присланных агентами, следившими за генерал-полковником Гундером, он увидал
две фотографии Генриха, они были сделаны во время визитов Гольдринга к
генералу. Конечно, никаких личных отношений между Генрихом и Гундером
существовать не могло. Он был посланцем генерала Эверса и сам не понимал, в
какую беду может попасть. Но это создавало угрозу будущему Лориного мужа.
Из-за своей неосведомленности он мог попасть в еще более компрометирующее
его положение.
Тут-то и должен был пригодиться все тот же Миллер. После убийства
Моники Тарваль, которое незаметно для всех организовал начальник службы СС,
Бертгольд написал ему частное письмо, в котором просил внимательно наблюдать
за Генрихом, чтобы тот случайно не попал в какое-нибудь неблагонадежное
окружение и не запятнал бы этим своего имени. И Миллер старательно выполнял
поручение, возможно, самое важное для Бертгольда.
Чем хуже становилось положение на фронте, тем больше убеждался
Бертгольд, что само провидение послало ему Гольдринга.
Подсчитывая капитал, оказавшийся у него после ликвидации хлебного
завода, фермы и еще кое-какого имущества, он неизменно приплюсовывал к нему
и два миллиона Генриха. Ибо только они обеспечивали Бертгольду спокойную
старость в семейном кругу, на берегу швейцарского озера.
А мечты о спокойной старости становились все более соблазнительными.
"Когда дьявол стареет - он становятсямонахом",- говорит народная пословица.
С Бертгольдом происходило нечто подобное. Возможно, под влиянием писем фрау
Эльзы. Она до сих пор жила с Лорой в Швейцарии и не могла нарадоваться на
свою дочь, так изменился характер Лоры после официального обручения. Девушка
целиком была поглощена мыслями о супружеской жизни. С большим волнением фрау
Эльза писала, что Лорхен тайком от нее готовит даже распашоночки для своих
будущих малюток. И Бертгольд, который одним росчерком пера отправлал в
крематорий в Освенциме сотни тысяч людей, в том числе и детей,
расчувствовался чуть ли не до слез, представляя себя с внуком или внучкой на
руках.
Смерть Миллера встревожила Бертгольда именно потому, что он потерял
человека, способного содействовать осуществлению этих планов.
Теперь Бертгольд уже не сможет давать начальнику службы СС в Кастель ла
Фонте тех полупоручений, полуприказов, которые посылал Миллеру. Тот не
разграничивал, где приказ начальства, а где поручение семейного порядка.
Кто же заменит покойного начальника службы СС? Назначение на этот пост
зависело от начальства службы СС штаба северной группы войск в Италии. Но
Бертгольд был заинтересован, чтобы в Кастель ла Фонте назначили человека, с
которым можно будет установить контакт.
За Генрихом нужен глаз. Правда, он официальный жених его дочери,
человек проверенный, хорошо воспитанный. Но ему всего двадцать три года.
Сегодня Генриху нравится Лорхен, завтра он полюбит другую! Еще неизвестно,
чем кончится его пребывание в замке молодой вдовы МарииЛуизы, особенно если
учесть характеристику, данную графине Миллером. Да мало ли какие глупости
может наделать человек в двадцать три года! Наконец, Эверс начал давать
Генриху чересчур рискованные поручения. Разве нельзя было послать к
партизанам другого парламентера? Одно неосторожное слово, и все могло
кончиться трагически. И тогда - прощайте два миллиона в Швейцарском банке,
да еще переведенные в доллары, прощай спокойная старость!
Нет, этого никак нельэя допустить! Надо не жалеть времени и энергии и
обеспечить свои интересы! Тем более, что добиться этого не так уж трудно,
учитывая его связи.
Но кого назначить вместо Миллера?
Бертгольд долго перебирает в памяти знакомых ему офицеров гестапо.
Кандидатуру Кубиса он отбрасывает сразу. Это опытный офицер, но к служебным
обязанностям он относится с таким же цинизмом, как и ко всему в жизни.
Для серьезной самостоятельной работы он явно непригоден. Нужен иной...
