визуально.
В Т-образном бараке было темно. На столе "Зеебург" пока не
видно было никаких световых сигналов, ибо самолет противника на-
ходился в это время за пределами дальности- действия радиолока-
ционных станций "Вюрцбург". Август взглянул на крупномасштабную
карту на стене. Радиолокационная станция "Фрёйя" каждые нес-
колько минут передавала координаты приближающегося бомбардировоч-
ного соединения. Соединение шло прямо на станцию Августа Баха.
Раздался приглушенный телефонный звонок.
- Два наших самолета в воздухе, - доложил взявший трубку
Вилли.
- Передайте на станцию "Вюрцбург" синий: сканировать для них
в секторе от пятидесяти до семидесяти градусов, - приказал Август.
Вилли Рейнеке нервно покусывал ногти. Август улыбался. Это
были самые напряженные минуты. Они много раз так же вот обнаружи-
вали английские бомбардировщики во время их сосредоточения над
своим берегом, но чаще всего англичане летели затем в другом нап-
равлении. Радиолокационная станция "Горностай" обслуживала лишь
один небольшой участок протяженной прибрежной полосы, и если ан-
глийские самолеты не направлялись прямо в Рур, то они проходили
за пределами зоны действия станции.
- А вот начинаются и радиопомехи, - пробормотал Вилли и за-
тем уже официальным тоном продолжал: - В воздухе работает стан-
ция радиопомех, направленная на "Фрёйю". Широкой полосой в общем
направлении двести девяносто градусов. Направление постоянное,
интенсивность возрастает. Самолет - постановщик электронных по-
мех, должно быть, летит прямо на нас.
- Скоро они будут в пределах дальности действия "Вюрцбурга".
- Слава богу, этим-то они помешать не смогут.
- О, теперь надо ждать каждую ночь. Они вот-вот окажутся
способными помешать и этим станциям, Вилли.
Со своего места Август одинаково хорошо видел и стол, и сте-
ну позади него. Карта охватывала район от Восточной Англии до
Франкфурта. Теперь, после раннего предупреждения, боевую готов-
ность объявили и на других участках, и они засветились на стек-
лянной карте ярким зеленым светом.
Вилли измерял на столе какое-то расстояние, когда услышал
сообщение:
- Первый ночной истребитель над нами.
- Пошлите его прямо в море на предел дальности действия
"Вюрцбурга", - приказал Август. - На какой он высоте?
- Пятнадцать тысяч футов, все еще поднимается.
- Пусть поднимется на максимальную высоту, Вилли. Высота -
это уже половина победы.
- Итак, вы, стало быть, должны мне восемь миллионов триста
тысяч восемьдесят марок, - сказал Лёвенгерц, расставляя шахматы
для новой партии.
- Деньги у меня в других брюках, - ответил Кокке.
Лёвенгерц обвел взглядом помещение для дежурных экипажей.
Летчики развалились в самых разных позах: волосы не причесаны,
галстуки расслаблены, ноги задраны на стулья. Тем не менее если в
громкоговорителе раздастся негромкий двойной щелчок - сигнал тре-
воги, - все они тотчас же окажутся на ногах, с уже надетыми шле-
мофонами, с болтающимися разъемами, патрубками и шнурами, делаю-
щими их составной частью машин - ночных истребителей.
Кокке сделал первый ход, и они начали новую партию.
- Только уж не мат со второго хода, Кокке! Вы недооценивае-
те меня.
- Никогда, герр обер-лейтенант! Все или ничего. Когда взле-
тает первый самолет?
- Очень хорошо, - медленно произнес Лёвенгерц. - В час.
- В час?
- Короткая летняя ночь с полной луной означает полет на ко-
роткое расстояние, а это, в свою очередь, означает Рур. Чтобы
вернуться до рассвета и оставить время для потерявших ориентиров-
ку самолетов, они, вероятно, назначили удар по цели на два часа.
"Ланкастер" летит со скоростью двухсот двадцати пяти миль в час.
Значит, он пройдет над английским побережьем в час "Ч" минус
пятьдесят минут. Хорошо работающая радиолокационная станция типа
"Фрёйя" обнаружит его приблизительно на этом этапе, но, пока они
доложат туда да сюда, будет пятнадцать минут второго.
