рассердился на себя за это глупое чувство.
-- Не сердись,-- сказала Никак,-- я не хотела тебя обидеть. Можно, я
уйду и вернусь завтра в полдень?
-- Возвращайся,-- сказал Рональд Брук,-- возвращайся, я буду тебя
ждать.
Последние слова он сказал искренне.
Боже мой, неужели я могу в нее влюбиться? -- подумал он, когда девушка
ушла. Но ведь я был влюблен в нее уже во сне. А все остальное было лишь
продолжением сна. Что мне делать?
Он решил заняться образцами.
Через несколько часов работы он начал понимать с чем имеет дело.
Мельчайшая металлическая пыль действительно была формой жизни; металлические
клетки делились, росли, быстро создавали сложные структуры и даже ткани.
Капкан мог просто вырасти на грунте, скорее всего так и произошло. Но
металлические организмы питались металлом, вот почему они могли убить
супругов Янсон, уничтожив металлические части их скафандров. А кто же тогда
Никто? Металлическая девушка с металлическим сердцем, которое может любить?
И можно ли любить металлическую девушку?
Он посмотрел на фотографии, сделанные фотороботом. Пока Никто
находилась внутри станции, сотни приборов изучали ее. Ее прекрасный загар
был просто ржавчиной. Ночью она была холодна, а днем разогреется на солнце.
В любом случае она не человек.
Следующий корабль должен был прилететь на закате. Что такое добро и что
такое зло? -- подумал Рональд Брук,-- я никогда не смогу понять этого до
конца. И как бы я ни поступил, я никогда не смогу себя уверить, что поступил
правильно.
В полдень Никто вернулась.
-- Я уже разгадал кто ты,-- сказал Рональд Брук.
-- Я знаю. Но это не помешает мне любить тебя.
-- Мы никогда не сможем любить друг друга,-- сказал Рональд Брук.-- Мы
слишком разные. Есть такая неоспоримая вещь, как биология. Если хочешь, я
дам тебе учебник.
-- Я знаю, что такое биология,-- ответила Никто,-- я даже знаю, что
сегодня вечером прилетит следующий корабль. Я знаю, что ты собирался предать
меня. Но ты еще не уверен. Ты еще не знаешь, как тебе поступить.
-- А что мне делать?
-- Возьми это и решай сам.
Она подала ему маленький черный предмет. В полдень ее рука была теплой.
-- Что это?
-- Это пуля, но она живая. Она убивает металл. Если ты выстрелишь по
кораблю, то он никогда не сможет вернуться на Землю.
-- Ты предлагаешь мне уничтожить корабль.
-- Я предлагаю тебе выбрать между добром и злом. И что бы ты ни выбрал,
ты будешь прав только наполовину.
На закате он надел легкий скафандр и вышел из станции. В его
автоматической винтовке было девяносто пуль. Одна из них живая, убивающая
металл. Но он еще не принял решения.
Когда корабль опустился на поверхность, Рональд Брук лег за большим
камнем в форме правильной пирамидки. Закат был невероятен. Голубые
кристаллики сгущали воздух, маленькое солнце переливалось всеми цветами
спектра. Железная пустыня медленно опускалась в ночь. Из корабля вышла
одинокая фигура в скафандре и большом шлеме с одним окошечком. Фигура
напоминала циклопа.
-- Какая разница? -- подумал Рональд Брук,-- как бы я ни поступил, я
все равно буду прав только наполовину. Он прицелился и выстрелил по кораблю.
Выстрелил той самой пулей. Теперь все было кончено. В любом случае
зараженный корабль не доберется до Земли. Он выпустил остальные заряды в
фигурку циклопа.
Через несколько минут корабль взлетел.
Вскоре метеллический вирус начнет разьедать обшивку, а через несколько
месяцев от стальной громадины останется только труха.
Он встал.
Последний раз оглянувшись на закат, он отправился по тропинке к
станции.
На тропинке стояла девушка.
-- Спасибо,-- сказала она,-- не бойся, подойди ко мне.
Он сделал шаг и капкан захлопнул челюсти на его ноге. Он упал и больно
ударился плечом о металл. Из металла вырос еще один капкан и сжал его
локоть. Ткань прорвалась и Рональд Брук стал задыхаться.
