- Да, я с востока, но скоро научусь по-калифорнийски.
- Не делай этого, если собираешься торговать в магазине одежды высокого
класса.
У нас тут свой говор, но клиенты считают, что восточный выговор - это
класс.
Пусть это звучит несколько жёстко, но и ты, видимо не простак. И это
хорошо.
Наш клиент не любит размазню. Он снова посмотрел на Хобарта. У тебя
хорошее сложение, не слишком высок, но и не коротышка. Не слишком толст,
но и не тощ.
Осанка прямая, но и не жердь. Ты, возможно, занимался спортом.
Осторожен, но не робок. Пожалуй, тебя можно испробовать. Мы, калифорнийцы,
любим рисковать. Ну заходи завтра в девять. Беру тебя с испытательным
сроком.
У Хобарта не было ни малейшей надежды на успех. Но он сказал себе: "Я
теперь калифорниец, а калифорнийцы любят рисковать". Он почистил себе
пёрышки, насколько это было возможно, и отправился в магазин.
- Походи вокруг и посмотри товар, пока никого нет. И вот тебе несколько
принципиальных советов. Во-первых, надо заставить клиента израсходовать
больше того, на что он рассчитывает. Если он рассчитывает потратить
пятьдесят долларов, вынуди его израсходовать семьдесят пять. Он будет
хвастать дорогой вещью, которую приобрёл у тебя, и этим привлечёт к нам
новых клиентов. Вот так. Как тебя зовут?
- Хобарт Элберн.
- Ну, Хобарт, пораскинь умом. Вот тебе клиент. Здравствуйте, г-н
Бэррет. Чем можем быть вам полезны? Я поручу вас моему новому продавцу,
г-ну Элберну. Не наседайте на него, он раньше работал в магазине, где цены
снижают. Это плохо как для дела, так и для качества.
Покупатель протянул Хобарту свою жирную руку.
- Мне нужен костюм для повседневной носки. Что-нибудь такое на каждый
день.
- Понятно, - сказал Хобарт. - Нечто неброское, но хорошее и прочное.
Ведь мы живём будничной жизнью, и имеем право на хорошую одежду. Какой
предпочитаете цвет?
- А что вы посоветуете?
Хобарт проследил за взглядом клиента. Тот остановился на сером и затем,
поблуждав, опять вернулся к серому.
- Полагаю, что сероватый цвет вам подойдёт, мне кажется, вам нравятся
черные вязаные галстуки. Странно, как в жизни черное сочетается с серым.
Черный галстук к вязаной рубашке, черный плетёный ремешок к часам,
фирменные туфли. Да, буднично, да, но со вкусом.
- Вот примерно это я и имел в виду. Давайте посмотрим.
Хобарт принёс кипу ткани с полки. - Отлично. Сколько будет стоить такой
костюм?
Хобарт глянул на хозяина, который поднял указательный палец и изобразил
два кружочка большим и средним пальцем.
- Сто двадцать пять долларов. Но позвольте вам заметить, у нас есть
товар получше, такого же цвета, но неподражаемой английской ткани. Как они
это делают, нам так и не удалось выяснить, хотя наши производители очень
стараются изготовить нечто подобное. Давайте я вам покажу.
Он принёс другой рулон той же самой ткани.
- Вы только пощупайте. Вы когда-нибудь видели что-либо подобное? Я,
пожалуй, уступлю вам её за ту же цену. Хозяин, понятно, подымет вой, но
это уж моё дело.
- Беру! Сейчас выпишу чек - боже мой, я забыл, как пишется фамилия
босса.
Я вам дам его визитку. - Ловко выкрутился, так как Хобарт вовсе не знал
имени хозяина. - Джон Рокфорд.
Клиент ушёл. Хозяин вылез из кресла и обнял Хобарта.
- Ну, молодец, ты просто находка. Считай себя продавцом.
- Позвольте спросить, а какая зарплата?
- Двадцать пять в неделю.
Хобарт посмотрел ему в глаза. - У меня есть товар получше.
- Что? Ах да, понимаю. Только не возьму в толк, это что - смышленость
или дерзость?
- Дерзость - это суть смышлёности.
- Ну, парень, ты даёшь. Я не смог бы долго удерживать тебя на двадцати
пяти, так что начнём с пятидесяти. - Эй, Милдред, -позвал он кассиршу, -
выпиши чек на пятьдесят долларов Хобарту Элберну, это его зарплата за
первую неделю. Но тебе, Хобарт, придётся приодеться для такой работы.
