данных обстоятельствах. На них лежали ножи и вилки на семь-восемь персон. У
одних ножей ручки были зеленые, у Других - красные, у третьих - желтые, а
так как все вилки были черные, то комбинация красок производила потрясающее
впечатление. Тарелки для соответствующего количества гостей согревались за
каминной решеткой, а перед нею согревались сами гости, из коих главным и
самым важным был, по-видимому, довольно полный джентльмен в ярко-малиновом
фраке с длинными фалдами, в ослепительно красных коротких штанах и в
треуголке, который стоял спиной к камину и, вероятно, только что вошел, ибо
не только не сиял шляпы, но и держал в руке длинную палицу, какую
джентльмены его профессии обычно поднимают наклонно над крышами экипажей.
- Смаукер, дружище, вашу лапу! - сказал джентльмен в треуголке.
Мистер Смаукер вложил кончик мизинца правой руки в руку джентльмена в
треуголке и выразил свое удовольствие по поводу того, что у него такой
прекрасный вид.
- Да, говорят, что вид у меня цветущий, - сказал джентльмен в
треуголке, - и это удивительно. Последние две недели я хожу за нашей
старухой по два часа в день, а если постоянного созерцания застежки на спине
ее проклятого старого платья цвета лаванды мало для того, чтобы на всю жизнь
впасть в уныние, пусть мне не платят жалованья три месяца.
В ответ избранное общество расхохоталось от всей души, а один
джентльмен в желтом жилете с кучерской обшивкой шепнул соседу в зеленоватых
штанах, что Такль сегодня в духе.
- Кстати, - сказал мистер Такль, - Смаукер, друг мой, вы... - Конец
фразы был сообщен мистеру Джону Смаукеру на ухо шепотом.
- Ах, боже мой, я совсем забыл! - сказал мистер Джон Смаукер.
Джентльмены, мой друг, мистер Уэллер.
- Простите, что заслонил от вас огонь, Уэллер, - сказал мистер Такль с
фамильярным кивком. - Надеюсь, вам не холодно, Уэллер?
- Ничуть, - отвечал Сэм. - Нужно быть очень зябким, чтоб чувствовать
холод, когда стоишь перед таким адским пламенем. Вы сберегли бы немало угля,
если бы вас посадили за каминную решетку в приемной какого-нибудь
общественного учреждения.
Так как этот выпад, по-видимому, таил в себе намек на малиновую ливрею
мистера Такля, то сей джентльмен на несколько секунд принял величественный
вид, но потом, отодвинувшись от камина, принужденно улыбнулся и заметил, что
это было сказано неплохо.
- Очень признателен за ваше доброе мнение, сэр, - отозвался Сэм. Будем
подвигаться не спеша. Дойдем постепенно и до лучшего.
На этом месте разговор был прерван прибытием джентльмена в оранжевом
плисе, в сопровождении другого субъекта, в пурпурном костюме и чрезвычайно
длинных чулках. Когда вновь прибывшие выслушали приветствия остальных,
мистер Такль внес предложение потребовать немедленно ужин, что и было
принято единогласно.
Тогда зеленщик и его жена поставили на стол вареную баранью ногу, соус
из каперсов, брюкву и картофель. Мистер Такль занял председательское место,
а против него за другим концом расположился джентльмен в оранжевом плисе.
Зеленщик надел пару замшевых перчаток и поместился за стулом мистера Такля.
- Харрис! - произнес мистер Такль повелительным тоном.
- Сэр? - сказал зеленщик.
- Вы надели перчатки?
- Да, сэр.
- В таком случае снимите крышку.
- Слушаю, сэр.
Зеленщик со смиренным видом исполнил приказание и подобострастно вручил
мистеру Таклю нож для разрезывания мяса; при этом он случайно зевнул.
- Что это значит, сэр? - сурово спросил мистер Такль.
- Прошу прощенья, сэр! - ответил смутившийся зеленщик. - Я нечаянно,
сэр. Вчера я поздно лег спать, сэр.
- Я вам скажу, каково мое мнение о вас, Харрис, - произнес мистер
Такль, принимая внушительный вид. Вы - грубая скотина.
