Тихонько пошел дальше и опять остановился. Откуда-то издалека доносился
протяжный отчаянный крик... еще... еще... - снова смолкло все. Вдруг,
через некоторое время, уже с другого конца города раздался выстрел, дру-
гой, и сразу, перекатываясь эхом посреди ночи, одновременно загрохотали
десятки - точно били пачками.
"Что это такое?.. Что это все значит?" - подумал Сергей, изумленный и
совершенно сбитый с толку столь странной встречей.
Выстрелы сразу оборвались, и мертвая тишина показалась еще резче и
загадочнее.
Сергей шагнул в темноте раз, другой, наткнулся на какую-то решетку и
отступил даже назад от изумления. Внизу, черноватым отблеском отсвечива-
ло море, и волны плескались о каменную набережную.
..."Новороссийск! - догадался он. - Вот что!"
VII.
Ночь была глухая и темная, несколько случайных мокрых снежинок опус-
тилось Сергею на разгоряченное лицо. С моря дунул теплый ветер.
Сергей забился за какими-то ящиками и досками, нагроможденными возле
железнодорожного забора.
"Куда я сейчас к чорту пойду? - думал он. - Должно быть, у них тут
военное или осадное положение. Попадешься как-раз. Да и не видать ниче-
го, куда же итти, где улицы, где город? Путаница какая-то".
Позади его стоял не то завод, не то какое-то станционное сооружение.
Вокруг него было все завалено разной поломанной дребеденью. Здесь, зап-
рятавшись укромно, закрывшись какими-то известковыми рогожами, продремал
Сергей до самого утра.
"Ну! - подумал он, поднимаясь. - Теперь надо решать, что делать?
Прежде всего, долой с папахи звезду. Потом документы. - Он вынул целую
кипу из полевой сумки. - Порвать надо! - Но рвать все было жалко, осо-
бенно партбилет и украшенное яркой пятиконечной звездой выпускное свиде-
тельство краскома. Он остановился в нерешительности. - Нет... жалко!
Попробую лучше спрятать. Но куда?" Через несколько минут нашел и место.
Один из толстых столбов забора был пробит насквозь. Сергей свернул тру-
бочкой оба документа, засунул их туда, и отверстие заложил кусочком су-
хого цемента. "Ну, а остальные? Остальные можно побросать". - И он быст-
ро перебрал их напоследок руками. Сводки, карты, полевая книжка, еще ка-
кие-то завалявшиеся бумаги. Он только что хотел порвать их, как взгляд
его остановился на маленьком голубом конверте.
- Это что? - Сел опять на бочку и вынул чистенькие, плотные листки.
Все теми же крепкими духами пахнуло на него. Он перечитал с начала до
конца и улыбнулся, что-то сообразив. - Ерунда! - недоверчиво ответил он
себе. Но сейчас же нахмурил лоб, над чем-то усиленно раздумывая.
"Письмо передано с нашим хорошим....", - думал он.
- А что если попробовать?
"Жрать хочется, как собаке" - думал Сергей, очутившись в центре горо-
да.
От дверей всевозможных шашлычных кабачков и подвальчиков несло запа-
хом съестного. Ноздри Сергея шевелились.
Повсюду сновали офицеры с крестами и без крестов, с повязками и без
повязок. Солдат было мало вовсе. Изящные сестры с красными крестами выг-
лядывали из проносившихся мимо экипажей. Проезжали кавалеристы.
- Помогите несчастному солдату, принявшему муки за родину от больше-
вистской чрезвычайки... - услышал Сергей позади себя голос.
- ...Усечены все пять пальцев на руке, безжалостно гнусным способом.
Помогите во имя патриотизма.
Обернувшись, Сергей увидел какого-то весьма подозрительного субъекта,
протягивающего к нему руку. "Новый способ выпрашиванья", - подумал он.
Но помочь "во имя патриотизма" не мог, да и не имел ни малейшего жела-
ния.
Наконец, он нашел толкучку, шумную и крикливую, где продавалась раз-
ная разность и больше всего обмундирование, английские плащи, ботинки,
все вплоть до разворованных казенных седел и вещевых мешков.
- Беру франки и доллары! - подскочил к нему некто в сером. - Имеете,
господин?
- Купите часы, - отвечал Сергей.
- Часы? Кажите. Эти? Сколько?
- Тысячу рублей.