- Да, пожалуй. Но, скажите, как можно купить стодолларовый костюм на
пятидесятидолларовую зарплату и жить при этом так, как подобает вашему
приказчику?
Босс призадумался. - Ты всё-таки экипируешься для фирмы, а не сам по
себе. Ты представляешь часть нашего рекламного дела. Мы оденем тебя за
счет предприятия.
Милдред, позови-ка главного закройщика. А, вы уже здесь, г-н Браун.
Сделайте-ка нашему новому сотруднику, г-ну Элберну, костюм за счёт фирмы.
Я хочу, чтобы это был такой костюм, которым бы гордились клиенты,
обслуживаемые им.
- Итак, я впрягся в торговлю одеждой, - сказал себе Хобарт. Но он был
доволен собой. Ему устроили трудный экзамен, а он его выдержал.
Одно только омрачало ему радость. Милдред, кассирше, он явно не
понравился. Они встретились взглядом, когда она вручала ему чек, и в
глазах её промелькнул стальной холодок. А она, несомненно, имела большое
влияние на г-на Рокфорда. Он был стар и одинок, а она была чрезвычайно
привлекательна. Хобарт, пожалуй, и не видал таких красавиц в своей жизни.
В её манерах не было и следа кокетства. Она может быть опасной.
Через неделю удачной работы Хобарт почувствовал, что Милдред немного
смягчилась.
Он пригласил её пообедать с ним в "Золотом орле". Расходы будут,
правда, большие, но разочек можно и пострадать.
- Я тут новичок, - сказал он, - может вы меня просветите?
- Да, пожалуй, - согласилась она, но тут же добавила, что г-н Рокфорд
просил её позаботиться о нём. Они уселись в нише ресторана. Милдред дала
ему некоторое время осмотреться. Взгляд у неё был ни дружелюбен, ни
враждебен.
- Знаешь, почему ты так понравился боссу? Вовсе не потому, что оказался
прекрасным торговцем. Ты грабишь клиентов в два раза больше хозяина, а
клиентам это нравится. Ну, конечно, и он этому рад. Как это ты так ловко
научился делу?
- У меня был однокашник, который работал в магазине мужской одежды в
Нью-Йорке.
Я походил к нему недельку и понаблюдал, как он обдирает клиентов. Всё
показалось просто.
- Да, у тебя хорошо выходит. Но боссу ты приглянулся вовсе не поэтому.
Всё из-за твоей манеры разговаривать, и потому, что ты был преподавателем
латыни.
- Ассистентом.
- Всё равно. Если бы ты пришёл устраиваться, когда за прилавком была я,
то ты бы через полминуты вылетел вон. А господин Рокфорд до сих пор
сожалеет, что ему не довелось учиться в колледже. Ему так хотелось бы
пощеголять латынью среди знати.
Он часто пользуется одним латинским выражением: "Caveat emptor",
котороепо его словам означает: "Клиент должен быть осмотрительным". Когда
ты появился у нас, он сказал, что надо сделать плакат с такой надписью и
вывесить его в магазине.
- У меня складывается репутация разбойника с большой дороги.
- Наши покупатели тоже не очень-то честно заработали свои денежки. Они
получали их на городских контрактах и махинациях, на обвесах и обсчётах.
Так что грабить грабителя не грех.
Что верно, то верно. Хобарт не чувствовал за собой вины, но и не
очень-то гордился своими подвигами.
Прошёл месяц, а звезда Хобарта поднималась всё выше. Милдред вручила
ему чек на зарплату: сто долларов. И не было никаких признаков того, что
ей не нравится его продвижение. Напротив, в глазах у неё сквозило
удовлетворение.
- Это ты подбила сделать мне повышение.
Она не стала ни признавать, ни отрицать этого. Но теперь он уже понял,
что Милдред делала с г-ном Рокфордом всё, что хотела. Он был старым
одиноким человеком, жена у него давно умерла, а детей не было. И его
исключительно хорошенькая и компетентная секретарша заняла у него в сердце
место дочери.
- Я не могу тебя сейчас отблагодарить должным образом, так как вон уже
маячит покупатель. Но ты ведь позволишь пригласить тебя пообедать со мной?
- Да.
Они сидели в нише "Золотого орла".
- Какой всё-таки прекрасный хозяин г-н Рокфорд, - сказал Хобарт.
