Ордена Трудового Красного Знамени ПО "Детская книга" Мининформпечати
РСФСР 127018, Москва, Сущевский вал, 49.
Отпечатано с фотополимерных форм "Целлофот".
OCR, Spellcheck: Максим Пономарев aka MacX
---------------------------------------------------------------
ГЛАВА 1
-- Джеймс Боливар ди Гриз -- вы мошенник, -- сказал Инскин. Звуки из
его глотки вылетали какие-то совсем животные, при этом он злобно тряс передо
мной папкой бумаг. Дело происходило в его кабинете, я стоял, прислонившись к
стеллажам, -- сама оскорбленная невинность.
-- Я не виновен. Все это холодная расчетливая ложь, -- хныкал я. Прямо
за мной находилось отделение для сигар, и я, одной спиной, без помощи рук,
нащупывал его замок -- на такие штуки я мастер.
-- Мошенничество, обман, одно хуже другого -- докладные на вас все еще
поступают. Вы обманывали свою собственную организацию, Специальный Корпус,
своих товарищей...
-- Да нет же! -- вскричал я, а сам в это время быстренько вскрывал
замок.
-- Недаром вас прозвали Скользким Джимом!
-- Так это же просто детское прозвище. Когда моя мама купала меня в
детстве, я показался ей очень скользким.
В это время сигаретный ящик открылся, и я втянул носом ароматнейший
запах.
-- Да знаете ли вы, сколько наворовали? -- Его лицо налилось кровью, а
глаза выпучились. Все это выглядело очень несимпатично.
-- Я украл? Да я умру лучше! -- трогательно провозгласил я, незаметно
вытаскивая при этом пригоршню дьявольски дорогих сигар, предназначенных для
очень важных персон. Уж лучше я выкурю их сам -- так будет правильнее. Нужно
признать, что я уделял гораздо больше внимания краже курева, чем нудным
упрекам Инскина, так что не сразу заметил перемену в его голосе. Я вдруг
понял, что едва слышу его слова. Он даже не шептал -- было такое
впечатление, словно в его горле вырубили регулятор громкости.
-- Говори громче, Инскин, -- сказал я твердо. -- Или тебе стыдно за
твой поклеп?
Я отошел от шкафа и повернулся к Инскину боком, чтобы он ненароком не
увидел, как я засовываю в свой карман кучу редкостных сигар ценой не меньше
сотни кредиток. Он продолжал невнятно бормотать, не обращая на меня внимания
и беззвучно тряся бумагами.
-- Ты что, нездоров?
В голосе у меня было немного настоящей озабоченности, потому что теперь
он выглядел совсем уж худо. Даже когда я переменил место, он не повернул
головы и, беззвучно шевеля губами, продолжал смотреть туда, где я стоял
раньше. И был очень бледен. Я зажмурился и поглядел на него.
Он вовсе не был бледный -- прямо прозрачный. Сквозь его голову стала
отчетливо видна спинка стула.
-- Прекрати! -- завопил я, но он, пожалуй, не слышал. -- Что это за
штучки? Объемные проекции, чтоб меня одурачить? И не трудись! Скользкий Джим
не из тех, кого можно надуть, ха-ха!
Быстро пройдя через комнату, я протянул руку и ткнул указательным
пальцем ему в лоб. Преодолев слабое сопротивление, палец вошел внутрь, а он
как будто этого и не заметил. Только когда я отвел руку, раздался слабый
хлопок, и Инскин исчез начисто. Осталась только пачка бумаг, которая упала
на крышку стола.
-- Б-р-р-р! -- проворчал я нечто невразумительное. Потом нагнулся и
стал искать под стулом скрытый проектор, но в этот момент раздался противный
треск, и дверь кабинета слетела с петель.
Ну, в таких-то делах я разбираюсь. Еще стоя на четвереньках, я быстро
развернулся и как раз успел встретить первого вошедшего. Ребро моей ладони
врезалось ему в горло, прямо под противогазную маску. Человек хрюкнул и упал
как подкошенный. Но вслед за ним ворвалось еще много народу, все в таких же
масках и белых халатах, с маленькими черными ранцами за спиной. Часть -- без
оружия, часть -- с импровизированными дубинками. Все это выглядело весьма
необычно. Превосходящие силы оттеснили меня в глубину комнаты, однако я
успел залепить одному ногой, а от второго отделался ударом в поддых. Потом я
прижался спиной к стене, и они набросились на меня всем скопом. Я врезал
кому-то по загривку, он упал... и растаял, не успев долететь до пола.
