платок, кошелек или...
- Здесь на полочке лежит клочок бумаги и несколько монет, - сказала
Делла Стрит, заглядывая в дверь через стекло.
Мейсон толкнул дверь. Делла Стрит проскользнула внутрь будки.
- Четыре монеты, сложенные столбиком на кусочке бумаги, - сказала
она.
- Что это за бумажка?
- Здесь какой-то телефонный номер, нацарапанный карандашом. Майн
девять шестьдесят четыре пятьдесят.
- Позвони, - сказал Мейсон. - Посмотрим, кто ответит.
- Вряд ли кто-нибудь ответит нам в это время ночи, - сказала Делла
Стрит, опуская монету. - Алло! Да, да, спасибо... нет, ничего, я по ошибке
набрала не тот номер. - Она положила трубку и с улыбкой повернулась к
Мейсону. - Это был номер "Золотого гуся"!
- Дьявольщина! Я бы дорого дал, чтобы узнать, как она нас проследила.
Что еще написано на этой бумажке?
- Какие-то цифры с другой стороны.
Цифры были записаны в одну строчку: 59-4П-38-3Л-19-2П-10-Л.
Мейсон, нахмурившись, разглядывал бумажку.
В это мгновение к ним быстро подошел продавец рецептурного отдела.
- Что-то нашли? - спросил он.
Мейсон улыбнулся и покачал головой.
- Нет, я просто записал ваш номер, - сказал он и, зевнув, пояснил: -
Все в порядке. Видите ли, моя двоюродная сестра страдает временной потерей
памяти. Но она помнит почему-то мой номер телефона даже тогда, когда
забывает и свою фамилию, и мою, и всех наших родственников.
- Понятно, - сказал продавец таким тоном, что ясно было, что он не
понял ничего.
Мейсон повел Деллу Стрит к двери.
Мелкий моросящий дождик перешел в холодный ливень. Делла поспешно
вскочила в машину.
- Б-р-р-р, замерзла, - сказала она. - В такую погоду на ногах должно
быть что-то поплотнее, чем прозрачный нейлон. Что ты думаешь насчет этой
бумажки с цифрами?
- Цифры, - сказал Мейсон, извлекая из кармана клочок бумаги, - это
комбинация сейфа. Четыре раза вправо до пятидесяти девяти, три раза влево
до тридцати восьми, два раза вправо до девятнадцати, потом влево и
остановиться на десяти.
- Продавец все вертится около двери, - сказала Делла. - Я думаю, он
хочет записать номер нашей машины.
Мейсон нажал на педаль. Машина тронулась, и дворники монотонно
задвигались, сгоняя с ветрового стекла ручейки воды.
- Как ты распорядишься, шеф, - спросила Делла, - в какую графу я
должна занести эти пятьсот семьдесят долларов?
- Я думаю, - сказал Мейсон, - что ты должна обозначить их как вклад
мадам Х, пока мы не узнаем точно, кто наша клиентка. Может, мистер Карлин
несколько просветит нас на этот счет.
- Ты собираешься рассказать ему что-нибудь о нашей клиентке?
- Ни единого слова, - ответил Мейсон. - И надеюсь, что он в самом
деле угостит нас горячим кофе.
Наступила пауза и длилась до тех пор, пока Мейсон, повернув на
Западную Лорендо-стрит, не оказался в сто шестьдесят восьмом квартале.
- Вот его дом, на той стороне, - объявил Мейсон.
- Какой он старомодный! - воскликнула Делла.
Мейсон кивнул.
- Наверно, при нем был обширный участок лет двадцать пять назад.
Потом город начал расширяться, и владелец продал землю, но, как видишь,
сохранил футов по тридцать-сорок с каждой стороны дома. Может, когда-то
это было целое поместье. А теперь все пришло в упадок. Должно быть, дом
уже давным-давно не красили. Ну что ж, давай войдем.
Мейсон развернул машину и поставил прямо перед домом.
- Как твои ноги?
- Все еще мокрые.
- А я надеялся, что возле печки просохнут. Смотри же не простудись.
- Не простужусь. А как ты?
- Я в полном порядке. У меня теплые ботинки.
Мейсон выключил свет, заглушил мотор и, обойдя машину, открыл дверцу
для Деллы Стрит.