-- Помоги мне! -- прошептал он.
Девушка виновато улыбнулась и, отвернувшись, отправилась прочь, в
железную пустыню. Над железной пустыней догорал божественный закат.
3. ФАНТИКИ
У меня свой домик в Понс-де-Гре; я купил его еще в те времена, когда не
была выстроена гостиница, а в озере была отличная рыбалка. Гостиницу строили
долго -- несколько лет стоял один фундамент, и я уже начал надеяться, что
мой тихий рай на земле так и останется тихим раем. Но когда я приехал в эту
зиму, гостиница была заполнена и множество постояльцев ходили туда-сюда,
скрипя по снегу, с видом постоянных клиентов. На тихий отдых расчитывать не
приходилось.
Впрочем, это была не совсем гостиница. Это был еще и спортивный центр,
что совсем плохо. В день моего приезда начинался чемпионат по кик-боксингу
(чемпионат мира, как утверждали афишки; афишки, конечно же, врали --
чемпионаты мира не проводятся в таких деревеньках. Странный вид спорта, этот
кик-боксинг: столько чемпионов мира развелось, что встречаешь их на каждом
шагу; а сколько там нашего мира?)
В первый же вечер я купил довольно дешевый билет на предварительные
встречи и полтора часа со скукой наблюдал, как худые мальчики лупят друг
друга по головам. Их головы, колени и интимные части тел были защищены
пластиковыми доспехами, поэтому, на мой взгляд, они старались совершенно
напрасно. Победы присуждались по очкам.
Рядом со мною сидел толстый и потный, но, видимо, интеллигентный
субьект в очках. Время от времени он отпускал замечания по поводу боя,
разговаривая сам с собой.
-- Ну, как вам это понравилось? -- вдруг спросил он меня.
-- Никак, совсем никак, я не разбираюсь в избиении людий. Я -- как раз
наоборот -- врач по профессии.
-- Тогда что вы здесь делаете?
-- Задаю себе именно этот вопрос.
-- Знаете,-- сказал мой новый знакомый,-- это ведь предварительные бои.
Они совсем неинтересны для неискушенного зрителя. Интересно смотреть
финальные встречи. Ради этого, собственно, все и съехались.
-- Меня это не радует,-- сказал я,-- на финальные встречи я тоже не
приду.
-- А хотите, я вам прямо сейчас покажу, что такое настоящий бокс?
-- Вы хотите меня избить? Предупреждаю, у вас получится.
-- Нет, я вам покажу тренировку.
-- С меня достаточно и выступлений.
-- Я покажу вам, как тренируется наш второй номер, Джани Фантори.
Я хотел было отказаться, но имя показалось мне знакомым. Кажется, у
моего любимого детского писателя было похожее. Я согласился.
Мы спустились по бетонным ступеням в подвальное помещение. Лестница
пахла недавно оконченной стрпойкой -- она еще не успела впитать человеческие
запахи. Еще не доходя два пролета до открытой двери, я отчетливо услышал
глухие звуки ударов. Удары, наверное, были очень сильны.
Мы остановилилсь у двери.
В небольшом зале тренировался отвратительно громадный мужчина со
сплюснутым носом. Он так бил грушу, что мне стало ее жаль. Каждый удар мог
бы свалить быка. Пахло потом, как в казарме.
-- Ну как? -- спросил мой знакомый.
-- Впечатляет. Его кулак может пробить меня насквозь, как пушечное
ядро. Это чудовище весит килограмм сто двадцать?
-- Немного больше. Он не сбрасывает вес перед соревнованиями.
-- Это чтобы противник умер от страха?
-- В нем нет лишнего веса. Вот так он тренируется по восемь часов в
день, без выходных и праздников. Он фанат, он хочет быть первым.
-- Если это второй, то я представляю себе, как выглядит ваш первый
номер.
Мой знакомый улыбнулся.
-- Первый номер весит всего девяноста четыре килограмма и очень мало
тренируется. И все равно вот эта гора мяса перед ним просто мальчишка.
Я вспомнил об этом случае четыре дня спустя, когда неожиданный
телефонный звонок вызвал меня в гостиницу. В холле меня встретил громадный
Фантори. Он нависал надо мной как гора.
