палочку за пояс. Мириэль погладила гладиатора по щеке.
- Ты добрый человек, Ангел. И не способен ненавидеть по-настоящему. Он
удержал ее руку.
- Не трогала бы ты меня. Твой мужчина вон там, в пещере. Молодой,
красивый, без единого шрамика - аж смотреть противно.
- Я сама выберу себе мужчину, когда настанет время. Я ведь не знатная
дворянка - мой брак не должен мирить два враждующих рода, и приданого у меня
нет. Я выйду за того, кто мне по сердцу, кого я буду уважать.
- Ты ничего не сказала о любви.
- О ней много разного говорят, Ангел, но я не знаю, что это такое. Я
люблю отца, люблю тебя, люблю сестру и мать. Слово одно, а чувства разные.
Быть может, ты имеешь в виду похоть?
- Отчасти. И ничего плохого в этом нет, хотя многие думают по-другому. Но
любовь - это нечто большее. Была у меня одна черненькая - в постели она
пробуждала во мне такую страсть, как ни одна из моих жен. И все-таки я с ней
не остался. Я не любил ее, вот в чем дело. Обожал, но не любил.
- Ну вот, опять это слово!
- Да - а как же быть? Как иначе описать ту, кто нам и друг, и любовница,
и сестра, а порой даже и мать? Ту, кто вызывает в нас страсть, восхищение и
уважение? Человека, который останется рядом, даже если весь мир ополчится
против тебя? Вот кого ты ищешь, Мириэль. - Он отпустил ее руку и отвел
глаза. Она придвинулась поближе.
- А ты, Ангел? Мог бы ты стать мне другом, любовником, братом и отцом?
Он обратил к ней свое обезображенное лицо.
- Мог бы. - Она почувствовала, что он колеблется, потом он взял ее руку и
с улыбкой поцеловал. - Ты моложе, чем мои сапоги, Мириэль. Сейчас тебе
кажется, что это не имеет значения, но ты заблуждаешься. Тебе нужен мужчина,
который будет расти рядом с тобой, а не дряхлеть. - Он перевел дух. - Хотя
мне очень нелегко сознаться в этом.
- Ты совсем не так уж стар, - укоризненно сказала она.
- А разве Сента тебе не нравится? Она отвела взгляд.
- Он волнует меня... и в то же время пугает.
- Это хорошо. Так и должно быть. Я, как старое кресло, - удобен, но такой
девушке, как ты, нужно нечто большее. Дай ему шанс. В нем много хорошего.
- Почему ты так к нему привязан?
- Когда-то я знавал его мать, - усмехнулся Ангел. - Давно, еще до его
рождения.
- Ты думаешь, что он?..
- Не знаю, но это возможно. На ее мужа он уж точно не похож. Но это
должно остаться между нами, понимаешь?
- И все-таки ты сразился бы с ним там, у хижины?
Он кивнул с серьезным лицом.
- Он все равно одержал бы верх. Он превосходный боец - лучше всех, кого я
знаю.
Мириэль внезапно рассмеялась.
- С чего это ты? - спросил он.
- Он не собирался тебя убивать. Я прочла это в его мыслях. Он хотел
ранить тебя или обезоружить.
- Это могло стать для пего роковой ошибкой.
Она заглянула ему в глаза, и ее улыбка померкла.
- Неужто ты убил бы собственного сына?
- Что поделаешь? Я воин, Мириэль, и когда мечи сходятся, для чувств не
остается места. Жизнь или смерть - больше ничего. - Он взглянул на
маленького надира, который уснул прямо на камне, положив голову на тонкие
ручонки и подтянув колени к животу. Ангел молча встал, укрыл мальчика своим
плащом и вернулся к Мириэль. - Что замышляет твой старик?
- Этого я не знаю, но завтра мы уходим отсюда - к какой-то старой
крепости в горах.
- Хорошая новость. Здесь мы долго не протянем. Ложилась бы ты спать.
- Не могу. Он скоро потребует меня.
- Для чего?
- Для противоборства с ожившими мертвецами.
***
Кеса-хан сидел у огня, и его дряхлое тело дрожало от ночного ветра,
колебавшего пламя. Сейчас он не думал об усталости - смертельной усталости,
гнетущей его. Все так сложно, так много нитей судьбы надо свести воедино.
Почему все сбывается теперь, а не тогда, когда он был молод и полон сил?
Теперь он стар, изможден и стоит на краю могилы. Боги в лучшем случае
капризны.
Ум его полон замыслов, и успех каждого из них зависит от другого.
