мо, хорошо передает запись Крюйса: "Ужас турецкии можно было из лица их
видеть". Они никак не могли поверить, что эти корабли построены в России
и на них русские люди. Но еще больше их поразило известие, что русский
посол на военном корабле намерен отплыть в Константинополь.
До поздней ночи вокруг русских кораблей шныряли турецкие лодчонки.
Одни смолу с обшивки соскребали, чтобы посмотреть, из какого дерева ко-
рабли построены. Другие дивились на матросские учения, которые приказал
проводить Петр. А третьи устроили настоящий восточный базар - торговали
всем, чем попало: и красочной с расписными узорами тканью, и диковинными
фруктами, и овощами, охотно беря взамен московские ефимки.
* * *
Турецкие власти из кожи вон лезли, чтобы помешать отплытию русского
военного корабля в Константинополь. Начался затяжной и нудный торг с
повторением одних и тех же доводов.
Черное море, убеждали турки, недаром зовется Черным. Оно коварное и
непредсказуемое. Плавать по нему опасно. Поэтому для посла же лучше
ехать по суше - надежнее, удобнее и быстрее...
В ответ русские упрямо твердили, что уповают на господа Бога, что
Черное море им-де хорошо известно и воля государя, чтобы его посол ехал
морем.
Тогда турки стали твердить, что из Керченского пролива в Черное море
вообще выйти нельзя - лежит-де под водой черный камень, который преграж-
дает путь судам, и на нем неминуемо разобьется посольский корабль.
Пришлось посылать лоцмана, чтобы осмотреть тот камень. Вернувшись, он
доложил, что камня никакого нет, а есть подводная скала - продолжение
мыса, которую обойти вполне можно.
После этого турки выдумали новую причину: прямо на Константинополь
плыть-де никак нельзя - не хватит воды и съестных припасов. Придется за-
ходить в Кафу и Балаклаву.
В общем, они хотели как можно дольше задержать посла в Крыму, а
дальше, глядишь, и придет фирман* от султана, и тогда ясно будет, что
делатъ и как поступать.
Эти бесконечные тяжбы прервало четкое распоряжение Петра: кораблю с
послом немедленно плыть в Константинополь, русской эскадре возвращаться
в Таганрог...
Прокофий Богданович стоял на палубе и смотрел, как посольский корабль
"Крепость" направлялся к Керчи. Ветер был попутным. Впереди ровно и даже
как будто со вздохом катило прозрачно-синие волны море, которое поче-
му-то назвали Черным. Справа на горе виднелись башни пока еще турецкой
крепости Керчь. Слева за песчаной косой начиналась Кубань. Тоже пока ту-
рецкая. А кругом стояли русские корабли.
Прокофий Богданович был рад. Он, должно быть, улыбался - покойно и
широко. Свое дело он сделал. Это он знал. Но редко кому из дипломатов
доводится увидеть воплощение замыслов и трудов своих. А он увидел.
* * *
8 августа 1700 г. в Москву прибыли гонцы с известием о заключении
Константинопольского договора. Он устанавливал перемирие с Турцией на 30
лет. Это событие первопрестольная отметила грандиозным фейерверком. А на
следующий день Россия официально объявила войну Швеции.
