ния о недовольстве Троя, когда Высокий Лорд объявила свой выбор.
- Хорошо, Юр-Лорд,- сказала она неохотно.- Если на этот вопрос
нужно ответить, я отвечу. Есть много причин для моего выбора. Ты бу-
дешь слушать о них?
- Начинай.
- О, Неверящий. Временами я думаю, что вомарк Трой не так уж
слеп. И правда... но ты избегаешь правды. Однако я объясню тебе свои
основания. Во-первых, я пытаюсь предусмотреть различные варианты раз-
вития событий. Если ты наконец придешь к желанию использовать свое Бе-
лое Золото, Посохом Закона я буду более в состоянии помочь тебе, чем
кто-либо другой. Я не знаю секрета Дикой Магии - но нет инструмента
более проникновенного, чем Посох. А если бы ты все же пошел против
Страны, Посохом возможно удалось бы сдержать тебя. Хотя у нас нет ни-
чего, что могло бы противостоять силе Белого Золота.
Но при этом я имела в виду еще и другие цели. Ты не воин - а Бое-
вая Стража идет навстречу большой опасности, где только сила и мастер-
ство в бою способствует сохранению жизни. Я не хочу подвергать тебя
риску смерти. Тебе надо дать время найти свой ответ самому себе. И мне
нужен был компаньон. Однако ни вомарк Трой, ни Лорд Морэм не могут
быть отлучены от этой войны. Тебе нужны еще дальнейшие объяснения?
Он понимал незавершенность ее ответа и заставил себя настоять на
продолжении, пересиливая страх. С гримасой отвращения за всепроникаю-
щую нечестность при его сопровождении кем-либо по Стране, он сказал
нерешительно: - Нужен был компаньон?! После всего того, что я сделал?!
Ты воистину необычайно терпима.
- Вовсе я не терпима. Я не совершаю выборов, не посоветовавшись с
собственным сердцем.
На мгновение его лицо окаменело от подтекста того, что она сказа-
ла. Это было то, чего он одновременно хотел и боялся услышать. Но за-
тем нерасположенность, симпатия, страх и самокритика одновременно пе-
реполнили его. От этого голос его стал резким, когда он говорил: - Ты
разбиваешь этим сердце Трелла. И сердце твоей матери.
Ее лицо окаменело.- Ты обвиняешь меня в страдании Трелла?
- Я не знаю. Он бы последовал за нами, если бы имел хоть какую-то
надежду. Сейчас он знает наверняка, что ты и не думаешь о наказании
меня.
Он остановился, но вид боли, которую он причинил ей, заставил его
говорить снова, чтобы не допустить натиска ответных реплик, контробви-
нений, чтобы она не издала ни звука.
- Что же касается твоей матери - не мне говорить об этом. Я имею
в виду не то, что я сделал ей. Это нечто, что я хотя бы могу понять. Я
был в такой... нужде - а она казалась такой богатой.
Нет. Я имел в виду ранихина - того ранихина, который приходил в
подкаменье Мифиль каждый год. Я заключил сделку с ними. Я пытался най-
ти решение - какой-либо путь сохранить себя от наступления полного бе-
зумия. И они ненавидели меня. Они были почти как Страна - они были
большие и сильные, и недоступные, и они не любили меня.- Ему не понра-
вились эти слова: "не любили", как если бы эхо вторило ему: "гадкий,
грязный прокаженный".- Но они поклонялись мне - почти сотня их. Они
были приведены...
Так что я заключил сделку с ними. Я обещал, что не буду ездить -
не буду заставлять одного из них носить меня. Но я заставил их дать
обещание - я пытался найти какой-либо способ предохранить все то вели-
чие и силу, и здоровье, и верность от того, чтобы все это не гнало ме-
ня к безумию. Я заставил их дать обещание прийти на зов, если они ког-
да-нибудь понадобятся мне. И я заставлял их дать обещание посещать
твою мать.
- Все их обещания по-прежнему остаются в силе,- сказала она так,
словно это было для нее предметом гордости.
Он вздохнул.- Так сказала Печаль. Но не в этом дело. Видишь ли, я
пытался дать ей хоть что-то, возместить ей это как-нибудь. Но это не
сработало. Если причинил кому-то боль, то бессмысленно ходить вокруг,
делая подарки. Это самонадеянно и жестоко.- Его рот скривился от горь-
кого вкуса того, что он хотел сказать.- На самом деле я пытался улуч-
шить лишь свое собственное самочувствие.
