что мне сказано в этом видении? На этот раз никаких машин.
Откинули клапан палатки, и вошел Падда, фримен, бывший раб. Снаружи
утро январского дня, густой туман поднимается над пропитанной влагой
почвой. Сегодня армия долго проваляется под одеялами.
Имена людей в его сне: Кар и Кол. Не похоже на английские. И не
норвежские. Но норвежцы всегда сокращают длинные имена. Гутмунд для своих
друзей Гумми, Тормот становится Томми. Англичане тоже так поступают. Имена
в загадке короля Эдмунда: "Вуффа, потомок Веххи".
- Как твое полное имя, Падда? - спросил Шеф.
- Палдрит, хозяин. Со смерти матери так меня никто не называл.
- А от какого полного имени может быть Вуффа?
- Не знаю. Вульфстан, может быть. Да что угодно. Я знавал человека,
которого звали Виглаф. Благородное имя. Мы звали его Вуффа.
Шеф задумался, а Падда начал осторожно раздувать угли вечернего
костра.
Вуффа, сын Веххи. Вульфстан или Виглаф, сын... Веостана, может быть,
или Веохарда. Он не знает такие имена. Нужно узнать больше.
Пока Падда возился с водой и дровами, с кастрюлями и вечной овсянкой,
Шеф развернул свою карту мира, расстелил на складном столике, прижал углы.
Он больше не смотрел на завершенную карту, ту, где изображены познания
христиан. На обороте он теперь чертил свою карту, карту Англии. И
вкладывал в рисунок всю информацию, какую мог достать. Вначале линии,
названия, расстояния наносились на кору. Только когда информация
проверялась и соответствовала тому, что он уже знал, он брал чернила и
начинал рисовать на коже. Ежедневно карта росла, уверенно в близких
местностях Норфолка, чем дальше от Нортумбрии и Йорка, тем отрывочнее и
неувереннее, на юге - пустое место, за исключением Лондона на Темзе и
смутного упоминания о Вессексе на западе.
Но Падда отыскал среди фрименов жителя Саффолка. В благодарность за
завтрак тот расскажет сегодня Шефу все, что знает об этом округе.
- Зови его, - сказал Шеф, разворачивая свежий листок коры и проверяя
острие ножа. Вошел человек.
- Я хочу, чтобы ты мне рассказал о своем округе. Начни с рек. О Йаре
и Вейверли я уже знаю.
- Ага, - задумчиво сказал человек из Саффолка. - Ниже их протекает
Альда, она впадает в море у Альдбурга. Дальше Дебен. Он подходит к берегу
моря в десяти милях южнее Альдбурга у Вудбриджа (деревянный мост), где,
говорят, лежат старые короли. У нас ведь в Саффолке были когда-то свои
короли, еще до прихода христиан...
Несколько минут спустя Шеф ворвался в кузницу, где Торвин разжигал
огонь, чтобы ковать новые детали для "толкателей".
- Созывай совет армии, - потребовал Шеф.
- Зачем?
- Я думаю, что знаю, как сделать Бранда богатым.
9
Экспедиция выступила неделю спустя, под низко нависшим небом, за час
до рассвета. Совет армии Пути отказался дать разрешение на свертывание
лагеря и выход всех сил. Нужно было охранять корабли, лежавшие на берегах
Велланда. Лагерь обещал не только тепло на оставшиеся недели зимы, в нем
хранился с таким трудом собранный запас продуктов. И многие члены совета
просто не верили страстным убеждениям Шефа, что его карта содержит
указания на богатства многих поколений.
Однако было очевидно, что нескольких экипажей недостаточно. Конечно,
королевство восточных англов - больше не королевство, его самые сильные
воины и доблестные таны мертвы. Но все же сохраняется опасность нападения.
Небольшой отряд викингов может быть отрезан и уничтожен превосходящим по
численности противником. Бранд ворчал, что это глупо, он всю экспедицию
считал глупостью, он не хочет проснуться однажды утром и увидеть брошенные
в лагерь головы своих товарищей. В конце концов Шефу разрешили вызвать
добровольцев. И в скуке зимнего лагеря он без труда набрал нужное число.