- Пятьсот желаете?
- Давай пятьсот, - усмехнулся Сергей.
С деньгами в руках он зашел в первый попавшийся кабачок. На пороге же
его оглушил чей-то пьяный басистый голос, оравший: Давай национально
Российский марш... Сукин сын, большевистская твоя башка...
Было душно, накурено, и пахло затхлостью. Хрипел грамофон. Поев, Сер-
гей поспешно вышел.
На оставшиеся четыреста рублей купил две пары офицерских погон, игол-
ку и ниток.
Хозяин лавчушки, торговавший всяким барахлом, с особенным любо-
пытством посмотрел на Сергея и даже усмехнулся.
Должно быть, ему странным показалось, для чего это солдату в серой
шинели понадобились подпоручиковы погоны.
На всякий случай Сергей поспешно смешался с народом, завернул за угол
и торопливо пошел, разыскивая укромное местечко, где он мог бы преобра-
зиться.
Через час, немного волнуясь, он, как офицер Добровольческой армии,
шел по улице, отыскивая необходимый ему дом.
Нашел. На дверях медная дощечка и на ней:
Присяжный поверенный Г. К. Красовский.
- "Это теперешний каратель, - решил Сергей. - Ну, что же, войдем".
И он нажал кнопку электрического звонка.
VIII.
Четвертый день, как живет Сергей в удобной, но совсем непривычной для
него обстановке крепкотелой буржуазной семьи.
Встретили его по письму даже приветливо, - как своего человека.
- Скажите, но почему вы так запоздали? - с легким укором спрашивала
его хозяйка. - Ведь письмо вам было передано уже давно.
- Ничего не поделаешь, знаете, служба. Предполагал выехать раньше, но
задержали.
Ему отвели комнату небольшую, но уютную, обставленную тяжелой мебелью
и широким кожаным диваном, служившим ему вместо кровати.
И вот каждый день, по утрам, Сергей уходит, инсценируя "дела службы".
Возвращается к обеду, а вечера проводит за чаем в столовой, посреди
кружка друзей и близких знакомых Красовского.
Семья была выдержанная и даже тонная. Видно было, что ее внутренний
механизм работает ровно и без перебоев, а жизнь течет плавно, своим че-
редом, как будто ничего особенного вообще и не происходит.
Во всяком случае, если где-то в стороне кипело, бушевало, разбива-
лось, рушилось, то непосредственно Красовских не задевало и на семейном
уюте ничем не отражалось.
Красовские как бы умышленно закрывали глаза на все кругом происходя-
щее, в лучшем случае считая все это каким-то недоразумением, неприятным
инцидентом, а в худшем - беспорядком, который скоро уляжется, утихоми-
рится для того, чтобы уступить дорогу плавному течению, прежней спокой-
ной жизни. Как-то раз, обиняком, Сергей задал хозяйке вопрос: - не дума-
ет ли она, что в конце концов пора бы изменить теперешний уклад жизни?
- Ну, а как же может быть иначе? - пожав плечами, ответила она. - Ну,
я понимаю, в верхах там, другой образ правления, парламент, конституция.
Но зачем же личную-то жизнь ломать?
И в голосе ее было столько неподдельного удивления и непонимания, что
Сергей промолчал и перевел разговор на другую тему.
Однажды он лежал на диване, когда послышался женский голос:
- Константин Николаевич! Идите чай пить!
"Ах, ты чорт, - мысленно обругал себя, вскакивая с дивана, Сергей. -
Да ведь это меня же".
И ответил поспешно:
- Сию минуту, Ольга Павловна! Зачитался, что даже не слышу.
За чаем собралось несколько человек. Ольга Павловна, - женщина лет
тридцати пяти, в меру подкрашенная и подведенная, ее брат - тучный гос-
подин с жирным баском и лаконическими резкими суждениями обо всем.
Чья-то не то племянница, не то крестница, куколкой наряженная, Лидочка.
И еще какой-то субъект неопределенной категории, с козлиной бородкой,
весьма интеллигентным лицом и тщательно отутюженными складочками брюк.
Он был тощ и желчен; фамилии его Сергей не расслышал.
- Сегодня доллар поднялся ровно в два раза, - громко проговорил туч-
ный господин, ни к кому, собственно, не обращаясь. - Это грабеж, формен-
ный! Неслыханная вещь! За один день на сто процентов!
