тех, кто жил раньше нас.
- Не вижу в этом смысла. Ясно и так, в чем заключались их желания, -
иначе нас не было бы здесь. И мы желаем того же, потому и заводим детей.
- По-твоему, история ничему не учит? - спросил Экодас.
- История, может, и учит, но здесь у вас не история, а сплошная писанина.
Ты, что ли, здесь главный? - спросила она Дардалиона.
- Да, я настоятель, а монахи, которых ты видела, - мои ученики.
- Он хорошо дерется, - с улыбкой кивнула она на Экодаса. - Ему не место
среди твоих молельщиков. - В твоих устах это слово звучит оскорбительно, -
вспыхнул Экодас.
- Если ты чувствуешь себя оскорбленным, значит, это правда.
Дардалион с улыбкой вышел из-за стола.
- Мы рады тебе, Шиа, дочь Носта Врена. Утром мы укажем тебе дорогу к
твоему брату, Белашу.
Она рассмеялась, сверкнув темными глазами. - Твоя власть не удивляет
меня, Среброголовый. Я сразу поняла, что ты ясновидящий.
- Каким образом? - воскликнул Экодас. Дардалион с улыбкой положил руку па
плечо растерянного монаха.
- Как иначе я узнал бы об ее приключении? У тебя острый ум, Шиа, и ты
храбрая девушка.
- Нет нужды говорить мне, какая я. Правда, похвалу всегда приятно
слышать. А теперь мне хочется спать. Этот боевой молельщик сказал, что
укажет мне постель.
- Проводи нашу гостью в западное крыло, Экодас. Я велел развести огонь в
спальной, что выходит на юг. - Дардалион снова поклонился Шиа. - Приятных
сновидений, юная госпожа.
- Это уж как повезет, - с той же легкой насмешкой в глазах ответила она.
- Ты позволишь своему человеку спать со мной?
- Боюсь, что нет. Мы все принесли обет целомудрия.
- И зачем только мужчины играют в такие игры? От долгого воздержания
начинают болеть спина и живот. И голова тоже.
- Зато, - Дардалион едва сдержал улыбку, - это дарит твоему духу радости,
несравнимые с земными удовольствиями.
- Ты знаешь это наверное или из книг?
- Из книг, - признался он. - Но вера - неотъемлемая часть нашей здешней
жизни. Доброй тебе ночи.
Экодас с пылающим лицом повел надирку по коридору, и раздавшийся позади
смех настоятеля усугубил его смущение.
Комната была невелика, но в очаге горел огонь, и узкую кровать застелили
чистыми одеялами.
- Надеюсь, тебе здесь будет удобно, - чопорно проговорил Экодас. - Утром
я принесу тебе завтрак - хлеб с сыром и сок летних яблок.
- А тебе когда-нибудь снятся сны, молельщик?
- Снятся, и часто.
- Тогда желаю тебе увидеть во сне меня.
Глава 10
Они разбили лагерь в лесной лощине и развели костер, обложив его камнями.
Сента, Ангел и Белаш спали, а Нездешний взял на себя третью смену караула.
Он сидел на пригорке, прислонясь к дереву, сливаясь в своей черной одежде с
мраком ночи. Рядом лежал пес, которого он назвал Рваным.
Мириэль легла спиной к огню, завернувшись в плащ. Плечам было тепло, а
ногам холодно. Осень близилась к исходу, и в воздухе пахло снегом. Ей не
спалось. От хижины они ехали почти в полном молчании, но Мириэль держала со
своими спутниками мысленную связь. Белаш думал о доме и о мести, а в его
мыслях о Нездешнем неизменно присутствовал острый нож. Ангел был растерян.
Он не хотел ехать на север, но и бросать их не хотел. Его мысли о Мириэль
были столь же противоречивы. Он любил ее почти отеческой любовью и все же
испытывал к ней вожделение. Сента подобным раздвоением не страдал. Его ум
изобиловал сладострастными картинами, которые и волновали, и пугали юную
горянку.
Нездешнего она не трогала, боясь темной области, которая открылась ей в
Нем. Она села, подложила хворосту в костер и протянула ноги к огню. В голове
у нее начал шептать какой-то голос, так тихо, что поначалу она подумала,
будто ей это мерещится. Но голос не уступал, хотя слов она по-прежнему не
разбирала. Она сосредоточилась, собрав в горсть всю свою силу, но
безуспешно. Это начинало ее бесить. Она легла, закрыла глаза, и дух ее вышел
из тела. Теперь шепот стал яснее, но по-прежнему казалось, что он идет
откуда-то очень издалека.
