парень, а там будь что будет.
Он встал и тихо зашагал на юг, а собака потрусила за ним.
***
- Это бессмысленно, - проговорил Астен дрогнувшим, несмотря на все
усилия, голосом. Карнак с усмешкой хлопнул его по плечу.
- Зря ты так беспокоишься, старина. Смотри сам: готиры намерены
вторгнуться к нам, как только высадятся вентрийцы. На Дельнох они пойти не
посмеют, поэтому заключили сговор с князем сатулов. Молодцы ребята - но я
тоже умею заключать сделки. И если мы помешаем готирам, то сможем навалиться
на вентрийцев всей своей мощью и разбить их в одном-единственном сражении.
- Все это превосходно, Карнак, но почему к сатулам должны ехать именно
вы? Это безумие.
- Гален ручается, что опасности нет.
- Ба! - фыркнул Астен. - Я не стал бы верить этой змее, скажи он даже,
что летом жарче, чем зимой. Как вы сами этого не видите?
- Что я должен видеть? Что вы с ним цапаетесь, как кошка с собакой?
Большой беды в этом нет. Ты - славный полководец, зато он - мастер на всякие
хитрости. Мне не нужно, чтобы мои офицеры походили друг на друга, но твоя
неприязнь дошла уже до такой степени, что мешает тебе мыслить здраво.
Астен покраснел и перевел дух.
- Соглашусь с вами без ложной скромности: я хороший полководец, но таким,
как вы, никогда не стану. Мне не дано вдохновлять солдат так, как это
делаете вы. Без вас нам не обойтись - а вы вдруг вздумали ехать к сатулам
всего лишь с двадцатью людьми! Сатулы ненавидят нас, Карнак, - а вас в
первую голову. Перед Вагрийской войной вы во главе двух легионов вторглись к
ним и разбили их наголову. Зубы Кашти! Не вы ли убили отца нынешнего их
правителя?
- Древняя история! - буркнул Карнак. - Они - воинственный народ и
понимают, что в бою без потерь не обойтись.
- И все же опасность слишком велика, - устало, понимая, что проиграл,
молвил Астен.
- Опасность? - усмехнулся Карнак. - Боги, дружище, да зачем же иначе жить
на свете? Заглянуть в глаза зверю, ощутить его дыхание на своем лице - вот в
чем суть. Кем мы были бы, не будь в нашей жизни опасностей? Жалкими
сосудами, которые старились бы и умирали без всякого толку. Я поеду в эти
горы с моими двадцатью людьми, и явлюсь в самое логово князя сатулов, и
добьюсь своего. Готиры не пройдут на Сентранскую равнину, и дренаи останутся
целы. Разве ради этого не стоит рискнуть?
- Стоит, - громыхнул Астен. - Я, к примеру, охотно рискнул бы собой. Но
без старого Астена, крестьянского сына, дренаи проживут. Есть много
способных офицеров, которые займут его место. Но кто заменит вас, когда
сатулы предательски расправятся с вами и приколотят вашу голову к воротам
своего дворца?
Карнак помолчал.
- Если я все-таки умру, - сказал он наконец, - победу одержишь ты, Астен.
Ты у нас вояка хоть куда, и люди это знают.
- Вот что я скажу вам, Карнак. Если Гален по какой-либо причине вернется
без вас, я перережу ему глотку.
- Так и сделай, - хмыкнул Карнак и повторил уже серьезно: - Так и сделай,
дружище.
Глава 13
Черно-серые стервятники с раздутыми животами скакали по равнине.
Некоторые еще трудились над трупами, валявшимися около порушенных юрт.
Вороны шмыгали между крупными птицами, отщипывая куски мяса. Дым лениво
струился вверх от горящих шатров, сливаясь в сплошную серую пелену.
Ангел направил коня к месту побоища. Стервятники, что были поближе,
вразвалку отошли прочь, остальные не обратили на всадников никакого
внимания.
- Это племя Зеленой Обезьяны, - сказал Белаш. - Не Волки. - Он соскочил с
седла и стал осматривать трупы.
Ангел не стал спешиваться. Слева от него лежала кучка тел, расположенных
по кругу, - женщины и дети внутри, мужчины снаружи. Последние воины погибли,
защищая свои семьи. Одна женщина прикрыла телом свое дитя, но копье,
вошедшее ей в спину, пронзило и ее, и ребенка.
