Сента вытянулся, заложив руки за голову, и стал смотреть, как проступают
звезды на темнеющем небе. Было свежо и прохладно, а камни внизу казались
почти мягкими. Сента закрыл глаза, а когда открыл их снова, увидел перед
собой Мириэль.
- Я задремал, - улыбнулся он, - и мне приснилась ты.
- В каком-нибудь непристойном виде, конечно. Он сел и потянулся.
- А вот и нет. Мы сидели на лугу у ручья, под ивой, и держались за руки.
Вот так. - Он взял ее руку и поднес к губам.
- Опять ты за свое, - сказала она, отдернув руку.
- А как же! Почему ты не поцелуешь меня, красавица? Только разок -
посмотреть, понравится тебе или нет.
- Не хочу.
- Ты режешь меня без ножа.
- Ничего, переживешь.
- Ты боишься, правда? Боишься отдать что-то. Боишься жить. Я слышал, как
ты предлагала себя Ангелу прошлой ночью. Это была ошибка, красавица, и он
правильно поступил, отказав тебе. Донельзя глупо, но правильно. Чего ты
боишься?
- Я не хочу говорить об этом, - сказала она, порываясь встать. Он тронул
ее за руку.
- Поговори со мной.
- Зачем? - прошептала она.
- Затем, что я тебе не чужой.
Некоторое время она молчала, и он ее не торопил. Потом сказала:
- Если ты любишь кого-то, ты открываешь перед ним все двери своего
сердца. Впускаешь его. А когда он умирает, ты остаешься беззащитным. Я
видела, как страдал отец, когда мать погибла, и не хочу страдать так сама.
- Но это неизбежно, Мириэль. Таков наш удел. Мы точно времена года:
весной расцветаем, летом мужаем, осенью вянем, зимой умираем. Но глупо было
бы сказать: "Не стану сажать весной цветы - все равно они увянут". Что такое
жизнь без любви? Вечная зима, холод и снег. Это не для тебя, красавица,
поверь мне.
Он гладил ее по волосам, прижавшись губами к ее щеке. Она медленно
повернула голову, и их губы соприкоснулись.
Над стеной просвистела стрела, и послышался топот бегущих ног. - Выбрали
время, нечего сказать! - сказал Сента, вынимая меч.
***
Ангел с тревожным чувством смотрел на освещенную луной долину, на ее луга
и отлогие холмы. Вдали, близ широкой пустоши цвета старого железа, виднелись
стены и башни Кар-Барзака. Надирские женщины и дети сходили в долину длинной
спотыкающейся вереницей, многие тащили за собой тележки с пожитками. Ангел
оглядел вздымающиеся вокруг горы. В долине укрыться негде - он молился,
чтобы защитники, оставленные позади, удержались. Если готиры прорвутся хотя
бы через один перевал...
Ему даже думать не хотелось о том, что будет тогда.
Почти все воины уехали вперед, к крепости, а остальные обороняли
перевалы. Женщин и детей сопровождали всего тридцать человек. Ангел съехал
вниз и немного приободрился, увидев немого мальчика, шагающего рядом с
нагруженной тележкой. На нем был плащ Ангела, а в руке он держал
выструганный из деревяшки меч. Плащ волочился по земле. Ангел подъехал,
поднял его и посадил на коня за собой. Мальчик с улыбкой взмахнул деревянным
мечом.
Пришпорив коня, Ангел проскакал вперед, где ехал Белаш рядом с вождем
Анши Ченом. Они были заняты разговором. Анши, коренастый, начинающий
полнеть, посмотрел на дреная с откровенной враждебностью.
- Мы движемся слишком медленно, - сказал Ангел. - Скоро рассвет.
- Это так, - кивнул Белаш, - но у нас много стариков. Они не могут идти
быстрее.
- Могли бы, если бы бросили свою поклажу. Анши Чен громко фыркнул и
сплюнул.
- Вся их жизнь заключается в этой поклаже. Тебе этого не понять, дренай,
- ты живешь в богатой стране. Тебе невдомек, что везут люди в этих тележках.
Вот, к примеру, бронзовая лампа. Для тебя это просто светильник, а для
кого-то память от прадеда, который сделал ее сто лет назад, и очень ценная
вещь. Каждая вещь здесь ценится гораздо выше, чем ты можешь себе
представить. Ни одна семья не перенесет их потери.