-- Что случилось? -- спросил я,-- вы наконец убили грушу?
Фантори был либо глуп, либо косноязычен. Он с огромными усилиями сумел
объяснить мне, что сегодня утром что-то произошло с первым номером.
-- Что-то со здоровьем?
-- Да,да, он споткнулся и упал.
Я внимательно посмотрел на Фантори. Что-то не нравилось мне в этой
истории.
-- Вы встречались с ним на ринге? -- спросил я.
-- Однажды я его даже победил.
-- И он не умер?
-- Нет.
-- Если он не умер от ваших ударов, он может смело прыгать под поезд;
это безопасно, только поезд сойдет с рельс. А вы говорите, просто споткнулся
и упал. Хотя бы с лестницы упал, надеюсь?
-- Нет, он споткнулся у себя в комнате и упал на ковер.
-- Это не смертельно.
-- Он не может подняться.
-- Хорошо, идемте,-- согласился я.
Мы зашли в комнату номер четыреста двенадцать. На роскошной кровати
лежал мужчина лет тридцати. Он был раздет до пояса. В углу комнаты, на
стуле, сидела миловидная блондинка с огромными, но наглыми глазами. Она
наклонилась и подогнула ноги, всей своей позой изображая скорбь.
-- Вот этот, который лежит, это Хол. Ему плохо,-- сказал Фантори.
-- Фантик, выйди,-- спокойно сказал Хол.
Фантори вышел.
-- Вы называете знаменитого спортсмена просто <<Фантик>>? -- удивился
я.
-- Мы старые друзья. Мы выступаем вместе уже четыре года.
Блондинка пошевелилась на стуле, чтобы привлечь внимание свеженького
мужчины. Крашенные блондинки, в принципе, устроены одинаково.
-- Это Линда,-- сказал Хол.-- Она единственная женщина, которая меня
по-настоящему любит. Все остальные любили только мои деньги.
Я очень сомневался насчет Линды, но сомневался про себя.
-- Расскажите мне, что случилось.
-- Сегодня всю ночь у меня болела голова,-- отвечал Хол,-- а утром я
встал, чтобы выпить таблетку. Я сделала два шага и споткнулся о ковер. Я
упал, ударился и не смог подняться.
Я посмотрел на ковер. Ковер был сделан под зеленую лужайку. Он был
настолько мягким и пушистым, что в нем мог бы утонуть котенок.
-- И дальше? -- спросил я.
-- Потом я добрался до кровати и лег. Больше ничего. А сегодня вечером
у меня бой. Это финал; Фантик как всегда проиграет.
-- Но если вы не можете подняться с кровати?
-- Но если я не смогу подняться с кровати до вечера, то я оторву вам
голову, доктор.
-- Надеюсь, мою голову похоронят вместе с телом,-- сказал я.
Я посмотрел на лежащего человека. Даже не поднимаясь на ноги, он вполне
смог бы исполнить свою угрозу.
-- Попробуйте встать,-- сказал я.
-- Не могу, все плывет.
-- Ах вот в чем дело. Но вы все же попробуйте.
Хол приподнялся с кровати, потом встал, опираясь о столик.
-- Кажется, нормально,-- сказал он,-- только комната плывет перед
глазами.
-- Я измерю вам давление.
Кажется, он меня не слышал. Он говорил сам с собой и иногда повторялся.
-- Это Линда,-- снова сказал он.-- Ей можно доверять. Она меня любит.
Всех остальных подсылал Фантик. Они любили только мои деньги. Некоторые
хотели меня убить.
-- Зачем? -- спросил я.
-- Чтобы Фантик был первым.
Мне это показалось преувеличением. Вдруг Хол заговорил совершенно
связно.
-- Не думайте, что я сгущаю краски,-- сказал он.-- Я в здравом уме. У
меня действительно куча денег. Вот.
Он вынул из кармана пачку и бросил ее на ковер. Пачка почти утонула в
искусственной траве. Хол снова лег на кровать.
-- Я ничего не преувеличиваю,-- продолжал он,-- в ту зиму, когда мы
познакомились с Фантиком и я его побил на тренировке, мы жили с ним в одной
комнате. Под вечер к нам зашли четверо мужчин и предложили мне проиграть. За
