Карлини.
Увидев его, она протянула к нему руки и считала себя спасенною, но
бедный Карлини, узнав ее, почувствовал, что сердце его разрывается: он
не сомневался в том, какая ей готовится участь.
Однако, так как он был любимцем Кукуметто, три года делил с ним все
опасности и даже однажды спас ему жизнь, застрелив карабинера, который
уже занес саблю над его головой, то он надеялся, что Кукуметто сжалится
над ним.
Он отвел атамана в сторону, в то время как девушка, сидя под высокой
сосной, посреди лесной прогалины, закрывала лицо яркой косынкой, какие
носят римские крестьянки, чтобы спрятать его от похотливых взглядов раз-
бойников.
Карлини все рассказал атаману: их любовь, клятвы верности и как они
каждую ночь, с тех пор как шайка расположилась в этих местах, встречают-
ся среди развалин.
Как раз в этот вечер Карлини был послан в соседнее село и не мог
явиться на свидание; но Кукуметто якобы случайно очутился там и похитил
девушку.
Карлини умолял атамана сделать ради него исключение и пощадить Риту,
уверяя, что отец ее богат и даст хороший выкуп.
Кукуметто притворился, что склоняется на мольбы своею друга, и пору-
чил ему найти пастуха, которого можно было бы послать к отцу Риты, в
Фрозинопе.
Карлипи радостно подбежал к девушке, сказал ей, что она спасена, и
попросил ее написать отцу письмо, чтобы сообщить о том, что с ней случи-
лось, и уведомить его, что за нее требуют триста пиастров выкупа.
Отцу давали сроку двенадцать часов, до девяти часов следующего утра.
Взяв письмо, Карлини бросился в долину разыскивать гонца.
Он нашел молодого пастуха, загонявшего в ограду свое стадо. Пастухи,
обитающие между юродом и горами, на границе между дикой и цивилизованной
жизнью, - обычно посланцы разбойников.
Пастух немедленно пустился в путь, обещая через час быть в Фрозиноно.
Картини, радостный, вернулся к возлюбленной, чтобы передать ей это
утешительное известие.
Он застал шайку на прогалине, за веселым ужином; она поглощала припа-
сы, взимаемые с поселян в виде дани; но он тщетно искал между пирующими
Кукуметто и Риту.
Он спросил, где они; бандиты отвечали громким хохотом. Холодный пот
выступил на лбу Карлини, волосы на голове встали дыбом.
Он повторил свой вопрос. Один из сотрапезников палил в стакан орви-
етского вина и протянул его Карлини.
"За здоровье храброго Кукуметто и красавицы Риты!"
В ту же минуту Карлини услышал женский крик. Он понял все. Он схватил
стакан, пустил им в лицо угощавшего и бросился на крик.
Пробежав шагов сто, он за кустом увидел Кукуметто, державшего в
объятиях бесчувственную Риту.
Увидев Карлини, Кукуметто встал и навел на него два пистолета.
Разбойники взглянули друг на друга: один - с похотливой улыбкой на
губах, другой - смертельно бледный.
Можно было думать, что между этими людьми сейчас произойдет жестокая
схватка. Но мало-помалу черты Карлини разгладились, его рука, схвативша-
яся было за один из пистолетов, заткнутых у него за поясом, повисла в
воздухе.
Рита лежала на земле между ними.
Лунный свет озарял эту сцену.
"Ну, что? - сказал Кукуметто. - Исполнил ты мое поручение?"
"Да, атаман, - отвечал Карлини, - и завтра, к девяти часам, отец Риты
будет здесь с деньгами".
"Очень хорошо. А пока мы проведем веселую ночку. Эта девушка восхити-
тельна, у тебя неплохой вкус, Карлини. А так как я не себялюбец, то мы
сейчас вернемся к товарищам и будем тянуть жребий, кому она теперь дос-
танется".
"Стало быть, вы решили поступить с ней, как обычно?" - спросил Карли-
ни.
"А почему бы делать для нее исключение?"
"Я думал, что во внимание к моей просьбе..."
"Чем ты лучше других?"
"Вы правы".
"Но ты не беспокойся, - продолжал, смеясь, Кукумотто, - рано или
поздно придет и твой черед".
Карлини так стиснул зубы, что они хрустнули.
"Ну, что же, идем?" - сказал Кукуметто, делая шаг в сторону товари-
щей.
