чтобы прислушаться и оглядеться. Вокруг по-прежнему никого не было. Солнце
спустилось близко к горизонту, когда я наконец закончил делать в скале
уютную маленькую пещерку. Ее как раз хватило, чтобы уместить меня и все мое
оборудование. Я с удовольствием залез в эту нору, предварительно быстро
спустившись к озеру за водой. Концентраты были безвкусны, но питательны, так
что мой желудок был почти удовлетворен этой трапезой. Когда стали появляться
первые звезды, я начал планировать следующий шаг в покорении этой Грязи,
или, как там ее, Земли.
Мое путешествие было, видимо, значительно более утомительным, чем я
думал, потому что следующее, что я увидел, открыв глаза, было черное небо и
огромная оранжевая полная луна, висящая над горами. Мой зад заледенел от
контакта с холодной скалой, и я весь онемел от сна в неудобной позе.
-- Вперед, могучий творец истории, -- сказал я и застонал, когда заныли
мои мускулы и заскрипели суставы. -- Вылезай и принимайся за работу.
Именно этим и следует заняться. Под лежачий камень вода не течет. Пока
я торчу в этой дыре, все, что я могу придумать, может оказаться бесполезным,
потому что из-за отсутствия исходных данных я пока ведь не знаю даже, нужная
ли это планета и эпоха, -- не знаю вообще ничего. Необходимо вылезти и
заняться чем-нибудь. Хотя есть одна вещь, которую нужно сделать без
промедления, которую я должен был сделать прямо по прибытии. Проклиная
собственную глупость, я порылся в куче привезенного с собой хлама и извлек
черный ящичек-детектор темпоральной энергии. Я осветил его маленьким
фонариком: сердце у меня ушло в пятки, когда я увидел, что иголка не
движется -- время не было свернуто нигде на этой планете.
-- Ха, придурок, -- сказал я громко, обрадованный звуком своего голоса.
-- Машина будет работать много лучше, если ты включишь питание.
Экая оплошность. Глубоко вздохнув, я нажал выключатель.
По-прежнему ничего. Иголка висела так же беспомощно, и от этого зрелища
мои надежды начали таять. Хотя по-прежнему оставались неплохие шансы на то,
что эти темпоральные бандиты все же где-то здесь и просто на время выключили
свои аппараты. Будем надеяться.
Теперь за работу. Я укрепил на себе несколько подручных устройств и
отстегнул гравитатор от скафандра. Его батареи были еще наполовину заряжены.
Этого мне хватит, чтобы несколько раз добраться до верха скалы и спуститься
обратно. Я просунул руки в лямки, шагнул с карниза и прикоснулся к
регулятору, превратив падение в пологую дугу, направленную к ближайшей
дороге, замеченной мной при спуске. Пролетая низко над деревьями, я
постоянно замечал ориентиры и направление. Громадные, усыпанные мерцающими
циферблатами часы, которые я всегда ношу на левой руке, умели делать много
больше, а не только показывать время. Прикосновение к правой стрелке
высвечивало стрелку радиокомпаса, показывающего направление на мой новый
дом. Я продолжал скользить.
Наконец лунный свет отразился на гладкой поверхности, рассекавшей лес,
и я мягко опустился на землю среди деревьев. Сквозь ветки пробивалось
достаточно света, так что когда я направился к дороге, преодолевая последние
несколько метров с предельной осторожностью, фонарь мне не понадобился.
Дорога была пустой в обоих направлениях, -- ночь молчала. Я нагнулся и
осмотрел поверхность. Она была изготовлена из целой плиты какого-то белого
твердого вещества, не металла и не пластика. Казалось, что в него вкраплены
крошечные песчинки, -- ничего интересного. Держась поближе к обочине, я
повернулся в сторону города и пошел пешком. Это очень медленно, но зато
экономит энергию гравитатора.
Случившееся потом можно объяснить только беспечностью, смешанной с
усталостью и моим незнанием этой планеты. Мысли мои блуждали: Анжела и дети,
мои друзья из Корпуса. Все они существуют теперь только в моей памяти и
реальны не больше, чем мои воспоминания о персонажах какого-нибудь романа.
