ранее данными указаниями учесть просто невозможно. Как же тогда быть?
Запрашивать столицу и терпеливо ждать ответа? Однако, как поется в анг-
лийской народной балладе про королеву Элионор:
"Но пока из Парижа попов привезешь,
Королеве настанет конец..."
Так это ведь из Парижа в Лондон. А из Карловицев в Москву почта шла
около полутора месяцев. В Воронеж и того больше.
При чем тут Воронеж? - спросите вы, Не спешите, сейчас узнаете.
Да обратно столько же. Да на подготовку указаний время надо. Вот и
получается, что временной разрыв между Карловицами и Москвой составлял
три месяца. Эти две точки на Земле находились не просто в разных часовых
поясах - они были в разных временных измерениях. Например, когда в Моск-
ве читали сообщение о теплой осени на Дунае, там в это время была жесто-
кая зима. И ответа на любой запрос ждать было бесполезно. Особенно если
учесть, что переговоры в Карловицах начались в середине октября, а за-
кончились в середине января - как раз три месяца.
* * *
Теперь о Воронеже. Те два месяца, что Петр провел в Москве, вернув-
шись из заграничной поездки, он внимательно следил за развитием евро-
пейской ситуации, читал подаваемые ему Виниусом иностранные газеты. Сам
давал указания и лично приглядывал за перепиской с Возницыным. И хотя
давно рвался в Воронеж, поехал туда только после того, как получил из-
вестие из Вены, что с турками произошло фактическое "замирение", вернее
- прекращение огня.
Выехав из Москвы вечером в воскресенье, 23 октября, Петр из-за непо-
годы и распутицы приехал в Воронеж только через неделю. Перед ним откры-
лось зрелище по российским меркам необыкновенное. На верфях вдалеке от
моря, в самой глубине России, стояли десятки морских судов. Сооружение
многих из них близилось к завершению. Царь в нетерпении - он доволен и
поскорее хочет видеть результаты начатого им дела, но одновременно тре-
вожится, что оно затянется... Заложив 58-пушечный корабль "Предестина-
ция", Петр руководит его постройкой да и сам не выпускает топор из рук,
делая обыкновенную плотницкую работу. Энергия его бьет через край.
Даже из Воронежа он старается следить за хитросплетениями европейской
политики. 23 ноября он получает московскую почту. В ней, в числе прочем,
письмо от Виниуса, помеченное 15 ноября. По обыкновению, он осведомляет
царя о заграничных происшествиях на основе донесений послов и сообщений
иностранных курантов.
Какую же информацию получил Петр в конце ноября?
Военных действий между цесарскими и турецкими войсками не ожидается,
доносил аккуратный Виниус. Только две тысячи татар подъезжали к цесарс-
ким караулам - им дан добрый отпор. В заграничных газетах напечатано об
усмирении "здешних бунтовщиков", то есть стрельцов. И о намерении царя
предпринять поход на Черное море и под "крымские жилища". Польский ко-
роль отправился в Литву для успокоения враждующих там партий. Испанский
король, смерти котором ждали тогда со дня на день, чтобы начать борьбу
за испанское наследство, "пришел в совершеиное здравие", однако французы
имеют наготове войска - более 100 тысяч человек.
И вот, наконец, про Возницына: послы союзных держав с турками на кон-
ференцию еще не съехались. Они считают, что из-за наступающей стужи
трудно будет вести переговоры в тех разоренных местах, которые назначены
для конференции. Мирным переговорам будет препятствовать французский ко-
роль, который "путь к тому делу различными преграды заграждает". Ничего
себе информация: послы еще не съехачись! А в это время у Прокофия Богда-
новича уже соглашение с турками проклюнулось.
"Mir Her, - отвечает Виниусу Петр в своей обычной манере, - письмо
твое я принял i за вести иностранных благодарствую. А здесь при помошещи
Божией препараториум великоq; толко ожидаем благого утра, дабы мрак сум-
нения нашего прогнан был".