- Да. Жаль только что он не честолюбив. В прошлом году он посылал меня
в Англию посмотреть, что носят мужчины, особенно лорды. И мне пришлось
также поехать в Шотландию, так как в Калифорнии полно шотландцев. У них
там было что-то вроде карнавала, и все мужчины носили юбки. Вот такие
коротенькие порточки, и вот такие короткие гольфы, так что их большие
красные колени торчали на морозе. С чего бы это у мужчин такие уродливые
колени?
Потому что женщины забрали себе все запасы красивых коленок. И прячут
их при этом, как скупердяи.
Милдред нахмурилась, затем продолжила: " Мне подумалось, что с этими
юбками можно будет кое-что сделать. Знаешь, любой, в ком есть хоть капля
шотландской крови вплоть до двенадцатого колена, будет покупать их. В
субботу по вечерам они будут тучами ходить по тропкам горы Тамалпэ или
продираться сквозь кустарник, раздирая в кровь свои ужасные колени. Мы
войдём с тобой в долю и построим на вершине горы роскошный ресторан, будем
подавать там почти сырые бифштексы и то, что они называют по своему
уискибо, но мне кажется, просто виски. И они почувствуют себя чуть ли не
внуками шотландского короля Брюса. Для того, чтобы начать такое дело, надо
иметь 20 тысяч долларов. Г-н Рокфорд всё это прекрасно понимает, но
спустил всё на тормозах. Он просто не честолюбив.
- А какое у него состояние?
- Что-то около четверти миллиона.
- Может быть, ему хватает.
- Никогда не хватает, если можно заполучить больше. Коль у тебя есть
четверть миллиона, то можно сделать и миллион, надо только заняться этим.
- А затем делать десять миллионов, если только заняться?
- Да, можно.
Когда они расставались у дверей Милдред, она как бы невзначай заметила:
"Чикагцы всегда целуют девушек после второго свидания. Но ты-то ведь с
востока".
Хобарт поцеловал её. Это было приятно. Он поцеловал ещё раз.
- Только раз, а не дважды.
- Я всегда всё делаю не так. Извини. Я начну сначала. - Он поцеловал её
ещё раз.
Она нахмурилась, а затем улыбнулась.
- Ну ты герой, Хобарт. Может быть, даже чересчур.
Прошёл год. Хобарт всё успешней обдирал покупателей, но интерес к этой
игре у него уже прошёл. Он всё больше и больше тосковал по чистой
атмосфере науки.
- Пойдём сегодня пообедаем, - как-то сказала Милдред. - Мне надо тебе
кое-что сказать.
Когда они уселись, Милдред стала внимательно, медленно и систематически
рассматривать черты его лица и фигуры. Он почувствовал себя неловко.
- Г-н Рокфорд склонен нас поженить. А я ответила: "Нет. Я за него не
выйду, если вы не сделаете его своим компаньоном." Так вот, ты этого не
знаешь, а ведь именно это он и хочет сделать.
- Но, Милдред, как же мы можем пожениться? Что касается меня, так это
не так важно. Но ты же ведь ни капельки меня не любишь.
- Но мы же не дети. Только дураки влюбляются и женятся. Потом любовь
проходит, и что же? Они, возможно, осёдланы визжащими отпрысками, которые
удерживают их вместе, хоть они сами и грызутся между собой. Мы же взрослые
люди. Мы точно знаем, что делаем сейчас и что будем делать потом. Мы
образуем это дело и добудем миллион. Разве не так?
- А как насчёт визжащего отпрыска?
- Нет уж увольте. Это не для меня.
У её дверей Хобарт поцеловал её ещё раз и постарался, чтобы его
"Спокойной ночи"
прозвучало искренне. Ему это не удалось, но он знал, что и она этого не
ожидала.
Он был глубоко неудовлетворён собой. Вот ему представилась возможность
взять в жёны такую красавицу, каких он ещё не встречал. И вместе с ней
золотой шанс заполучить наследство. Любой другой парень в его возрасте был
бы безумно счастлив.
Но в его формировании чего-то не хватало, или ему так казалось. Он был
не очень человечен.
Одну за другой он снимал с полки книги. Катулл. Открыл книгу и
наткнулся взглядом на знакомые строки:
То, что женщина глаголет своему милому, Записано ветром и водой текущей.
Но нет. То, что сказала Милдред своему не слишком пылкому любимому,
должно быть трижды запечатлено aes triplex, трижды в бронзе.
Он упаковал свои пожитки. Не очень-то много: чемодан с одеждой, коробка
книг. На следующий день утром он пошёл домой к г-ну Рокфорду.