"Ничего, - сказал он себе. - Путь, будь он хоть в тысячу лиг, начинается с
первого шага, вот и сосредоточься на нем".
Демоны явятся и приведут с собой души умерших. Как их всех побороть?
Дренайка сильна, сильнее, чем сама думает, но одна она не сулит верной
победы. Шаман закрыл глаза и мысленно призвал Мириэль к себе. Урочный час
близился.
Кеса-хан потянулся к сосуду с серым порошком, но отдернул руку. Нынче он
и так уже принял слишком много - впрочем, боги всегда помогают отчаянным. Он
обмакнул палец в порошок и поднес ко рту. Сердце заколотилось, и он
почувствовал, как сила вливается в его члены. Огонь вспыхнул желтым, золотом
и пурпуром, а по стенам побежали теневые танцовщицы.
Дренайка вошла в пещеру. "Ну и страшна же, - подумал шаман. - Длинная и
тощая". Даже в дни своей юности он не счел бы ее соблазнительной. За ней шел
дренайский воин с иссеченным шрамами лицом.
- Здесь не место тем, кто не имеет Дара, - сказал шаман, уставив на него
свои темные глаза.
- Я ему так и сказала, - ответила Мириэль, садясь напротив Кеса-хана, -
но он все равно пришел.
- Она сказала, что сюда придут демоны и ожившие мертвецы, - вмешался
Ангел. - Возможно ли убить их мечом?
- Нет, - ответил шаман.
- А голыми руками?
- Нет.
- Как же Мириэль будет бороться с ними?
- С помощью своего мужества и своего Дара.
- Тогда я останусь с ней. В моем мужестве еще никто не сомневался.
- Ты нужен здесь, чтобы сражаться на стене с живыми людьми. Было бы сущим
безумием позволить тебе войти в Пустоту. Ты пропадешь там ни за что.
- Не тебе распоряжаться моей жизнью, - загремел Ангел. - Я здесь из-за
нее. Если она умрет, я уйду. Судьба твоих вшивых варваров меня не волнует.
Понятно? Если ей грозит опасность, я иду вместе с ней.
Кеса-хан, полуприкрыв глаза, смотрел на высокого дреная. "Как же я их
ненавижу, - думал он. - Их надменный тон, их снисходительность". Шаман
встретился взглядом со светлыми глазами Ангела и дал ему ощутить свою
ненависть. Тот улыбнулся и медленно кивнул. Шаман встал.
- Как хочешь, Попробуй-убей. Ты отправишься вместе с женщиной.
- Хорошо, - сказал гладиатор и сел рядом с Мириэль.
- Нет, - возразила она. - Это неразумно. Если я буду сражаться, то не
смогу оберегать Ангела.
- Я не нуждаюсь в твоей защите!
- Успокойся! Ты не имеешь никакого понятия о том, что нам предстоит, об
опасностях, которые нас там ждут, и о том, как обороняться. Ты точно грудной
младенец, и у меня не будет времени нянчиться с тобой!
Ангел покраснел и вскочил на ноги.
- Нет-нет! - сказал Кеса-хан. - Мне думается, ты неверно судишь о
положении вещей, Мириэль, как поначалу неверно судил и я. Пустота - место
опасное, но отважный человек пригодится и там. Я пошлю туда вас обоих и
вооружу Попробуй-убей доступным ему оружием.
- А что будешь делать ты?
- Ждать здесь. Но мы с тобой будем связаны.
- Но ведь демоны явятся сюда?
- Нет. Они не за мной охотятся. Разве ты не понимаешь? Потому-то ты мне и
нужна. Они будут искать твоего отца. Цу Чао знает, как опасен для него
Нездешний. Он уже пытался убить его во плоти, но потерпел неудачу. Теперь он
постарается заманить душу твоего отца в Пустоту. Нездешнего нужно защитить.
- У отца тоже нет Дара, - со страхом сказала Мириэль.
- Вот тут ты ошибаешься, - прошептал Кеса-хан. - Он обладает величайшим
из всех даров - даром выживания.
Глава 15
Касай и его люди, проохотившись больше трех часов, увидели вдруг южанина
на громадном рыжем жеребце. Касай придержал свою степную лошадку. Это было
прекрасное животное, ростом в четырнадцать ладоней, но конь южанина
насчитывал все шестнадцать ладоней, а то и больше. Двоюродный брат Касая
Чулай поравнялся с ним.
- Убьем его? - спросил Чулай.