- Тут не вещи, а жизнь можно потерять, - сказал Ангел. - Впрочем, это
ваша война, не моя. - Он повернул коня и поехал обратно.
В долине сейчас находилось более трехсот человек; пройдет добрых два
часа, прежде чем последние из них доберутся до крепости. Ангел думал о Сенте
и Мириэль, оставшихся у стены, о Нездешнем, совершающем одинокий путь в
Гульготир.
Звезды гасли, небо светлело, и тревога Ангела росла.
***
Беловолосый Инникас вышел из-за валуна к своим рыцарям.
- Вперед, - сказал он. - Теперь самое время. - Подобрав поводья своего
вороного жеребца, он сел в седло и вынул из ножен черный меч. Сотня воинов
села по коням, ожидая его приказа. Инникас закрыл глаза, принимая Кровавое
Причастие. Он чувствовал души своих людей - их гнев, их нужды, их
ожесточение, их желания. - Пусть не останется в живых ни одного надира, -
прошептал он. - Пусть умрут все. Мы посвящаем их жизни Владыке Всех Желаний.
Пусть будет боль. Пусть будет страх. Пусть будет отчаяние! - Души рыцарей
трепетали в его уме, как черные мотыльки, кружа вокруг темного огня его
ненависти. - Чего мы хотим? - спросил он.
- Крови и смерти, - словно скопище змей прошипело в его голове.
- Крови и смерти, - подтвердил он. - Пустим же чары. Пусть страх нахлынет
на врагов, как бурный поток, в котором потонет их мужество!
Чары поднялись за ними, как незримый туман, и потекли в долину.
Сто Кровавых Рыцарей, приняв Причастие, выехали из укрытия и развернулись
веером, держа мечи наголо.
***
Ангел ощутил холодное прикосновение страха и вспомнил тот день у горной
хижины, когда впервые увидел Черных Рыцарей. Он развернул коня к югу и
увидел их на фоне неба - черные плащи развевались на ветру, мечи реяли в
воздухе. Белаш, увидевший их одновременно с ним, закричал, предупреждая Анши
Чена.
Женщины и дети, когда страх докатился до них, подняли вой и стали
разбегаться в разные стороны. Одни бросались на землю, закрывая головы
руками, другие в ужасе застыли на месте. Шиа, шедшая в середине колонны,
дрожащими руками сняла с плеча лук и кое-как наложила стрелу.
Немой мальчик стиснул Ангела руками. Ангел повернулся и ссадил его на
землю подле чьей-то тележки. Мальчик смотрел на него круглыми испуганными
глазами. Ангел достал меч и заставил себя улыбнуться. Мальчик достал свою
палочку из-за пояса и взмахнул ею.
- Молодец! - сказал Ангел. Тридцать надирских воинов подскакали к Анши
Чену и Белашу. Ангел присоединился к ним.
- Страх пройдет, когда мы вступим в бой! - сказал он. - Поверьте!
- Их слишком много, - дрожащим голосом промямлил Анши Чен.
- Скоро их станет меньше, - рявкнул в ответ Ангел. - За мной! - Он
пришпорил коня и ринулся на черных воинов. Рыцари тоже галопом устремились
вперед, и грохот копыт пронесся по долине, как стук барабанов судьбы. Ангела
охватил гнев. Позади оставались женщины и дети. Если рыцари прорвутся - а
это вполне возможно, - он не желал оставаться в живых и видеть последующую
бойню. Он не оглянулся, чтобы посмотреть, скачут ли за ним надиры - ему было
все равно, боевой азарт овладел им.
Черная шеренга приближалась, и Ангел направил коня в ее середину. Белаш
догнал его с надирским боевым кличем.
К Ангелу неслись трое всадников. Увернувшись от удара меча, он рубанул
одного по шлему, и тот вылетел из седла. Под Белашем рухнул конь - надир
откатился в сторону и вскочил на ноги. Вражеский меч задел его по плечу - он
стащил всадника с седла и вонзил свой клинок ему в живот.
Маленький клин надиров окружили, и около сорока человек, ехавших по бокам
вражеского строя, устремились к женщинам и детям.
Шиа, одолеваемая страхом, оттянула тетиву. Ее первая стрела попала в шею
передового вражеского коня. Конь покатился по земле, сбросив всадника и
прихватив с собой двух соседних лошадей. Другие рыцари свернули, чтобы
избежать столкновения.
