сить и молить, чтобы он ее пристрелил и отрубил бы ей голову и лапы.
Королевич исполнил эту просьбу, и едва только выполнил ее, лисица
обернулась добрым молодцем, и этот молодец оказался родным братом краса-
вицы-королевны, которому удалось-таки избавиться от чар, тяготевших над
ним.
И вот уж с той поры их счастье было самое полное, и вся жизнь их бы-
ла, что праздник.
Пес и воробей
У одной собаки-овчарки хозяин был недобрый человек, и потому ей при-
ходилось немало терпеть от голода. Будучи не в силах выносить этот го-
лод, собака в конце концов ушла от него, совсем опечаленная.
На дороге повстречался с ней воробей и сказал: "А скажи-ка ты мне,
песик-братик, отчего ты так закручинился?" Пес отвечал: "Я мучусь от го-
лода, а поесть мне нечего". И воробей сказал: "Братец, пойдем в город,
там я тебя накормлю досыта".
Вот и пошли они вместе в город, и когда подошли к мясной лавке, воро-
бей сказал: "Постой здесь, я тебе сейчас кусок мясца с прилавка сцапаю".
И точно: уселся на прилавок, оглянулся во все стороны, увидел, что
никто за ним не примечает, и до тех пор поклевывал, потаскивал и повола-
кивал кусок говядины, лежавший на краю прилавка, пока кусок не свалился
на пол. Пес его тотчас подхватил, побежал в укромный уголок и съел.
Тогда воробей сказал: "Пойдем к другой лавке, я тебе там еще один ку-
сок с прилавка скину, чтобы ты мог насытиться".
Когда же пес и второй кусок съел, воробей спросил у него: "Песик-бра-
тик, сыт ли ты теперь?" - "Да, говядинки я поел досыта, - отвечал пес, -
а вот хлеба-то у меня еще и во рту не было". Воробей сказал: "И это тебе
добудем, ступай за мной".
И повел его к лавке хлебника, и до тех пор поклевывал и подталкивал
два небольших хлебца, пока они не свалились с прилавка, и когда пес еще
хлеба захотел, повел его к другому хлебнику и там тоже добыл ему хлеба.
Когда все это было съедено, воробей сказал: "Песикбратик, сыт ли ты
теперь?" - "Да, - отвечал пес, - и теперь мы можем сделать маленькую
прогулку за город".
Вот и вышли они вместе на большую дорогу. Погода была теплая, и пес
сказал: "Устал я, и недурно бы мне поспать маленько". - "Да! Да! Усни, -
отвечал воробей, - а я тем временем усядусь на ветке". Пес раскинулся на
дороге и заснул.
Лежит он и спит, а по дороге едет ломовой извозчик и везет в повозке
две бочки вина на тройке лошадей. Воробей увидел, что он не хочет свора-
чивать с дороги и едет по той колее, поперек которой лежал, растянув-
шись, пес, и закричал: "Извозчик, сверни маленько в сторону, не то я те-
бя разорю". Извозчик проворчал себе под нос: "Посмотрим, как это ты меня
разоришь?" - защелкал бичом и перекатил повозку через пса, так что тот
остался мертвым на месте.
Тогда воробей крикнул ему: "Ты задавил моего песикабратика, так знай
же: это будет тебе стоить телеги и лошадей!" - "Вот еще, телеги и лоша-
дей! - сказал извозчик. - Посмотрел бы я, как это ты мне повредить мо-
жешь". И поехал далее.
Тогда воробей подобрался под брезент, которым телега была прикрыта, и
давай расклевывать дырку бочки настолько, что затычка из нее выскочила;
и вытекло из бочки все вино, а извозчик того и не заметил. Когда же он
как-то оглянулся назад и увидел, что с телеги каплет, то стал осматри-
вать бочки и тут только убедился, что одна из бочек пуста. "Ах я, нес-
частный!" - воскликнул он. "Недостаточно еще несчастлив!" - сказал ему
воробей и, взлетев одной из лошадей на голову, выклевал ей глаза.
Увидев это, извозчик вытащил из-за пояса свой крюк и швырнул им в во-
робья; но воробей взвился вверх, а крюк угодил лошади в голову и убил ее
насмерть. "Ах я, несчастный!" - воскликнул он. "Недостаточно еще нес-
частлив!" - сказал воробей, и когда извозчик потащился далее на своей
паре лошадей, воробей опять забрался под брезент, выклевал и из другой
бочки затычку и выпустил из нее все вино.
