Вот она и уселась со своим товаром на одном из углов базара, расставила
товар кругом себя и стала продавать.
Как на грех, из-за угла вывернулся какой-то пьяный гусар на коне,
въехал в самую середину ее горшков и перебил их все вдребезги. Королевна
стала плакать и со страха не знала даже, что делать. "Что со мной будет!
- воскликнула она. - Что мне от мужа за это достанется?"
Она побежала к мужу и рассказала ему о своем горе. "А кто тебе велел
садиться на углу с твоим хрупким товаром? Нечего реветь-то! Вижу и так,
что ты ни к какой порядочной работе не годишься! Так вот: был я в замке
у нашего короля на кухне и спрашивал, не нужна ли им судомойка. Ну, и
обещали мне, что возьмут тебя на эту должность; по крайней мере, хоть
кормить-то тебя будут даром".
И пришлось королевне в судомойках быть, и повару прислуживать, и
справлять самую черную работу. В обоих боковых своих карманах она подвя-
зала по горшочку и в них приносила домой то, что от стола королевского
оставалось, - и этим питались они вместе с мужем.
Случилось однажды, что в замке наверху назначено было праздновать
свадьбу старшего королевича; и вот бедная королевна тоже поднялась на-
верх и вместе с прочей челядью стала в дверях залы, чтобы посмотреть на
свадьбу.
Зажжены были свечи, стали съезжаться гости, один красивее другого,
один другого богаче и великолепнее по наряду, и бедная королевна, с
грустью подумав о своей судьбе, стала проклинать свою гордость и высоко-
мерие, благодаря которым она попала в такое тяжкое унижение и нищету.
Слуги, проходя мимо нее, бросали ей время от времени крошки и остатки
тех вкусных блюд, от которых до нее доносился запах, и она тщательно
припрятывала все это в свои горшочки и собиралась нести домой.
Вдруг из дверей залы вышел королевич, наряженный в бархат и атлас, с
золотыми цепями на шее. И когда он увидел, что красавица королевна стоит
в дверях, он схватил ее за руку и захотел с нею танцевать; но та упира-
лась и перепугалась чрезвычайно, узнав в нем Короля Дроздоборода, кото-
рый за нее сватался и был ею осмеян и отвергнут. Однако же ее нежелание
не привело ни к чему: он насильно вытащил ее в залу...
И вдруг лопнул у нее на поясе тот шнур, на котором были подвязаны к
карманам ее горшочки для кушанья, и горшочки эти вывалились, и суп раз-
лился по полу, и объедки кушаний рассыпались повсюду.
Когда все гости это увидели, то вся зала огласилась смехом; отовсюду
послышались насмешки, и несчастная королевна была до такой степени прис-
тыжена, что готова была сквозь землю провалиться.
Она бросилась к дверям, собираясь бежать, но и на лестнице ее кто-то
изловил и вновь привлек в залу; а когда она оглянулась, то увидела перед
собою опять-таки Короля Дроздоборода.
Он сказав ей ласково: "Не пугайся! Я и тот певец, который жил с тобою
в жалком домишке, - одно и то же лицо: из любви к тебе я надел на себя
эту личину. Я же и на базар выезжал в виде пьяного гусара, который тебе
перебил все горшки. Все это было сделано для того, чтобы смирить твою
гордость и наказать твое высокомерие, которое тебя побудило осмеять ме-
ня".
Тут королевна горько заплакала и сказала: "Я была к тебе очень несп-
раведлива и потому недостойна быть твоей женой". Но он отвечал ей:
"Утешься, миновало для тебя безвременье, и мы с тобою теперь отпразднуем
свою свадьбу".
Подошли к ней придворные дамы, нарядили ее в богатейшие наряды, и
отец ее явился тут же, и весь двор; все желали ей счастья в брачном сою-
зе с Королем Дроздобородом. Пошло уж тут настоящее веселье: стали все и
петь, и плясать, и за здоровье молодых пить!..
А что, друг, недурно бы и нам с тобою там быть?
Котомка, шляпа и рожок
Жили да были три брата, которые все более и более беднели и наконец
впали в такую нужду, что и голод терпеть пришлось, и на зубок уж поло-
жить было нечего.
Вот и стали они говорить: "Так дольше жить нельзя, лучше уж нам пойти
по белу свету, поискать своего счастья".
