степени бестактное снисхождение к меньшему брату, характерное
для многих из тех господ мужского и женского пола, для которых
и сочувствие к "народу" является делом моды. Эти люди грешат
гораздо больше, чем они при их полном отсутствии такта даже
могут сами себе представить. Неудивительно, что результат
такого их общения с "меньшим братом" совершенно ничтожен, а
зачастую прямо отрицателен. Когда народ на такое обращение
отвечает естественным чувством возмущения, эти добрые господа
всегда воспринимают это как доказательство неблагодарности
народа.
Что общественная деятельность ничего общего с этим не
имеет, что общественная деятельность прежде всего не должна
рассчитывать ни на какую благодарность, ибо ее задачей является
не распределять милость, а восстанавливать право, - такого рода
суждение подобным господам просто невдомек.
Меня судьба уберегла от такого рода "разрешения"
социального вопроса. Вовлекши меня самого в омут нищеты, судьба
приглашала меня не столько "изучать" социальную проблему,
сколько на себе самом испробовать ее. Если кролик счастливо
пережил вивисекцию, то это уже его собственная заслуга.
Пытаясь теперь изложить на бумаге то, что было пережито
тогда, я заранее знаю, что о полноте изложения не может быть и
речи. Дело может идти только о том, чтобы описать наиболее
потрясающие впечатления и записать те важнейшие уроки, которые
я вынес из той полосы моей жизни.
x x x
Найти работу мне бывало нетрудно, так как работать
приходилось как чернорабочему, а иногда и просто как поденщику.
Таким образом я добывал себе кусок хлеба.
При этом я часто думал: надо просто встать на точку зрения
тех людей, которые, отряхнув с ног прах старой Европы,
устремляются в Новый свет и там на новой родине добывают кусок
хлеба какой угодно работой. Разделавшись со всеми
предрассудками и представлениями о сословной и профессиональной
чести, освободившись от всяких традиций, они зарабатывают
средства на пропитание там и так, где и как это возможно. Они
вполне правы, что никакая работа не позорит человека. Так и я
решился обеими ногами стать на создавшуюся для меня почву и
пробиться во что бы то ни стало.
Очень скоро я убедился в том, что всегда и везде можно
найти какую-либо работу, но также и в том, что всегда и везде
ее легко можно потерять.
Именно необеспеченность заработка через некоторое время
стала для меня самой трудной стороной моей новой жизни.
"Квалифицированного" рабочего выбрасывают на улицу не так
часто как чернорабочего; однако и он далеко не свободен от этой
участи. Если он не оказывается без дела просто из-за отсутствия
работы, то его часто настигает локаут или безработица в
результате участия в забастовке.
Здесь необеспеченность заработка жестко мстит за себя
всему хозяйству.
Крестьянский парень, который переселяется в город,
привлекаемый туда большей легкостью труда, более коротким
рабочим днем и другими соблазнами города, сначала, приученный к
более обеспеченному заработку, бросает работу лишь в том
случае, когда имеет по крайней мере серьезную надежду получить
другую. Нужда в сельскохозяйственных рабочих велика, поэтому
менее вероятна длительная безработица среди этих рабочих.
Ошибочно думать, что молодой парень, отправляющийся в большой
город, уже с самого начала сделан из худшего материала, чем
тот, который крепко засел в деревне. Нет, напротив, опыт
показывает, что переселяющиеся в город элементы деревни большею
частью принадлежат к самым здоровым и энергичным натурам, а не
наоборот. К этим "эмигрантам" надо отнести не только тех, кто
эмигрирует за океан в Америку, но и тех молодых парней, которые
решаются бросить свою деревню и отправиться искать счастья в
большом городе. Они также берут на себя большой риск. Большею
частью такой деревенский парень приходит в большой город, имея
в кармане кое-какие деньжонки. Ему не приходится дрожать за
себя, если по несчастью он не найдет работы сразу. Хуже
становится его положение, если, найдя работу, он ее быстро
потеряет. Найти новую работу, в особенности в зимнюю пору
трудно, если не невозможно. Несколько недель он еще
продержится. Он получит пособие по случаю безработицы из кассы
своего союза и еще продержится некоторое время. Но когда он
издержит последний грош и когда профсоюзная касса перестанет
платить ему пособие ввиду чрезмерной длительности его
безработицы, тогда он попадает в большую нужду. Теперь ему
приходится бродить по улицам на голодный желудок, заложить и
продать последнее; его платье становится ветхим, сам он
начинает все больше и больше опускаться физически, а затем и
морально. Если он еще останется без крова (а это зимой
случается особенно часто), его положение становится уже прямо
бедственным. Наконец он опять найдет кое-какую работу, но игра
повторяется сначала. Во второй раз несчастье его разыграется в
том же порядке. В третий раз удары судьбы будут еще сильней.
Постепенно он научится относиться к своему необеспеченному
положению все более и более безразлично. Наконец повторение
всего этого входит в привычку.
Энергичный и работающий парень, именно благодаря этому
постепенно совершенно меняет свой облик. Из трудящегося
человека он становится простым инструментом тех, кто начинает
использовать его в своих низких корыстных целях. Без всякой
вины ему так часто приходилось быть безработным, что он
начинает считать так: месяцем больше или меньше - все равно. В
конце концов он начинает относиться индифферентно не только к
вопросам своего непосредственного бытия и заработка, но и к
вопросам, связанным с уничтожением государственных,
общественных и общекультурных ценностей. Ему уже ничего не
стоит принимать участие в забастовках, но ничего не стоит
относиться к забастовкам совершенно индифферентно.