"Я иду за вами".
Кукуметто удалился, оглядываясь на Карлини, так как, должно быть,
опасался, что тот нападет на него сзади. Но ничто в молодом разбойнике
не указывало на враждебные намерения.
Он продолжал стоять, скрестив руки, над все еще бесчувственной Ритой.
У Кукуметто мелькнула мысль, что Карлини хочет схватить ее на руки и
бежать с нею. Но это его не беспокоило, потому что он уже получил от Ри-
ты все, что хотел; а что касается денег, то триста пиастров, разделенных
между всею шайкою, были такой ничтожной суммой, что они его мало интере-
совали.
И он продолжал идти к прогалине; к его удивлению, Карлини появился
там почти одновременно с ним.
"Жребий! Жребий!" - закричали разбойники, увидав атамана.
И глаза всех этих людей загорелись вожделением, в красноватом отблес-
ке костра они были похожи на демонов.
Требование их было справедливо; поэтому атаман в знак согласия кивнул
головой. Записки с именами, в том числе и с именем Карлини, положили в
шляпу, и самый младший из шайки вытащил из этой самодельной урны одну из
записок.
На этой записке значилось имя Дьяволаччо.
Это был тот самый, который предложил Карлини выпить за здоровье ата-
мана и которому Карлини в ответ на это швырнул стакан в лицо.
Из широкой раны, рассекшей ему лицо от виска до подбородка, струей
текла кровь.
Когда прочли его имя, он громко захохотал.
"Атаман, - сказал он, - Карлини сейчас отказался выпить за ваше здо-
ровье; предложите ему выпить за мое; может быть, он скорое снизойдет к
вашей просьбе, чем к моей".
Все ожидали какой-нибудь вспышки со стороны Карлини; но, к общему
изумлению, он взял одной рукой стакан, другой - флягу и палил себе вина.
"За твое здоровье, Дьяволаччо", - сказал он спокойным голосом.
И он осушил стакан, причем рука его даже не задрожала. Потом, приса-
живаясь к огню, он сказал:
"Дайте мне мою долю ужина! Я проголодался после долгой ходьбы".
"Да здравствует Карлини!" - закричали разбойники.
"Так и надо! Вот это называется поступать по-товарищески".
И все снова уселись в кружок у костра; Дьяволаччо удалился.
Карлипи ел и пил, как будто ничего не произошло.
Разбойники удивленно поглядывали на него, озадаченные его безучасти-
ем, как вдруг услышали позади себя тяжелые шаги.
Они обернулись: к костру подходил Дьяволаччо с молодой пленницей на
руках.
Голова ее была запрокинута, длинные волосы касались земли.
Чем ближе он подходил к светлому кругу костра, тем заметней станови-
лась бледность девушки и бледность разбойника.
Так зловеща и торжественно было это появление, что все встали, кроме
Карлини, который спокойно остался сидеть, продолжая есть и пить, как ни
в чем не бывало.
Дьяволаччо подходил все ближе среди всеобщего молчания и, наконец,
положил Риту к ногам атамана.
Тогда все поняли, почему так бледен разбойник и так бледна девушка:
под ее левого грудью торчала рукоять ножа.
Все глаза обратились к Карлини: у него на поясе висели пустые ножны.
"Так, - сказал атаман, - теперь я понимаю, для чего Карлини отстал".
Дикие натуры умеют ценить мужественный поступок; хотя, быть может, ни
один из разбойников не сделал бы тою, что сделал Карлини, все его поня-
ли.
Карлини тоже встал с места и подошел к телу, положив руку на рукоять
пистолета.
"А теперь, - сказал он, - будет кто-нибудь оспаривать у меня эту жен-
щину?"
"Никто, - отвечал атаман, - она твоя!"
Карлини поднял ее на руки и вынес из освещенного круга, который отб-
расывало пламя костра. Кукуметто, как обычно, расставил часовых, и раз-
бойники, завернувшись в плащи, легли спать около огня.
В полночь часовые подняли тревогу: атаман и разбойники в тот же миг
были на ногах.
Это оказался отец Риты, принесший выкуп за дочь.
"Бери, - сказал он атаману, подавая мешок с серебром. - Вот триста
пиастров. Отдай мне мою дочь".