Тысяча викингов выступила на своих пони - восемь долгих сотен и еще
сорок человек, двигались экипажами, как у них принято. Сотни вьючных пони
несли палатки, одеяла, еду и эль. Их вели за узду английские троллы. Но в
центре колонны было нечто новое: на нескольких повозках везли веревки и
балки, колеса и рычаги. Все балки тщательно размечены и обозначены для
быстрой сборки. Двенадцать кидателей, восемь толкателей. Все машины, какие
успели соорудить Шеф и Торвин за те недели, что они провели в лагере. Если
бы Шеф оставил их в лагере, о них бы забыли, разбросали, использовали бы
на дрова. Слишком много в них вложено труда, чтобы допустить такое.
Вокруг повозок толпа троллов, беглецов со всей округи, каждый расчет
за своей повозкой и своей машиной. Во главе каждого расчета один из тех,
что входили в первоначальную команду Шефа. Викингам это не нравилось. Да,
каждой армии нужны рабы, чтобы копать уборные, разжигать костры, ухаживать
за лошадьми. Но отряды таких размеров? И все едят свою долю продуктов? И
думают, что они вообще не рабы? Даже последователи Пути не хотели
допускать не говорящих по-норвежски в свое товарищество. И Шеф не решался
предложить это.
Он ясно сказал Падде и остальным главам расчетов, чтобы те
посоветовали своим людям держаться скромно.
- Если кто-то захочет, чтобы вы размололи для него зерно или
поставили палатку, сделайте это, - сказал он им. - А еще лучше держитесь
от викингов подальше.
Но он хотел, чтобы его рекруты чувствовали иное. Чтобы гордились
быстротой и ловкостью, с какой занимали свои места, поворачивали рычаги и
балки.
Чтобы отличаться, все входившие в расчеты катапульт одевались
одинаково, в короткие куртки из некрашеной домотканой материи, вместо
тряпок, в которых появились в лагере. И у каждого тщательно вышитый белый
льняной молот с двойной головкой, впереди и сзади. У каждого также пояс
или по крайней мере веревка вокруг талии. Те, кто мог, вооружились ножами.
Может, и сработает, думал Шеф, глядя, как со скрипом ползут повозки.
Впереди и позади викинги, в середине фримены в куртках. Они уже сейчас
несравненно лучше владеют катапультой, чем викинги, которых они сменили. И
даже в зимний день, на холоде выглядят бодрыми и оживленными.
Странный звук расколол небо. Это впереди повозок Квикка, тролл,
появившийся несколько дней назад, он сбежал из монастыря святого Гутлака в
Кроуленде, достал свою волынку. Он шел впереди, раздув щеки, ловко
перебирая пальцами на костяной трубе. Его товарищи повеселели, ступали
тверже, некоторые начали насвистывать в такт.
Викинг в передней группе повернул лошадь, гневно нахмурился, выпятив
зубы. Это Хьорварт Сигвартсон, узнал Шеф. Его сводный брат. Сигварт сразу
вызвался добровольцем в экспедицию со всеми своими экипажами, быстрее, чем
даже Торвин, гебридцы и все еще сомневающийся Бранд. Хьорварт угрожающе
проехал назад к волынщику, наполовину обнажив меч. Музыка стихла.
Шеф поставил между ними свою лошадь, слез с нее и передал повод
Падде.
- Ходьба пешком согревает, - сказал он Хьорварту, глядя на его
гневное лицо. - А с музыкой мили летят быстрее. Пусть играет.
Хьорварт поколебался, резко развернул лошадь.
- Как хочешь, - бросил он через плечо. - Но арфы не для воинов.
Только hornung станет слушать волынку.
Хорнунг, гаддерлинг, подумал Шеф. Сколько еще названий для
незаконнорожденного. Это не останавливает мужчин, когда они сажают детей в
животы женщинам. Может, и у Годивы сейчас ребенок.
- Играй, - сказал он волынщику. - Сыграй танец квикбим. Играй ради
Тунора, сына Вудена, и в ад всех монахов.
Волынщик заиграл быстрый танцевальный мотив, на этот раз громче, его
поддержал вызывающий свист товарищей. Повозки катились за терпеливыми
быками.
