- Он презрительно бросил горсть монет на землю. Люди узнали в них
бесполезные монеты из неценных металлов, которых у них и так достаточно.
- Но это не значит, что мы не можем получить то, что нам нужно.
Просто на это потребуется время.
- На что время, Сигурт? Время, чтобы вы могли спрятать вашу добычу?
Змееглазый сделал шаг вперед, его странные глаза с белым ободом
осматривали толпу в поисках человека, обвинившего его. Рука его легла на
рукоять меча.
- Я знаю, это открытая встреча, - сказал он, - и все могут говорить
тут свободно. Но если кто-то обвиняет меня и братьев, что мы вели себя
недостойно воинов, мы призовем его к ответу за пределами этой встречи.
- А теперь я говорю вам. Мы взяли дань с собора, верно. Те из вас,
кто штурмовал стены, тоже получили добычу от мертвых и из домов за стеной.
Все мы получили выгоду от того, что вне собора.
- Но все золото в соборе! - крикнул Бранд, все еще в ярости. Он
далеко вышел из рядов, чтобы все его видели.
Холодный взгляд Сигурта.
- Я скажу вам. Мы соберем все взятое: дань, добычу - все и разделим
по экипажам, как всегда было в обычае Армии. А затем мы наложим новую дань
на это королевство, она должна быть доставлена до конца зимы. Конечно, нам
заплатят плохим металлом. Но мы возьмем его и выплавим серебро, а из него
начеканим свои монеты. И их разделим, и каждый получит свою долю. И еще
одно. Чтобы сделать это, нам нужна чеканка.
Гул от повторения незнакомого слова.
- Нам нужны люди, которые умеют это делать, и инструменты. Все это
есть в соборе. Эти люди - христианские жрецы. Я никогда этого не говорил,
но теперь скажу:
- Мы заставим жрецов работать на нас.
Разногласия в Армии долго не утихали, многие выходили из рядов и
начинали говорить. Шеф видел, что точка зрения Сигурта побеждает, люди
устали от не приносящего выгоды грабежа. Но было и сопротивление - со
стороны последователей Пути, тех, кто просто не любил христиан и не
доверял им, тех, кто не хотел задерживаться на зиму.
И сопротивление это не слабело. Насилие на такой встрече - дело
неслыханное, и наказания за него исключительно суровые. Но это толпа
вооруженных людей, вплоть до кольчуги, щита и шлема, и люди эти привыкли
сражаться. И всегда существовала вероятность взрыва. Шеф подумал, что
Змееглазому что-то нужно сделать, нужно взять толпу под контроль. В этот
момент вниманием Армии завладел Эгил из Скейна, тот самый, что подвел
башню к стене, он произнес яростную речь о предательском характере
христиан.
- И еще одно, - кричал он. - Мы знаем, что христиане никогда не
держали своего слова перед нами, потому что считают, что только верящие в
их бога будут жить после смерти. Но я скажу вам, что они еще опаснее. Они
учат и других забывать, что такое слово. Человек может сказать сегодня
одно, а завтра другое, потом прийти к жрецу и попросить прощения, и все
его прошлое стерто, как хозяйка подтирает задницу ребенка. Я вам это
говорю! Вам, сыновья Рагнара!
Он повернулся лицом к братьям, вызывающе подошел ближе - смелый
человек, подумал Шеф, и очень рассерженный. Отбросил свой плащ, чтобы
показать всем серебряный рог - символ Хеймдалля.
- Помните ли вы смерть своего отца, которую он встретил в орм-гарте,
здесь, в этом городе? Помните вашу похвальбу в зале в Роскильде, когда вы
стояли на колоде и давали клятвы Браги?
- Что бывает с нарушителями клятв в мире, в который верим мы? Вы
забыли об этом?
Кто-то поддержал его из толпы - глубокий голос и серьезный. Это
Торвин, понял Шеф, он читает строки из священной поэмы:
Там люди корчатся в горе и боли,
Убийцы-волки и проклятые люди.
Нитхогг сосет кровь из обнаженных тел,
Волк терзает их. Вы тоже хотите этого?