Но атаман, не взяв денег, сделал ему знак следовать за собой. Старик
повиновался; они пошли за деревья, сквозь ветви которых просвечивал ме-
сяц. Наконец, Кукуметто остановился, протянул руку и указал старику на
две фигуры под деревом.
"Вот, - сказал он, - требуй свою дочь у Карлини, он даст тебе отчет
во всем".
И вернулся к товарищам.
Старик замер на месте. Он чувствовал, что какая-то неведомая беда,
огромная, непоправимая, нависла над его головой. Наконец, он сделал нес-
колько шагов, стараясь различить, что происходит под деревом.
Заслышав шаги, Карлини поднял голову, и глазам старика более отчетли-
во представились очертания двух людей.
На земле лежала женщина; голова ее покоилась на коленях мужчины, нак-
лонившегося над ней; приподняв голову, он открыл лицо женщины, которое
он прижимал к груди.
Старик узнал свою дочь, а Карлини узнал старика.
"Я ждал тебя", - сказал разбойник отцу Риты.
"Негодяй! - воскликнул старик. - Что ты сделал?"
И он с ужасом глядел на Риту, неподвижную, окровавленную, с ножом в
груди. Лунный луч падал на нее, озаряя ее тусклым светом.
"Кукуметто обесчестил твою дочь, - сказал Карлини, - я любил ее и по-
тому убил; после него она стала бы игрушкой для всей шайки".
Старик по сказал ни слова, но побледнел, как привидение.
"Если я виноват, - продолжал Карлини, - отомсти за нее".
Он вырвал нож из груди молодой девушки и одной рукою подал его стари-
ку, а другой - обнажил свою грудь.
"Ты хорошо сделал, - сказал старик глухим голосом, - обними меня, сын
мой!"
Карлини, рыдая, упал в объятия отца своей возлюбленной. То были пер-
вые слезы в жизни этого запятнанного кровью человека.
"А теперь, - сказал старик, - помоги мне похоронить мою дочь".
Карлини принес два заступа, и отец вместе с возлюбленным принялись
рыть могилу под густыми ветвями столетнего дуба.
Когда могила была вырыта, отец первый поцеловал убитую, после него -
возлюбленные; потом один взял ее за ноги, другой за плечи и опустили в
могилу.
Оба встали на колени по краям могилы и прочитали молитвы по усопшей.
Потом они опять взялись за заступы и засыпали могилу.
Старик протянул Карлини руку.
"Благодарю тебя, сын мой, - сказал он, - теперь оставь меня одного".
"Но как же так..." - сказал тот.
"Оставь меня, я так хочу".
Карлини повиновался, подошел к товарищам, завернулся в плащ и скоро
заснул, по-видимому, так же крепко, как они.
Еще накануне было решено переменить стоянку.
За час до рассвета Кукуметто поднял свою шайку и приказал отправ-
ляться в путь.
Но Карлини не хотел уйти из леса, не узнав, что сталось с отцом Риты.
Он пошел к тому месту, где расстался с ним.
Старик висел на ветви дуба, осенявшего могилу его дочери.
Над телом отца и над могилой дочери Карлини поклялся отомстить за
обоих.
Но он не успел сдержать своей клятвы; два дня спустя он был убит в
стычке с римскими карабинерами.
Все удивлялись, что, хотя он стоял лицом к неприятелю, пуля попала
ему в спину.
Но когда один из разбойников припомнил, что Кукуметто был в десяти
шагах позади Карлини в ту минуту, когда тот упал, - удивляться переста-
ли.
В то утро, когда шайка покидала Фрозинонский лес, Кукуметто в темноте
последовал за Карлини, слышал его клятву и, как человек осмотрительный,
опередил его.
Об этом страшном атамане рассказывали еще много других не менее уди-
вительных историй.
Поэтому от Фонди до Перуджи все дрожали при одном имени Кукуметто.
Эти рассказы часто служили предметом беседы между Луиджи и Терезой.
Тереза дрожала от страха, но Вампа с улыбкой успокаивал ее, похлопы-
вая рукой по своему доброму ружью, так метко попадающему в цель; а если
она по успокаивалась, он указывал ей на ворона, сидевшего от них в ста
шагах на сухой ветке, прицеливался, спускал курок - птица падала мерт-
вой.
Между тем время бежало; молодые люди решили обвенчаться, когда Луиджи