Когда извозчик это увидел, он опять воскликнул: "Ах я, несчастный! ",
- но воробей по-прежнему отвечал ему: "Недостаточно еще несчастлив!" -
сел второй лошади на голову и той тоже выклевал глаза.
Извозчик подбежал и набросился на него с крюком, но воробей взвился
вверх, крюком попало лошади по голове да так, что она осталась на месте.
"Ах я, несчастный!" - "Недостаточно еще несчастлив!" - сказал воробей,
сел и третьей лошади на голову и стал ей клевать глаза.
Извозчик в ярости опять набросился на воробья с крюком, но воробей от
него улетел, а он и третью свою лошадь убил на месте. "Ах я, несчаст-
ный!" - воскликнул он. "Недостаточно еще несчастный! - отвечал воробей.
- Теперь я полечу вперед и дома все у тебя разорю!" - и, точно, полетел
вперед.
Извозчик должен был бросить телегу на дороге и побрел домой пешком,
гневный и озлобленный.
"Ах, - сказал он жене, придя домой, - сколько бед на меня обрушилось:
и вино-то у меня из бочек повытекло, и все три лошади пали!" - "Ах, му-
женек! Да что это за злая птичка к нам в дом прилетела! Она со всего
света птиц созвала, и все они набросились на нашу пшеницу и поедают ее
взапуски".
Поднялся извозчик на верх дома, чтобы взглянуть на свое поле, и уви-
дел, что тысячи и тысячи птиц сидят на том поле и пшеницу всю уж склева-
ли, и воробей тут же, между птицами. Тут закричал извозчик: "Ах я, нес-
частный!" - "Недостаточно еще несчастлив! - отвечал воробей. - Ты мне,
извозчик, еще и жизнью поплатишься!" - и улетел прочь.
Извозчик, потерявший в тот день разом все свое достояние, сошел вниз
в комнату и сел на печку, озлобленный и разъяренный.
А воробей тем временем присел на подоконник и крикнул: "Извозчик, ты
мне еще жизнью поплатишься!" Тогда извозчик ухватился за крюк и бросился
к воробью, но только стекла в окне перебил, а по воробью не попал.
А воробей и в дом влетел, и на печку сел, и крикнул: "Извозчик, ты
мне еще жизнью поплатишься!" Извозчик, совсем обезумевший и ослепленный
яростью, бросился к печи и разбил ее вдребезги, и метался вслед за во-
робьем, куда бы тот ни присаживался, и перебил всю домашнюю утварь, зер-
кальце, скамьи, стол, даже стены своего дома, а воробей все от него
увертывался.
Наконец-таки удалось ему ухватить воробья рукой. "Не прикажешь ли
убить его?" - спросила извозчика жена. "Не-е-т! - воскликнул он. - Убить
его мало! Надо его уморить мучительной смертью - я проглочу его живьем!"
Взял да разом и проглотил воробья.
А воробей-то начал у него в желудке летать да попархивать и наконец
опять взлетел извозчику в самую глотку, а оттуда в рот, выставил изо рта
голову и крикнул: "Извозчик, а ты все же поплатишься мне жизнью!"
Тогда извозчик подал жене своей крюк и сказал: "Жена, убей ты воробья
у меня во рту!" Жена крюком ударила, да маленько промахнулась и угодила
мужу крюком по голове, убив его наповал. А воробей тем временем изо рта
его выпорхнул и улетел.
Фридер и Катерлизхен
Жили-были на белом свете муж (которого звали Фридер) да жена (ее зва-
ли Катерлизхен); поженились они не так давно и считались все еще молоды-
ми.
Однажды сказал Фридер: "Я пойду в поле, Катерлизхен; а как вернусь
оттуда, пусть у тебя тогда на столе будет приготовлено что-нибудь жаре-
ное для утоления голода да какое-нибудь прохладительное питье для утоле-
ния жажды". - "Ступай, ступай, Фридер, - отвечала ему Катерлизхен, - уж
я тебе все как следует приготовлю".
Когда же наступило время обеда, она достала из трубы колбасу, которая
там коптилась, положила ее на противень, подбавила к ней маслица и пос-
тавила противень на огонь. Колбаса стала поджариваться и шкворчать на
противне, а Катерлизхен, стоя около огня и держась за ручку противня,
сама про себя раздумывала...
"А что? - пришло вдруг ей в голову. - Пока колбаса изжарится, ведь я
бы тем временем могла в погреб спуститься и питья нацедить".