- Надеюсь, джентльмены, - сказал Харрис, - что вы не будете строги ко
мне, джентльмены. Я очень признателен вам, джентльмены, за ваше
покровительство, а также за ваши рекомендации, джентльмены, если где-нибудь
требуется лишний человек прислуживать за столом. Надеюсь, джентльмены, вы
довольны мною?
- Нет, не довольны, сэр, - сказал мистер Такль, - отнюдь не довольны,
сэр.
- Мы считаем вас нерадивым бездельником, - сказал джентльмен в
оранжевом плисе.
- И гнусным плутом! - добавил джентльмен в коротких зеленых штанах.
- И неисправимым лентяем! - присовокупил джентльмен в пурпуре.
Бедный зеленщик кланялся самым униженным образом, пока на него сыпались
эти эпитеты, порожденные духом самого низкого деспотизма, а когда каждый
сказал что-нибудь, долженствовавшее свидетельствовать о собственном его
превосходстве, мистер Такль начал резать баранью ногу и угощать гостей.
Едва было приступлено к этому важному делу, как дверь настежь
распахнулась и появился еще один джентльмен, в голубом костюме с оловянными
пуговицами.
- Против правил! - заявил мистер Такль. - Слишком поздно. Слишком
поздно.
- Право же, я ничего не мог поделать, - сказал джентльмен в голубом. Я
взываю к собранию. Долг вежливости, свидание в театре.
- О, конечно, если так! - сказал джентльмен в оранжевом плисе.
- Право же, клянусь честью! - продолжал человек в голубом. - Я обещал
зайти за нашей младшей дочерью в половине одиннадцатого, а она такая на
редкость милая девушка, что у меня, право же, духу не хватало ее огорчать.
Не хочу обижать присутствующую компанию, сэр, но женский пол, сэр, женский
пол, сэр, неотразим!
- Я начинаю подозревать, что тут что-то есть, - сказал Такль, когда
вновь прибывший занял место рядом с Сэмом. - Я заметил раз или два, что она
сильно опирается на ваше плечо, когда садится в экипаж или выходит из него.
- О, право же, право же, Такль, вы не должны так говорить! - воскликнул
человек в голубом. - Это нехорошо. Быть может, я сказал одному-двум
приятелям, что она очень божественное создание и ответила отказом на
одно-два предложения без всякой видимой причины, но... нет, нет, нет,
Такль... да еще при посторонних... это не годится, вы не должны.
Деликатность, мой милый друг, деликатность!
И человек в голубом, подтянув выше галстук и поправив обшлага куртки,
кивнул и нахмурился, словно тут крылось что-то, о чем бы он мог поговорить,
если бы захотел, но чувство чести обязывает его молчать.
Человек в голубом, белокурый, развязный лакей, своим чванным видом,
негнущейся шеей и дерзкой физиономией сразу привлек особое внимание мистера
Уэллера, и когда он начал свой рассуждения, Сэм решил поддерживать с ним
знакомство; поэтому он вступил в разговор немедленно, с присущей ему
независимостью.
- За ваше здоровье, сэр! - сказал Сэм. - Ваш разговор мне очень
нравится. Я его нахожу очень приятным.
Человек в голубом улыбнулся, как будто выслушивать комплименты было для
него делом привычным, но в то же время одобрительно посмотрел на Сэма и
выразил надежду, что они познакомятся ближе, ибо, без всякой лести, у Сэма,
по-видимому, задатки очень славного парня... как раз ему по душе.
- Вы очень добры, сэр, - сказал Сэм. - Ну и счастливчик же вы!
- Что вы хотите этим сказать? - осведомился джентльмен в голубом.
- Эта-вот молодая леди! - отозвался Сэм. - Уж она-то понимает толк.
Ого, я все вижу!
Мистер Уэллер закрыл один глаз и помотал головой с видом, который в
высшей степени удовлетворил тщеславие джентльмена в голубом.
- Боюсь, что вы хитрый малый, мистер Уэллер, - сказал этот субъект.
- Ничуть не бывало, - возразил Сэм. - Всю эту хитрость предоставляю
вам. Это касается гораздо больше вас, чем меня, как сказал находившийся за
оградой в саду джентльмен человеку, на которого несся по улице бешеный бык.
