Корнилов. - Тебе нужно срочно выяснить, кто жил в комнате?
И не только перед тем, как дом поставили на капитальный
ремонт, а с первых дней революции.
- У меня еще не все сюрпризы, - недовольный, что его
перебили, вставил эксперт. - На каминной доске и на
прелестных нимфах среди отпечатков пальцев есть и знакомые -
задержанного Еременкова и известного вам Михаила Терехова по
кличке Гога.
- Михаила Терехова? - насторожился Бугаев.
- Да, Сеня. Твоего подопечного.
Корнилов протянул Бугаеву снимок, на котором
"красовались" задержанный Еременков и сбежавший "стрелок".
Спросил:
- Ты его по затылку узнать сможешь?
- И по затылку тоже, - сказал Бугаев, но, посмотрев на
снимок, покачал головой. - Ничего похожего.
- Майору видней, - ехидно сказал эксперт. - Он,
наверное, чаще всего Гогу в затылок видел...
- А третьего в квартире не было, - сказал Белянчиков.
- Он мог быть наводчиком. Приходить раньше, - высказал
предположение Корнилов. - Кто-то ведь взломал в комнате
паркет.
- Это мы сейчас проверим. - Бугаев достал записную
книжку, показал взглядом на телефонный аппарат.
- Звони, - разрешил полковник и переключил клавишу на
динамик.
Семен торопился и ошибся в наборе. Женский голос,
усиленный динамиком, произнес: "Завод шампанских вин". Все
засмеялись.
Во второй раз Бугаев попал туда, куда было нужно.
- Шестая контора, - сказала женщина.
- Скажите, Миша Терехов на объекте? - спросил Бугаев.
- Терехов с воскресенья не выходил.
- Болен?
- А кто спрашивает?
- Майор Бугаев из милиции.
- Вы знаете, я звонила домой, дома его тоже нет. С
воскресенья. Мать беспокоится. - В голосе женщины звучала
тревога.
- Спасибо, - поблагодарил майор и повесил трубку.
- Странно, - сказал Коршунов.
- Пока ничего странного, - ответил Корнилов. - И бывшие
преступники попадают в больницы. Проверь все, Сеня. Не
откладывая.
3
Через два часа Бугаев входил в кабинет следователя
Красногвардейского районного управления внутренних дел
Шитикова.
- А ты уверен, Леня, что это Гога? - с сомнением
поглядывая на крупного красивого капитана, спросил Бугаев,
когда они уселись друг против друга в унылом райотдельском
кабинете.
Вместо ответа Шитиков открыл ящик письменного стола и,
вытащив оттуда несколько фотографий, небрежно перекинул
Бугаеву.
- Это уж ты определяй, Гога здесь или не Гога. У меня он
пока числится как неизвестный.
Да, то была хорошо знакомая майору русалка - пышнотелая
красавица с рыбьим хвостом, наколотая на правом плече Гоги
Терехова. Да и сам мужчина, сфотографированный на
больничной кровати, несомненно, походил на Михаила Терехова.
- Видок у него не приведи господи, - сказал Бугаев. -
Рана серьезная?
- Серьезнее не бывает. Ножиком в живот. И что самое
главное - пролежал часа два. Там земля кровью пропиталась.
- Не надо лишних красок, - поморщившись, остановил Бугаев
Шитикова. - Давай к делу; - Ах! Ах! - дурашливо пропел
капитан. - А я думал, что описание места происшествия
заинтересует моего старого друга.
- Меня, прежде всего, интересует Гогино здоровье.
Шитиков посерьезнел.
- Врачи говорят что выживет. Операцию сделали вчера. Но
крови потерял он много. И в сознание не приходит.
- Когда в последний раз в больницу звонил?
- За пять минут до твоего приезда. Рассказывать дальше
или будешь наводящие вопросы задавать?
- Рассказывай Леня. Торопиться нам некуда.
- Собака на месте происшествия вела себя как чумовая. То
в одну сторону бросится то в другую. Минут двадцать по
поляне гонялась, а потом легла. Ножа мы не нашли. И одежды
тоже.
- Он что же, голый лежал? - удивился Бугаев.
- В трусах. Бабка, которая его нашла, подумала -
загорает. Лежит на животе, одна рука под голову положена.
Да только какой вечером загар - солнце уже низко тень от
берез. Подошла, хотела разбудить...
- Странная история, - задумчиво сказал Семен. - Гогу и
ограбили?! В лесу?