Но кто? Кандидатуры отпадали одна за другой Боже, скольких людей уже забрала
война и этот проклятый Восточный фронт! Раньше не приходилавь так долго
искать. А что, если назначить майора Лемке? После убийства Гартнера в
Бонвиле Лемке и Генрих познакомились, остались довольны друг другом. Лемке
дал отличную характеристику фон Гольдрингу, а Генрих писал, что заместитель
Гартнера произвел на него приятное впечатление. Они неплохо относятся друг к
другу. Новому начальнику службы СС не придется тратить времени на знакомство
с Генрихом. Лемке старый работник контрразведки, человек солидный,
испытанный. Только согласится ли он уехать из Бонвиля? Ведь быть начальником
гестапо там куда почетнее, нежели стать начальником службы СС дивизии.
Придется уговаривать, ссылаться на особо важные задания, например наблюдение
за Эверсом... придумать что-нибудь еще.
Но партизанское движение в Бонвиле, невзирая на все принятые меры,
продолжало шириться, и это так выматывало нервы и силы майора, что он
согласен был поехать куда угодно, только бы сменить обстановку. Добиться
назначения Лемке на должность покойного Миллера энергичному Бертгольду не
представило труда. Не прошло и недели после смерти Миллера, как в его бывшем
кабинете появилась высокая худощавая фигура майора Лемке.
Прибытие нового начальника неприятно поразило Кубиса. Он надеялся, что
высшее начальство в конце концов пересмотрит свое решение и повысит его не
только в звании, но и в должности. Ведь он работал в разведке с самого
начала войны и имел право на самостоятельную работу.
И вот...
- Ну, скажите, барон, вы считаете это справедливым? - жаловался Кубис
Генриху.
Впервые за время их знакомства Генрих видел Кубиса в таком угнетенном,
даже серьезном настроении. Он не шутил, как обычно, не насвистывал игривых
мелодий, а, упав в глубокое кресло, раздраженно жаловался на штаб северной
группы, на судьбу, на самого Лемке, который с первого же дня заважничал.
Генрих ответил не сразу. Усевшись напротив гостя, он прикурил сигарету,
несколько раз затянулся, что-то обдумывая, и вдруг в свою очередь спросил:
- Скажите, Пауль, вы согласны говорить откровенно и прямо? Впервые за
все наше знакомство! Не утаивая ни единой мысли!
- Охотно! Настроений у меня - как раз для исповеди!
- Скажите, Пауль, вы задумывались над тем, что будете делать, когда
кончится война?
- Зачем иссушать мозг такими проблемами, если я не знаю даже того, где
взять денег на завтра...
- Давайте отбросим шутки, ведь мы решили поговорить серьезно! Неужели
вы думаете, что я без конца и безвозмездно буду одалживать вам деньги? Ведь
вашими расписками я мог бы оклеить стены этой комнаты!
Кубис удивленно и немного испуганно взглянул на Гольдринга.
- Новая неприятность, и самая крупная из всех возможных!
- Пока я не требую с вас долгов, Кубис! Хочу лишь напомнить, за вами
около семи тысяч марок.
- Боже мой! Двухгодичный оклад!
- И если я, человек более молодой, чем вы, задумываюсь над будущим...
Войне, бесспорно, скоро конец. Мы не знаем, как она закончится...
- Барон, мы условились быть откровенными. Не кривите душой. Вы не хуже
меня знаете, что война проиграна. И новое оружие поможет нам так же, как
Миллеру роскошный букет, который мне пришлось возложить на его могилу.
- Ладно! Допустим, что войну мы проиграем - правда, я еще не теряю
надежды на победу. Но не будем спорить. Так что ж вы будете делать? За душой
ни единой марки, долгов - ках волос на голове, а все имущество - плеть да,
кажется, пара наручников.
- Вы забываете о шприце и коллекции бутылок из-под вина,- горько
улыбнулся Кубис.
- К тому же вы недоучка. Учились в одной школе, не кончили, бросили.
Хотели стать пастором - пошли в разведку. Скажу прямо: перспективы у вас
никудышные...
