лубился в них. Прошло довольно долгое время, прежде чем он поднял голо-
ву.
- Ничего не понимаю, - сказал он наконец. - Тут же перерасходовано
чуть ли не семьсот фунтов!
Бросив взгляд на лицо Босини, он быстро добавил:
- Надо быть потверже с этим народом, сдерживайте их. Если не присмат-
ривать, они будут драть без всякого стеснения. Сбрасывайте на круг про-
центов десять. Я не буду возражать, если вы перерасходуете какую-нибудь
сотню фунтов!
Босини покачал головой.
- Я сократил все, что мог, до последнего фартинга!
Сомс раздраженно толкнул стол, так что все счета разлетелись по зем-
ле.
- Ну, знаете, - взволнованно сказал он, - натворили вы дел!
- Я вам сто раз говорил, - резко ответил архитектор, - что расходы
сверх сметы неизбежны. Я же предупреждал вас об этом!
- Знаю, - буркнул Сомс, - и я бы не стал спорить из-за каких-нибудь
десяти фунтов. Но кто мог предположить, что ваше "сверх сметы" вырастет
в семь сотен?
Это далеко не пустяковое столкновение обострялось характерными осо-
бенностями их обоих. Увлечение своей идеей, образом дома, который он
создал и мысленно видел осуществленным, заставляло Босини нервничать при
мысли, что его остановят на середине работы или заставят пойти на комп-
ромисс; не менее искреннее и горячее желание Сомса получить за свои
деньги все самое лучшее лишало его способности понять, почему вещи стои-
мостью в тринадцать шиллингов нельзя купить за двенадцать.
- Не надо мне было связываться с вашим домом, - сказал вдруг Босини.
- Вы не даете мне ни минуты покоя. Вам хочется получить за свои деньги
ровно вдвое больше, чем получил бы на вашем месте другой, а теперь, ког-
да я выстроил вам дом, равного которому не будет во всем графстве, вы
отказываетесь платить за него. Если вам хочется расторгнуть договор, я
найду средства покрыть перерасход, но будь я проклят, если хоть пальцем
шевельну для вашего дома!
Сомс взял себя в руки. Зная, что у Боснии нет денег, он счел его уг-
розу нелепой. Кроме того, он понимал, что постройка дома, захватившая
его целиком, оттянется на неопределенное время и как раз в тот критичес-
кий момент, когда личное наблюдение архитектора решает все дело. Уж не
говоря о том, что надо подумать и об Ирэн! Она очень странно держится
последнее время. Сомс был убежден, что Ирэн примирилась с мыслью о новом
Доме только из расположения к Боснии. Не стоит идти на открытую ссору с
ней.
- Вы напрасно злитесь, - сказал он. - Уж если я как-то мирюсь с этим,
то вам нечего выходить из себя. Я только хотел сказать, что, раз вы на-
зываете мне определенную сумму, я хочу... я хочу наконец составить себе
ясную картину.
- Послушайте меня, - сказал Боснии, и Сомса неприятно поразила злоба,
горевшая в его глазах. - Вы купили мои знания баснословно дешево. За те
труды и за то количество времени, которые я вкладываю в эту постройку,
вам пришлось бы уплатить Литлмастеру или какомунибудь другому болвану в
четыре раза больше. В сущности говоря, вы ищете первосортного архитекто-
ра за третьесортный гонорар, и вы нашли как раз то, что вам нужно!
Сомс понял, что Боснии не шутит, и, несмотря на все свое раздражение,
живо представил себе последствия ссоры. Постройка не докончена, жена
взбунтовалась, сам он - всеобщее посмешище.
- Давайте просмотрим счета как следует, - угрюмо сказал он, - и выяс-
ним, куда ушли деньги.
- Хорошо, - согласился Босини, - только не будем затягивать. Мне еще
надо заехать за Джун перед театром.
Сомс покосился на него и спросил:
- Где вы встретитесь с Джун, у нас? Босини вечно торчал на Мон-
пелье-сквер!
Накануне ночью был дождь - весенний дождь, и от земли шел сочный за-
пах трав. Теплый, мягкий ветер шевелил листья и золотистые почки на ста-
ром дубе, черные дрозды, пригретые солнцем, высвистывали сердце до дна.
