соревнований Команда Синих действительно выглядела хорошо,
хорошо, несмотря на то, что в ее составе было много высших - а
это означает усталых и пожилых - должностных лиц. Сегодня днем
Синие вышибли с третьей подачи капитана Зеленых, Шеферда. Шеферд
в своем стремлении выиграть во что бы то ни стало и в страхе
перед поражением был совершенно невменяем.
Пол же, наоборот, все время брал самые трудные мячи без
каких-либо усилий, посмеиваясь, что, собственно, совсем не было
в его характере. Анализируя во время отведенного для коктейлей
часа свои чудесные достижения в вечерней игре, Пол вдруг понял,
что произошло: впервые с того момента, как он принял решение
уйти с работы, ему действительно было наплевать на систему, на
Лужок и на политику. Он и раньше пытался наплевать на все это,
однако это не слишком ему удавалось. И вот внезапно, именно
теперь, он стал вполне независимым человеком.
Пол был немного напуган, но доволен собой. Все складывалось
отлично.
- Старик пожелал, чтобы собрание началось, как только
приземлится его самолет,- сказал Кронер,- поэтому, что бы здесь
ни происходило, нам придется уйти.
- Хорошо,- сказал Пол.- Отлично.- Возможно, именно сегодня он
и скажет то, что собирается, если только сочтет это необходимым.
Но не стоит спешить.- Превосходно.
"Занимайте, пожалуйста, места,- сказал громкозритель.- Пусть
все рассядутся по местам. Комитет, наблюдающий за программой,
только что сообщил, что мы уже запоздали на восемь минут,
поэтому скорее рассаживайтесь по местам".
Все расселись. Оркестранты в летних смокингах заиграли
попурри из любимых песенок Лужка. Музыка постепенно замерла.
Створки полушария немножко прирылись вверху, и через эту щель
вырвался луч света, который устремился сквозь сигаретный дым к
темно-синему небу. Музыка окончательно замолкла, загудели
спрятанные под землею механизмы, и створки полушария ушли в
землю.
Старик, с белой бородой по пояс, в длинной белой тоге,
золотых сандалиях и синей конической шапке, усыпанной золотыми
звездами, сидит на верхушке необычайно высокой стремянки. Он
выглядит мудрым, справедливым и усталым от ответственности. В
одной руке он держит большую тряпку. Рядом со стремянкой и на
том же уровне - тонкий шест. Второй точно такой же - по другую
сторону сцены. Между двумя шестами протянута петля, проходящая,
как веревка для белья, сквозь блоки, прикрепленные к шестам. С
веревки этой свешивается целый ряд металлических звезд
приблизительно двух футов в диаметре. Они покрыты флюоресцентной
краской, с тем чтобы невидимый луч инфракрасного света, падая на
одну из них, а потом на другую, заставлял их оживать и светиться
призрачным светом.
Старик, не обращая ни малейшего внимания на публику,
осматривает развешанные перед ним звезды, снимает с веревки
ближайшую к нему, внимательно разглядывает ее, стирает с нее
какое-то пятнышко, грустно качает головой, а потом роняет. С
большим огорчением глядит он на упавшую звезду, потом - на те,
что все еще висят, и только после этого на публику. Он говорит.
Старик. Я Управляющий Небом. Это я заставляю ярко сиять ночью
небо; это я, когда блеск звезды тускнеет до того, что его уже
невозможно восстановить, снимаю ее с небесного свода. Каждые сто
лет я взбираюсь на свою лесенку и поддерживаю сияние небес. И
сегодня как раз такой день.
_Он тянет за проволоку, достает следующую звезду, снимает ее
с веревки и внимательно изучает._
Довольно странно наблюдать блеск этой звезды на современном
небе. И все же сто лет назад, когда я в последний раз ходил в
дозор, это была новая и гордая звезда, и только лишь несколько
метеоров, вспыхивающих на мгновение ослепительным блеском, были
более яркими, чем она.
_Он подымает звезду, и под действием инфракрасных лучей на
ней загораются буквы, которые слагаются в слово "тред-юнионизм".
Старик рассеянно смахивает с нее пыль, пожимает плечами и
бросает._
Ты будешь в хорошей компании.
_Он смотрит вниз на кучу отбросов._
Ты будешь вместе со звездами, именами которых были "суровый
индивидуализм", "социализм", "свободное предпринимательство",
"коммунизм" и...
_Не закончив фразы, он тяжело вздыхает._
Да, нелегкая это работа и не всегда приятная. Но Некто,
намного более мудрый, чем я, и действительно добрый, повелел
вершить это (вздыхает) и вершить беспристрастно.
_Он тянет проволоку и подтягивает к себе новую звезду, самую
большую в ряду. Инфракрасные лучи падают на нее, она ярко
вспыхивает, на ней проступает изображение Дуба, символ
организации._
Увы, моя юная красавица. Уже появились такие, кому ненавистен
твой вид, кто шумно требует, чтобы ты была снята с небес.