Угнетающие мысли, и я, вместо того чтобы их сразу отбросить, продолжал с
ними нянчиться. Поэтому внезапно раздавшийся рев моторов застал меня
врасплох, В этот момент я проходил поворот дороги, проложенной, вероятно,
сквозь небольшой холмик, так как по обеим сторонам возвышались крутые
склоны. Мне бы следовало заранее предвидеть возможность попасть в этой щели
в ловушку и позаботиться о способе избежать ее. Теперь же, пока я
раздумывал, взобраться ли мне по откосу, включить гравитатор или проделать
еще что-нибудь, впереди из-за поворота засверкал яркий свет, и рев стал
громче. В конце концов я прыгнул в придорожную канаву, лег, уткнувшись лицом
в ладони, и постарался казаться по возможности как можно более незаметным.
Одежда у меня была простого темно-серого цвета и вполне могла слиться с
землей.
А потом меня оглушил дробный рев, окатило ярким светом -- все это
пронеслось совсем рядом. Тогда я сразу сел и поглядел вслед четырем странным
машинам, только что пронесшимся мимо. Деталей не было видно, потому что я
различил только их силуэты на фоне света их собственных фар. Они показались
мне очень узкими, не похожими на мотоциклы, сзади каждой был маленький
красный огонек. Их звук начал стихать и вдруг смешался с пронзительным
визгом и гоготанием, похожим на крик животного. Они остановились, должно
быть, увидев меня. Щелкающие, лающие звуки отдавались эхом по канаве, лучи
фар сделали полный круг и направились назад, ко мне.
ГЛАВА 4
"Когда не знаешь, что делать, подожди, может, противник ошибется
первым", -- вот мой любимый девиз. Я мог бы попытаться вырваться,
вскарабкаться по склону или улететь, но у этих людей, кто бы они ни были,
могло быть оружие. Из меня вышла бы превосходная мишень. К тому же, даже
убежав, я все равно бы привлек к этой местности внимание. Лучше сперва
поглядеть, что они из себя представляют. Повернувшись спиной, чтобы их фары
не слепили меня, я терпеливо ждал, пока машины, громыхая, подъедут и
остановятся, образовав вокруг меня полукольцо. Я прислушался к странным
звукам, при помощи которых водители переговаривались между собой, но не
понял ни слова. Все было за то, что одет я с их точки зрения очень странно.
Они, должно быть, договорились о чем-то, потому что мотор одной из машин
заглох и водитель вышел вперед, на свет.
Мы с интересом обменялись взглядами. Он был ростом немного ниже меня,
но казался выше из-за похожего на корзину металлического шлема. Этот шлем,
усаженный заклепками и увенчанный высоким острым наконечником, был очень
непривлекателен, как и его остальная одежда... Она была из черного пластика
со множеством сверкающих пуговиц и пряжек. Как верх вульгарности он носил на
груди стилизованный череп со скрещенными костями, весь утыканный какими-то
поддельными камешками.
-- ..? -- сказал он весьма оскорбительным тоном, одновременно сильно
выпячивая вперед челюсть.
Я улыбнулся, изображая милого, добродушного парня, и дружелюбно
ответил:
-- Мертвым ты будешь выглядеть еще отвратительнее живого, типчик, так
что не говори больше со мной таким тоном.
Он поглядел озадаченно, и вновь между ними началась непонятная
болтовня. К первому водителю присоединился еще один, столь же странно
одетый. Он возбужденно показал на мое запястье. Все уставились на мой
наручный хронометр, издавая при этом пронзительные любопытствующие крики,
которые сменились на злобные, когда я спрятал руку за спину.
--..! -- сказал первый тип, выступая вперед с протянутой рукой.
Раздался резкий щелчок, и вдруг в руке у него появилось сверкающее лезвие.
Ну что ж, такой язык мне понятен. Я едва не улыбнулся. Непорядочные
люди, если только закон в этих землях не предписывает носить оружие и
грабить на дорогах первого встречного. Что ж, зная правила, я могу играть...
