отвлекался немного, отдыхал душой, а теперь...
Теперь Фред Шульц появляется на вилле патронессы не чаще раза в неделю.
Не потому, что встречают его неприветливо, а потому, что в его отношениях с
хозяйкой дома возникла напряженность. Агнесса то радостно бросается ему
навстречу, то разговаривает сдержанно, так, словно они только что
познакомились. Бывает - начнет по старой привычке живо чтото рассказывать,
но вдруг оборвет на полуслове, помрачнеет и замолчит. Да и остаются они
наедине редко: падре Антонио стал чуть ли не постоянным обитателем виллы.
С наступлением холодов Иренэ стало хуже. Укутанная по самое горло в
бесчисленные пушистые платки и пледы, она выглядывала из своего гнездышка,
словно смертельно раненый зверек, ощетинившийся и одновременно совершенно
беспомощный.
Все, как могли, старались развлечь маленькую больную, но она лишь
досадливо морщилась, а когда ей слишком докучали заботами, просто закрывала
глаза, притворяясь спящей.
Лишь Педро мог вызвать подобие улыбки на губах девочки. Неутомимый и
непосредственный, искренне преданный маленькой подружке, он не подделывался
под ее настроение, не говорил с ней взволнованно-жалобным тоном, не избегал
разговоров о болезни.
- Пхэ, болит! А знаешь, как мне было больно, когда меня избил этот
одноногий черт из таверны? Ни лечь, ни сесть не мог, ни ногой, ни рукой
пошевелить. А я плевал на то, что больно, знал - все равно поднимусь. И ему
отплачу! Ты на ноги не обращай внимания. Все думай: "Вот сейчас пошевелю
ступней, пусть болит, а я все равно пошевелю"... Помнишь летом? Когда у тебя
словно мурашки по ногам бегали? Говорил тебе - двигай ногами. А ты
испугалась и давай плакать. Сказано, девчонка...
- Мне вчера было очень больно, а я не заплакала, вот как! И маме не
сказала!
- А есть отказалась. Если нашего Россинанта не кормить, знаешь, что с
ним будет? Упадет на все четыре ноги и не поднимется.
- А ты покормил его сегодня?
- Еще бы! Он только ушами поводил и поглядывал вокруг,тебя искал.
- Правда, искал?
- Знаешь, как он обрадуется, увидав тебя. Хочешь, я завтра подведу его
к окну, насыплю такой холмик, чтобы повыше можно было залезть, и под самое
окно... И вы будете завтракать вместе: он под окном, а ты здесь - кто больше
съест. Только куда тебе! Знаю, отхлебнешь немного бульона и скажешь, что
пахнет перьями... Не голодала ты, вот что!
- Хочешь - сейчас целую чашку выпью?!
- На пари?
- На пари! На ту книжку, что Фред подарил. А что ты мне дашь?
- Я вырежу из дерева маленькую мадонну и окроплю ее святой водой из
часовни. Положишь ее под подушку, и когда пробьет колокол к мессе, поверяй
ей самое сокровенное желание. Тетка Луиса так всегда делала, и мадонна
послала ей хорошего жениха. Не сойти мне с этого места, если лгу.
Иренэ выпила чашку бульону, и Агнесса был на десятом небе от радости,
обхаживала Педро, считая, что само небо послало ей этого мальчика.
- Я хочу усыновить Педро, - сказала как-то Агнесса, наблюдая за Иренэ и
ее маленьким другом.
- Подумайте, сестра моя, прежде чем брать на себя такую
ответственность, - предостерег падре Антонио. - У таких безродных может
оказаться плохая наследственность. Сейчас он ребенок, а когда вырастет?
Хватит с вас одного креста, возложенного на ваши плечи всевышним...
- Так это всевышний так покарал меня? За какие грехи? - гневно
воскликнула Агнесса. - Недугом маленького невинного ребенка? Где же тогда
его милосердие?
- Пути господни неисповедимы, женщина! - сурово остановил ее падре
Антонио. - Не богохульствуй и не ропщи на промысел божий. И помни: грехи
наши не только в деяниях наших, они рождаются в мыслях. Загляни в
собственную душу!
