торый управлял всем процессом,
постепенно деформировался, пока не стал
таким же уродливым, как раньше тело.
Но если можно изменить тело, почему
нельзя изменить мозг? Можно ли что-то
для нее сделать?
Я так напряженно думал, что не мог
усидеть в своей маленькой комнате и вы-
шел на воздух.
Близилась полночь, внизу должна была
быть охрана, и все двери были заперты.
Я решил подняться наверх. В саду на
крыше не должно было быть никого. Можно
будет прогуляться в одиночестве.
На Фрейбуре нет Луны, но ночь была
ясная, звезды давали достаточно света,
чтобы видеть вокруг.
Охранник на крыше приветствовал ме-
ня, когда я вышел. Был виден красный
огонек сигареты у него в руке.
Я должен был что-то сказать по этому
поводу, но мысли были заняты совсем
другим.
Повернув за угол, я остановился и,
облокотившись о парапет, стал смотреть
на темные громады гор.
Что-то задерживало мое внимание, и
через несколько минут я понял, что это
было: охранник.
Он был на посту и курил, хотя часо-
вому это не положено.
Может быть, я слишком придирался, но
мне это не понравилось.
В любом случае, поскольку это меня
беспокоило, стоило вернуться и сказать
ему несколько слов.
Его не было на обычном месте, и это
радовало; значит ходит вокруг и наблю-
дает. Я пошел обратно и вдруг заметил
сломанные цветы, свисавшие с края крыши.
Это было совершенно невероятно, так
как верхний сад был предметом гордости
и постоянных забот Князя. Издали я уви-
дел среди цветов какое-то темное пятно
и понял, что дела очень и очень плохи.
Это был часовой, мертвый или при
смерти. Мне не нужно было искать причи-
ну, почему кто-то мог оказаться здесь
ночью.
Причиной была Ангелина. Ее комната
была на верхнем этаже почти под этим
местом. В пяти метрах ниже была видна
белая площадка балкона перед ее окном и
что-то темное и бесформенное, припавшее
к стене. Мой пистолет остался в комнате.
Это был один из немногих случаев в
моей жизни, когда я не выполнил всех
предосторожностей. Я должен был спасти
Ангелину.
Все это в доли секунды промелькнуло
у меня в мыслях, когда я взялся за край
балюстрады. Рука наткнулась на крохот-
ный крючок, к которому была привязана
веревка, практически невидимая, но
крепкая, как канат. Убийца спустился с
помощью специального прибора, выпускав-
шего из себя нить, словно паук. Нить
представляла собой субстанцию, состояв-
шую из одной мономолекулы, способной
выдержать вес человека. Если бы я попы-
тался спуститься по ней, то лишился бы
пальцев - она была острее бритвы.
На балкон можно было попасть, дос-
тигнув маленькой площадки под ним, для
чего нужно было пройти почти два кило-
метра по долине. Я принял решение пры-
гать, всчкочил на перила и поймал рав-
новесие.
Подо мной бесшумо открылось окно. Я
оттолкнулся и, целясь пятками в челове-
ка, полетел вниз.
В воздухе меня развернуло, и я вмес-
то того, чтобы ударить, рухнул ему на
плечи. Мы оба покатились по балкону.
Древние камни задрожали, но выдержа-
ли.
Падение слегка оглушило меня, но я
надеялся, что его плечам досталось не
меньше, чем моим ногам. Несколько се-
кунд я был беспомощным, затем совладал
с собой и пополз к нему. От удара из
его рук выпал длинный тонкий кинжал. Я
увидел, как блеснуло его лезвие. Он ус-
пел к нему раньше и, зарычав, нанес
удар, который, к счастью, не задел ме-
ня, а только пропорол рукав. Пока он не
отскочил, я схватил его запястье с но-
жом и крепко сжал.
Это была безмолвная, кошмарная бит-
ва, ценой которой, как мы оба хорошо
понимали, была жизнь. Из-за ушиба ноги
я не смог быстро встать, и он, более
тяжелый и более сильный, оказался свер-
ху. Обоими руками я с трудом удерживал
его руку со смертоносным клинком. Стоя-
ла мертвая тишина, слышалось только на-
ше тяжелое дыхание.