Был один из тех дней, когда весна вдруг вдохнет в человека смутное
томление, сладкую тоску, негу, и он станет недвижно, смотрит на листья,
цветы и протягивает руки навстречу сам не зная чему. Земля дышала слабым
теплом, украдкой пробивавшимся сквозь холодные покровы, в которые ее
укутала зима. Своей долгой лаской земля манила людей лечь в ее объятия,
приникнуть к ней всем телом, прижать губы к ее груди.
В такой же день Сомс добился от Ирэн слова, которого ему пришлось так
долго ждать. Сидя на стволе упавшего дерева, он в двадцатый раз повторял
ей, что, если брак их окажется неудачным, она получит свободу, полную
свободу!
- Поклянитесь! - сказала тогда Ирэн.
Несколько дней назад она напомнила ему об этой клятве. Он ответил:
- Глупости! Я не мог обещать подобный вздор!
И, как нарочно, сейчас Сомс вспомнил об этом. Чего только влюбленный
не наобещает женщине! Тогда он готов был поклясться в чем угодно, лишь
бы завоевать ее! Он повторил бы свою клятву и сейчас, если б этим можно
было расшевелить Ирэн, но ее ничем не расшевелишь, у нее ледяная кровь!
И вместе со сладкой свежестью весеннего ветра на Сомса нахлынули вос-
поминания - воспоминания о его сватовстве.
Весной 1881 года он гостил у своего школьного товарища и клиента
Джорджа Ливерседжа, который, решив заняться разработкой лесных участков,
имевшихся у него по соседству с Борнмутом, поручил Сомсу образовать ком-
панию из подходящих людей для проведения этих планов в жизнь. Миссис Ли-
верседж, полагая, что такая затея будет вполне уместна, устроила в честь
Сомса музыкальный вечер. Когда развлечение это, от которого Сомс - чело-
век не музыкальный - ничего, кроме скуки, не испытывал, подходило к кон-
цу, взгляд его остановился на девушке в трауре, стоявшей поодаль от дру-
гих гостей. Черное платье из легкой, облегающей материи обрисовывало ли-
нии ее стройного, еще совсем худенького тела, руки в черных перчатках
были сложены, губы слегка улыбались, большие темные глаза блуждали с од-
ного лица на другое. Ее волосы, собранные в узел низко на затылке, поб-
лескивали над черным воротником, словно кольца отполированного металла.
И пока Сомс глядел на нее, им незаметно овладело то чувство, которое ра-
но или поздно настигает многих людей, - чувство какого-то странного
удовлетворения, какой-то странной полноты; словом, то, что романисты и
пожилые дамы называют любовью с первого взгляда. Продолжая украдкой наб-
людать за девушкой, Сомс подошел к хозяйке и, став рядом, стал упрямо
ждать, когда кончится музыка.
- Кто эта блондинка с темными глазами? - спросил он.
- А, это мисс Эрон. Ее отец, профессор Эрон, умер в этом году. Она
живет у мачехи. Славная девушка, хорошенькая, но совсем без денег!
- Представьте меня, пожалуйста, - сказал Сомс.
Тем для беседы с ней у Сомса нашлось не много, да и это немногое не
помогло ей разговориться. Но Сомс уехал с твердым намерением снова пови-
дать ее. Он достиг своей цели случайно, встретив Ирэн как-то на набереж-
ной в обществе мачехи, которая обычно прогуливалась здесь между двенад-
цатью и часом дня. Сомс не замедлил познакомиться с этой дамой и вскоре
же распознал в ней ту союзницу, которая и была ему нужна. Безошибочное
чутье к материальной подоплеке семейной жизни быстро помогло ему разоб-
раться в том, что Ирэн стоила мачехе гораздо больше тех пятидесяти фун-
тов в год, которые оставил ей отец; кроме того, он понял, что миссис
Эрон - женщина в расцвете лет - мечтает о вторичном замужестве. Необыч-
ная расцветающая красота падчерицы мешала осуществлению этих мечтаний. И
Сомс, вкрадчивый и упорный, как и всегда, составил себе план действий.
Он уехал из Борнмута, ничем не выдав своих чувств, но через месяц
вернулся и на этот раз повел разговор не с самой девушкой, а с мачехой.