- Ну что вы, мистер Уэллер! - сказал джентльмен в голубом. - Впрочем,
полагаю, что она заметила мою наружность и манеры, мистер Уэллер.
- По-моему, никак нельзя не заметить, - отозвался Сэм.
- У вас есть какая-нибудь интрижка в таком же роде, сэр? - осведомился
осчастливленный джентльмен в голубом, доставая зубочистку из жилетного
кармана.
- Не совсем, - ответил Сэм. - Там, где я служу, никаких дочерей нет,
иначе я бы уж, конечно, поухаживал за одной из них. Ну, а так, пожалуй, нет
смысла иметь дело с женщиной ниже маркизы. Впрочем, я еще мог бы поладить с
молодой особой, очень богатой, но не титулованной, если бы она была от меня
без ума. Не иначе.
- Ну, конечно, мистер Уэллер, - сказал джентльмен в голубом, - иначе,
знаете ли, и хлопотать незачем. Мы знаем, мистер Уэллер, - мы, светские
люди, - что красивая форменная одежда должна рано или поздно подействовать
на женщину. В сущности, говоря между нами, только ради этого и стоит
поступать на службу.
- Вот именно, - сказал Сэм. - Разумеется.
Когда этот конфиденциальный диалог закончился, были поданы стаканы, и,
прежде чем ближайший трактир закрылся, каждый из джентльменов заказал себе
любимый напиток. Джентльмен в голубом и человек в оранжевом, которые были
первыми щеголями в этой компании, заказали холодный сладкий грог, а любимым
напитком остальных был, по-видимому, подслащенный джин с водой. Сэм назвал
зеленщика "отъявленным негодяем" и заказал большую чашу пунша; и то и
другое, казалось, весьма повысило его во мнении избранного общества.
- Джентльмены, - сказал джентльмен в голубом с видом заправского денди,
- я предлагаю тост за леди!
- Правильно, правильно! - крикнул Сэм. - За здоровье молодых хозяек!
Тут раздался громкий крик': "К порядку!" - и мистер Джон Смаукер, как
джентльмен, который ввел мистера Уэллера в общество, попросил его принять к
сведению, что слово, только что им произнесенное, не парламентарно.
- Какое слово, сэр? - осведомился Сэм.
- Хозяйка, сэр! - ответил мистер Джон Смаукер, грозно нахмурившись.
Здесь мы не признаем таких различий.
- Очень хорошо, - сказал Сэм. - Тогда я сделаю поправку и назову их
милыми созданиями, если Адское пламя мне разрешит.
В уме джентльмена в коротких зеленых штанах, по-видимому, возникло
некоторое сомнение по поводу того, допустимо ли называть председателя
"адским пламенем", но так как общество, казалось, было более расположено
отстаивать свои права, чем его, то этот вопрос не обсуждался. Человек в
треуголке засопел и пристально посмотрел на Сэма, но, по-видимому, решил
промолчать, опасаясь попасть впросак.
После краткого молчания джентльмен в вышитой ливрее, доходившей ему до
пят, и в таком же жилете, согревавшем верхнюю половину ног, размешал с
большой энергией свой джин с водой и вдруг, сделав усилие, встал и заявил,
что желает обратиться с несколькими словами к собранию, после чего треуголка
выразила уверенность, что общество будет счастливо услышать любые слова, с
какими длинная ливрея пожелает обратиться.
- Я чувствительно волнуюсь, джентльмены, выдвигаясь вперед, - сказал
человек в длинной ливрее, - потому что на мое несчастье я кучер и допущен
сюда только как почетный член этих приятных сваре, но я вынужден - прямо до
зарезу, если можно так сказать, - объявить о прискорбном обстоятельстве,
которое дошло до моего сведения, которое случилось, так сказать, на моих
глазах. Джентльмены, наш друг, мистер Уифферс (все посмотрели на субъекта в
оранжевом), наш друг мистер Уифферс подал в отставку.
Изумление овладело слушателями. Каждый джентльмен заглянул в лицо
соседу, а затем перевел взгляд на вставшего кучера.
- Не чудо, что вы удивлены, джентльмены, - сказал кучер. - Я не берусь
излагать причины этой невознаградимой потери для службы, но прошу, чтоб