- Кто ты? - спросила она.
- Доверься мне!
- Нет.
- От этого зависит жизнь множества женщин, детей и стариков. - Покажись!
- Не могу: я слишком далеко от тебя, и даже разговор дается мне с трудом.
- Чего же ты хочешь от меня?
- Вернись в свое тело и разбуди Белаша. Пусть он протянет левую руку над
костром и разрежет ладонь, чтобы кровь упала в пламя. Скажи, что так велел
ему Кеса-хан.
- И что же потом?
- Потом я приду к тебе, и мы поговорим. - Чьи жизни от этого зависят? -
спросила она, чувствуя, как взволнован ее собеседник.
- Я не могу больше говорить. Скорее, иначе связь прервется. Мои силы на
исходе.
Мириэль вернулась в свое тело и подошла к Белашу, но он сам вскочил на
ноги с ножом в руке. Она передала ему приказ Кеса-хана, думая, что надир
начнет расспрашивать ее и сомневаться. Однако он тут же простер руку над
костром и полоснул ножом по раскрытой ладони. Кровь пролилась в огонь.
Тогда Кеса-хан заговорил так громко, что Мириэль едва устояла на ногах.
- Теперь ты можешь прийти ко мне.
- Могу я доверять этому Кеса-хану? - спросила она у Белаша.
- А он что говорит?
- Говорит, что да.
- Тогда не противься ему. - Мириэль, не веря словам, прочла то, что
скрывалось за ними. Белаш боялся Кеса-хана, но и восхищался им, и без
колебаний доверил бы ему свою жизнь.
Мириэль легла и позволила духу выйти из тела. Ее сразу же втянуло в
водоворот света и красок. Она неслась сама не зная куда, ее влекло через
тысячу ярких радуг во тьму более глубокую, нежели смерть. Но прежде чем ее
страх успел смениться паникой, тьма рассеялась, и Мириэль оказалась в
каком-то селении на берегу озера. Дома здесь были неказисты, но надежно
защищали от снега и зимней стужи. У воды играли дети, и Мириэль узнала себя
и Криллу. Рядом на перевернутой лодке сидел мужчина, высокий и стройный, с
большими задумчивыми глазами и курчавыми волосами.
У Мириэль сжалось сердце, и впервые за двенадцать лет она вспомнила лицо
своего родного отца. Шла последняя зима перед нашествием вагрийцев, и все ее
родные и друзья были еще живы. Это было мирное время, полное тихой радости.
- Хорошо ли тебе, когда ты смотришь на это? - спросил старик, сидящий
рядом с ней.
- Да. Очень хорошо. - Она присмотрелась к старику. Ростом он был не более
четырех с половиной футов, и сквозь кожу на груди просвечивали тонкие, как у
птицы, ребра. Голова казалась чересчур большой для тела, и космы жидких
волос падали на плечи. У него недоставало двух передних зубов, и он
шепелявил. Весь его наряд состоял из драных штанов и мягких постолов,
подвязанных тесемками из черной кожи.
- Я - Кеса-хан.
- Мне это ни о чем не говорит.
- Скажет еще, - заверил он. - У нас с тобой общий враг - Цу Чао. - Он
почти выплюнул это имя.
- Я не знаю, кто этот человек.
- Он послал Черных Рыцарей убить твоего отца, и он же посылает готирское
войско истребить мой народ. И он известен тебе, Мириэль. Смотри. -
Прибрежная деревня исчезла, и они оказались на высокой стене над цветником.
Внизу сидел человек в темных одеждах, с прилизанными волосами и заплетенными
в косы длинными бакенбардами. Мириэль напряглась. Это был тот покрытый
чешуей ловец, что пытался схватить ее и Криллу пять лет назад, перед тем как
серебряный рыцарь спас их. Но теперь на нем не было чешуи - обычный человек,
сидящий в своем саду.
- Пусть внешность тебя не обманывает, - предостерег Кеса-хан. - Ты видишь
перед собой Зло.
- Почему он хочет убить моего... отца? - Мириэль не сразу произнесла это
слово - образ родного отца еще стоял у нее перед глазами.