Снарядились они так-то в путь-дорогу и не одну уже сотню верст прош-
ли, не одну тропочку притоптали, а счастья своего все еще не повстреча-
ли.
Идучи путем-дорогою, зашли они однажды в дремучий лес и среди этого
леса увидели гору, а как поближе подошли к ней - гора-то оказалась из
чистого серебра.
Тогда старший из троих братьев сказал: "Вот я и нашел желанное
счастье, и никакого иного не желаю". Он набрал серебра, сколько мог
снести, затем свернул с дороги и воротился домой.
Остальные братья сказали: "Мы не того себе желаем счастья - нам надо
чего-нибудь такого, что бы подороже серебра было". И, не коснувшись се-
ребра, они пошли дальше.
После того, как они еще дня два-три шли путемдорогою, подошли они к
горе, которая вся целиком была из чистого золота.
Второй брат призадумался и был в нерешительности. "Что должен я сде-
лать? - сказал он. - Взять ли мне этого золота столько, чтобы мне на мой
век хватило, или мне с братом дальше идти?" Наконец он принял твердое
решение, наполнил свои карманы золотом, насколько было возможно, прос-
тился с братом и направился домой.
А третий брат сказал: "Серебро и золото меня не привлекают; не хочу
отказаться от своего счастья - быть может, мне еще предстоит что-нибудь
лучшее в будущем".
И пошел он дальше, и шел целых три дня; тут уж зашел он в лес, кото-
рый был еще обширнее всех предшествовавших; казалось, ему ни конца, ни
края нет! А так как у него ни есть, ни пить было нечего, то он и дошел
до полного истощения.
Попробовал он взлезть на высокое дерево, чтобы посмотреть, не увидит
ли он оттуда край леса; однако же, насколько мог он объять пространство
глазом, вдали ничего не было видно, кроме вершин деревьев.
Стал он слезать с дерева, а голод его так мучил, что он подумал: "Ах,
только бы мне еще разок поесть удалось!"
И что же? Чуть спустился, видит с изумлением, что под деревом стоит
стол и весь он заставлен кушаньями, от которых так и несется благоуха-
ние. "На этот раз, - сказал он, - мое желание исполнилось вовремя", - и,
не справляясь о том, кто принес это кушанье и кто его варил, он прямо
подошел к столу и стал есть с наслаждением, пока не удовлетворил своего
голода.
Поевши, он подумал: "Было бы очень жалко эту тонкую скатерку бросить
здесь в лесу", - чистенько сложил ее уголок с уголком и спрятал в кар-
ман.
Затем пошел он далее и вечером, когда опять почуял голод, задумал
снова испробовать свою скатерку, разостлал ее и сказал: "Желаю, чтобы на
тебе еще раз явились хорошие блюда в изобилии", - и чуть только пожелал,
как уж вся скатерть была заставлена блюдами с самыми лучшими кушаньями.
"Ну, теперь я вижу, в какой кухне для меня кушанье готовится! Эта ска-
терка мне милее будет, чем целая гора золота или серебра!"
Он понял, что в руках у него скатерка-самобранка. Но и этой диковинки
ему еще было недостаточно, чтобы вернуться домой на покой; он хотел еще
побродить по белу свету и еще попытать счастья.
И пошел он дальше по лесу и в одном из его глухих уголков повстречал
черномазого угольщика, который обжигал уголья в угольной яме. Тут же
стоял у него на огне котелок с картофелем, который он себе готовил на
ужин. "Здорово, чумазый! - сказал он угольщику. - Ну, что? Каково пожи-
ваешь в своем одиночестве?" - "Изо дня в день - все то же, - отвечал
угольщик, - и что ни вечер, то картофель; коли хочешь его отведать, будь
моим гостем". - "Спасибо, - отвечал ему путник, - я не хочу у тебя отни-
мать твоего ужина, тем более, что ты на гостя ведь не рассчитывал; лучше
я тебя приглашу с собою поужинать". - "А кто же тебе сготовит ужин? -
сказал угольщик. - Я вижу, что у тебя нет с собою никаких запасов, а от-
сюда на два часа пути не сыщется вокруг никого, кто бы мог тебя хоть
чем-нибудь снабдить". - "Ну, а все же я тебя таким кушаньем угощу, како-
го ты еще никогда не едал".
