открыты, она боялась, что их могут подслушать.
Скоро раздался голос Нетти, открывшей дверь, и перед Моргианой появилась
высокая женщина лет тридцати, с недурным свежим лицом, хорошо сложенная и
спокойная. В клетчатом костюме и коричневой шляпе с белыми бархатными
цветами, Отилия Гервак ничем не выделялась бы из тысячи женщин своего типа,
не будь ее холодные серые глаза под резко сдвинутыми бровями так отчетливо
неподвижны в выражении застывшей пристальности. В ее руке был маленький
саквояж.
Войдя, она деланно улыбнулась, причем ее неприятно резкие для молодой
женщины глаза смотрели с глубоким холодным молчанием на смешавшуюся
Моргиану.
- Здравствуйте, - сказала Гервак. - У меня есть к вам небольшое дело, не
очень приятное, но совершенно неизбежное. Можно сесть?
Ее голос был вульгарен и громок.
- Разумеется, - ответила Моргиана.
Они сели. Отилия Гервак вынула платок, вытерла губы, окинула взглядом
собеседницу и заметила ее бледность. Это было ей на руку, а потому, хорошо
понимая, что Моргиана взволнованно ждет, Гервак решила не торопиться.
- Итак, это ваш дом? - сказала она, оглядываясь. - Вы живете очень
уединенно. Я взяла извозчика и, доехав до какой-то мызы около моста,
отпустила его, а сюда добралась пешком. Уж из одного этого вы можете видеть,
с какой осторожной особой имеете дело. Не волнуйтесь, ничего страшного нет.
Ах, вы!
Так воскликнув, как будто шутя журила хозяйку, она схватила Моргиану за
руки, сжала их и оттолкнула развязным жестом бесцеремонной натуры.
- Ах вы, монахиня! - повторила Гервак, беззастенчиво изучая ее лицо,
начавшее дрожать от злобы. - Так слушайте, - продолжала она, переходя в
одержанный тон, - я здесь затем, чтобы {узнать}, - а что узнать, вы
понимаете сами.
- Еще не было случая, - сказала Моргиана.
- Да?! Но вы {получили}!
- Конечно.
- Прекрасно. - Гервак посмотрела на нее с тонким соображением. -
Следовательно, вы ждете подходящих обстоятельств или... как?
- Я жду... - начала Моргиана, но не кончила и решилась прекратить
выпытывание. - Надеюсь, вы не будете добровольно затягивать вашу роль в этом
деле, о котором лучше молчать.
- Не увертывайтесь, - спокойно возразила Гервак. - Во всяком таком деле я
довольно осведомлена. Я предупредила вас, что разговор будет не из приятных.
У вас есть сестра, молодая девушка. Она нездорова третий день; ее лечит
доктор Сурдрег, который вчера вечером признался одному человеку, что находит
болезнь вашей сестры странной.
- Хорошо, - сказала Моргиана, начавшая по непреклонному тону
посетительницы догадываться о цели ее приезда, - я вижу, у вас имеются
способы узнавать судьбу жертв вашего искусства; хотя вы меня удивляете, так
как болезнь Джесси - обыкновенное затянувшееся недомогание, но позвольте
спросить вас: предположим, что ее болезнь - действие яда. Как тогда понять
вашу настойчивость? Как недовольство результатом или... раскаяние?
- Я вам объясню, - сказала Гервак тихо и вразумительно. - Мы нашли, что
услуга, оказанная вам, стоит значительно дороже суммы, которую вы уплатили.
Фабрикация яда, очень сложная, связанная с многочисленными опытами, требует
значительных расходов; случился перерыв, чтобы наверстать время, нам
пришлось купить вашу дозу от одного человека за очень большие деньги. Так
как вы богаты, - во всяком случае, деньги сестры перейдут к вам, - мы
уверены, что недоразумение будет улажено.
- Я вынуждена вам верить, - ответила Моргиана довольно спокойно, - все же
я дам настоящее имя такому наглому требованию. Оно называется {шантаж}.
Гервак рассмеялась.
- О, нет! Всего лишь расчет на ваше благоразумие. Отбросьте сильные
выражения и сообразите, с каким чувством ваша сестра может прочесть письмо,
говорящее о роде ее болезни.