- Чтобы помочь Бодалену, который ему служит. Он полагал, что убить
Нездешнего очень просто - а после он сможет вернуть Бодалена в Дренай и
спокойно ждать, когда сын предаст отца. - Старик издал сухой, неприятный
смешок. - Знай он Нездешнего так, как знаю его я... Ха! Я тоже пытался
когда-то убить его. Я послал за ним в погоню шестерых оборотней и двадцать
отборных воинов. Никто их них не вернулся назад. У него дар лишать жизни
других.
- Ты ему враг?
- Теперь уже нет! - заверил он. - Теперь я хотел бы стать его другом.
- Почему?
- Потому что мой народ в опасности. Ты не знаешь, что это такое - жить
под готирским ярмом. По их законам у нас нет никаких прав. На нас охотятся,
как на животных, и никто не смеет поднять голос в нашу защиту. Казалось бы,
довольно и этого, но нет! Теперь Цу Чао убедил императора, что мое племя -
старейшее среди кочевого народа - следует стереть с лица земли. Истребить
под корень! И солдаты скоро выступят в поход.
- Чем же отец может помочь вам - один?
- Он - Тень Дракона, надежда моего народа. А с ним вместе идут Белый Тигр
Ночи и старый Попробуй-убей-меня. Есть еще Сента - и ты, что, возможно, еще
важнее.
- Но нас только пятеро. Армией это не назовешь.
- Там будет видно. Попроси Нездешнего прийти в Лунные горы. Попроси его
помочь нам.
- Зачем ему это? В свое время ты пытался его убить.
- Скажи ему, что готиров вдесятеро больше, чем нас. Скажи, что мы
обречены на гибель. Скажи, что у нас больше двухсот детей, которые будут
убиты.
- Ты не понимаешь. Это же не его дети. Ты просишь его рискнуть своей
жизнью ради людей, которых он не знает. Он даже задумываться не станет.
- Как знать, Мириэль. Главное, передай ему все, что я сказал.
Круговерть красок замелькала снова, и дух Мириэль ошеломляюще быстро
слился с телом. Нездешний сидел рядом, и солнце стояло высоко на небе.
***
Нездешний испустил вздох облегчения, когда Мириэль открыла глаза, и
погладил ее по голове.
- Что случилось? - спросил он. Она ухватилась за его руку и села. Голова
разламывалась от боли, во рту пересохло.
- Воды, - прохрипела она. Ангел подал ей кожаную флягу, и она жадно
напилась. - Нам надо поговорить, - сказала Мириэль Нездешнему. - Наедине.
Все прочие отошли, и она рассказала о своей встрече с Кеса-ханом.
Нездешний молча выслушал ее.
- Ты веришь ему? - спросил он под конец.
- Да. Он не все мне сказал, но то, что он сказал - это правда. По крайней
мере сам он верит, что это правда. Его народу грозит уничтожение.
- Почему он назвал меня Тенью Дракона?
- Не знаю. Ты поедешь к нему?
- По-твоему, я должен? - улыбнулся он.
Она отвела глаза.
- Когда мы с Криллой были маленькие, нам нравилось слушать сказки,
которые рассказывала мать... Даниаль. Сказки о героях, которые переплывали
огненные моря, спасая принцесс. Мы и сами чувствовали себя принцессами,
потому что ты нас спас. И помог спасти всех дренаев. Мы любили тебя за это.
- Я делал это не ради дренаев, а ради себя самого.
- Теперь я это знаю - и не хочу влиять на тебя. Я знаю, за меня ты пошел
бы на смерть - так же, как за мать и за Криллу. И я знаю, зачем ты едешь на
север. Ты хочешь отомстить.
- Таков уж я есть, Мириэль.
- Ты всегда был лучше, чем думал сам. - Она погладила его впалую щеку. -
И какой бы выбор ты ни сделал, я не стану тебя осуждать.
Он кивнул.
- А куда бы хотела отправиться ты?
- С тобой, - просто ответила она.
- Повтори еще раз, что он сказал. - Она повторила, и Нездешний сказал: -
Старый хитрец.
- Согласна, но почему ты так говоришь?
- Из-за детей. Он не преминул уведомить меня о них. Он слишком хорошо
меня знает. Ох, как же я ненавижу этих колдунов! - Он глубоко, прерывисто
вздохнул, снова припомнив мертвое личико своего сына среди ярких цветов.
Сколько было бы мальчику теперь? Пожалуй, чуть больше, чем Сенте.
Он подумал о Бодалене - и о Карнаке. Сента, Белаш и Ангел ждали около