- Стало быть, у нас остается пятьдесят минут, - сказал Кок-
ке. - А вы видели сегодня после обеда нашего друга, аэродромного
врача?
- Видел, и у него необыкновенно бравый вид, - ответил Лёвен-
герц. - Он готов на все, лишь бы замять эту неприятную историю.
- Я надеялся на его помощь... Гиммелю, я имею в виду.
- Он заинтересован только в помощи самому себе. Доктор, ко-
нечно, мог кое-что предпринять в связи с пропажей секретного до-
кумента, не обращаясь в тайную полицию, но он обрадовался возмож-
ности показать, каким он является лояльным и преданным нацистом.
На его помощь надеяться нечего, - сказал Лёвенгерц.
Кокке взглянул на него и, приободренный позицией Лёвенгерца,
предложил:
- Допустим, что оба мы вступимся за Гиммеля. Вы барон и пер-
воклассный летчик-истребитель, а я смог бы, пожалуй, склонить на
нашу сторону и старика.
- Реденбахера? Мало вероятно.
- И для вас мало вероятно?
- Послушайте... - начал Лёвенгерц. Он засмеялся, как бы про-
тестуя и скрывая за смехом свое замешательство. - Не надо возла-
гать это на меня прямо вот здесь и сейчас. Разве нельзя погово-
рить об этом завтра?
- А что это даст? Нельзя же решительно все откладывать на
завтра, герр обер-лейтенант.
- Гиммель тоже так говорил.
- Точно. - Кокке задумчиво погладил свою короткую бородку.
Из громкоговорителя послышался щелчок: это оператор на коман-
дно-диспетчерском пункте включил микрофон.
- Вам нужно было держать пари со мной, Кокке. Я был неправ.
Англичане вылетели раньше.
Кокке ничего на это не ответил. Лёвенгерц еще раз окинул
взглядом все помещение. Каждый находившийся здесь летчик испыты-
вал нервное напряжение. Помещение освещалось тусклыми красными
лампочками. Света едва хватало, чтобы играть в шахматы. В дальнем
конце помещения стоял большой стеклянный аквариум. В нем лениво
плавала какая-то рыбка из тропических вод. Лёвенгерц помнил тот
день, когда привезли этот аквариум. Его доставили сюда по прика-
зу высшего командования. В то время вся эскадрилья испытывала ос-
трую нехватку в боеприпасах для истребителей, но никакими мольба-
ми и просьбами не удалось тогда добиться, чтобы этот же грузовик
доставил боеприпасы.
Лёвенгерц помнил и зимние бои под Москвой, когда солдаты бы-
ли одеты в легкую летнюю форму. А один из последних транспортных
самолетов доставил в Сталинград презервативы. В управлении всеми
этими проклятыми люфтваффе явно творилось что-то неладное.
"Я помогу Гиммелю",-подумал Лёвенгерц и тут же осознал, что
произнес эти слова вслух.
- Спасибо вам, герр обер-лейтенант, - сказал Кокке.
В громкоговорителе снова раздался щелчок включенного микрофо-
на и голос диспетчера:
- Внимание! Внимание! Обер-лейтенант Лёвенгерц, майор Реден-
бахер и лейтенант Кокке - боевая готовность!
- В полной форме! - крикнул Лёвенгерц своим подчиненным.
Лёвенгерц всегда требовал, чтобы его подчиненные имели при
себе все предметы снаряжения, упомянутые в инструкциях: заряжен-
ный сигнальный пистолет, комплект сигнальных ракет, надувную спа-
сательную лодку, спасательный жилет, парашют, неприкосновенный
запас продовольствия, таблетки первитина и карманный фонарик. Все
это они должны были брать с собой в самолет.
Снаружи было холодно. Восточный ветер приносил с собой запа-
хи моря. Самолеты стояли с уже прогретыми двигателями, готовые к
немедленному взлету. Экипажи с удовольствием разместились в срав-
нительно теплых и уютных кабинах. Лёвенгерц посмотрел на сидяще-
го рядом летчика-наблюдателя. Мросек, девятнадцатилетний лейте-
нант с длинными черными волосами, нервно улыбнулся Лёвенгерцу и
поднял руку с биноклем, упреждая вопрос, который обязательно за-
дал бы командир: взял ли он с собой бинокль?