- Здесь больше сотни убитых, - сказал Сента. Ангел кивнул. Справа лежали
тела пяти младенцев, которым разбили головы. На тележном колесе рядом
запеклась кровь, и было слишком очевидно, как их убили.
- Около тысячи солдат, - сказал Ангелу Белаш. - Они едут в горы.
- Что за бессмысленная бойня? - прошептал Ангел.
- Отчего же? Они ведь не только зло творят.
Ангел ощутил острый укол стыда, услышав собственные слова, но промолчал и
въехал галопом обратно на холм, где ждала Мириэль.
Лицо у нее было пепельного цвета, и она так вцепилась в луку седла, что
костяшки пальцев побелели.
- Я чувствую их боль, - сказала она. - Чувствую, как свою, Ангел. Не могу
от нее отгородиться.
- Ну так и не пытайся, - сказал он. Она испустила прерывистый вздох, и
огромные слезы покатились у нее по щекам. Ангел спешился, снял ее с седла и
прижал к себе. Тело ее сотрясалось от рыданий.
- Это все в земле, - прошептала она. - Память впитывается вместе с
кровью. Земля знает. Он гладил ее по спине, по волосам.
- Это не первая кровь, которая пролилась в нее, Мириэль. А они больше не
страдают. Ее горе сменилось гневом.
- Что за люди могли сотворить такое? - вскричала она.
Ангел не знал, что ответить. Одно дело - убить человека в бою, другое -
взять ребенка за ножки и... Он содрогнулся. Это превышало всякое понимание.
Остальные подъехали к ним. Мириэль вытерла слезы и повернулась к Белашу:
- Солдаты преграждают нам дорогу к горам. Это твоя земля. Что ты
посоветуешь?
- Есть тропы, которых они не знают. Я проведу вас, если вы еще не
раздумали ехать дальше.
- С какой стати мы должны раздумать?
- Там, куда мы едем, времени для слез не будет, женщина. Только мечи и
отважные сердца.
Ответив ему холодной улыбкой, она села на коня.
- Веди, Белаш. Мы следуем за тобой.
- Зачем вам это? - спросила Шиа. - Мы не вашего племени, а старый
Попробуй-убей ненавидит всех надиров. Скажи - почему?
- Потому что меня попросил об этом Кеса-хан, - сказала Мириэль.
- Это я понимаю, - помолчав, сказала надирка. - Ну а вы? - повернулась
она к Сенте и Ангелу.
Сента с усмешкой обнажил меч.
- Вот этот клинок мастер выковал мне в подарок. Никто еще не превосходил
меня в поединке, и я горжусь этим. Однако я не стал расспрашивать мастера о
качестве стали и о том, хорошо ли он постарался. Я просто принял его дар и
сказал "спасибо". Понимаешь?
- Нет, - ответила он. - При чем тут твоя история?
- Все равно, что учить рыбу арифметике, - покачал головой Сента.
Ангел перегнулся к надирке с седла.
- Вот что, девушка. Мы с ним - лучшие бойцы из всех, кого ты знаешь, но
причины, побуждающие нас ехать с тобой, тебя не касаются.
- Что ж, это верно, - без всякой обиды согласилась она.
Сента громко засмеялся.
- Тебе бы дипломатом быть, Ангел. Гладиатор только проворчал что-то в
ответ. Белаш повел их на восток, к далеким горам. Мириэль и Шиа ехали за
ним, Сента и Ангел замыкали. Над горами собрались темные тучи, молния
прорезала небо, и грянул гром.
- Горы гневаются, - сказал Белаш Мириэль.
- Я тоже, - ответила она.
Восточный ветер с воем нес полотнища дождя по голой степи, и скоро
всадники промокли насквозь.
Несколько часов они ехали так, и вот над ними нависли Лунные горы. Дождь
утих, и Белаш свернул к югу, оглядывая кручи впереди и степь на севере.
Солдат они по дороге не видели, но теперь, когда тучи рассеялись, стал
заметен дым множества костров, сливавшийся с серым небом.
- Здесь начинается тайная тропа, - сказал Белаш, указывая на гору.
- Где? - Ангел не видел никакого намека на тропу в черном базальте. Белаш
въехал на осыпь - и вдруг исчез. - Ядра Шемака! - заморгал Ангел.
Мириэль направила своего коня вверх, остальные последовали за ней.