-- ..? -- воскликнул я, отступая и поднимая в отчаянии руки.
-- ..! -- закричала эта деревенщина, прыгая на меня. -- Ну, как насчет
"...", а? -- спросил я, залепив ему ногой в запястье. Нож полетел в темноту,
а он издал крик, постепенно перешедший в клокотанье, когда я пальцем кольнул
его в горло.
К этому времени они, должно быть, во все глаза смотрели на меня,
поэтому я выпустил из нарукавного держателя в ладонь световую бомбу и бросил
ее пред собой на землю, тут же закрыв глаза, -- она тотчас взорвалась.
Опущенными веками я почувствовал обжигающе яркий свет, и когда снова поднял
их, то увидел перед глазами световых зайчиков. Это было много приятнее того,
что испытали нападавшие. Временная слепота, если только их стоны и жалобы
что-то значили. Никто не пытался меня остановить, когда я подошел и отвесил
носком ботинка каждому по самым интересным местам. Они вопили от боли и
бегали маленькими кругами до тех пор, пока двое из них случайно не
столкнулись и не начали безжалостно дубасить друг друга. Пока они так
развлекались, я осмотрел их экипажи. Странные штуки -- только два колеса и
никакого намека на гироскоп для стабилизации движения. Каждый имел
единственное сиденье, на котором при езде водитель помещался верхом. Они
выглядели совсем не безопасными, и мне бы совсем не хотелось управлять ими.
Но что же делать с этими типами? Мне никогда не доставляло удовольствия
убивать людей, так что заставить их молчать таким образом было трудно. Если
они преступники -- а похоже на то, -- тогда вероятно, что об этой истории
они властям не доложат. Преступники! У них я узнаю все, что нужно. Одного
вполне хватит, лучше взять того, первого -- уж с ним-то я могу не
церемониться. Он уже стонал, приходя в себя, но глоточек усыпляющего газа
снова его выключил. У этого парня на талии был широкий, разукрашенный
металлом ремень, который показался мне достаточно прочным. Я прикрепил конец
ремня к одной из моих поясных пряжек и дружески подхватил его хозяина под
руки. Потом тронул ручку управления гравитатора.
Мы поднялись беззвучно и плавно, оставив внизу маленькую шумную
компанию, и устремились к моему убежищу. Исчезновение их приятеля будет
выглядеть весьма таинственно, и даже если они сообщат о нем властям, это все
равно ни к чему не приведет.
Я собирался затаиться на несколько дней с моим пока дремлющим
компаньоном и научиться здешнему языку. Лексикон, конечно, будет самый
низкопробный, но это поправимо. Вскоре показался вход в мою нору, я
скользнул в нее и бросил мою бесчувственную ношу прямо на камни.
К тому времени, когда он очухался, я уже разложил нужное оборудование и
все приготовил. Молча, с удовольствием попыхивая извлеченной из карманного
контейнера сигарой, я наблюдал, как он мучительно приходит в себя. Он долго
облизывал губы, потом открыл наконец глаза и сел, застонав и схватившись за
голову: у моего газа были неприятные постэффекты. Однако, вспомнив о ноже, я
был равнодушен к его страданиям. Очумело озираясь, он с испугом оглядел меня
и мое снаряжение и с надеждой -- выход из пещеры. Как бы случайно подобрал
под себя ноги. Чтобы в следующее мгновение неожиданно прыгнуть к выходу,
чтобы тотчас же шмякнуться лицом о камень, натянув шнурок, привязанный к его
лодыжке.
-- Пора кончать с играми и браться за работу, -- беззлобно сказал я,
садясь спиной к стене и укрепляя на его запястье свое устройство. Пока он
спал, я состряпал эту штуку -- очень примитивно, зато действенно. В ней были
датчики кровяного давления и сопротивления кожи с индикаторами на выносной
панели, которую я держал в руке. Простейшая разновидность детектора лжи.
Кроме того, в ней была еще одна электрическая цепь. В обычных условиях я бы