- Все в порядке? - повернулся Лёвенгерц с обычным вопросом к
оператору радиолокационной станции.
С заднего сиденья ему почтительно улыбнулся и поднял свою
тонкую белую наманикюренную руку Георг Закс. Ему тоже было девят-
надцать. Его честолюбивый папаша был из нажившихся на спекуляции
богачей, и отчасти поэтому титулованный барон Виктор фон Лёвен-
герц внушал Георгу благоговение и тот старался во всем подражать
ему. Наручные часы Георга шведского производства были из золота и
тонкие, как пфенниговая монета. Он носил нефритовые запонки, бо-
тинки, сшитые по индивидуальному заказу, а под формой сержантско-
го состава - шелковое белье.
К величайшему разочарованию своего отца, Георг, не ответив
требованиям, предъявляемым к летчикам, стал всего-навсего опера-
тором радиолокационной станции. Он достаточно полюбил, однако,
свою работу и добросовестно выполнял возложенные на него обязан-
ности. Он хорошо знал, что в последние, завершающие минуты прес-
ледования самолета противника истребитель, по существу, находит-
ся под его командованием. Как он сказал своему отцу, в момент
уничтожения самолета противника барон фон Лёвенгерц являлся не
более чем рабочим у станка.
- Все в порядке, все в полной готовности, герр оберлейте-
нант, - ответил Георг Закс.
Уже в воздухе по радио поступили распоряжения с командно-дис-
петчерского пункта:
- Майор Реденбахер - к радиолокационной станции "Тигр", ле-
тать по кругу на высоте пять тысяч метров. Лейтенант Кокке-к ра-
диолокационной станции "Горностай", летать по кругу на высоте
пять тысяч метров. Старший лейтенант Лёвенгерц - к радиолокацион-
ной станции "Горилла", летать по кругу на высоте пять тысяч мет-
ров.
Каждый из названных летчиков подтвердил получение приказа.
- Переходим на кислород, - распорядился Лёвенгерц и потянул
ручку управления на себя. Вариометр сразу же показал непрерывный
набор высоты. Лёвенгерц выключил аэронавигационные огни на кон-
цах крыльев. Теперь ничто вокруг не светилось, за исключением
приборного щитка перед ним.
Следующим в воздух поднимался Кокке. Он оставил форточку ка-
бины слегка приоткрытой, ибо, как и многие другие летчики, любил
как можно внимательнее прислушиваться к гулу работающих двигате-
лей. Ему нравилось также ощущать струю воздуха во время взлета.
Лейтенант Климке, его оператор радиолокационной станции, почув-
ствовав холодный ветер, попросил:
- Очень дует. Закройте...
Этой ночью около сотни чаек, гонимых скверной погодой, лете-
ли по направлению к рыбацким деревушкам на Айссельмеер. Восемь
птиц из этой стаи врезались в самолет Кокке. Одна из них попала в
щель слегка приоткрытой форточки кабины. В Кокке ударила, соб-
ственно, уже не птица, а немногим больше полуфунта окровавленных
птичьих потрохов и костей. Однако, ворвавшись в кабину со скорос-
тью двести миль в час, они выбили Кокке оба глаза, пробили в нес-
кольких местах черепную коробку, раздробили правую скулу и нос и
сместили нижнюю челюсть. Различить, где кончались останки птицы и
начиналось лицо Кокке, было совершенно невозможно. Он в тот же
миг потерял сознание, и хотя его мускулистые руки напряженно сжа-
ли штурвал, это не помогло. "Юнкерс-88" ударился о воду под ту-
пым углом. Высота волны была около метра, и море поглотило само-
лет. Все члены экипажа к тому моменту уже были мертвы, ибо силой
удара каждому из них переломило позвоночник. Черный самолет
скользил в темной воде, накрениваясь и разворачиваясь, как и в
воздухе, до тех пор пока глухо не ударился о морское дно.
- Потеряна радиосвязь с лейтенантом Кокке на "Кошке-два", -
доложил оператор на аэродроме.
- Черт бы побрал эти проклятые рации! - в сердцах сказал
офицер. - Он же находится в воздухе всего две минуты. На радиоло-
кационную станцию "Горностай" лучше переназначить теперь Лёвен-
герца, там, кажется, кое-что наклевывается. А Кокке прикажите