- В березовой роще. На "волейбольной" поляне. Там
разбито с десяток волейбольных площадок.
- А что там делал Терехов? - спросил Бугаев. - Не в
волейбол же играл?
- Почему бы и нет?
Бугаев недоверчиво покачал головой. Помолчал. Потом
сказал:
- Татуировка Гогина. И на карточке сходство есть, хоть и
отдаленное.
- Ты учти потерю крови.
- Да что ты заладил одно и то же. Все я учитываю... Что
свидетели говорят?
- А какие свидетели, Сеня? - Шитиков в упор,
многозначительно посмотрел на Бугаева.
- Волейболисты. Видели же они с кем пришел Гога, с кем
разговаривал?
- А где их взять, волейболистов этих? Я же тебе сказал -
они "дикие".
- Что-то я вас товарищ капитан, не пойму, - переходя на
официальный тон, сказал Бугаев. Он уже начал сердиться,
решив, что Шитиков разыгрывает его.
- Чего ж тут непонятного? Надо учесть, товарищ майор,
что в волейбол играют по выходным. Сегодня у нас вторник.
Значит, теперь приедут только в субботу.
- И никто не знает, где эти люди живут, где работают! -
Бугаев начал понимать, что Шитиков вовсе не шутит.
- Вот именно! Приедут, поиграют - и в разные стороны.
До следующей субботы. И никаких физоргов, никаких
организаторов у них нет.
- Да-а, ситуация. А из местных никто с ними не играет?
- Какие там местные? Есть в километре садово-огородные
участки, так туда на выходные народ приезжает.
- Про них-то ведь известно - кто они где работают?
- Известно - сердито бросил Шитиков - ДОК-1.
Деревообделочный комбинат. Два сотрудника угрозыска вместе
с дружинниками с раннего утра там.
- Вот видишь!
- Больше половины участков принадлежит людям никакого
отношения к ДОКу не имеющим. То ли блатным, то ли ушедшим с
комбината. Да дело и не в этом - Шитиков безнадежно махнул
рукой. - Те, кого спросили, говорят, что из их поселка
никто в волейбол на поляне не играет. Да и вообще они
недовольны, что рядом в лесу столько людей по выходным
ошивается.
- Враждуют? Может, ссоры какие-то были между ними?
- Нет, не было. Просто огородникам не нравится, что
много людей в волейбол играет - траву, говорят, топчут,
ландыши весной рвут.
Бугаев неодобрительно хмыкнул.
- Да! Представь себе не нравится - и все тут! -
подтвердил Шитиков.
- Но ведь как то общаются они? - не хотел сдаваться
Семен. - Приходят волейболисты за водой, ягоды покупают,
разговаривают о том о сем. С девушками в конце концов
заигрывают!
- Семен Иванович, ну неужели ты не понимаешь, даже если
приходили за водой - фамилий и адресов у них никто не
спрашивал! За три дня все равно этих людей не найдем. А в
субботу волейболисты и так на свою поляну приедут. И сам
Гога скоро в сознание придет. Так ведь?
- Так, - с сомнением произнес Бугаев. - Что же нам
теперь три дня сложа руки сидеть? Ждать, что Гога
расскажет. - Он никак не мог примириться даже с вынужденным
бездействием.
- Зачем ждать? - сказал Шитиков. - Съездим на место.
Может быть, наши сотрудники в ДОКе что-нибудь узнают.
Глядишь и Терехов оклемается.
- Ладно, - согласился Бугаев. - Сгоняем на место, может
быть и придумаем что- нибудь. Ты позвони в больницу.
Шитиков развел руками.
- Звони, звони. Он каждую минуту может прийти в себя.
Но чуда не произошло Гога все еще был без сознания.
Бугаев набрал номер Корнилова. Не вдаваясь в подробности
доложил, что собирается осмотреть место происшествия.
- Вернешься, сразу зайди ко мне, - сказал полковник. -
Может, на месте что и прояснится.
4
Улицы на окраине города были забиты грузовиками.
Приходилось подолгу стоять у светофора. Молодому водителю
наверное надоело тащиться еле-еле и он, включив сирену,
выехал на трамвайные пути. Асфальт был раскрошенный,
щербатый, и легкие "Жигули" нещадно трясло. Бугаев
вспомнил, что ехал по этой улице зимой и видел, как
дорожники латали асфальт. "Вот и залатали - зло подумал
Семен. - Нет чтобы летом все как следует сделать -
дожидались морозов. Зимой им больше платят, что ли?"