Перевес начал склоняться на сторону
убийцы, вес и неумолимая сила делали
свое - кинжал медленно опускался. Лез-
вие было совсем рядом, но тут я заме-
тил, что вторая его рука безжизненно
висит. Она была сломана при падении, а
он даже не издал ни звука.
Никогда человек не сражается так от-
чаянно, как при борьбе за жизнь. Мне
удалось вытащить из-под него одну ногу
и, извернувшись, я ударил коленом в его
сломанную руку. Он содрогнулся от боли.
Я повторил удар сильнее. Пытаясь от-
страниться, он потерял равновесие и
согнул локоть, стараясь удержаться от
падения. Вложив все силы, которые были
в моем теле, я развернул его руку лез-
вием вверх.
Это почти удалось мне, но он все-та-
ки был сильнее, лезвие только слегка
царапнуло его грудь. Я собрал силы,
чтобы повторить прием, но внезапно он
содрогнулся и умер.
Хитростью меня не возьмешь, но это
была не хитрость. Я почувствовал, как в
спазме закаменели его мускулы, когда он
упал в сторону, но все равно не разжал
хватки, пока за мной не зажегся свет в
окне. Только теперь я увидел жуткие
желтые капли на лезвии кинжала - мгно-
венно действующий нервно-паралитический
яд.
Там, где лезвие задело рукав моей
рубашки, тоже остался желтый след. Я
знал, что этот яд не нуждается во вве-
дении внутрь, он также хорошо действует
на обнаженную кожу.
С невероятными предосторожностями,
борясь с дрожью в руках от усталости, я
стянул рубашку. Только когда она была
сброшена поверх трупа, я расслабился и
глубоко вздохнул.
Нога у меня действовала, хотя и
сильно болела. Видимо я не сломал ее, а
только сильно ушиб, так как мой вес она
держала. Я шире открыл высокое окно в
комнату, и труп позади меня ярко осве-
тился. Ангелина спокойно сидела на кро-
вати, прижимая к груди одеяло, но в
глазах ее виднелась тревога. Она поня-
ла, что произошло.
- Он мертв, - сказал я хриплым голо-
сом.
Горло мое пересохло, и я прокашлялся.
- От собственного яда.
Я прошел в комнату, растирая ногу.
- Я спала и даже ничего не слышала,
когда он открыл окно, - сказала она.
Спасибо.
Актриса, лгунья, обманщища, убица -
она играла сотни ролей, говорила бес-
численным количеством оттенков голосов.
Но сейчас в этих последних словах ощу-
щалось неподдельное чувство. Эта попыт-
ка убийства произошла слишком быстро
после предшествовавшей тяжелой сцены.
Ее защитные реакции еще не успели во-
зобладать над естественными эмоциями.
Волосы рассыпались у нее по плечам,
на ней была красивая ночная сорочка,
сделанная из какого-то тонкого и мягко-
го материала. Все события этой ночи да-
вали мне право действовать смело. Я сел
на постель и обнял ее за плечи. Медаль-
он с разорванной цепочкой лежал на сто-
лике перед кроватью. Я взял его в руку.
- Пойми, этой девушки не существует,
она осталась только в твоей памяти, -
сказал я. - Это все в прошлом. Ты была
ребенком, а теперь ты женщина. Ты была
девочкой, а теперь ты женщина. Ты, мо-
жет, и была этой девочкой, но сейчас ты
- не она!
Я резко повернулся и выбросил ме-
дальон в окно в темноту.
- Все это осталось в прошлом, Анге-
лина! - крикнул я во все горло. - Ты -
это только ты!
Я поцеловал ее, и на этот раз она
уже не оттолкнула меня. Как я нуждался
в ней, так и она нуждалась во мне.
Глава 18.
Как только рассвет коснулся неба, я
отнес тело убийцы к Князю. Я был лишен
удовольствия разбудить его, так как
сержант охраны уже сделал это, когда
обнаружил лежащего часового на крыше.
Он был мертв от того же самого отрав-
ленного ядом клинка. Начальник и охрана
топтались вокруг тела на полу приемной
Князя и с недоумением рассуждали об
этой непонятной смерти часового. Они не
видели меня, пока я не бросил свой груз
рядом с часовым, напугав их.
- Это убийца, - сказал я не без гор-
дости.