А для "сумнений" основания были немалые. Решив создать флот, который
грозил бы Константинополю и Крыму, Петр, как это у него нередко случа-
лось, придал своему решению только главные и весьма общие очертания. Бы-
ло создано Адмиралтейство, образованы "кумпанства" по строительству ко-
раблей, и, дав два-три конкретных распоряжения, Петр укатил за границу
учиться корабельному искусству, оставив дело делаться само собой. Прав-
да, из-за границы он давал грозные указания ускорить работы, заложить
новые корабли. Но новое дело варилось старым и привычным для России спо-
собом: собрали путем тягловой повинности крестьян, поставили над ними
стольников из древнего Владимирского судного приказа, которому наспех
придали функции Адмиралтейства.
Вот и получилось, что отсутствие последовательного и проработанного в
деталях плана, недостаток специальных знаний, неразбериха в руководстве
привели к тому, что корабли строились плохо. Согнанные со всей России
крестьяне жили и работали в тяжелейших условиях. Они не понимали, за что
им такая напасть, и на энтузиазм Петра отвечали повальным бегством.
Строители-адмиралтейцы погрязли в воровстве и приписках. Суда строились
из сырой, только что срубленной древесины под открытым небом. Железные
крепления часто заменялись деревянными. Так что стоящие на верфях гото-
вые корабли оказались фикцией - их надо было переделывать заново.
Австрийский посол Гвариент, следивший из столицы за воронежским "пре-
лараториумом", доносил императору, что Петр "занят исключительно пере-
делкой и перестройкой кораблей. Дорого построенные корабли дурны и ско-
рее годятся под купеческий груз, чем для военных действий".
Наводя порядок на стройке в Воронеже, Петр все время оборачивался на
Карловицы, беспокоился, как идут дела на переговорах. Сохранилась за-
пись, что еще до начала декабря Петр из Воронежа писал Возницыну на Кар-
ловицкий конгресс. К сожалению, ни само письмо, ни его содержание до нас
не дошли.
И все же, какая связь между Воронежем и Карловицами? Самая прямая.
Ведь от Возницына, от того, заключит он мир или нет, в значительной
мер.о зависела судьба воронежского флота: будет он использован в деле
или останется гнить на приколе.
ГЛАВА XII ПОДАРОК К РОЖДЕСТВУ
Рано утром 2 декабря 1698 г. ускакал в далекую Москву гонец, увозя
возницынские послания. А уже на следующий день Прокофий Богданович начал
плести свою сеть. Посников едет к Маврокордато и по поручению посла за-
дает ему как будто наивный вопрос: есть ли де у них, турок, склонность
говорить о мире? Обескураженный Маврокордато повторяет, что без отдачи
приднепровских городов они на мир не пойдут. Но, рассуждая, сколь велики
трудности к такому миру, он "напомянул о малом перемирии".
Этого, очевидно, и ждал Возницын. Поклевка была уверенная, и турки,
видимо, крепко сидели на крючке. Тогда Прокофий Богданович сйова посыла-
ет Посникова спросить (будто бы не его, Возницына, это была идея), что
за перемирие предлагают турки, на сколько лет и не стоит ли самим послам
съехаться, чтобы все это обсудить? Маврокордато ответил письмом: переми-
рие на два года со взаимным обязательством унять от всяких нападений та-
тар, с одной стороны, и русских подданных с другой.
Это уже был искомый компромисс, приемлемый как для русских, так и для
турок. Вместо мира - двухгодичное перемирие. Завоеванные территория -
Азов и приднепровские земли - фактически остаются за Россией, но юриди-
ческий их статус будет определен на последующих переговорах.
Говоря языком азбучной дипломатии, позиции сторон наконец сошлись в
некоей точке "В".
А _ А1 _ А 2 _ А3 _ В _ Б3 _ Б2 _ Б1 _ Б
Дело сделано. Теперь нужно было обстоятельно доложить положение дел
самому царю. "Всемилостивый государь мой, - начал Прокофий Богданович
донесение, помеченное 9 декабря 1698 г. - Бог преблагий здравие твое,
государя милостивого, да укрепит во многие лета..." А далее правдивый,
самокритичный, как бы мы сказали сегодня, отчет о выполнении им дирек-
тив.
