привычку вста-
вать очень рано, и я уверен, что он уже часа два, как не спит.
- И вы считаете, что мы не обеспокоим его?
- Совершенно уверен.
- В таком случае, Альбер, если вы готовы...
- Я совершенно готов, - сказал Альбер.
- Так идем и выразим нашему соседу благодарность за его любезное вни-
мание.
- Идем!
Францу и Альберу надо было только перейти площадку; хозяин опередил
их и позвонил, лакей отпер дверь.
- I signory francesi [31], - сказал Пастрини.
Лакей поклонился и пригласил их войти.
Они прошли через две комнаты, обставленные с роскошью, какой они не
ожидали найти в гостинице маэстро Пастрини, и вошли, наконец, в безуп-
речно убранную гостиную На полу был разостлан турецкий ковер, и удобные
кресла словно приглашали посетителей отдохнуть на их упругих подушках и
выгнутых спинках. Стены были увешены картинами известных мастеров впере-
межку с роскошным оружием, а на дверях колыхались пышные портьеры.
- Если вашим милостям угодно будет сесть, - сказал лакей, - я пойду
доложить графу.
И он вышел в другую дверь.
Когда эта дверь открылась, из-за нее донеслись звуки лютни, но тотчас
же смолкли До молодых людей, ожидавших в гостиной, долетело только мимо-
летное дуновение музыки.
Франц и Альбер обменялись взглядом и снова принялись рассматривать
мебель, картины и оружие. Чем дольше они смотрели на всю эту роскошь,
тем великолепнее она им казалась.
- Ну-с, - обратился Франц к своему приятелю, - что вы на это скажете?
- Скажу, дорогой мой, что наш сосед либо биржевой маклер, сыгравший
на понижение испанских фондов, либо князь, путешествующий инкогнито.
- Тише! - сказал Франц. - Мы это сейчас узнаем: вот и он.
Послышался скрип отворяемой двери, портьеры раздвинулись, и на пороге
показался обладатель всех этих богатств. Альбер двинулся ему навстречу,
но Франц остался стоять, как пригвожденный к месту.
Вошедший был не кто иной, как человек в плаще, незнакомец в ложе, та-
инственный хозяин с острова МонтеКристо.
XIV. MAZZOLATO
- Господа, - сказал граф Монте-Кристо, - примите мои извинения, что я
не пришел первым; но я боялся обеспокоить вас, если бы явился к вам в
более ранний час. К тому же вы уведомили меня, что сами пожалуете ко
мне, и я сообразовался с вашим желанием.
- Мы приносим вам тысячу благодарностей, граф, - сказал Альбер, - вы
поистине выручили нас из беды. Мы уже изобретали самые фантастические
колымаги, когда нам передали ваше любезное приглашение.
- Во всем виноват этот болван Пастрини, - отвечал граф, приглашая мо-
лодых людей сесть на диван. - Он ни слова не сказал мне о ваших затруд-
нениях. А я, находясь здесь в полном одиночестве, только искал случая
познакомиться с моими соседями. Как только я узнал, что могу быть вам
чем-нибудь полезен, я, как видите, немедленно воспользовался случаем
представиться вам.
Молодые люди ответили глубоким поклоном. Франц не проронил еще ни
слова; он был в нерешительности: так как ничто не указывало на желание
графа узнать его или быть узнанным, то он не знал, намекнуть ли ему на
их первую встречу, или дождаться новых доказательств. К тому же если он
был вполне уверен, что накануне в ложе видел именно этого человека, то
он не мог бы утверждать столь же положительно, что это тот, кто за день
перед тем был в Колизее, поэтому он решил не забегать вперед и ничего
графу не говорить. Вдобавок у Франца было то преимущество перед Мон-
те-Кристо, что он владел его тайной, тогда как тот не имел никакой влас-
ти над Францем, которому нечего было скрывать.
Все же он решил навести разговор на предмет, который мог бы разрешить
некоторые его сомнения.
- Вы предоставили нам места в вашей коляске и в окнах палаццо Роспо-
ли, - сказал он, - так не научите ли вы нас, как нам получить какой-ни-
будь "пост", как говорят в Италии, на Пьяцца-дель-Пополо?
- Ах, да, - ответил граф небрежным тоном, пристально вглядываясь в
Морсера, - сегодня на Пьяцца-дель-Пополо, кажется, что-то вроде казни?
- Да, - сказал Франц, обрадованный тем, что граф сам затрагивает же-
лательную ему тему.
- Позвольте, я вчера как будто велел моему управляющему заняться этим
делом; может быть, я и тут смогу оказать вам маленькую услугу.
Он протянул руку к шнурку и позвонил три раза.
- Вы когда-нибудь задумывались над правильным распределением своего
времени и над возможностью упростить вашим слугам хождение взад и впе-
ред? - сказал он Францу. - Я изучил этот вопрос: теперь я звоню камерди-
неру один раз, дворецкому - два раза и управляющему - три раза. Таким
образом я не трачу ни одной лишней минуты и ни одного лишнего слова. А
вот и мои управляющий.
В комнату вошел человек лет сорока пяти, похожий, как две капли воды,
на того контрабандиста, который вводил Франца в пещеру Синдбада, но тот
не подал вида, что узнает его. Франц понял, что таково было приказание
графа.
- Господин Бертуччо, - сказал граф, - вы помните, что я вчера поручил
вам достать окно на Пьяцца-дельПополо?
- Да, ваше сиятельство, - отвечал управляющий, - но так как было уже
слишком поздно...
- Как! - воскликнул граф, нахмурив брови. - Я же сказал вам, что мне
нужно окно?
- Ваше сиятельство и получит его, но так как оно было сдано князю Ло-
баньеву, то мне пришлось заплатить за него сто...
- Хорошо, хорошо, господин Бертуччо: избавьте моих гостей от хо-
зяйственных подробностей; вы достали окно - это все, что требуется. Ска-
жите адрес кучеру и ждите нас на лестнице, чтобы проводить нас; можете
идти.
Управляющий отвесил поклон и повернулся к двери.
- Да, вот еще что, - продолжал граф, - будьте так любезны и узнайте у
Пастрини, получил ли он "таволетту" и нельзя ли прислать мне программу
казни.
- Не беспокойтесь, - заявил Франц, вынимая из кармана записную книж-
ку, - я сам видел эту табличку и списал с нее, - вот, взгляните.
- Прекрасно. В таком случае, господин Бертуччо, можете идти, вы мне
больше не нужны. Распорядитесь только, чтобы нам доложили, когда подадут
завтрак. Надеюсь, вы окажете мне честь позавтракать со мною? - прибавил
он, обращаясь к гостям.
- Но, право, граф, - сказал Альбер, - мы не можем так злоупотреблять
вашим гостеприимством.
- Нет, нет, напротив, вы доставите мне большое удовольствие; ког-
да-нибудь один из вас, а может быть и оба, отплатит мне тем же в Париже.
Господин Бертуччо, распорядитесь, чтобы поставили три прибора.
Он взял из рук Франца записную книжку.
- Так, так, - продолжал он небрежным тоном, как будто читал теат-
ральную афишу, - "...22 февраля... будут казнены: Андреа Рондоло, осуж-
денный за убийство высокоуважаемого и достопочтенного дона Чезаре Торли-
ни, каноника церкви св. Иоанна Латеранского, и Пеппино, прозванный Рокка