- Довод убедительный, но он имеет обратную сторону, так как и я не буду
молчать о тех руках, которые продали мне флакон.
- Ну, вы еще совсем ребенок. У меня есть свидетели, что флакон был
похищен вами из шкапа с токсинами, после того как мой муж показал вам этот
яд и рассказал о его свойстве. Прислуга застала вас сходящей со стула у
шкапа, а вы объяснили ей свою странную резвость желанием хорошенько
рассмотреть живопись на стекле.
- Так, - сказала Моргиана в раздумьи, - и здесь я должна вам верить,
потому что хорошо помню разрисованное стекло шкапа.
На стекле изображена китайская цапля среди водяных листьев и камыша.
- Не ломайтесь, - презрительно сказала Гервак. - Вы не в таком положении,
чтобы посмеиваться.
- Но я "совсем ребенок", как вы сказали. Что же мне делать, серьезно
говоря? Я попытаюсь убедить вас, что вымогательство пока не имеет оружия,
так как яд предназначен не для моей сестры; она ведь моя сестра. Но я дам
деньги вам добровольно. Я дам вам их из чувства отвращения к вашим
действиям. Сегодня я не могу этого сделать. Послезавтра я буду в банке и
возьму там крупную сумму для ремонта нашего городского дома. А затем
отправлюсь к вашему мужу и передам деньги ему.
- Нет, не ему, - возразила Отилия Гервак, - мой муж не знает об этом деле
и знать не должен. Деньги должна получить я.
- Вы грабите меня тайно от своего мужа, но как тогда понимать историю с
разрисованным стеклом, если я не поддамся?
- Между собой мы уладим и не такие вопросы. Кроме того, я требую, чтобы
Гервак не знал о моем посещении вашего дома. Вы имеете дело только со мной.
- Как хотите, - сказала Моргиана. - Для меня единственно важны ваши
угрозы, хотя бы вы скрывали их от всех ваших родственников.
- Ну, хорошо, мы это выясним. Теперь скажите, о какой крупной сумме идет
речь.
- Вы получите двадцать пять фунтов, - произнесла Моргиана с хорошо
разыгранной наивностью, - чем, надеюсь, я предупредила ваши расчеты и
ожидания.
Гервак внимательно посмотрела на нее, слегка улыбнулась и побледнела.
- Продолжайте, - сказала Гервак, смеясь, - двадцать пять фунтов мне,
пожалуй, сразу не унести. Скажите-ка лучше так: "Ко мне пришла дура. На,
дура, возьми десять фунтов и дай мне пять сдачи".
- Говорите тише, - холодно заметила Моргиана, - и выражайтесь понятнее.
Что вас ужалило?
- Неужели же вы, пакостная, безумная пародия, не понимаете, что такое
двадцать пять фунтов? - закричала Гервак, теряя самообладание. - Это цена
вашего билета в тюрьму!
Моргиана встала и подала Гервак ее саквояж, лежавший на столе.
- Вон! - сказала она, указывая на дверь.
- Вы смеете! Вы смеете! - прошипела Гервак, отходя к двери. - Тогда ругай
себя, сколько хочешь!
Дав ей переступить порог, Моргиана сказала:
- Ну, будет. Вернитесь. Разговор не из легких.
Думая, что она испугалась, Гервак снова вошла в комнату, говоря:
- Если такая вещь повторится, меня вам не удастся вернуть еще раз.
- Яд предназначался не для сестры, - сказала Моргиана, сумрачно подходя к
стоявшей у двери Гервак. - Кроме того, я еще не применяла его. Поймите, что
это так, действительно так, и тогда сами назовите сумму.
Ее слова прозвучали настолько естественно, что Гервак слегка усомнилась,
точно ли Джесси Тренган отравлена; однако ничем не выдала своего сомнения.
- Ложь, - твердо сказала она. - Этим вы ничего не выторгуете. Вы можете
отрицать, доказывать, но я оставлю это дело только при условии, что мне
будет вручено наличными пять тысяч фунтов.
Сказав так, она села и стала стучать пальцами по столу. Растерянное лицо
Моргианы было для нее доказательством, что размер суммы подтверждает угрозу.