Во всяком случае, это не сработало. Нечистость замыслов может из-
вратить все. К тому времени когда Поход за Посохом Закона пришел к
своему завершению, все было уже настолько плохо, что никакие сделки не
могли бы спасти меня.
Он резко замолчал. Он хотел сказать Елене, что не обвиняет ее, не
может обвинить ее - и в тоже время часть его обвиняла ее. Другая часть
чувствовала, что боль Елены заслуживала большей лояльности.
Но Высокий Лорд, казалось, поняла это. Хотя ее направленный куда-
то в иное пространство пристальный взгляд не касался его, она ответила
на его мысли.
- Томас Кавинант, вы все не понимаете Лену, мою мать. Я женщина -
такой же человек, как любой другой. И я выбрала вас быть моим спутни-
ком в этом поиске. Наверняка мой выбор выдает сердце моей матери так
же явно, как мое собственное. Я ее дочь. С рождения я жила под ее за-
ботами, и она учила меня. Неверящий, она не учила меня гневу или горе-
чи по отношению к тебе.
- Нет! - воскликнул Кавинант.- Нет! - ~Нет! Не ее тоже!~ Вид кро-
ви затемнил его видение - крови на бедрах Лены. Он не мог подумать,
что она простила его - ~она~!
Он отвернулся. Он чувствовал, что Елена смотрит на него, ощущал
ее присутствие, приближающееся к нему в попытке вернуть его внимание.
Но не мог смотреть ей сейчас в лицо. Он боялся тех эмоций, которые уп-
равляли ею, даже не называл их самому себе. Он лег под одеяло спиной к
ней, пока она прикрывала гравий на ночь и укладывалась спать.
На следующее утро, вскоре после рассвета, Морин и Баннор верну-
лись к ним. Они привели с собой Мирху и лошадь Кавинанта. Он поднял
себя и присоединился за завтраком к Елене, пока Стражи Крови упаковы-
вали одеяла. Как только вскоре после этого они вновь поехали в сторону
запада, Амок проявился в воздухе возле Высокого Лорда.
Кавинанту не доставляли удовольствие чарующие беседы Амока. Но
прошедшей ночью он принял решение. Был некоторый риск в том, что он
собирался сделать - это было опасным действием, которое, он надеялся,
позволит ему снова обрести целостность. До того, как юноша успел на-
чать говорить, Кавинант мысленно стиснул себя, чтобы сдержать внезапно
заколотившее сердца, и спросил Амока, что ему известно о Белом Золоте.
- Много и мало, Носящий,- ответил Амок со смехом и поклоном.- Го-
ворят, что Белое Золото повелевает Дикой Магией, которая разрушает
мир. Но кто в состоянии объяснить, что такое мир и что значит его раз-
рушать?
Кавинант нахмурился.- Ты играешь словами. А я задал тебе прямой
вопрос. Что ты знаешь об этом!?
- Знаю, Носящий? Это слишком короткое слово - оно скрывает магне-
тизм своего значения. Я слышал то, что уловили мои уши, и видел, то,
что углядели мои глаза, однако лишь только ты обладаешь Белым Золотом.
Это ли ты называешь знанием?
- Амок,- Елена пришла на помощь Кавинанту,- Белое Золото в неко-
тором смысле вплетено в Седьмой Завет? Белое Золото - оно связано как-
то с этим Заветом?
- О, Высокий Лорд, все вещи взаимосвязаны.- Юноше, казалось, нра-
вилась своя способность увертываться от вопросов.- Седьмой Завет может
игнорировать Белое Золото, и Носящий Белое Золото может быть не поле-
зен для Седьмого Завета - тем не менее оба есть могущество, то есть
лишь разные формы и лица единого Могущества Жизни. Но Носящий - не по-
велитель мне. Он кладет тень, но не затемняет меня. Я уважаю то, что
он несет, но моя цель от него не зависит.
Замечание Елены было произнесено сурово.- Тогда тебе не нужно бы-
ло избегать его вопроса. Скажи, что ты слышал или узнал относительно
Белого Золота.