Трещина в скале около четырех футов шириной, почти невидимая снизу, вела в
блестящий черный туннель. Мириэль въехала туда, Ангел за ней. Между ногой
всадника и стенкой едва проходил палец, а порой ноги приходилось задирать на
седло, чтобы дать лошади пройти. В этом тесном пространстве у Ангела
участилось сердцебиение. Наверху громоздились каменные глыбы, грозящие того
и гляди обрушиться.
- Если на эти каменюки сядет бабочка, они тут же рухнут, - промолвил
Сента.
Его голос породил в трещине гулкое эхо. Сверху донесся тихий гул, и
облачко черной пыли слетело на скальный пол.
- Молчите! - шепнула Шиа.
Вскоре они выехали на широкий карниз над кратером, где стояло больше
сотни юрт. Белаш ударил коня каблуками и поскакал вниз по склону.
- Вот мы, полагаю, и дома, - сказал Сента.
С высоты Ангел видел безбрежную бурую степь за горами, пересеченную там и
сям зелеными балками и грядами холмов. Бесплодная, сухая земля - но в этот
час, когда солнце садилось в грозовые тучи, ее суровая краса тронула сердце
воина. Краса стального меча, сильная и неуступчивая. Ни полей, ни лугов, ни
серебристых ручьев; даже холмы здесь голые и неприветливые. Ангел услышал
голос земли.
"Будь сильным или умри", - говорила она.
Горы высились вокруг зубчатой черной короной, и юрты надиров казались
хрупкими, почти ненастоящими по сравнению с вечными скалами, на которых
стояли.
Ангел содрогнулся.
Сента прав - они дома.
***
Альтарин злился. Злость разбирала его с тех самых пор, как император
отдал ему этот приказ. Какая доблесть в том, чтобы истребить скопище
ползучих гадов? Какое в этом отличие? Через несколько дней главное готирское
войско двинется сквозь земли сатулов в Дренай, на Сентранскую равнину, где
встретится в бою с дренайской армией.
Только не он, не Альтарин. Глядя на грозные черные горы, худощавый
военачальник плотнее запахнулся в подбитый мехом плащ.
Что за проклятое место!
Базальтовые скалы, острые и зазубренные. Лошади здесь не пройдут - лава
изрежет им копыта. Солдатам придется долго и мучительно карабкаться
навстречу врагу. Альтарин посмотрел налево, где стояли госпитальные палатки.
За каких-то пять дней они потеряли восемьдесят семь человек.
Он вернулся в свой шатер, где поставили жаровню с горящими углями, и
бросил плащ на складной стул. Слуга Бекка поклонился ему.
- Горячего вина, господин?
- Нет. Пошли за Повисом.
Слуга шмыгнул прочь.
Альтарин подозревал, что их задача окажется не столь легкой, как полагал
император. Окружить и уничтожить несколько сотен надиров, а затем
соединиться с главными силами в южном лагере. Альтарин покачал головой. Их
первая атака прошла успешно. Зеленые Обезьяны только пялили глаза на солдат
и смекнули, в чем дело, лишь когда их начали убивать. Но стойбище Волков
разведчики нашли покинутым. Следы вели в эти проклятые горы.
Альтарин вздохнул. Завтра прибудут Черные Братья. Они будут следить за
каждым его шагом, доносить на него, высмеивать его решения. Победы ему здесь
не видать.
В палатку, пригнувшись, вошел Повис.
- Вы звали, командир?
- Да. Докладывай.
- Я собрал еще не все донесения, командир. Бернас в лазарете - он поранил
себе лицо и плечо. А Галлис все еще наверху - пытается пробиться в горы с
севера.
- Что говорят остальные?
- Насколько нам известно на этот час, в горы ведут только три дороги, и
все они охраняются лучниками и воинами с мечами. На первой тропе могут стать
рядом только два человека, которых легко сбить не только стрелами, но и
камнями. Вторая находится шагах в трехстах севернее и довольно широка, но
надиры завалили ее камнями, устроив целую стену. Утром мы потеряли там
четырнадцать человек. И последняя тропа - это та, по которой пытается
пробиться Галлис. С ним триста человек. Пока неизвестно, добился он успеха
или нет.
- Потери? - отрывисто спросил Альтарин.
- Двадцать один человек убит, чуть больше сорока ранено.