- Ты уверен, что король Бургред собирается захватить земли восточных
англов? - спросил король Этельред. Его вопрос закончился приступом кашля,
резкого, высокого, казалось, длящегося бесконечно.
Младший брат Этельреда принц Альфред озабоченно посмотрел на него с
неохотной расчетливостью. У отца Альфреда, Этельвульфа, короля Вессекса,
победителя викингов под Оукли, было четыре сильных сына: Этельстан.
Этельбальд, Этельберт и Этельред. И когда появился пятый сын, казалось
совершенно невероятным, кто он может когда-нибудь править Вессексом от
имени королевского дома, и потому ему не дали благородное имя,
начинающееся на "Этель". Его назвали именем, принятым у народа его матери,
- Альфредом.
Но вот отец и трое его сыновей мертвы. Ни один не убит в сражении, но
все убиты викингами. Многие годы они выступали в любую погоду, лежали в
мокрых плащах, пили воду из ручьев, протекающих через лагеря, в которых
армия не думала о том, куда сбрасывает отходы. Все умерли от болезней
живота и легких. А теперь и у Этельреда этот кашель. И скоро я, вероятно,
буду последним принцем королевского дома Вессекса, подумал Альфред. Но до
того времени он должен служить брату.
- Совершенно уверен, - ответил он. - Он сказал об этом прямо. И когда
я уезжал, собирал свою армию. Но он делает это не очень явно. У него есть
вице-король, из восточных англов, который будет там главным. И потому
восточные англы легче примут его правление. Особенно с его символом.
Человеком без конечностей, о котором я тебе рассказывал.
- Какая разница? - Этельред устало вытер слюну с губ.
- Восточные англы могут выставить двадцать тысяч воинов. Это вместе с
армией самого Бургреда сделает его сильнее нас, гораздо сильнее
Нортумбрии. Если бы он с их помощью воевал только против язычников... Но
он может предпочесть более легкую добычу. Скажет, что его долг -
объединить все королевства Англии. Включая наше.
- Итак?
- Мы должны предъявить свои требования. Эссекс уже принадлежит нам. А
граница между Эссексом и южными землями пролегает...
Король и принц принялись обсуждать территориальные требования,
разграничительную линию. Они не представляли себе, о каких землях говорят,
знали только, что этот город севернее другого, что этот расположен в том,
а не этом округе. Обсуждение отняло много сил у слабеющего Этельреда.
- Ты уверен, что они разделились? - резко спросил Айвар Рагнарсон.
Посыльный кивнул.
- Почти половина ушла на юг. Осталось двенадцать долгих сотен.
- И никаких ссор?
- Нет. В лагере говорят, что у них есть план, как добыть сокровища
короля Ятмунда, которого ты убил, сделав кровавым орлом.
- Ерунда! - рявкнул Айвар.
- Ты слышал, что они добыли во время набега на собор в Беверли? -
спросил Халвдан Рагнарсон. - Сто фунтов серебра и столько же золота - в
пересчете на серебро. Больше, чем мы. Парень хорош в разработке новых
планов. Надо было тебе договориться с ним после хольмганга. Его лучше
иметь другом, чем врагом.
Айвар повернулся к брату, лицо его побледнело в приступе гнева.
Халвдан ответил ему спокойным взглядом. Рагнарсоны никогда не ссорились. В
этом тайна их силы, и даже Айвар понимал это. Он выместит свой гнев на
ком-нибудь другом. И по-другому. Еще одно дело, которое нужно хранить в
тайне. Но это им уже приходилось делать.
- Только теперь он наш враг, - решительно сказал Сигурт. - Мы должны
решить, уязвим ли он для нас сейчас. И если уязвим... Посыльный, ты можешь
идти.
Братья сели потеснее в небольшой комнате продуваемого сквозняками
дворца короля Эллы в Эофорвиче и начали определять количества, рационы,
расстояния, возможности.
- Мудрость змеи, хитрость голубки, - удовлетворенно сказал дьякон
Эркенберт. - Наши враги уже уничтожают друг друга и сами себя.
- Действительно, - согласился Вульфхир. - Язычники наделали много
шума, и королевства поднялись. Но Господь скажет еще свое слово, и земля