- Таков уж мой стиль разговаривать, Высокий Лорд. Носящий, слышал
я много, а узнал мало относительно Белого Золота. Шутливый парадокс
Арки Времени, буйство, положенное в основу создания Земли, несуществу-
ющая кость Земной Силы, несокрушимость воды и текучесть скал. Все
это - определения Дикой Магии, которая разрушает мир. О ней мягко го-
ворят брафоры и с благоговением отзываются элохимы, хотя никогда не
видели ее. Великий Келенбрабанал мечтает о ней в своей могиле, и мрач-
ные песчаные горгоны впадают в беззвучный кошмар при прикосновении ее
имени. Высокий Лорд Кевин в свои последние дни тосковал по ней, но
безуспешно. Это - одновременно и пропасть, и вершина судьбы.
Кавинант вздохнул. Он боялся, что такой ответ и получит. Теперь
ему придется пойти дальше, подтолкнуть вопрос прямо к краю своего
страха. Растревоженный и раздосадованный, он проскрежетал: - Этого до-
статочно, пощади меня. Только скажи мне, как Белое Золото,- на мгнове-
ние он замолчал, но, вспомнив Лену, продолжил,- как действует это про-
клятое кольцо?
- Ах, Носящий,- рассмеялся Амок,- спроси Солнцерождающее море или
Меленкурион Скайвейр. Спроси огни Горак Крембол или древесное сердце
Дремучего Удушителя. Это знает весь мир. Белое Золото приводится в
действие, как и любая другая сила, страстью, искренним порывом сердца.
- Адский огонь,- прорычал Кавинант, силясь скрыть свое утешение.
Ему было неприятно признаваться самому себе, как он был рад остаться
неосведомленным по этому поводу. Ибо эта неосведомленность была жиз-
ненно важной частью его самозащиты. Пока он не знал как использовать
Дикую Магию, его не могли обвинить в ответственности за судьбу Страны.
В тайной и предательской части своего сердца он рискнул задать вопрос
только потому, что верил, что Амок даст на него неразоблачающий ответ.
Теперь он почувствовал себя лжецом. Его попытка в целом провалилась.
Но чувства облегчения в нем было больше, чем отвращения к себе.
Это в некотором роде утешение позволило ему изменить тему, попы-
таться завести нормальную беседу с Высоким Лордом. Он чувствовал себя
так неловко, словно был калекой. Он не беседовал так спокойно ни с кем
с тех пор, как у него была обнаружена проказа. Елена отвечала охотно,
даже радостно; она приветствовала его внимательность. Вскоре ему уже
не надо было выискивать вопросы, чтобы поддерживать беседу.
Их беседа текла спокойно в живописном окружении Тротгарда. Пока
они пробирались по направлению к западу через холмы, леса и болотистую
местность, осенний воздух становился все более живительным. Птицы ис-
кусно порхали в небе и парили в облаках. Радостные солнечные лучи тя-
нулись так, будто в любой момент могли вспыхнуть ярким свечением и
блеском. В их свете все цвета становились ослепляющими. И всадники ви-
дели все больше и больше животных - кроликов и белок, пухлых барсуков
и случайно попавшихся на тропе лисиц. Вся это атмосфера, казалось, бы-
ла приятна Высокому Лорду Елене. Постепенно Кавинант стал понимать
этот аспект бытия Лордов. Елена ощущала Тротгард своим домом. Заживле-
ние Кураш Пленетор стало частью ее жизни.
В потоке его вопросов она избегала только одной темы - ее обуче-
ния в детстве у ранихинов.
Что-либо, связанное с ее детскими прогулками и посвящениями в
тайны, было слишком личным, чтобы обсуждать под открытым небом. Но на
другие вопросы она отвечала охотно и непринужденно. Она позволяла уве-
сти себя в разговоре к тому времени, когда она была в лосраате, к Ре-
влвуду и Тротгарду, к Ревлстону, к ее бремени Лорда и ее могуществу.
Он чувствовал, что она помогала ему, позволяя многое, и был за это
благодарен. Через некоторое время он больше не испытывал неудобства от
пауз в их беседе.
Следующий день прошел таким же образом. Но еще через день его
беззаботное настроение улетучилось. Он потерял легкость и плавность
речи. Его язык становился все более неуклюжим, нахлынули воспоминания
об одиночестве, борода раздражающе зудела, словно напоминая об опасно-
сти. Это не может быть, думал он. Ничего из этого не происходит со
мной. Нерешительно, движимый своей болезненностью и всеми остатками
