она повыбивала дно и расставила их в виде украшения на заборные столбы
вокруг всего дома.
Как вернулся Фридер домой, как завидел это новое украшение, так и
стал говорить: "Дорогая, что это ты опять наделала?" - "А это я купила,
дорогой, на те желтые черепочки, что под яслями у коровы зарыты были...
Сама-то я туда не ходила - так продавцы уж их откопали". - "Ах, Катер-
лизхен! Что ты наделала? Ведь это же не черепки были, а чистое золото, и
в том было все наше состояние. Ты бы этого не должна была делать!" -
"Так-то так, дорогой, - отвечала она, - да я же этого не знала; ты бы
мне должен был наперед сказать".
Постояла минутку Катерлизхен, подумала и говорит: "Послушай-ка, муже-
нек, ведь золото твое ты можешь снова добыть, побежим скорее вслед за
ворами". - "Пойдем, пожалуй, - сказал Фридер, - попытаемся; захвати
только с собою хлеба и сыра, чтобы было нам что по дороге перекусить". -
"Ладно, муженек, захвачу".
Пустились они в погоню, и так как Фридер был на ногу легче жены, то
Катерлизхен от него и поотстала. "Этак-то еще и лучше, - подумала она, -
как будем назад возвращаться, мне же менее идти придется".
Вот и пришли они путем-дорогою к горе, где на обоих склонах прорезаны
были колесами глубокие колеи. "Ишь ты, - сказала Катерлизхен, - ведь они
тут бедную землю изрезали, изрыли и исполосовали так, что во весь век не
заживет!"
Да с великой-то жалости возьми и намажь все колеи маслом, чтобы коле-
са по ним мягче катились; а между тем как она над колеями нагибалась,
выкатилась у нее одна головка сыра из фартука и покатилась вниз по горе.
"Ну, нет, брат, - сказала Катерлизхен, - я раз-то взошла на гору, а
из-за тебя другой раз всходить на нее не стану; пусть другой сыр за ним
скатится и вернет его сюда".
Взяла она другую головку сыра и скатила ее вслед за первой. Однако же
сыры не возвращались к ней; тогда она и третий вслед за ними спустила и
подумала: "Может быть, они третьего поджидают и не хотят возвращаться
одни".
Но и три сыра не возвращались; тогда она решила: "Видно, третий-то не
нашел к ним дороги и заблудился на пути, пошлю-ка я и четвертый за ними,
пусть позовет их". Но и с четвертым то же случилось, что и с третьим.
Тогда женушка рассердилась, швырнула под гору и пятую, и шестую го-
ловку, так что у нее сыру уж и совсем не осталось.
Однако же она их некоторое время поджидала еще и прислушивалась; но
так как сыры не возвращались, она на них махнула рукой и проворчала:
"Вас хорошо бы за смертью посылать! Ждать вас не стану: захотите и сами
меня нагоните!"
Пошла Катерлизхен дальше и сошлась с мужем, который остановился и
поджидал ее, потому что ему есть захотелось. "Ну-ка, давай сюда, что у
тебя там есть в запасе!"
Та подала ему сухой хлеб. "А где же масло и сыр?" - "Ах, муженек,
маслом я колеи на дороге вымазала; а сыры наши скорехонько вернутся:
один у меня из рук выкатился, а другие я сама за ним вслед послала, что-
бы они его обратно привели". - "Ну, женушка, могла бы ты этого и не де-
лать! Эка, что выдумала - маслом дорогу смазывать, а сыры с горы скаты-
вать". - "Так-то так, муженек, да все ты же виноват, зачем не предупре-
дил меня".
Пришлось им обоим закусывать сухим хлебом; вот и сказал Фридер: "Же-
нушка, да заперла ли ты дом наш, как из него уходили?" - "Нет, муженек,
ты бы мне это сказать должен был". - "Ну, так воротись же домой и снача-
ла запри дверь, а потом уж и пойдем дальше; да кстати уж и поесть че-
го-нибудь другого принеси, я буду тебя здесь поджидать".
Пошла Катерлизхен домой, да и думает: "Муженек хочет чего-нибудь дру-
гого поесть, сыр да масло ему не по вкусу пришлись, так вот, захвачу я
для него из дому целый узел сушеных груш и кружку уксусу".