Тут он вынул свою скатерку-самобранку, разостлал ее на земле и ска-
зал: "Скатерка, накройся!" - и тотчас явилось на скатерке и вареное, и
жареное, и все было так горячо, как будто только сейчас из печки.
Угольщик и глаза вытаращил; но, впрочем, не заставил себя долго про-
сить, а подсел к кушанью и давай себе набивать в свой черный рот кусок
за куском.
Когда они насытились, угольщик почмокал губами и сказал: "Слышь-ка,
твоя скатерка мне по вкусу пришлась; она была бы мне очень кстати здесь
в лесу, где никто не может мне сварить ничего вкусного. И я бы мог пред-
ложить тебе недурной обмен: вон в уголку висит моя котомка, бывший сол-
датский ранец, поношенный и неказистый на вид; а сила в нем таится нема-
лая... Но так как я в нем больше не нуждаюсь, то я и могу променять его
на твою скатерку". - "Сначала я должен узнать, какая же это в нем си-
ла-то", - возразил путник. "Это могу тебе объяснить, - сказал угольщик.
- Стоит тебе только по тому ранцу похлопать ладонью, как выскочат из не-
го ефрейтор и шесть человек солдат в полной амуниции и вооружении, и что
бы ты ни приказал им, они все исполнят". - "Ну, что же? Я со своей сто-
роны не прочь и поменяться", - и он отдал угольщику свою скатерку, снял
ранец с крючка, навесил на себя и распрощался.
Отойдя немного, он захотел испытать чудодейственную силу ранца и пох-
лопал по нему ладонью. Тотчас явилась перед ним команда из шести молод-
цов и ефрейтора, который спросил его: "Что прикажет отец-командир?" -
"Скорым шагом марш к угольщику и потребуйте от него мою скатерку-самоб-
ранку". Те сейчас - налево-кругом и очень скоро выполнили приказание:
взяли у угольщика скатерку, не спрашиваясь.
Он опять скомандовал им: "В ранец!" - и пошел далее. На закате солнца
пришел он к другому угольщику, который суетился около огня, варил себе
ужин. "Коли хочешь со мною поесть, - сказал закоптелый парень, - карто-
феля с солью да без сала, так к нам подсаживайся". - "Нет, - отвечал ему
путник, - на этот раз ты будь моим гостем", - да и раскинул свою скатер-
ку, которая тотчас заставилась превкусными кушаньями.
Так они посидели, попили и поели, и были очень довольны друг другом.
После еды угольщик и сказал путнику: "Вон, видишь, лежит потасканная
шляпа, и в этой шляпе есть диковинные свойства: если кто ее наденет и
повернет на голове задом наперед, разом грянут пушки, словно бы их две-
надцать в ряд стояло, и все разом в пух расшибут, что бы там ни было. У
меня эта шляпа висит без всякой пользы, а на твою скатерку я бы охотно
променял ее". - "Ну, что ж? Пожалуй!" - сказал путник.
Но пройдя немного, он похлопал по ранцу, и его команда возвратила ему
скатерку-самобранку. "Ну, вот! - подумал он про себя. - Счастье мое еще
не оскудело".
И он, точно, не ошибся. Пробыв еще день в пути, пришел он к третьему
угольщику, который тоже стал угощать его картофелем с солью да без сала.
А он угостил его со своей скатерки-самобранки, и это угощение показалось
угольщику в такой степени вкусным, что тот в обмен на скатерку предложил
ему взять рожок, обладавший совсем особыми свойствами. Стоило только на
нем заиграть, и падали разом высокие стены и укрепления, и целые деревни
и города обращались в груды развалин.
Он точно так же поменялся с угольщиком скатертью на рожок, но опять
ее вернул себе при помощи своей команды, так что наконец оказался однов-
ременно обладателем и ранца, и шляпы, и рожка. "Вот теперь, - сказал он,
- теперь я всем обзавелся, и наступило время мне вернуться домой и пос-
мотреть, как мои братцы поживают".
Когда он вернулся на родину, то убедился, что братья на свое серебро
и золото построили прекрасный дом и жили в свое удовольствие.
Он вошел в их дом, но так как платье на нем было рваное и поношенное,
на голове у него помятая шляпа, а за спиною потертая котомка, то они не
хотели его признать за своего брата.
