с Сентранской равнины. Такое доверие - великая честь, особенно когда тебе
четырнадцать лет и ты никого еще не убил. "Князь знает, что я буду великим
воином и охотником, - подумал Ягунда. - Потому и выбрал меня".
Ягунда подал дымовой сигнал и стал спускаться вниз, пробираясь к первому
месту засады. Но дренай свернул вправо, к перевалу. Ягунда перекинул лук
через плечо и побежал ко второму укрытию, устроенному над оленьей тропой.
Дренай там непременно появится. Ягунда старательно выбрал стрелу и надеялся
убить чужака до того, как подоспеют другие. Тогда конь по нраву достанется
ему, а это превосходный скакун. Ягунда закрыл глаза,. вслушиваясь, не
раздастся ли мягкий переступ копыт по снегу. Из-под белого бурнуса стекал
пот, во рту пересохло со страху. Этот дренай не из купцов. Он знает, куда
едет и какой опасности подвергается. То, что он выбрал этот путь, многое
говорит о его храбрости и уверенности в себе. Такого лучше убить с первого
выстрела.
Из-за покрытых снегом деревьев не доносилось ни звука, и Ягунда решился
выглянуть из-за валуна.
Ничего.
Но всадник должен быть где-то близко - Другой дороги нет. Ягунда
передвинулся влево и высунулся. Опять ничего. Может, всадник повернул назад?
Надо было ждать его в первом укрытии. Ягунда не знал, как быть. А может,
дренай справляет нужду у дерева? Ладно, подождем. Сердце Ягунды билось
часто, и он успокаивал себя. Конь просто великолепный! Он продаст его и
купит Шоре шелковую шаль, а еще браслет с синими камешками, за который Зарис
запрашивает такую несусветную цену. Как будет любить его Шора, когда он
явится в дом се отца с такими дарами! Он станет признанным воином,
охотником, защитником родной земли, и тогда уж не важно будет, что у него
еще не растет борода.
Он услышал наконец стук копыт и сглотнул. Спокойно! Имей терпение. Он
оттянул тетиву и взглянул на солнце. Тень будет падать справа от всадника,
Ягунда за своим валуном сможет точно рассчитать время выстрела. Он облизнул
губы, следя за тенью лошади. Вот она поравнялась с валуном, и Ягунда вышел
из засады, вскинув лук.
Конь шел один, без седока.
Ягунда, не успев моргнуть, получил чем-то твердым по затылку и упал на
колени, выронив лук. "Я умираю!" - подумал он и вспомнил напоследок о
прекрасной Шоре.
Чьи-то грубые руки встряхнули его, и он пришел в себя.
- Что случилось, мальчик? - спросил Джитсан, главный княжеский разведчик.
Ягунда стал объяснять, но кто-то из охотников хлопнул Джитсана по плечу.
- Дренай направил сюда свою лошадь, а сам зашел парню за спину и оглушил
его. Едет к Сенакскому перевалу.
- Идти можешь? - спросил Джитсан Ягунду.
- Кажется, да.
- Тогда ступай домой.
- Мне стыдно, - повесил голову Ягунда.
- Зато ты жив. - Джитсан отошел прочь, и шестеро охотников последовали за
ним.
Не видать молодому воину коня, и браслета, и шали.
Он вздохнул и подобрал лук.
***
Нездешний взвел коня под уздцы по крутому склону. Рваный бежал рядом,
недовольный холодным снегом под лапами.
- Худшее еще впереди, - сказал ему хозяин.
Он видел сигнальный дым и с мрачным удовольствием наблюдал за перебежками
юного сатула. Мальчишке было никак не больше четырнадцати. Он чересчур
спешил к своему укрытию и сильно наследил около валуна, за которым
спрятался. В былое время Нездешний убил бы его. Воин упрекал себя за
мягкость, но не раскаивался.
Наверху он остановился, высматривая на снежной белизне дорогу к
Сенакскому перевалу. В последний раз он шел здесь двенадцать лет назад, да и
то летом, когда вокруг было зелено. Ветер пронизывал насквозь. Нездешний
отвязал от седла подбитый мехом плащ, накинул на себя и закрепил бронзовую
застежку.
Посмотрев назад, он повел коня дальше. Узкая тропа вилась по заснеженному
рыхлому склону, восходя к карнизу не более четырех футов шириной. Справа
была гора, слева - пропасть четырехсотфутовой глубины. Даже летом этот путь
был бы опасен, а уж теперь, когда карниз обледенел...