- А вы не плохой утешитель. И так настроение такое, что...
- А мы с вами не нежные барышни, а мужчины!в сердцах бросил Генрих.-
Утешать вас я не собираюсь.
- Что же вы можете посоветовать мне в моем положении? Что я могу? Что?
- Жениться!
Кубис расхохотался.
- Жениться? Мне? Который всех Венер, Диан и других богинь отдаст за
пару ампул морфия? Да на кой черт мне жена, если я...
Кубис расхохотался еще громче.
- Я не говорю, что вам нужна жена,- прервал Кубиса Генрих.- Вам нужно
ее приданое!
Словно поперхнувшись собственным смехом, Кубис смолк. Его потрясло не
само предложение, а то, что он до сих пор сам не подумал о таком простом для
себя выходе.
- Вы же красивый мужчина, черт побери! Представительная фигура,
симпатичное лицо, красивые томные глаза, которые так нравятся женщинам.
Поднявшись с кресла, Кубис подошел к зеркала и некоторое время с
интересом рассматривал свое изображение, возможно, впервые за всю жизнь
оценивая внешность, как товар, который можно продать.
- Говорю вам, Пауль, что с таким лицом и умной головой вы можете
обеспечить свое будущее.
- Только это я еще не пробовал отдавать в залог! Но как осуществить ваш
чудесный план в этом богом и людьми забытом Кастель ла Фонте? Кроме вашей
горничной да графини, я не вижу ни одной приличной женщины!
- Потому что не искали. А я вчера обедал в семье инженера, у которого
единственная дочь, и...
- Местная? Но ведь вы же знаете, что сотрудники гестапо могут жениться
только на немецких подданных.
- Знаю. Отец ее долгое время работал в Германии и там принял наше
подданство. Он известный инженер и к тому же, кажется, не из бедных.
- Ну, а сама она, эта... ну, девушка, как?
- Слишком худощава на мой вкус. Но после рождения первого ребенка это,
говорят, проходит...
- Фи!- брезгливо поморщился Кубис.- Не говорите мне о такой мерзости,
как дети, у меня их никогда не будет.
- Это зависит не только от вас. Так как, согласны?
- Вы так спрашиваете, словно достаточно моего согласия!
- А чтобы заручиться в согласием девушки, вам придется некоторое время
разыгрывать роль влюбленного. Букеты там, подарки и все прочее...
- Но деньги? Где взять денег?
- Если я увижу, что дело идет на лад, ваша кредитоспособность
значительно возрастет в моих глазах. Я согласен кредитовать фирму
Кубис-Лерро на взаимно выгодных условиях.
- Тогда дайте сейчас хоть тридцать марок. Пойду подумаю о прелестях
семейной жизни.
На сей раэ Генрих выдал Кубису очередные деньги с куда большей охотой,
чем обычно.
Кубис, взволнованный неожиданным предложением, даже не подозревал, что
Генрих имел в виду не его будущее, а свое.
Мария-Луиза была просто счастлива, когда Генрих рассказал ей о
результате беседы с Кубисом. Идея просватать Софью Лерро, дочь инженера, на
квартире которого жил Штенгель, принадлежала Марии-Луизе.
Вчера она и Генрих были приглашены Штенгелем на обед, и графиня
познакомилась с Софьей. Ей и раньше приходило в голову, что за холодным
отношением барона к ней что-то кроется. Теперь, увидев девушку, она
окончательно убедилась в этом. Причина нерешительности и колебаний Штенгеля
- Софья. У нее перед графиней такое важное и бесспорное преимущество, как
молодость.
Софье Лерро всего двадцать три года. При первом взгляде на нее
Марии-Луизе показалось, что она где-то уже видела это кругленькое с
пикантным носиком личико, освещенное ласковой голубизной глаз и приветливой
улыбкой розовых губ. Улыбка как бы намекала на молодость и здоровье,
приоткрывая краешки белых ровных зубов.
Мысленно перебрав всех своих знакомых, графиня вдруг вспомнила
последние странички иллюстрированных журналов. Ну конечно же! Подобные лица