Вот она установила противень-то на огне покрепче, взяла кружку, сошла
в погреб и стала цедить пиво. Течет пиво в кружку, Катерлизхен на него
смотрит, да вдруг и спохватилась: "Э-э, собака-то у меня наверху не при-
вязана! Пожалуй, еще колбасу-то из противня вытащит, вот будет дело-то!"
- ив один миг взбежала по лестнице из погреба...
И видит: собака уж держит колбасу в зубах и волочит ее за собою по
земле.
Однако же Катерлизхен не ленива бегать, пустилась за собакой в погоню
и гналась за нею довольно-таки долго по полю; но собака бежала быстрее
ее и колбасы из зубов не выпускала, и уволокла ее за поле. "Ну, что есть
- то есть!" - сказала Катерлизхен, вернулась назад и, утомившись от бе-
готни, пошла домой тихонько, чтобы немного остудить себя.
А тем временем пиво из бочки бежало да бежало, потому что Катерлизхен
забыла кран завернуть; налилась кружка полная, а потом потекло пиво мимо
кружки в погреб и текло до тех пор, пока вся бочка не опорожнилась.
Катерлизхен еще с лестницы увидела, какая беда случилась в погребе.
"Вот тебе на! - воскликнула она. - Что теперь делать, чтобы Фридер этой
беды не заметил?"
Подумала, подумала, да и вспомнила, что еще с последней ярмарки на
чердаке лежит у них мешок отличной пшеничной муки, вот и придумала она
тот мешок с чердака снести да в погребе и рассыпать по полу, залитому
пивом. "Да, уж это можно сказать! - подумала она. - Запас беды не чинит
и в нужде пригождается!"
Полезла она на чердак, стащила оттуда мешок и спустила его с плеч как
раз на кружку, полную пива; кружка опрокинулась, и питье, приготовленное
для Фридера, тоже разлилось по погребу.
"Недаром люди говорят, - проговорила Катерлизхен, - что где одно по-
ложено, там и другому найдется место!" - и рассыпала муку из мешка по
всему погребу. И когда рассыпала, налюбоваться не могла на свою работу и
даже сказала: "Вот как тут все чисто и опрятно теперь!"
В обеденное время пришел и Фридер домой. "Ну-ка, Катерлизхен, что ты
мне приготовила?" - "Ах, Фридер! - отвечала она. - Задумала я тебе кол-
басу изжарить; но пока я пиво из бочки цедила в погребе, собака утащила
колбасу с противня; а как я погналась за собакой, все пиво из бочки уш-
ло; задумала я погреб от пива пшеничной мукой высушить и кружку с пивом
тоже опрокинула. А впрочем, будь покоен, в погребе теперь у нас сухо". -
"Женушка, женушка! - сказал ей Фридер. - Лучше бы ты этого не делала!
Колбасу дала собаке утащить, пиву дала из бочки утечь да еще пиво засы-
пать пшеничной мукой выдумала!" - "Такто так, муженек! Да ведь я всего
этого не предвидела: ты бы должен был мне все вперед сказать".
Фридер подумал: "Ну, если и дальше так с женой пойдет, так и точно
придется мне самому обо всем заранее подумать".
Вот и случилось, что накопивши порядочную сумму талерами, променял он
их на золото и сказал Катерлизхен: "Вот видишь тут эти желтые черепочки?
Эти черепочки я сложу в горшок да зарою в хлеву под яслями у коровы;
только смотри - не трогай их, а не то тебе от меня достанется!" И она
сказала: "Нет, муженек, ни за что не трону".
Когда же Фридер ушел, пришли в деревню торговцы продавать глиняные
кружки и горшки и спросили у Катерлизхен, не желает ли она что-нибудь
купить. "Э-э, добрые люди, - сказала Катерлизхен, - нет у меня никаких
денег, и ничего я у вас купить не могу; а вот если вам нужны желтые че-
репочки, так на черепочки и я бы у вас кое-что купила". - "Желтые чере-
почки? А почему бы не нужны? Покажи-ка их нам!" - "Так вот ступайте в
хлев и поройтесь под яслями у коровы, там и найдете желтые черепочки в
горшке, а я при этом и быть не смею!"
Плуты-торговцы пошли по ее указанию, порылись под яслями и отрыли
чистое золото. Золото они забрали, да с ним и бежали, а товар свой,
горшки да кружки весь в доме покинули.
Катерлизхен и подумала, что и эта новая посуда ей пригодиться может;
но так как на кухне в ней не было недостатка, то у всех новых горшков