- Погоди. - Касай рассматривал едущего к ним всадника. Весь в черном, с
черным меховым плащом на плечах. На его лице запеклась кровь. Он направил
коня к охотникам, и Касай не заметил в нем страха. - Хороший конь, - сказал
Касай, когда незнакомец приблизился.
- Лучше, чем его хозяин, которого я убил. - Всадник говорил весело, и это
рассердило Касая.
- Ради такого коня стоит убить, - сказал он многозначительно, опустив
руку на меч.
- Верно. Но ты сперва спроси себя, стоит ли ради него умирать.
- Нас пятеро, а ты один.
- Неверно. Ты один, и я один. Когда дойдет до дела, я убью тебя в тот же
миг. - Спокойная уверенность этих слов дохнула на задор Касая, как зимний
ветер.
- Ты так низко ценишь моих братьев? - спросил он, стараясь вновь
подчеркнуть свое численное превосходство.
Всадник со смехом оглядел остальных.
- Я всякого надира ценю высоко. Слишком со многими из вас я сражался в
прошлом. Похоже, мы можем выбирать одно из двух: либо сразиться, либо
отправиться в ваш лагерь и поесть.
- Давай убьем его, - сказал Чулай по-надирски.
- Это будет последней попыткой в твоей жизни, недоумок, - на
безукоризненном надирском проговорил всадник.
Чулай наполовину вытащил меч из ножен, но Касай остановил его.
- Откуда ты знаешь наш язык?
- Скажи сперва - есть будем или драться?
- Мы будем есть. Будь гостем в нашей юрте. Ну, так откуда?
- Я много раз бывал у надиров - и как друг, и как враг. Меня зовут
Нездешний, но кочевой народ дал мне и другие имена.
- Я слышал о тебе, Бычий Череп, - кивнул Касай. - Ты славный воин. Следуй
за мной, и ты получишь свою еду. - Касай повернул коня и поскакал на север.
Чулай, бросив на дреная убийственный взгляд, последовал за братом.
Два часа спустя они уже сидели вокруг пылающей жаровни в высокой, крытой
козьими шкурами юрте. Нездешний, поджав ноги, занял место на кошме напротив
Касая. Оба ели из общей миски мягкий сыр, запивая его крепкой водкой из
глиняного кубка.
- Что привело тебя в степь, Бычий Череп?
- Я ищу Кеса-хана из племени Волков. - Ему давно пора умереть, - кивнул
Касай.
- Я еду не затем, чтобы убить его, - хмыкнул Нездешний, - я еду ему
помочь.
- Быть того не может!
- Уверяю тебя. С ним моя дочь и мои друзья - я по крайней мере надеюсь на
это.
- Но зачем? - изумился Касай. - На что тебе эти Волки? У нас до сих пор
рассказывают о волшебстве Кеса-хана и о том, как он наслал на тебя
оборотней. С чего ты вздумал помогать ему?
- Враг моего врага - мой друг. Я хочу смерти одного человека, который
служит императору.
- Ты говоришь о Цу Чао? Да проклянут боги его душу на веки вечные. Да,
это хороший враг. Но с помощью Волкам ты запоздал. Готиры уже осадили их
горную твердыню. Ты туда не пробьешься.
- Я найду способ.
Касай кивнул, допил водку и вновь наполнил кубок из кувшина. Нездешний
слегка пригубил предложенный напиток.
- Мы - племя Длинного Копья. Волки - наши враги на всю жизнь и после
смерти. Но я не хочу, чтобы готиры истребили их. Я сам хочу вогнать клинок в
Анши Чена. Сам хочу отрезать голову Белашу. Сам хочу вырезать сердце
Кеса-хана. Эти удовольствия не для круглоглазых свиней, живущих в камне.
- Сколько у вас здесь мужчин?
- Бойцов? Шесть сотен.
- Как ты смотришь на то, чтобы помочь Волкам?
- Ба! Язык мой отсохнет, и предки повернутся ко мне спиной, когда я
вступлю в Долину Покоя. Нет, я не стану им помогать, зато помогу тебе. Дам
тебе еды и провожатого, если хочешь. В горы ведет несколько дорог. -
Спасибо, Касай.
- Не за что. Если найдешь Кеса-хана, объясни ему, почему я тебе помог. -
Непременно. Скажи, ты тоже мечтаешь о приходе Собирателя?
- Конечно - какой надир не мечтает?
- Какой он, по-твоему, будет?
- Он выйдет из Длинного Копья, это ясно.
- И как же он объединит надиров?
- Для начала он изничтожит Волков, - улыбнулся Касай, - и прочие