- Да? Хорошо. - Моргиана поднялась, затем снова машинально уселась. -
Извините, я плохо соображаю, что говорю. Очень дурно, - хотела я сказать. Я
повторяю, что денег сегодня у меня нет; вряд ли они будут и завтра. Но они
будут. Расходование мной денег связано с отчетностью. Это - одна из причин,
почему я прошу вас значительно сократить цифру.
- Я ничего не могу сделать, так как сама в крупных долгах, - ответила ей
Гервак, считая такой ответ естественной вежливостью при ссылке Моргианы на
обстоятельства. - Пока что единственно вы можете выручить меня. Моя дочь
учится в дорогом пансионе; мы сделали долги по заброшенному имению, которое
теперь никто не хочет купить, и я еще должна высылать месячное содержание
трем моим родственникам. Так что мне гораздо хуже, чем вам.
- Но я ничего не решила, - сказала Моргиана, - именно потому, что я не
знаю... Хотите ли вы посмотреть несколько вещей? Я, к счастью, вспомнила об
этих... об этом... Я принесу их.
- О чем вы говорите?
- Потерпите десять минут. Очень может быть, что мы немедленно сговоримся.
Она поднялась, и Гервак движением руки остановила ее.
- Хотите улизнуть? Или оттянуть?
- Нет, ускорить. Ждите меня здесь.
Оставив Гервак чувствовать себя рыбачкой, которая не торопится тащить
лесу с утопленным поплавком, Моргиана прошла в спальню и выбрала из вещей
Хариты Мальком несколько драгоценностей; между ними алмазную диадему и бусы
из брошантэта, стоимостью в две тысячи фунтов. Положив эти вещи в небольшой
бронзовый ящичек, Моргиана вернулась с довольным видом и поставила ящик
перед Гервак, говоря:
- Откройте, посмотрите, не фальшивые ли камни в изделиях; если они
настоящие, я охотно отдам их вам вместо денег, предварительно оценив.
Гервак, быстро взглянула на нее, подняла крышку шкатулки. Камни
засветились. Там, среди темно-зеленых брошантэтов, сияли крупные бриллианты,
рубины и жемчуг. Гервак опрокинула ящик и высыпала все вещи на стол. Слегка
потрогав их, она тщательно
осмотрела отдельно каждую вещь, покачала на растопыренных пальцах бусы,
прищурилась на диадему и, сложив все обратно, закрыла крышку.
- Кажется, это настоящие камни, - сказала она, замкнуто смотря на
терпеливо ожидавшую Моргиану, - некоторые из них дороги и очень хороши.
- Тогда я спокойна. Я принесла часть; значительно больше лежит у меня
наверху. Все это носила одна актриса, на которую разорялся Тренган; наконец,
он выгнал. ее, и после его смерти, вместе с домом, мне достались
драгоценности этой авантюристки. Разумеется, ни я, ни моя сестра не станем
их носить. Я думаю, что здесь будет тысяч на десять, не так ли?
- Нет, не так. Почти все камни второго сорта; что касается черно-зеленых
бус, то они - простое стекло. Все остальное так не модно, что считать его в
триста фунтов соглашусь только я; ювелиры дадут двести или двести пятьдесят
- самое большее. Вы говорите, что есть еще?
- Да, и так много, что мы наберем все же тысячи на четыре. Однако я дам
вам только то, что здесь на столе. Флакон не тронут, яд цел, и вы можете
убедиться в том, когда хотите.
- Что же, вы думаете отделаться тремя стами фунтов?
- Хотите, я покажу флакон?
- Покажите, голубушка; я тогда покажу вам в этом флаконе чистую воду,
которую вы туда налили.
- Для этого надо было бы распечатать посылку.
- Как - посылку? Что вы этим хотите сказать?
- Я не вскрывала ее, - сказала Моргиана, печально и насмешливо улыбаясь.
- По-видимому, я - нервно-больная. Когда я получила этот пакет, мне стало
казаться, что о нем известно везде. Когда я хотела разрезать упаковку, я
едва не лишилась чувств от волнения, так как боялась, что, взяв в руки
флакон, отравлюсь от одного прикосновения к стеклу. Я ничем не могла
победить гнетущий страх и дошла до того, что вздрагивала при всяком
неожиданном шуме; везде мне мерещилось преследование. Я прятала пакет из
одного места в другое; вставала ночью, чтобы убедиться, - не выкраден ли он
во время моего сна, и так устала от мнительности, развившейся в манию