Вторая стрела вонзилась в шею рыцаря, - он покачнулся в седле и свалился
наземь.
Шиа наложила третью стрелу и услышала позади стук копыт, совсем близко!
Она обернулась и увидела отряд рыцарей в серебряных доспехах и развевающихся
белых плащах. Проскакав сквозь смятенные ряды безоружных, они обрушились на
Братство. Шиа не верила своим глазам. Серебряные воители возникли ниоткуда,
словно призраки, и страх при их появлении исчез, растаял, словно лед под
лучами солнца.
Ангел на дальнем конце поля, прорубая себе дорогу, тоже увидел белых
рыцарей. Торжествуя, он снова бросился в битву. Вокруг лязгали мечи, но он
не замечал опасности. Конь под ним пал, Ангел тяжело грянулся о землю, и
копыто ударило его в висок. Упустив меч, он покатился по земле. Чей-то
клинок свистнул над ним, но он уклонился и всей тяжестью повис на вражеском
коне. Лошадь упала вместе с седоком. Ангел перелез через нее и двинул
рыцаря, пытавшегося встать, сапогом по шлему. Ремешок лопнул, шлем свалился.
Рыцарь хотел заколоть врага - удар кулаком в лицо отбросил его назад, и руки
Ангела сомкнулись железными клещами на его горле. Бросив меч, рыцарь
вцепился в мощные пальцы - тщетно.
Ангел выпустил труп врага и подобрал его меч.
Анши Чен нанес рубящий удар по шее противника, но тот успел заслониться,
и меч надира, скользнув по шлему, снес забрало. Оно повисло сбоку, точно
сломанное крыло.
- Белаш! - закричал Анши Чен, узнав альбиноса. - Это он, Белаш!
Инникас, взмахнув мечом, распорол Анши Чену живот. Белаш, услышав крик,
обернулся и увидел, как Инникас наносит смертельный удар. Охваченный
ненавистью надир завизжал, утратив всякий рассудок, и конь рядом с ним
взвился на дыбы. Белаш прыгнул на всадника, стащил его с седла и, не трудясь
убивать его, сам вскочил на коня. Инникас, ощутив его ярость, окинул быстрым
взглядом поле боя.
Братство отступало.
Инникас в панике бешеным пинком пришпорил коня и поскакал на юг, к
тайному перевалу. Белаш погнался за ним, низко пригнувшись к шее коня.
Доспехи прибавляли Инникасу тяжести, и его конь, скачущий в гору, терял
силы. Инникас оглянулся - надир догонял его.
Измученный конь поскользнулся на глине и едва не упал. Инникас соскочил,
и конь Белаша, врезавшись в него плечом, сбил его с ног. Белаш, натянув
поводья, легко спрыгнул на твердую глину.
- Ты убил моего отца, - сказал он, - и вечно будешь служить ему на том
свете.
Инникас с мечом в руке оглядел приземистого надира. Доспехов у него не
было, и оружием ему служила короткая сабля. Альбинос вновь обрел мужество.
- Ты не выстоишь против меня, червь, - процедил он. - Я изрублю тебя на
куски.
Белаш атаковал, но Инникас отразил удар и с убийственной силой вогнал
черный меч Белашу под ребра. Надир из последних сил бросил саблю и вынул
кривой кинжал. Инникас ухватился за клинок, пытаясь вытащить его из тела
врага, но Белаш левой рукой вцепился в край его сломанного забрала.
- Нет! - завопил Инникас, вовлекаемый в смертельные объятия. Нож Белаша
вошел ему в левый глаз, проникнув в мозг, и оба упали.
Инникас дернулся и затих. Белаш дрожащими руками раскрыл окровавленный
кошель у пояса и высыпал кости на грудь мертвого рыцаря.
- Отец, - с кровью на губах прошептал он. - Отец...
***
Инникас в панике неверно оценил ход битвы. Прибытие белых рыцарей застало
Братьев врасплох, но они по-прежнему сохраняли численное преимущество.
Надиров осталось всего семеро, даже с двадцатью белыми рыцарями их было
вдвое меньше, чем черных воинов. Ангел, получивший несколько ран, чуял, что
бой может решиться в пользу надиров. Предводитель Черных Братьев бежал,
появление белых рыцарей ошеломило их. Однако все могло обернуться по-иному.
"Я не допущу этого, пока жив", - решил он.
Вражеский меч, свистнув мимо, плашмя задел его за подбородок. Ангел упал.