Затем она задвинула задвижкой дверь верхнего этажа в доме, а нижнюю
сняла с петель и с собой захватила, положив на плечи, а при этом подума-
ла, что коли дверь у ней под охраной будет, так и в дом никто войти не
сможет.
Не скоро дошла до места Катерлизхен и все думала: "Пусть муженек-то
тем временем отдохнет".
Когда же дошла она до Фридера, то сказала: "Вот тебе, муженек, и
дверь домовую принесла, на-ка, сторожи ее". - "Ах, Господи, то-то умная
у меня женушка! Нижнюю-то дверь с собой унесла, так что каждому теперь в
дом наш путь открытый, а в верхнем этаже задвижкой задвинула! Ну, теперь
уж поздно домой ворочаться; но уж если ты сюда дверь притащила, так из-
воль же тащить ее на себе и дальше!" - "Пожалуй, дверь-то я и понесу,
муженек, а уж узел с сушеными грушами и кружку с уксусом мне нести тяже-
ло; я их на дверь повешу, пусть их дверь несет".
Вот они наконец и в лес вошли, стали искать плутовторговцев, однако
же не нашли.
Стало уже темнеть, и забрались они на дерево, предполагая там перено-
чевать. Но едва наверху уселись, как пришли под то дерево те самые доб-
рые молодцы, которые уносят с собою все, что само за ними идти не хочет,
и умеют разыскивать вещи прежде, чем они потеряются.
Сели они под деревом, на которое Фридер и Катерлизхен залезли, разве-
ли огонь и собирались делить свою добычу. Фридер спустился с дерева на
другую сторону набрать каменьев, опять влез с ними на дерево и хотел
пришибить ими воров насмерть. Но ни один из его камней не попал в цель,
и воры стали говорить между собой: "Видно, скоро светать начнет, ветром
стало сбивать с елей шишки".
А Катерлизхен тем временем все еще держала дверь на плечах, и так как
ей было держать тяжело, то она и подумала, что это узел с грушами дверь
оттягивает, и сказала мужу: "Я узел с грушами сброшу". - "Нет, женушка,
теперь не бросай, а то по грушам и нас на дереве разыщут". - "Нет, бро-
шу, не могу, очень уж они меня тяготят". - "Ну, так и делай, черт
возьми!"
И посыпались груши сквозь ветви вниз, а те, что внизу сидели, даже и
внимания на них не обратили.
Немного спустя Катерлизхен, которая по-прежнему изнемогала под тя-
жестью двери, сказала мужу: "Ах, муженек! Мне и уксус тоже надо вылить".
- "Нет, женушка, не делай ты этого, а то они, пожалуй, нас отыщут!" -
"Ох, муженек, не могу: я должна его выплеснуть! Уж очень он меня тяго-
тит!" - "Ну, так выливай же, черт побери!"
Выплеснула она уксус и обрызгала внизу добрых молодцев. Стали они
друг с другом переговариваться, что роса, мол, падает.
Наконец-то Катерлизхен догадалась: "Да уж не дверь ли это мне так от-
тягивает плечо? - и сказала мужу: - Муженек, я и дверь тоже скину с
плеч!" - "Как можно! Тогда нас сейчас же откроют!" - "Ах, не могу! Очень
она меня тяготит!" - "Да нет же, держи ее!" - "Нет, никак не могу - об-
роню!" - "Ну, так вали же ее, нелегкая ее побери!" - отвечал Фридер с
досадой.
Дверь свалилась с дерева с шумом и грохотом, и воры под деревом зак-
ричали: "Сам дьявол на нас валится с дерева!" - бросились врассыпную и
всю добычу покинули на месте.
Ранешенько утром, когда Фридер и Катерлизхен спустились с дерева, они
нашли под ним все свое золото и понесли его домой.
Два брата
Некогда жили-были два брата - бедный и богатый. Богатый был золотых
дел мастер и злойпрезлой; бедный только тем и питался, что метлы вязал,
но при этом был и добр, и честен.
У бедняка было двое деток - близнецы, похожие друг на друга, что две
капли воды. Эти мальчики частенько прихаживали в дом к богатому, и иног-
да перепадало им в пищу кое-что из того, что там выбрасывалось.
Вот и случилось однажды, что бедняк пошел в лес за хворостом и вдруг
увидел птицу, совсем золотую да такую красивую, какой ему еще отродясь
не приходилось видеть. Поднял он камешек и швырнул в ту птицу, и попал в
нее очень удачно: упало от птицы на землю одно золотое перышко, а сама
птица улетела.