Фред удивился, заметив, как поникла Агнесса. Весь вечер она просидела
молча, не прислушиваясь к беседе, завязавшейся между падре и ее гостем.
А разговор захватил обоих. Фред проявил интерес к прошлому Каталонии, а
падре Антонио с большим знанием дела рассказывал о ее сложной и трагической
судьбе, начиная от господства римлян, вестготов, арабов, франков, вплоть до
объединения испанских земель, когда Каталония, потеряв свою самобытность,
постепенно теряла и завоеванные ею права, пока не стала одной из обычных
провинций Испании.
Когда наступило время прощаться, падре захотел проводить Фреда:
Вечер был ветреный, хмурый, но в воздухе уже пахло весной: травой, уже
пробившейся кое-где на пригорках, набухшими на кустах почками, потеплевшей
землей.
Григорий любил эти дни ранней весны. Душа трепетала в преддверии
грядущего чуда пробуждения и возрождения. Впрочем, сегодня он не замечал
ничего вокруг. Его мысли все еще были там, возле Агнессы и Иренэ.
- Вы слишком жестоки к бедной женщине, падре, - сказал Фред, как только
они вышли.
- Душа ее в смятении. Мне, как духовнику, надлежит быть суровым.
- А не слишком ли тяжелый груз вы взвалили на ее плечи? Особенно
теперь, когда Иренэ так плохо?
- Именно для Иренэ...
Прикуривая сигарету, Фред остановился. Мерцающий свет спички озарил
лицо падре, изборожденное глубокими морщинами. Веки он опустил, словно пряча
взгляд, а может, просто от огня спички или ветра, бившего прямо в лицо.
- Иренэ... Вам никогда не приходило в голову, что вы жертвуете жизнью
малютки во имя обманчивой мечты?
- Цель оправдывает средства, сын мой... И тем, кто стал орудием в руках
поборников веры, в свой час воздается сторицею.
- Даже если они не достигли того, к чему стремились, как вы, например?
- Я вас не понимаю, сын мой!
- Вы напрасно избегаете прямого ответа, падре! Сейчас я ваш союзник,
разрешите не объяснять причин.
- Союзник? В чем? Союзников объединяет единое устремление, а мы с вами
люди разные. Вас влечет земное... А когда скрещиваются земные пути,
рождается соперничество, недоверие, коварство.
- Как у вас с Нунке?
Падре Антонио, который шел впереди, остановился как вкопанный, так что
Фред чуть не сбил его с ног. Серп месяца неожиданно пробился сквозь тучу, на
мгновение остановился, словно лодка на мели, и вдруг поплыл по широкому
разводью разорванных ветром туч.
Оба собеседника остановились. Фред отлично видел, с каким напряжением
вглядывается в него падре.
- Вы, сын мой, вспомнили Нунке. Где у меня гарантия, что не он
уполномочил вас на этот разговор?
- Мое отношение к донье Агнессе и Иренэ. Вы могли заметить - я не
безразличен к их судьбе.
- Вас связывают с ними узы земные, а они непрочны и преходящи.
Обманчивая женская красота скоро вянет, земная страсть иссушает человеческое
сердце, а там, где вчера был цветущий оазис, завтра мертвая пустыня. Ни
единой капли целительной влаги не обретут ваши жаждущие уста, и вы убежите
на край света от того, что только вчера тешила ваш взор. Только живая вера
струится неисчерпаемым источником, постепенно превращаясь в могучий поток.
Не лишайте бедную женщину этого счастья! Она избрала свой путь и должна идти
по нему до конца.
- Аллегории, дорогой падре, хороши, когда за ними хотят скрыть правду.
Поэтому мне не нравится их язык. Я предпочитаю говорить откровенно и прямо:
донья Менендос была для вас лишь орудием, а бедняжка Иренэ жертвой. Вы же, в
свою очередь, стали орудием и жертвой Нунке.
- Вы второй раз упоминаете это имя. Могу я спросить, почему именно мои
отношения с сеньором Нунке так вас интересуют? Вы его подчиненный, его дело
ваше дело, и было бы весьма странно, если б мотивы сугубо личные толкнули
вас на нарушение обязательств чести, которые всегда связывают воинов единой
рати.