Он пришел к окончательному решению, он согласен ждать сколько угодно. И
Сомсу пришлось ждать долго, а тем временем Ирэн расцветала, смягчались
линии ее девической фигуры, молодая кровь зажигала ее глаза, согревала
теплом матовые щеки; и, встречаясь с Ирэн, Сомс всякий раз делал ей
предложение и после каждой встречи с тяжестью на сердце, но попрежнему
настойчивый и безмолвный, как могила, уезжал обратно в Лондон, увозя с
собой ее отказ. Он пытался уяснить себе тайные причины ее упорства, но
проблеск истины мелькнул перед ним только раз. Это было на одном из тех
танцевальных вечеров, которые служат единственной отдушиной для темпера-
мента курортной публики. Сомс сидел рядом с Ирэн в нише окна, взволно-
ванный вальсом, который только что протанцевал с ней. Она взглянула на
него поверх медленно колыхавшегося веера, и Сомс потерял голову. Схватив
ее руку, он прижался к ней губами повыше кисти. Ирэн содрогнулась - до
сих пор он не может забыть ни той дрожи, ни того неудержимого отвраще-
ния, которое было в ее глазах.
Спустя год она уступила. Что побудило ее к этому, Сомс так и не мог
узнать; он не добился объяснений и от миссис Эрон - женщины, не лишенной
дипломатических талантов. Как-то раз, уже после свадьбы, он спросил
Ирэн: "Почему ты столько раз отказывала мне?" Она ответила молчанием.
Загадка с первого же дня встречи - она осталась неразгаданной и до сих
пор...
Боснии стоял в дверях палатки; на его красивом, резко очерченном лице
мелькало какое-то странное, и тоскливое и радостное, выражение, словно
он тоже ждал, что весеннее небо пошлет ему блаженство, и чуял близость
счастья в весеннем воздухе. Сомс смотрел на архитектора. Почему у него
такой счастливый вид? Что значат эти улыбающиеся губы и глаза? Чего он
ждет? Сомс не понимал, чего может ждать Боснии, вдыхая всей грудью ве-
тер, несущий запах цветов. И снова Сомс почувствовал неловкость в при-
сутствии этого человека, которого привык презирать. Он быстро пошел к
дому.
- Единственный подходящий цвет для изразцов, - услышал Сомс, - крас-
ный с сероватым отливом, это даст впечатление прозрачности. Мне бы хоте-
лось посоветоваться с Ирэн. Я заказал лиловые кожаные портьеры для две-
рей во внутренний двор; а если стены в гостиной покрыть легким слоем
кремовой краски, то впечатление прозрачности еще усилится. Надо до-
биться, чтобы вся внутренняя отделка была пронизана тем, что я бы назвал
обаянием.
- Вы хотите сказать, что у моей жены есть обаяние?
Босини уклонился от ответа.
- В центре двора нужно посадить ирисы.
Сомс высокомерно улыбнулся.
- Я загляну как-нибудь к Бичу, - сказал он, - посмотрим, что у него
найдется.
Больше говорить было не о чем, но по дороге на станцию Сомс спросил:
- Вы, вероятно, очень высокого мнения о вкусе Ирэн?
- Да.
В этом резком ответе ясно послышалось: "Если вам хочется поговорить о
ней, найдите себе другого собеседника!"
И угрюмая тихая злоба, не оставлявшая Сомса все это утро, разгорелась
в нем еще сильнее.
Дальше они шли молча, и только у самой станции Сомс спросил:
- Когда вы думаете кончить?
- К концу июня, если вы действительно хотите поручить мне и отделку.
Сомс кивнул.
- Но вы, конечно, сами понимаете, - сказал он, - что дом обходится
мне гораздо дороже, чем я рассчитывал. Не мешает вам также знать, что я
мог бы отказаться от постройки, но не в моих правилах бросать начатое
дело!
Боснии промолчал. И Сомс покосился на него с выражением какой-то со-
бачьей злости в глазах, ибо, несмотря на всю его утонченность и высоко-
мерную выдержку денди, квадратная челюсть и линия рта придавали ему
сходство с бульдогом.
Когда в тот же вечер Джун приехала к семи часам на Монпелье-сквер,
горничная Билсон сказала ей, что мистер Босини в гостиной, миссис Сомс
одевается и сейчас сойдет. Она доложит ей, что мисс Джун приехала.
Но Джун остановила ее.
- Ничего, Билсон, - сказала она. - Я пройду в комнаты. Не торопите
миссис Сомс.
Джун сняла пальто, а Билсон, даже не открыв перед ней дверь в гости-