Этот процесс я имел возможность собственными глазами
наблюдать на тысяче примеров. Чем больше я наблюдал эту игру,
тем больше во мне росло отвращение к миллионному городу,
который сначала так жадно притягивает к себе людей, чтобы их
потом так жестоко оттолкнуть и уничтожить.
Когда эти люди приходят в город, их как бы с радостью
причисляют к населению столицы, но стоит им подольше остаться в
этом городе, как он перестает интересоваться ими.
Меня также жизнь в этом мировом городе изрядно потрепала,
и на своей шкуре я должен был испытать достаточное количество
материальных и моральных ударов судьбы. Еще в одном я убедился
здесь: быстрые переходы от работы к безработице и обратно,
связанные с этим вечные колебания в твоем маленьком бюджете,
разрушают чувство бережливости и вообще лишают вкуса к
разумному устройству своей жизни. Человек постепенно приучается
в хорошие времена жить припеваючи, в плохие - голодать. Голод
приучает человека к тому, что как только в его руки попадают
некоторые деньги, он обращается с ними совершенно нерасчетливо
и теряет способность к самоограничению. Стоит ему только
получить какую-нибудь работенку и заработать немного деньжонок,
как он самым легкомысленным образом тотчас же пускает свой
заработок в трубу. Это опрокидывает всякую возможность
рассчитывать свой маленький бюджет хотя бы только на неделю.
Заработанных денег сначала хватает на пять дней из семи, затем
только на три дня и, наконец, дело доходит до того, что
спускаешь свой недельный заработок в течение одного дня.
А дома часто ждут жена и дети. Иногда и они втягиваются в
эту нездоровую жизнь, в особенности, если муж относится к ним
по-хорошему и даже по-своему любит их. Тогда они все вместе в
течение одного, двух или трех дней спускают весь недельный
заработок. Пока есть деньги, они едят и пьют, а затем вторую
часть недели вместе голодают. В эту вторую часть недели жена
бродит по соседям, чтобы занять несколько грошей, делает
небольшие долги у лавочника и всячески изворачивается, чтобы
как-нибудь прожить последние дни недели. В обеденный час сидят
за столом при полупустых тарелках, а часто голодают совершенно.
Ждут новой получки, о ней говорят, строят планы и голодая
мечтают уже о том, когда наступит новый счастливый день и
недельный заработок опять будет спущен в течение нескольких
часов.
Маленькие дети уже в самом раннем своем детстве знакомятся
с этой нищетой.
Но особенно плохо кончается дело, если муж отрывается от
семьи и если мать семейства ради своих детей начинает борьбу
против мужа из-за этого образа жизни. Тогда начинаются споры и
раздоры. И чем больше муж отчуждается от жены, тем ближе он
знакомится с алкоголем. Каждую субботу он пьян. Из чувства
самосохранения, из привязанности к своим детям мать семьи
начинает вести бешеную борьбу за те жалкие гроши, которые ей
приходится вырывать у мужа большую частью по пути с фабрики в
трактир. В воскресенье или в понедельник ночью он, наконец,
придет домой пьяный, ожесточенный, спустивший все до гроша.
Тогда происходят сцены, от которых упаси нас, боже.
На тысяче примеров мне самому приходилось наблюдать все
это. Сначала это меня злило и возмущало, потом я научился
понимать тяжелую трагедию этих страданий и видеть более
глубокие причины порождающие их. Несчастные жертвы плохих
общественных условий!
Еще хуже были тогда жилищные условия. Жилищная нужда
венского чернорабочего была просто ужасна. Еще и сейчас дрожь
проходит по моей спине, когда я вспоминаю о тех казармах, где
массами жили эти несчастные, о тех тяжелых картинах нечистоты,
грязи и еще много худшего, какие мне приходилось наблюдать.
Что хорошего можно ждать от того момента, когда из этих
казарм в один прекрасный день устремится безудержный поток
обозленных рабов, о которых беззаботный город даже не подумает?
Да, беззаботен этот мир богатых.
Беззаботно предоставляет он ход вещей самому себе, не
помыслив даже о том, что рано или поздно судьба принесет
возмездие, если только люди во время не подумают о том, что
нужно как-то ее умилостивить.
Как благодарен я теперь провидению за то, что оно дало мне
возможность пройти через эту школу! В этой школе мне не
пришлось саботировать все то, что было мне не по душе. Эта
школа воспитала меня быстро и основательно.
Если я не хотел совершенно разочароваться в тех людях,
которые меня тогда окружали, я должен был начать различать
между внешней обстановкой их жизни и теми причинами, которые
порождали эту обстановку. Только в этом случае все это можно
было перенести, не впав в отчаяние. Только так я мог видеть
перед собою не только людей, тонущих в нищете и грязи, но и
печальные результаты печальных законов. А тяготы моей
собственной жизни и собственной борьбы за существование,
которая также была нелегка, избавили меня от опасности впасть в
простую сентиментальность по этому поводу. Я отнюдь не
капитулировал и не опускал рук, видя неизбежные результаты
определенного общественного развития. Нет, так не следует
понимать моих слов.
Уже тогда я убедился, что здесь к цели ведет только
двойной путь:
Глубочайшее чувство социальной ответственности
направленное к созданию лучших условий нашего общественного
развития, в сочетании с суровой решительностью уничтожать того
горбатого, которого исправить может только могила.
Ведь и природа сосредоточивает все свое внимание не на