- Вы, падре Антонио, уклоняетесь от откровенного разговора. Тем хуже
для вас. Ведь речь идет не только об интересах Агнессы и Иренэ, а, прежде
всего, о ваших собственных. Забудем, что затеяли этот разговор, и вернемся к
рассказу о кортесах. Вы говорили, что в начале восемнадцатого века кортесы
были распущены специальным декретом, но этому предшествовала ожесточенная
борьба каталонцев со значительно более сильной франко-кастильской армией.
Неужели осада Барселоны длилась почти год, а жители сами поджигали свои дома
и кидались в огонь, только бы не попасть в руки врага?
Падре Антонио, погруженный в свои мысли, не ответил. Плотнее
закутавшись в плащ из грубого сукна, накинутый поверх сутаны, он быстро
прошел вперед, словно стремясь согреться, потом круто повернул и сделал два
шага навстречу Фреду.
- Хорошо, поговорим откровенно, - сказал он решительно. - Однако
поклянитесь мне, что о нашей сегодняшней беседе не узнает ни одна живая
душа, даже Агнесса.
- Честное слово, падре!
- К чему вы клоните и почему завели разговор о Нунке?
- Я хочу освободить Агнессу от какой бы то ни было зависимости от вас и
своего шефа. Вывести ее из темной игры.
- Почему темной? Повторяю: цель оправдывает средства.
- Вы, падре, не приблизились к своей цели ни на йоту. Мантия
архиепископа никогда не украсит ваши плечи, ибо Нунке, которого вы так
неосторожно включили в игру, уже сбросил вас со счетов как партнера. Те
небольшие пожертвования, которые с его ведома делала Агнесса, не дали вам
возможности повести задуманное дело так, чтобы ваши заслуги признали и
оценили. Вы не приумножили ни славы католической церкви, ни ее доходов. А
теперь, когда встал вопрос о том, чтобы получить у патронессы школы
постоянную доверенность на право распоряжаться всем ее имуществом и всеми
деньгами, поступающими на ее текущий счет...
- Доверенность? Вы, верно, что-то спутали, сын мои? - В ласковом тоне
падре послышалась плохо скрытая тревога.
- Я присутствовал при этом разговоре. Мистер Думбрайт настаивает, чтобы
Нунке получил такую доверенность в самое ближайшее время.
- Чем объясняется такая поспешность?
- Думбрайт имеет основания опасаться, что донья Менендос попадет под
влияние человека, который воспользуется ее неосведомленностью в финансовых
делах, доверчивостью, наивностью...
- Он назвал эту особу?
- Да. Ее духовника.
- С вашей стороны неосторожно говорить мне это. Ведь я могу опередить
Нунке!
- При одном условии: если я вам помогу!
Молчание продолжалось всего минуту, но Фреду оно показалось нескончаемо
долгим.
- Каковы ваши условия, Фред? - наконец спросил Антонио. - Вы, верно,
захотите получить свою долю?
- Да.
- Какую?
- Свободу для Агнессы и Иренэ. Некую сумму, которая обеспечит безбедное
существование всей семье, включая Пепиту и Педро.
- Объясните, как это сделать практически?
- Паломничество в Рим, о котором давно мечтают Агнесса и Иренэ, не
вызовет у Нунке подозрений, особенно если сослаться на ухудшение здоровья
девочки. Вы своевременно позаботитесь о визах для всей семьи. Деньги,
необходимые для этого, Агнесса предварительно переведет в Швейцарский
национальный банк. Вы поможете устроить Иренэ в санаторий, а где-нибудь
поблизости поселите донью Менендос. После этого Агнесса вам выдаст
доверенность на право распоряжаться ее имуществом... Грубая схема, конечно,
без деталей...
Даже в темноте было видно, как жадно засверкали глаза падре.
- А вы, сын мой? Вы до сих пор ни словом не обмолвились о себе...
- Я уговорю Агнессу уехать, навсегда порвать со школой, "рыцарями" и...
простите, с вами, падре...
- Я не имею права нарушать тайну исповеди. Но скажу одно: она ни за что
не согласится уехать без вас, Фред!
- Это я беру на себя. Агнесса уедет, и вы сможете получить сан
архиепископа за заслуги перед святейшей католической церковью. Все будет