Вот это интересно... Число людей в комнате стало быстро изменяться,
когда некоторые из тех, кого я свалил, стали пропадать. Это было очень
здорово и могло бы уравнять шансы, если бы прямо как из воздуха не возникали
все новые и новые люди. Я попытался прорваться к двери, но этот номер не
прошел, а потом на мою голову обрушилась дубинка и вышибла из нее остатки
соображения.
После этого все стало похоже на драку под водой. Я повалил еще
нескольких, однако делал это уже без души. Меня схватили за руки и стали
тащить из комнаты. Я немного подергался и славно отругал их на полдюжине
наречий, но все, конечно, без толку. Они проволокли меня из комнаты дальше,
в ожидавший лифт. Кто-то поднял газовый баллончик, и, как я ни старался
отвернуть голову, струя газа попала мне прямо в лицо.
Никакого действия я не почувствовал, зато разозлился еще больше и стал
лягаться, щелкать зубами и вовсю ругаться. Люди в масках что-то мямлили --
ругались, должно быть, и это взбесило меня еще пуще. К тому времени, когда
мы добрались до места назначения, я был готов убивать, что в обычном
состоянии для меня делать довольно затруднительно, и убивал бы, не будь
накрепко привязан к какому-то хитрому электрическому стулу с электродами,
прикрепленными к запястьям и лодыжкам.
-- Хоть расскажете потом, собаки, что Джим ди Гриз умер как мужчина! --
проорал я. На голову мне опустился металлический шлем, и, перед тем как он
закрыл мне лицо, я ухитрился выкрикнуть:
-- В задницу ваш Специальный Корпус. И в задницу вашу...
Опустилась темнота, и я понял, что дожил до разрушения сознания, а
может, и до электрического стула.
Но ничего не произошло, шлем снова поднялся, и один из моих пленителей
снова пустил мне в лицо струю газа. Я почувствовал, как моя злоба исчезла
так же быстро, как и появилась. Тут я увидел, что они освобождают мне руки и
ноги. И еще, в это время большинство из них уже сняло маски, и я узнал
техников и ученых Корпуса, которые обычно околачивались в этой лаборатории.
-- Скажите мне кто-нибудь, какого черта вы все это затеяли?
-- Дайте мне сначала закончить, -- сказал один из присутствующих,
седовласый мужчина с кривыми зубами, похожими на старые пожелтевшие
надгробные камни, зажатые между губ. Он повесил мне на плечо один из ранцев
и вытянул из него кусок провода. На его конце был небольшой диск, человек
коснулся им моего затылка, и провод пристал.
-- Ведь вы -- профессор Койцу, верно?
-- Да. -- Зубы задвигались вверх и вниз, как клавиши пианино.
-- Скажите, пожалуйста, уместно ли будет, если я попрошу объяснений?
-- Конечно. В данных обстоятельствах это будет естественно. Ужасно
неприятно, что нам пришлось обойтись с вами так грубо. Это был единственный
выход захватить вас врасплох и как следует разозлить. В ярости рассудок
замкнут сам на себя и может сам себя поддерживать. Если бы мы пытались вас
уговорить, объяснить, что к чему, то провалили бы все дело. Пришлось просто
напасть. Мы дали вам газ ярости и сами им надышались. Больше нечего было
делать... черт возьми, пришла очередь Магистра! Это все сильнее чувствуется
даже здесь. -- Один из белохалатников вдруг задрожал, сделался прозрачным и
исчез.
-- С Инскином вышла та же история? -- спросил я.
-- Конечно, он -- в первую очередь.
-- Почему? -- спросил я, тепло улыбнувшись и решив, что это, пожалуй,
самый идиотский разговор в моей жизни.
-- Они борются против Корпуса. Начинают с руководителей.