- Проклятые люди! - закричал Эгил. Он пошел на свое место,
повернувшись к Рагнарсонам спиной. Однако они казались довольными, словно
испытали облегчение. Они знали, что кто-нибудь скажет это.
- Нам бросили вызов, - впервые заговорил Халвдан Рагнарсон. -
Позвольте ответить. Вы все хорошо знаете, что сказали мы в зале в
Роскильде, и сказали мы вот что. Я поклялся, что вторгнусь в Англию и
отомщу за отца. - Все четверо братьев начали повторять в один голос:
- И мы тоже. А Сигурт, он поклялся...
- ...победить всех королей Англии и подчинить их нам.
- Двоих я победил, остальные последуют за ними.
Крики одобрения от приспешников Рагнарсонов.
- А Айвар поклялся...
- ...отомстить черным воронам, христианским жрецам, которые
посоветовали бросить отца в орм-гарт.
Мертвая тишина. Заговорил Айвар.
- Я не сделал этого. Но дело не закончено и не забыто. Помните: все
черные вороны теперь в моих руках. И я решу, когда сжать руки.
По-прежнему мертвая тишина. Айвар продолжал:
- Убби, мой брат, обещал...
Братья снова вместе сказали:
- ...захватить короля Эллу и предать его пыткам, чтобы отомстить за
смерть Рагнара.
- И мы сделаем это, - сказал Айвар. - Итак, две наши клятвы
выполнены, и двое из нас правы перед Браги, богом клятв. А остальные две
мы еще исполним.
- Приведите пленного!
Мюртач и его отряд уже подталкивали пленника вперед. Шеф понял, что
Рагнарсоны на это и рассчитывали, чтобы изменить настроение толпы. Он
вспомнил юношу, который вел его мимо загонов для рабов в лагере на Стуре,
вспомнил его рассказы о жестокости Айвара. Жестокость всегда на кого-то
производит впечатление. Однако было неясно, произведет ли она впечатление
на эту толпу.
Эллу поставили перед Армией и начали вбивать в землю толстый столб.
Король еще больше побелел, черные волосы и борода выделялись еще
отчетливей. Рот ему не заткнули, он был открыт, но из него не доносилось
ни звука. И на щеке у него кровь.
- Айвар перерезал ему голосовые связки, - неожиданно сказал Бранд. -
Так поступают со свиньями, чтобы они не визжали. А для чего жаровня?
Гадгедлары с замотанными руками поднесли жаровню, полную раскаленных
углей. Торчавшее из нее железо уже зловеще раскалилось докрасна. Толпа
зашевелилась и зашумела, кое-кто начал проталкиваться вперед, чтобы лучше
видеть, другие почувствовали, что это отвлечение от настоящего дела, но не
знали, как поступить.
Мюртач неожиданно сорвал плащ с обреченного человека, так что он
оказался совершенно обнаженным перед всеми, на нем не было даже
набедренной повязки.
Смех, язвительные выкрики, разочарованные возгласы. Четверо
гадгедларов схватили короля и растянули ему руки и ноги. Подошел Айвар, в
руке его сверкнул нож. Айвар склонился к животу короля, всего в десяти
ярдах от ошеломленного ужасом Шефа. Вздрагивание, король забил руками и
ногами, но их безжалостно держали четверо отступников.
Айвар отошел, в руке у него было что-то сине-серое и скользкое.
- Он разрезал ему живот и вытащил кишки, - объяснил Бранд.
Айвар подошел к столбу, осторожно, но крепко потянул за
разворачивающуюся кишку, с улыбкой глядя на лицо короля, на котором
застыло выражение боли и отчаяния. Он взял молот и прибил свободный конец,
который держал в руке.
- Теперь, - провозгласил он, - король Элла будет ходить вокруг
столба, пока не вытащит собственное сердце и не умрет. Давай, англичанин.
Чем быстрее пойдешь, тем быстрее все закончится. Но тебе придется сделать
несколько оборотов. По моим подсчетам, тебе предстоит пройти десять ярдов.
Разве я так много прошу? Начинай, Мюртач.
Тот подошел с раскаленным железом и поднес его к ягодицам короля.
Конвульсивный рывок, лицо короля посерело, он медленно двинулся.