Обернувшись к водителю спросил:
- И надолго тебе при такой езде машины хватит?
Парень покраснел и не нашелся, что ответить. Но скорость
сразу сбавил.
- Я думаю на полгода, - продолжал Семен. - В лучшем
случае - на девять месяцев. - Бугаев вдруг поймал себя на
том, что почти слово в слово повторяет то, что когда-то при
нем говорил одному водителю Корнилов. "А когда-то и вы
майор, лихачили", - подумал он и улыбнулся. Шофер,
наверное, поймал его улыбку в зеркале и сказал с обидой.
- Да ведь смешно, товарищ Бугаев, среди грузовиков
тащиться. Машина оперативная...
- Смешно будет, когда срочный вызов, а твоя "оперативная"
рассыплется! И сирену пореже включай, чего зря людей
пугать.
Шофер вздохнул и совсем сбавил скорость.
Улица была широкой и просторной, дома стояли далеко друг
от друга, не заслоняя солнца перед каждым - газоны и кусты,
детские площадки. Не было сырых дворов- колодцев,
теснящихся друг к другу каменных громад, толп народа на
тротуарах. "Но вот что удивительно, - думал Бугаев, -
вместе со всем этим ушел и сам город, остались отдельно
стоящие жилые кварталы, универсамы огромные холодные
кинотеатры. Казалось бы, человеку стало удобнее и
просторнее жить, а он едет в свободное время куда-нибудь в
центр, прогуливается в толпе по Невскому или узкому Большому
проспекту, идет в маленькую старую киношку, вместо того
чтобы дышать свежим кондиционированным воздухом в кино
театре, который в двух шагах от его дома. Нет на окраине
улиц, по которым можно ходить часами разглядывая встречных
прохожих, витрины магазинов рекламные огни, а в человеке,
хоть и наслаждающемся преимуществом отдельной квартиры,
осталась эта нужда в общении, даже в таком уличном немом
общении".
Вспомнив про Невский, Бугаев вспомнил и о том, как лет
шесть тому назад впервые арестовывал Гогу - поздно вечером в
гардеробе ресторана "Север". Терехов взял от гардеробщика
шубку приятельницы помог ей одеться, а потом небрежно завел
руки за спину, намереваясь просунуть их в рукава дубленки
которую держал наготове услужливый старик. Бугаев на
несколько секунд опередил гардеробщика и защелкнул на
Гогиных руках наручники. Шеф потом пожурил Семена за
ненужное пижонство, но сам Гога оценил его ловкость и даже
не стал сопротивляться. Сказал только:
- Ну Гога козел! Как тебя сделали - на раз!
Тогда Терехова арестовали за квартирные кражи. Было ему
так же как и Бугаеву, двадцать восемь лет. Второй раз Семен
брал Гогу тоже на Невском, в квартире его родителей рядом с
Казанским собором. И опять за квартирную кражу у известного
в городе коллекционера картин. В прихожей за раскрытой
дверью стоял небольшой кожаный чемодан в котором лежали
аккуратно упакованные сорок три акварели старого Петербурга.
Причем некоторые из них были широко известны,
репродуцированы в альбомах.
- Ну зачем они тебе, Терехов? - спросил Бугаев, с
интересом рассматривая акварели во время обыска. - У нас не
продашь - попадешься сразу. Неужели заграничного клиента
нашел?
- Для себя, Семен Иванович, - криво усмехнулся Гога и
показал глазами на плачущую мать. - Что ж вы, не могли
подождать, пока маманя на службу уйдет?
- Мы же из уголовного розыска, Терехов, а не из бюро
добрых услуг, - неудачно пошутил Бугаев, и Гога замкнулся.
Рта больше не раскрыл. И потом на вопросы следователя
отвечать отказался. Вину свою признал, а про то, что
собирался делать с украденными акварелями, не сказал ни
слова.
Вырос Михаил Терехов в приличной семье - наверное,
поэтому дружки окрестили его "Гогой". Мать преподавала в
институте, отец работал начальником цеха на заводе. После
окончания школы Гога наотрез отказался идти в институт.
Вместе с двумя школьными приятелями поступил на курсы,
получил профессию плиточника, выкладывал в квартирах ванны и
уборные плиткой. И мастером оказался хорошим, и зарабатывал
прилично. Да еще получал чаевые от заказчиков - "за