"Ты, приятель, не в своем уме", - сказал себе Нездешний. Он двинулся
вперед, но конь уперся, не видя ничего хорошего в резком ветре и предстоящем
отрезке пути.
- Пошли, парень! - Нездешний потянул за повод, но конь не тронулся с
места. Рваный позади угрожающе зарычал, и вороной прянул вперед, чуть не
свалив Нездешнего с обрыва, лишь благодаря поводу ему удалось удержаться на
краю.
Они прошли по карнизу около четверти мили, потом тропа прервалась,
пересеченная широкой осыпью.
Нездешний, набрав в грудь воздуха, собрался уже ступить на склон, но
Рваный снова зарычал. Конь скакнул вперед, вырвав узду из руки хозяина, и
покатился вниз. Рядом с головой Нездешнего просвистела стрела. Обернувшись
назад, он выхватил два ножа. Рваный бросился на первого сатула, который
появился из-за поворота позади них. Собачьи челюсти лязгнули под самым носом
воина. Он выронил лук, отшатнулся и врезался в другого, который шел за ним.
Тот с воплем сорвался с карниза, а Рваный вцепился в руку первого.
Третий сатул вышел вперед и занес над собакой кривую саблю, Нездешний
взмахнул рукой, и черный нож вонзился охотнику под ребра. Он бросил саблю,
опустился на колени и повалился лицом в снег. - Ко мне, Рваный! - крикнул
Нездешний. Пес не сразу оторвался от своей жертвы, но все же отбежал к
хозяину. Нездешний отцепил от пояса арбалет, зарядил его и стал ждать.
Покусанный Рваным сатул лежал на краю пропасти, хрипло дыша. Второй был
мертв. - Кто ваш вожак? - на ломаном сатулийском спросил Нездешний.
- Я, Джитсан, - ответили из-за поворота. - И я говорю по-твоему лучше,
чем ты по-нашему.
- Хочешь побиться об заклад?
- О чем?
- О том, долго ли проживет твой друг, если ты не перевяжешь ему раны.
- Говори яснее, дренай!
- Я иду своей дорогой и для сатулов опасности не представляю. Я не
солдат. Дай слово, что прекратишь охоту, и я тотчас же уйду, а ты сможешь
спасти твоего друга. Иначе мы будем драться, и он умрет.
- Иначе умрешь ты, - крикнул Джитсан.
- Пусть так, - ответил Нездешний. Раненый застонал и попытался скатиться
за край, на верную гибель. Это был смелый поступок, и Нездешний не мог не
восхититься им. Джитсан крикнул раненому что-то по-своему, и он затих.
- Хорошо, дренай, я даю тебе слово. - Джитсан вышел из-за скалы, его меч
был вложен в ножны. Нездешний разрядил арбалет и ослабил пружину.
- Пошли, пес, - сказал он, прыгнул на осыпь и покатился вниз. Рваный
поехал за ним.
Но скорость, с которой они неслись вниз, оказалась чересчур велика -
Нездешний ударился о камень, упустил арбалет и взлетел в воздух. Он сжался в
комок, молясь, чтобы ему не подвернулся другой камень или дерево.
Наконец он свалился в глубокий сугроб. Все тело болело, и два ножа
потерялись, но меч, как ни странно, остался на месте. Нездешний сел,
чувствуя головокружение и тошноту. Оправившись немного, он приподнялся на
колени. Колчан опустел, штаны порвались, правое бедро кровоточило.
Справа от него лежал вороной со сломанной шеей. Нездешний сделал глубокий
вдох и ощупал побитые ребра. Ни одно как будто не было сломано. Рваный
облизал ему лицо. Шов на боку у пса открылся, и проступила кровь.
- Что ж, могло быть и хуже, парень, - сказал Нездешний, с бесконечной
осторожностью поднявшись на ноги. Рядом с трупом коня валялось несколько
стрел и один из ножей. Нездешний собрал все это и стал искать второй нож, но
не нашел. Рваный сбегал наверх и вернулся с арбалетом в зубах.
Всего удалось собрать двенадцать стрел. Рана на ноге была неглубокой, и
зашивать ее не требовалось. Нездешний завязал ее бинтом, взятым из седельной
сумки, и поделился с собакой вяленым мясом.