Князь Касситор наверняка узнал тело,
так как, взглянув на него, резко
вздрогул. Несомненно, это был близкий
родственник, родной брат или кто-то в
этом роде.
Я думаю, он никогда не верил, что
семейство Радебрехен осуществит свою
угрозу мести.
Поведение сержанта охраны вызвало
недоумение. Он переводил взгляд с Князя
на труп и обратно, и я удивился, как
быстро носятся мысли в его бритой, мощ-
ной военной голове. Тут была какая-то
сложная завязка, и нужно было выяснить,
в чем дело. Я решил при первой же воз-
можности поговорить с сержантом
тет-а-тет. Князь, стоя рядом с трупами,
потирал щеку, хрустел суставами и, на-
конец, велел унести их.
- Останьтесь, Бент, - сказал он,
когда я собрался уходить с другими.
Я уселся в кресло, а он дождался,
пока все ушли. Подбежав к бару, он на-
полнил стакан местным самогоном и, да-
вясь, проглотил его. Наполнив стакан
второй раз, он вспомнил, что не мешает
и мне предложить этой живительной вла-
ги. Я не отказался и, посасывая ее,
удивлялся его волнению.
Во-первых, Князь проверил замки на
всех дверях и плотно завесил окно. От-
перев своим специальным ключом ящик
стола, он достал из него маленький
электронный прибор с управлением и те-
лескопической антенной на верхней крыш-
ке.
- Неплохая штука! - сказал я.
Он вытянул антенну и не ответил,
только бросил из-под бровей короткий
взгляд и занялся регулировкой. Только
когда на крышке зажегся зеленый индика-
тор, он успокоился.
- Вы знаете, что это такое? - спро-
сил он.
Он указал на прибор.
- Конечно, - сказал я. - Только поз-
накомился я с ними не на Фрейбуре. Они
не слишком распространены.
- Они вообще не распространены, -
ответил он.
Он добивался максимальной яркости
зеленого индикатора.
- Насколько мне известно, этот эк-
земпляр единственный на планете, и я
хочу, чтобы вы никому не говорили о
том, что видели. Н и к о м у, - повто-
рил он с ударением.
- Это меня не касается, - сказал я с
наигранным отсутствием интереса. - Я
думаю, человек имеет право на свои тай-
ны.
Я сам любил тайны и множество раз
использовал снуп-детекторы. Они могли
обнаруживать электронные или волновые
подслушивающие устройства и немедленно
оповещать об этом. Можно было обмануть
их, но сделать это было очень трудно.
Пока никто не знал о детекторе,
Князь мог быть уверен, что его никто не
подслушивает. Но кому это могло прийти
в голову здесь, в центре его замка? Да-
же он должен знать, что снуп-приборы не
могут работать на расстоянии. В воздухе
резко запахло крысой, и я начал догады-
ваться, в чем дело. Не оставалось сом-
нений, что крыса - Князь.
- Вы не глупый человек, Граф Дибс-
тол, - сказал он.
Он подразумевал под этим, что я
значительно глупее его.
- Вы путешествовали, видели другие
миры и понимаете, как дики и отсталы мы
здесь. Не откажитесь помочь мне сбро-
сить петлю, которая затягивается вокруг
шеи нашей планеты. Никакие жертвы не
страшны, если они приближают день осво-
бождения.
Он даже вспотел и опять вернулся к
своей противной привычке хрустеть сус-
тавами. Голова сбоку, там, где Ангелина
приложила бутылку, была заклеена плас-
тырем, мокрым от пота. Я надеялся, что
рана болит.
- Вы охраняете эту иностранку, -
сказал Князь.
Он повернулся боком, но все еще про-
должал наблюдать за мной краем глаза.
- Она оказала нам определенную по-
мощь в организации, но сейчас ставит
нас в затруднительное положение. Уже
имеется одно покушение на ее жизнь и,
вероятно, будут другие. Радебрехен -
старая известная семья, и ее присутс-
твие для них невыносимо.
Он отхлебнул из стакана и перешел к
основному.
- Я думаю, в ы сможете выполнить ее
работу так же хорошо, а возможно, и
лучше. Как вы на это смотрите?
Без сомнения, я был переполнен та-
лантами, или на этой планете явно не