Поднял бедняк то перышко, принес его к своему брату, и тот, посмотрев
на перо, сказал: "Это чистое золото", - и дал ему за перо хорошие
деньги.
На другое утро полез было бедняк на березу, чтобы срубить с нее пару
веток; и та же самая птица слетела с той березы, а когда бедняк стал
кругом озираться, то нашел на дереве и гнездо ее, а в том гнезде яйцо,
совсем золотое.
Он захватил яйцо домой и принес его к своему брату; тот опять то же
сказал: "Это чистое золото", - и заплатил ему за яйцо на вес золота. А
потом и добавил: "Недурно бы добыть и самую эту птицу".
Бедняк и в третий раз пошел в лес и опять увидел золотую птицу на
ветке одного дерева, сбил ее с ветки камнем и принес к брату, который
ему за это дал целую кучу денег. "Ну, теперь я, пожалуй, могу и раз-
житься!" - сказал бедняк и вернулся домой очень довольный.
Богатый брат был умен и хитер и знал очень хорошо, что это была за
птица. Он призвал к себе жену и сказал: "Изжарь мне эту золотую птицу и
позаботься о том, чтобы ничто из нее не пропало! Меня забирает охота
съесть ее всю целиком".
А птица-то была не простая и такой диковинной породы, что кому удава-
лось съесть ее сердце и печень, тот каждое утро находил у себя под изго-
ловьем по золотому. Жена изготовила птицу как следует, воткнула на вер-
тел и стала ее жарить.
Вот и случилось, что в то время, как птица была на огне, а жена бога-
того брата должна была на минуту отлучиться из кухни ради других работ,
в кухню вбежали дети бедняка, стали около вертела и раза два его повер-
нули.
И когда из нутра птицы вывалились два каких-то кусочка и упали на
противень, один из мальчиков сказал: "Съедим эти два кусочка, я же так
голоден, да притом никто этого не заметит".
И съели вдвоем эти оба кусочка; а тут и жена богача вернулась, увиде-
ла, что они что-то едят, и спросила: "Что вы сейчас ели?" - "Съели два
кусочка, - которые из нутра у птицы выпали", - отвечали мальчики. "Это
были сердце и печень!" - в испуге воскликнула она, и для того, чтобы муж
ее не заметил этой убыли и на нее не прогневался, она заколола скорее
петушка, вынула из него сердце и печень и подложила к золотой птице.
Когда птица изжарилась, она подала ее своему мужу на стол, и тот ее съел
всю целиком, без всякого, остатка. Когда же на другое утро он сунул руку
под изголовье, думая из-под него вытащить золотой, там никакого золотого
не оказалось.
А оба мальчика и постигнуть не могли, откуда им такое счастье выпало
на долю: на другое утро, когда они стали вставать, что-то тяжелое упало
на землю и зазвенело, и когда они подняли упавшее из-под их изголовья,
то увидели, что это были два золотых. Они принесли их отцу, который был
очень удивлен и спросил их: "Как это могло случиться?"
Когда же они на следующее утро опять нашли два золотых и то же самое
стало повторяться каждое утро, тогда отец пошел к брату своему и расска-
зал ему о диковинном происшествии.
Богатый брат тотчас сообразил, как это могло произойти, и понял, что
мальчики съели сердце и печень от золотой птицы. И вот, чтобы отомстить
им за это, и просто потому, что он был завистлив и жестокосерден, он
сказал своему брату: "Твои дети с нечистым знаются; берегись же, не бери
этого золота, и их самих ни часу не держи в своем доме, потому что уж
нечистый имеет над ними власть и самого тебя тоже в руки заберет".
Так как отец боялся нечистого, то, хотя и скрепя сердце, однако же
вывел близнецов в лес и с великой грустью покинул их там на произвол
судьбы.
Вот и стали оба мальчика бегать кругом по лесу и искать дороги домой,
но найти не могли и все более и более путались.
Наконец повстречали они охотника, который спросил их: "Чьи вы Дети?"
- "Мы дети бедного метельщика", - и рассказали ему, как отец не захотел
их держать дома только потому, что они находили каждое утро по золотому
под своим изголовьем. "Ну, тут я еще ничего дурного не вижу, - сказал
охотник, - если только вы при этом останетесь честными и не станете ле-
ниться".
Так как мальчики этому доброму человеку понравились да притом у него