Худшая смерть, какой может ожидать человек, подумал Шеф. Ни гордости,
ни достоинства. Единственная возможность - делать, что говорят враги, и
слышать их насмешки. Знать, что все равно это придется сделать, и быть не
в состоянии сделать быстро. Раскаленное железо за спиной не позволяет даже
выбрать свой ритм шага. И нет даже голоса, чтобы крикнуть. И все время из
тебя выходят твои собственные внутренности.
Шеф молча передал алебарду Бранду и скользнул в толпу толкающихся,
вытягивающих шеи зрителей. Из башни, где его помощники остались
присматривать за машиной, высовываются лица. Когда там поняли, чего он
хочет, спустили веревку. Шеф по стене поднялся в знакомый чистый запах
свежеспиленного дерева и свежекованого железа.
- Он обошел вокруг столба три раза, - сказал один из викингов в
башне, с фаллосом Фрея на шее. - Так не должен умирать человек.
Стрела на месте, машину развернули - еще вчера ее поместили на пару
прочных колес. Тетива натянута, расстояние около трехсот ярдов, будет чуть
высоко.
Шеф нацелил стрелу в основание раны на животе короля, тот в это время
начинал четвертый круг, раскаленное железо поторапливало его. Шеф медленно
отпустил зажим.
Глухой удар, стрела чуть дрогнула, точно пронзив грудь Эллы и его
сердце, и вонзилась в землю у ног Мюртача. Короля силой удара отбросило
вперед, и Шеф видел, как изменилось выражение его лица. Покойся в мире.
Медленно толпа зашевелилась, все повернулись к башне, из которой
выстрелили. Айвар склонился к трупу, распрямился, тоже повернулся, сжав
кулаки.
Шеф взял одну из новых алебард и спустился по стене. Он хотел, чтобы
его узнали. На краю полукруга он остановился, перепрыгнул на возвышение.
- Я только карл, - сказал он, - не ярл. Но я хочу сказать Армии три
вещи.
- Во-первых, сыновья Рагнара занялись выполнением этой свой клятвы,
потому что не хотят выполнить остальные.
- Во-вторых, что бы ни говорил Змееглазый, когда он проскользнул в
Йорк через ворота, открытые черными монахами, он совсем не об Армии думал.
Он думал о своей выгоде и о выгоде братьев. Он не собирался сражаться и не
будет делиться.
Гневные крики, гадгедлары начали приближаться к месту, где стоял Шеф.
Им мешали, хватали за пледы. Шеф еще более возвысил голос, чтобы
перекричать шум.
- И в-третьих: обращаться с человеком и воином так, как они с королем
Эллой, это не drengskarp. Я назову это nithinsverk.
Поступок nithin, нитина, человека без чести, без законных прав, он
хуже изгнанника. Хуже позора для карла - и ярла тоже, - чем быть
провозглашенным нитином перед всей Армией, быть не может. Если Армия
согласится.
Послышались одобрительные крики. Шеф видел Бранда, тот поднял топор и
готов был ударить, его люди столпились вокруг него, выставив щиты и не
пропуская сторонников Рагнарсонов. Поток людей с противоположной стороны
полукруга устремился на соединение с ними, во главе с Эгилом, жрецом
Хеймдалля. А кто еще там идет? Сигварт, лицо его побагровело, он
выкрикивает ответ на какое-то оскорбление. Скули Лысый дрогнул у трупа
Эллы, Убби что-то крикнул ему.
Вся Армия пришла в движение. Начала делиться. И через сто ударов
сердца между двумя группами людей образовалось пространство, обе группы
начали еще дальше отходить друг от друга. Во главе отдаленной -
Рагнарсоны, во главе ближней - Бранд, Торвин и еще несколько.
- Путь против остальных, - прошептал Поклоняющийся Фрею у него за
спиной. - Два к одному в их пользу, я бы сказал.
- Ты расколол Армию, - сказал гебридец, из экипажа Магнуса. - Смелый
поступок, но торопливый.
- Машина была заряжена, - ответил Шеф, - мне оставалось только
выстрелить.
6
Армия отходила от Йорка под начавшими падать с безветренного неба
снежными хлопьями. Не Великая Армия. Великая Армия больше никогда не будет