- Удивительно, - проговорил Сергей. - Что бы это значило?
- А то, что плохо работаете, господин офицер. Все отступления да отс-
тупления.
- Но постой, мой друг! - вмешалась хозяйка, очевидно, желая смягчить
его резкость. - Почему же ты так говоришь Константину Николаевичу, точно
это от него зависит.
- На это есть причины чисто стратегического характера, - ответил Сер-
гей. - И я думаю никто не сомневается в том, что в конце концов Добро-
вольческая (он чуть-чуть не сказал было Красная) армия сумеет разбить
эти банды.
- Не сомневаются? - И тот иронически посмотрел на него. - Нет, сомне-
ваются, раз доллар вверх скакнул. Отчего он скачет, вы знаете?
- Нет! - откровенно сознался Сергей.
- Ну, то-то! А скачет он оттого, что спрос на него большой. А спрос
почему? Да потому, что уши навострили все, как бы чуть что, так и до
свидания. С нашими-то цветными тряпками за границу не уедешь. А вы гово-
рите, - не сомневаются. Нет, уж у меня доллар на этот счет лучше всякого
барометра.
- Константин Николаевич! - перебила их Лидочка, которой надоел этот
разговор. - Вы на фронте были?
- А как же? Был, конечно.
- И красных видели? Пленных? - добавила она. - Расскажите, какие они?
- Какие? Вот, право, затрудняюсь сказать. Люди как люди. Все больше
крестьяне и рабочие.
- А вы... вы их не расстреливали? Сами, конечно?
- Нет, не расстреливал, - ответил он несколько насмешливо.
- Аа! - разочарованно протянула она. - А я думала почему-то, что вы
сами. Скажите, а вы видели, как это их?..
- Лидочка, перестань, что это ты за чаем о каких неприятных вещах го-
воришь, неэстетично даже, - молодая девушка и вдруг - такие разговоры.
Лидочка немножко обиделась: мало ли что не эстетично, а раз интерес-
но.
В комнате было чисто и тепло. Сверху из-под абажура лился ровный,
мягкий свет, и бисерные нити спускающейся бахромы играли огоньками раз-
ноцветно.
Тощий господин, просмотрев газету, отложил ее в сторону и сказал, об-
ращаясь к Сергею:
- Читали?.. Нет? Какую новость еще выкинули. Все просоциализировали и
дома, и имущества, и храмы, - кажется, больше нечего было. Так нет, ре-
шили еще социализировать женщин! - проговорил он раздельно и едко усме-
хаясь. - Женщин от шестнадцати лет и выше. Вот смотрите, официальное со-
общение.
Сергей посмотрел, - точно официальное сообщение в виде вырезки из
"Правды" было налицо.
- Может быть, здесь преувеличивается несколько, - осторожно заметил
он. - Вряд ли они могли решиться на такую меру. Ведь это вызвало бы це-
лый бунт.
- Э! Одним бунтом больше, одним меньше. Не все ли им равно? А что это
правда, так я и не сомневаюсь. Например, знаете, у них там для Совнарко-
ма некая госпожа Колонтай есть. Шикарная, конечно, красавица, брильянты,
меха и все такое прочее. - Он посмотрел искоса на скромно опустившую
глаза Лидочку и добавил с некоторым раздражением. - Да неужели же не
слыхали? Ведь об этом все говорят.
- Да, слыхал, что-то, - уклончиво ответил Сергей. - Только верно ли
это?
- Враки все, - прислушавшись, проговорил другой. - Разве всему, что у
нас в газеты попадает, верить можно? Всякой дрянью столбцы заполняют, а
про то, что нужно - ничего. У меня, вон, фабрика в Костроме, так хоть бы
строчка была, как там и что. Все на один лад. Все, пишут, поломано, рас-
тащено, камня на камне не осталось. А встретил я недавно человека. Ниче-
го - говорит - все на месте стоит, одно отделение работает даже понемно-
гу.
- Ах, оставьте, Федор Павлович! - возразил ему первый. - Нельзя же
все о ваших фабриках. Нужно, так сказать, всесторонне осветить бытие
этих банд. Это в конце концов необходимо для истории.
- Враки! - упрямо повторил тучный господин. - А если не враки, то и у
нас не лучше. Декрета не издавали, а что кругом господа офицеры делают!
Стыдно сказать. Публичный дом какой-то!