Они быстро прошли по цементной дорожке, ведущей к скрипучему крыльцу
под навесом, укрепленным на резных деревянных столбах.
Мейсон попытался на ощупь отыскать звонок, как вдруг дверь
приоткрылась и спокойный мужской голос сказал:
- Извините, там нет света возле двери. Вы - мистер Мейсон?
- Верно. А вы, как я догадываюсь, мистер Карлин.
- Да. Проходите, пожалуйста.
Карлин открыл дверь пошире. Делла Стрит и Перри Мейсон вошли.
- Неважная погода, - сказал Карлин. - Очень холодный дождь.
- Да, это довольно неприятно, - согласился Мейсон, исподтишка
разглядывая и хозяина, и помещение, в которое они вошли.
В освещенной тусклой лампочкой передней стоял мужчина лет за
шестьдесят, с круглой головой, негромким голосом и серыми глазами за
толстыми стеклами очков, сквозь которые он насмешливо поглядывал на
посетителей.
Его одежда была такой же ветхой и поношенной, как дом снаружи.
Однобортный старомодный пиджак. Брюки явно давно не глажены. Ботинки так
долго носились, что совершенно потеряли форму.
- Это обитель холостяка, - сказал Карлин. - Я живу один. Уборщица
приходит только раз в неделю. Сам же я уборкой не занимаюсь. Так что уж не
обессудьте.
- Все в порядке, - сказал Мейсон. - Это мы должны просить у вас
извинения, что вторгаемся в такой поздний час. Однако дело, которое
привело меня к вам, таково, что мы не могли ждать.
Карлин поправил очки и задумчиво прищурился на Мейсона. Правая
сторона его лица была слегка искривлена - чуть приподнят уголок рта и
несколько опущен краешек глаза. Все это создавало впечатление, будто
Карлин постоянно приглядывается ко всему, что его окружает.
- Мой дом, - сказал он, - в вашем распоряжении. Я отлично представляю
себе, мистер Мейсон, сколько у вас дел. Пожалуйста, пройдите в гостиную. У
меня на плите горячий кофе...
- Ну, - воскликнул Мейсон, - вот это будет очень кстати.
- Со сливками, с сахаром или черный?
- Со сливками и с сахаром, - попросил Мейсон.
Гостиная явно отражала индивидуальность Карлина.
Здесь стояли три старомодных, покрытых чехлами кресла-качалки и два
деревянных кресла с округлыми подлокотниками. На деревянных сиденьях
кресел зияли дыры. В комнате не было ни одного торшера, и, очевидно, не
было даже розеток в стене, так как прямо из патрона люстры, висевшей в
середине потолка, тянулись провода. Из паутины проводов на шнурах свисали
лампы, затененные картонными абажурами, зелеными снаружи и белыми внутри.
Маленький стол в центре комнаты был завален книгами, журналами и
газетами. Часть из них валялась на полу; небольшая кипа около одной из
качалок указывала на то, что хозяин частенько сиживал здесь, а прочитав
очередную книгу, просто бросал ее на пол.
- Устраивайтесь поудобнее, - пригласил их Карлин. - Я сейчас принесу
кофе.
Карлин ушел на кухню. Мейсон и Делла Стрит оглядели комнату.
- Вот тебе задача, шеф, - улыбнулась Делла. - Найди любимое кресло
хозяина.
Она указала на качалку и на разбросанные в беспорядке вокруг нее
книги, газеты и журналы.
Мейсон тоже усмехнулся и подошел взглянуть на книги в старинном,
красного дерева книжном шкафу.
- Хм, смотри-ка, тут есть и очень интересные экземпляры. Наш новый
знакомый, очевидно, настоящий книголюб. Ты только взгляни вот на эти.
- А что это за книги? - спросила Делла Стрит. - Не сманивай меня с
места, шеф. Здесь газовый радиатор и прелесть как тепло.
Мейсон оглянулся на нее. Делла поставила ноги на каминную решетку.
Теплый воздух, поднимаясь снизу, слегка колыхал подол ее платья.
Мейсон засмеялся.
- Сам бы надел когда-нибудь платье в холодную дождливую погоду... -
сказала Делла. - Так что там за книги?
- По самым различным предметам, - сказал Мейсон, - но видно, что все
это очень дорогие издания в прекрасных переплетах и...
Послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел Карлин, неся большой
поднос с огромным глиняным кофейником, несколькими чашками и блюдцами, до
половины наполненной бутылкой сливок и большой хрустальной сахарницей.
Он растерянно посмотрел на стол.
- Подождите минутку, - сказала Делла Стрит. - Я вам сейчас помогу.
Она сложила стопками книги и журналы. Карлин благодарно улыбнулся
Делле, поставил поднос на стол и начал разливать кофе.
Чашки были разномастные, надтреснутые и старые.
- Боюсь, что сервиз оставляет желать лучшего, - извинился Карлин все
с тем же насмешливым выражением. - Чашка с отбитой ручкой, разумеется,
достанется хозяину. Впрочем, довольно извинений. Это дом холостяка, и
принимайте его таким, каков он есть. Пейте кофе и давайте знакомиться.
Мейсон помешал кофе, сделал глоток и, взглянув на Деллу, одобрительно
кивнул.
- Кофе просто великолепный.
- Благодарю. Я рад, что он вам понравился.
- Вы сами себе готовите? - спросила Делла Стрит и поспешно добавила:
- Простите, я, конечно, не имею права совать нос в чужие дела.
- Да пожалуйста, - сказал Карлин. - Я люблю готовить. Ем, когда
захочется, и вкусы у меня причудливые. Проголодаюсь и стряпаю себе
что-нибудь. Когда не голоден - не ем. Одно из бедствий так называемой
цивилизации - это то, что мы рабы времени. Люди придумали часы, и теперь
вся наша жизнь подчинена движению часового механизма.
- У вас тут есть очень интересные книги, - сказал Мейсон.
Карлин криво улыбнулся.
- Мистер Мейсон, давайте обойдемся без предлогов и вежливых
вступлений. Я понимаю, что вы пришли сюда в такой час не для того, чтобы
говорить о погоде, кофе или моих книгах. Вам что-то нужно узнать у меня. Я
готов удовлетворить ваше любопытство. Потом, если захотите, можете
удовлетворить мое. Я вдовец. Живу здесь уже пять лет. У меня есть
небольшой доход, которого при некоторой бережливости мне хватает на жизнь.
У меня есть своего рода хобби. В подвале дома я оборудовал типографию и
храню там небольшой запас самой отборной бумаги. Время от времени, когда
мне попадается в журналах заслуживающий внимания материал, я его
перепечатываю, причем сам подбираю шрифт, который кажется мне наиболее
подходящим, и переплетаю в дорогую кожу. А иногда, если нахожу стоящую
книгу, я снимаю с нее старый переплет и переплетаю заново в кожу ручной
выделки. Кроме того, я увлекаюсь и фотографией. У меня есть темная комната
и очень хороший увеличитель. Мне нравится бродить с камерой и
фотографировать то, что мне приглянется. Причудливую игру света и тени.
Разные настроения природы. Утренний свет солнца, просачивающийся сквозь
ветки дуба. Волны, с шипением набегающие на песчаный пляж после шторма. Я
думаю, все люди умеют ценить красоту, но должен признать, что в молодые
годы меня привлекали более одушевленные объекты. - Карлин улыбнулся,
вспоминая. - Теперь я занимаю более философскую позицию и ценю красоту
вообще. Как видите, мистер Мейсон, я был с вами вполне откровенен. Очередь
за вами.
- Я адвокат, - сказал Мейсон. - Поверенный своих клиентов. Многого, о
чем бы мне хотелось рассказать, я не вправе открыть.
- Это понятно, - сказал Карлин. - Тогда расскажите то, что вы открыть
вправе.
- Прежде всего, - начал Мейсон, - я вам скажу откровенно, что не
знаю, кто мой клиент.
- Этого быть не может!
- Уверяю вас.
- Но тогда почему же вы согласились представлять его интересы?
- В виде исключения. Этот случай совершенно особый. Мои клиент просил
меня кое-что вам передать.
- Что именно?
Мейсон вытащил из кармана газетную вырезку.
- Прежде всего меня попросили показать вам эту вырезку.
Карлин поднялся с кресла, подошел к Мейсону, взял вырезку из его рук
и сказал:
- Она мне ничего не говорит. Впрочем, давайте посмотрим, гм... Здесь
пишут о какой-то молодой женщине, которая была арестована за неблаговидные
дела.