Высоко вверху он увидел сигнальный дым и потрепал Рваного по голове.
- Знай на будущее: сатулам доверять нельзя.
Пес лизнул руку хозяина. Нездешний встал и оглядел долину. Здесь лежал
глубокий снег, по путь к Сенакскому перевалу был открыт.
Сняв с коня мешок с провизией, Нездешний зашагал на север.
***
Шестьсот воинов в черных плащах медленно заполнили зал и расположились в
двадцать рядов перед помостом, где стояли Цу Чао и шестеро его
военачальников. Тускло светили красные фонари, под высокими стропилами
метались тени.
Стояла тишина. Цу Чао раскинул руки, и его одеяние сделалось похожим на
крылья демона.
- День настал, братья! - вскричал он. - Завтра вентрийцы атакуют Пурдол и
Скельнский перевал, готирские же войска выступят на Сентранскую равнину.
Пять тысяч солдат истребят надирских волков и доставят нам сокровища
Кар-Барзака.
Через месяц Братство будет править всеми тремя державами, и мы получим
власть, достойную нашей мощи и нашей веры.
Грядут кровавые дни, в которые единственным законом для нас будут
собственная воля и собственный суд. - Воины взревели, но Цу Чао движением
руки утихомирил их. - Мы говорим о власти, братья! Древние не понимали, что
такое власть. Океаны затопили их города, и все, чего они достигли, едва не
пропало для нас. Но суть их могущества содержится в Тайных Книгах. В Лунных
горах стоит крепость Кар-Барзак. Магическая сила Древних все еще живет там.
Овладев ею, мы не только укрепим свое правление, но и откроем тайну
бессмертия. Выиграв эту войну, мы будем жить вечно, мы осуществим свои
мечты, утолим свои нужды, исполним свои желания. - На этот раз он скрестил
руки на груди и не стал унимать восторженных криков. Постепенно тишина
установилась вновь, и Цу Чао продолжил: - Тем, кто собрался в поход против
Волков, я скажу: убейте их всех, их потаскух и их ублюдков. Никого не
оставляйте в живых. Сожгите тела, а кости разотрите в порошок. Предайте их
судьбы пеплу истории!
Дав утихнуть новому всплеску восторга, он спустился с помоста и вышел из
зала через боковую дверь. В сопровождении военачальников он проследовал в
западное крыло дворца и лег на кушетку, сделав остальным знак сесть вокруг
него.
- Все ли идет, как задумано? - спросил он первого из офицеров, Инникаса,
широкоплечего альбиноса лет сорока пяти, с раздвоенной белой бородой и
зубчатым шрамом, пересекающим лоб. Длинные волосы Инникаса были заплетены в
косы, немигающие розовые глаза излучали холодный блеск.
- Да, мой господин. Гален позаботится о том, чтобы Карнака доставили к
нам. Он убедил Карнака встретиться с вождем сатулов - по дороге правителя
возьмут в плен и живым привезут в Гульготир.
Но скажите мне, повелитель, зачем он нам нужен? Почему бы просто не
перерезать ему горло и не избавиться от него?
- Такие люди, как Карнак, - редкость, - улыбнулся Цу Чао. - Он наделен
огромной, почти стихийной силой. Он будет достойным даром Шемаку, и
император тоже. Сразу два властителя под жертвенным ножом - когда еще нашему
господину доводилось принимать такое подношение? И я с наслаждением
послушаю, как оба будут молить, чтобы я сохранил им жизни.
- А как же священники Истока? - спросил второй офицер, худощавый, с
жидкими седыми волосами до плеч.
- Дардалион со своими комедиантами? - сухо рассмеялся Цу Чао. - Нынче
ночью, Каста, ты возьмешь шестьдесят человек и истребишь души монахов, пока
они спят.
- Мой господин, - сказал Инникас, - меня беспокоит этот человек,
Нездешний. Ведь в свое время он действовал заодно с Дардалионом.
- Он опытный убийца, только и всего. Магией он не владеет.
- Он убил девятерых наших воинов, - заметил Каста.
- У него есть приемная дочь, Мириэль. Это она обладает Даром. С ним едут
также два цирковых бойца - Сента и Ангел, и предатель Белаш тоже примкнул к
ним. Наши рыцари плохо выбрали время, но после второй нашей атаки живым