Возницын пишет, что "не возмог" выполнить государев указ о заключении
вместе со всеми мира на основе "кто чем владеет". Не удалось ему испол-
нить и другое, полностью противоположное царское предначертание - не до-
пустить заключения мира вообще.
"А чтобы у всех миру не было, и того не допустить, не мочно того было
сделать: работал и работает, свидетель тому Господь Бог".
Зато теперь проглянула возможность выполнения третьего указания царя
- достижения "малого перемирия". Он и раньше высказывал эту идею, однако
турки тогда "не восхотели". Потому и сейчас "труждается, чтобы учинить
перемирие" на год или полтора, или на два, боясь того, чтобы одним в
войне не остаться...
Конечно, осторожничает Прокофий Богданович. Но иначе нельзя - мало ли
как на переговорах дела новернутся, а он нахвастает, Но вывод делает
правильный, картину рисует четкую, достоверную. Турки, пишет он, всеко-
нечно от поднепровских городов не отступают, так же и без дачи хану каз-
ны не помирятся. А на союзных нельзя надежды иметь - все согласились,
только ждут теперь подтвержденную цесарскую грамоту.
"Мнится мне, что у немец больши желание их есть, дабы его царское ве-
личество с турки остался в войне, нежели в миру".
Все правильно доложил, не написал только хитрый Прокофий Богданович,
что уже за два дня до этого он послал Маврокордато письмо на латыни с
текстом проекта перемирия на два года. В нем два условия - обоюдный от-
каз от набегов и продолжение переговоров о вечном мире или о длительном
перемирии. А на следующий день грек ответил, что согласен с этим. Только
просил: пусть переговоры эти будут в Константинополе.
Теперь, пожалуй, можно было и закрепить достигнутое.
* * *
10 декабря состоялся четвертый "съезд" с турецкими послами. Разговор
начинался издалека. Возницын выдвинул старые предложения, изложенные в
ноябрьских статьях. Турки их отвергли: о том, дескать, уже говорили и
нет ли иного способа?
Тогда Возницын сказал, что если на этих условиях сейчас нельзя прийти
к вечному миру, то в надежде на нем надобно учинить на малые годы пере-
мирие.
Это был, как творится, ход конем. Поэтому турки долго советовались
между собой, а посредники молчали. Затем турки ответили, что добро и
благословенно то предложение. Однако каким образом, на чем и на сколько
лет будет учинено это перемирие?
Возницын (помолчав немного): Перемирию быть на полтора-два года... (и
изложил условия, о которых два дня назад втихомолку договорился с Мавро-
кордато).
Турки: Зело добро. Но лучше на два года и при условии, что для пере-
говоров о вечном мире русские пришлют своих послов в Константинополь.
Возницын: О том мне невозможно сказать, потому что его царского вели-
чества намерений не могу знать через послов или своих или через какое
посредство о миру радеть изволит...
Тут и случился инцидент, который показал истинное отношение посредни-
ков к заключению перемирия между Россией и Турцией. Видимо, обозначивша-
яся договоренность была для них неожиданной и не входила в их планы. Но
слово Прокофию Богдановичу:
"Тогда злояростным устремлением молчав и чернев и краснев, миогой ис-
пустил свой яд аглинской посол и говоршг уже-де это и незиамо что, что и
послов в Царырад не послать! Пусть от сего числи в три месячна изволил
бы его царское величество дать знать: желает ли быть в миру и на чем? И
как пришлет послов своих? Да и пго надобно постаиовить, чтобы России
вновь городов не делать, и никаких крепостей не обновлять и не почини-
вать".
Такое поведение никак не вяжется со степенным обликом лорда Вильяма
Пэджета, которого кавалер Рудзини рисует человеком сухим и довольно
сдержанным в словах, а главное - обладающим большим дипломатическим опы-
том... Но что не случается на переговорах! Да ведь и дело-то не в пове-
дении. Ультиматум-то был предерзостный! Его заявление о запрещении стро-