--Кто?
-- Не знаю.
Я услышал, как заскрипели мои зубы, но внешне сохранил спокойствие.
-- Будьте добры объяснить более подробно или найдите кого-нибудь, кто
сможет рассказать эту историю лучше вас.
-- Виноват. Прошу прощения.
Он промокнул платком бусинки пота на лбу, а кончиком языка облизал
сухие губы.
-- Эта история началась слишком быстро, знаете ли, -- экстренные меры и
все такое. Кто-то, когда-то, где-то пытался изменить время. Естественно, они
должны выбрать своим первым объектом Специальный Корпус, какие бы другие
планы они при этом ни вынашивали. Так как наш Корпус является самой
эффективной и широко разветвленной наднациональной и межпланетной
организацией по охране законности в истории Галактики, то мы, естественно,
-- главное препятствие на их пути. Рано или поздно любой обширный план по
изменению истории должен натолкнуться на противодействие Спецкорпуса. Вот
они и решили расправиться с нами как можно раньше. Если они смогут устранить
Инскина и других руководителей, вероятность существования Спецкорпуса сильно
понизится, и нас всех сдует, как только что сдуло бедного Магистра. Я быстро
моргнул.
-- Не могли бы мы выпить чего-нибудь? Мне нужно прочистить мозги.
-- Отличная идея. Пожалуй, я и сам выпью. Диспенсер выдал по его выбору
какую-то тошнотворную зеленую жидкость. Я же заказал большую порцию "Пота
Сируисской Пантеры" и выпил одним глотком почти все. Это чудовищное варево
дает такое потрясающее похмелье, что торговля им запрещена в большинстве
цивилизованных миров. Эта штука пошла мне явно на пользу. Я прикончил
стакан, и из хитросплетений моего подсознания выскочило одно воспоминание.
-- Остановите, если что не так, -- кажется, я однажды слышал вашу
лекцию о невозможности путешествий во времени.
-- Конечно, темпоральные исследования -- моя специальность. Можете
считать это наступление дымовой завесой. Мы освоили путешествия во времени
уже много лет назад, но использовать боялись. Изменение темпоральных линий и
тому подобное. Именно то, что творится сейчас.
Но мы вели обширную программу изысканий и расследований во времени,
именно поэтому, когда все началось, мы смогли понять, что происходит.
Нападение было таким неожиданным, что у нас не было времени кого бы то ни
было предупредить, хотя, по правде сказать, тут предупреждения не помогают.
Мы выполняли свой долг. Ведь только мы могли что-то предпринять. Сначала мы
соорудили вокруг этой лаборатории фиксатор времени, потом сделали
портативные модели, как та, что вы сейчас носите.
-- А как она работает? -- спросил я, с большим уважением дотрагиваясь
до металлического диска у себя на затылке.
-- В ней хранится копия вашей памяти, которая записывается назад в мозг
каждые три миллисекунды. Она, таким образом, напоминает вам, кто вы такой, и
исправляет все изменения личности, которые могли появиться от искажения
темпоральных линий в прошлом. Чисто защитный механизм, но это все, что мы
пока можем.
Уголком глаза я заметил, как еще один человек пропал с глаз. Голос
профессора посуровел.
-- Мы должны атаковать, если хотим сохранить Корпус.
-- Атаковать? Сейчас?
-- Нужно послать кого-нибудь в прошлое, чтобы найти силы, начавшие
темпоральную войну, и уничтожить их, пока они сами не расправились с нами. У
нас есть необходимое оборудование.
-- Считайте меня добровольцем. Работенка как раз по мне.
-- Оттуда нельзя будет вернуться. Это задание -- без возврата.
-- Тогда я отказываюсь от последних слов. Мне и здесь нравится.
Внезапно я весь сжался от воспоминания, восстановленного, без сомнения,
всего три миллисекунды назад, и приступ страха начал проникать мне в кровь.
-- Анжела, моя Анжела, мне нужно с ней поговорить!
-- Она же не единственная!
-- Для меня она единственная, проф. Отойдите в сторонку, а не то я
пройду через вас.
Он отступил, нахмурившись, что-то бормоча и постукивая себя по зубам