_Он обмахивает звезду тряпкой, пожимает плечами и продолжает
держать ее на вытянутой руке, готовясь бросить._
_Входит типичный Юный инженер из публики._
Юный инженер _(трясет основание лестницы)._
Нет! Нет, Управляющий Небом, не делайте этого!
Старик _(с любопытством смотрит вниз)._ Это еще что такое?
Какой-то мальчишка смеет спорить со смотрителем небес?
_Из люка на сцене появился неопрятный молодой Радикал._
Радикал (насмешливо). А ну-ка швырните ее!
Юный инженер. Никогда не было более яркой, более прекрасной
звезды!
Радикал. Никогда не было более кровавой, более черной!
Старик _(недоуменно переводит взгляд с одного на другого, а
потом на звезду и опять на них)._ Хммм... Готовы ли вы
определить судьбу этой звезды, подкрепив свои слова разумными
рассуждениями, а не эмоциями? Я присягал, что буду извечным
врагом Эмоций.
Юный инженер. Я готов.
Радикал. Я тоже. _(Усмехается.)_ И ручаюсь вам, я не займу у
вас много времени.
_Створки стального полушария закрываются, створки стального
полушария открываются._
_Высокая судейская трибуна воздвигнута вокруг стремянки
Старика. На нем сейчас судейский парик и мантия. Радикал и Юный
инженер также одеты в парики и мантии наподобие английских
адвокатов._
Голос за сценой: Внимание, внимание, внимание! Заседание
небесного суда открыто!
Старик _(ударяет председательским молотком)._ Прошу соблюдать
порядок в зале. Продолжается рассмотрение дела.
Радикал _(явно пытаясь втереться в доверие)._ Ваша честь,
леди и джентльмены на скамье присяжных, разбирательство дела
покажет вам, что звезда, о которой идет речь, настолько тускла -
да что там, черна!- как никакая иная из появлявшихся на
небосводе. Я призову только одного свидетеля, он будет
свидетельствовать от лица миллиона, каждый из которого мог бы
рассказать ту же горестную историю, высказать непреложную правду
в тех же простых словах, идущих от чистого сердца. Я прошу
вызвать Джона Простака.
Голос за сценой: Джон Простак, Джон Простак. Займите,
пожалуйста, свое место.
_Из люка появляется Джон Простак. Он немного неловок,
застенчив; средних лет, симпатичный. Одежда на нем дешевая,
выглядит комично. Он испытывает перед судом благоговение и,
возможно, успел пропустить пару рюмок для храбрости._
Радикал _(дружески касаясь руки Джона)._ Я буду приглядывать
за тобой, Джон. Не торопись с ответами. Не дай им себя запугать.
Я буду за тебя думать, и все будет в порядке.
Голос за сценой. Клянетесь ли вы говорить правду, всю правду,
одну только правду и да поможет вам бог?
Джон _(вопросительно смотрит на радикала)._ Мне нужно
клясться?
Радикал. Клянись.
Джон. Да, сэр, я клянусь.
Радикал. Может, ты, Джон, скажешь суду, чем ты занимался до
войны, до того, как взошла эта новая звезда и испортила и
запятнала небеса?
Джон. Я был механиком на Обычном заводе в Обычном городе в
Обычной компании Обычного города.
Радикал. А теперь?
Джон. Я состою в Корпусе Ремонта и Реконструкции. Землекоп
первого класса.
Радикал. А может быть, теперь, Джон, ты расскажешь нам
просто, чтобы суду все было ясно, сколько ты зарабатывал до
того, как взошла эта звезда, и сколько ты зарабатываешь теперь?
Джон _(смотрит вверх, припоминая и с трудом производя
подсчеты)._ Ну что ж, сэр, когда перед началом войны пошли
работы на оборону и все такое прочее, я, пожалуй, считая и
сверхурочные, зарабатывал больше сотни в неделю. Самая большая
недельная получка у меня была сто сорок пять долларов. А сейчас
я получаю тридцатку в неделю.
Радикал. Так, так. Иными словами, когда поднялась эта звезда,
твой доход упал. Если быть точным, Джон, твой доход упал на
восемьдесят процентов.
Юный инженер _(с азартом вскакивает, доброжелательно)._ Ваша
честь, я...
Старик. Подождите, пока не начнется перекрестный допрос.
Юный инженер. Слушаюсь, сэр. Простите, сэр.
Радикал. Я полагаю, что мы достаточно убедительно показали,
что американский уровень жизни упал на восемьдесят процентов.
_(Его лицо принимает ханжеское выражение.)_ Но довольно
приводить здесь чисто материальные соображения. Каково же было
действие, оказанное восходом этой звезды, на духовный облик
Джона Простака? Джон, расскажи суду все то, о чем ты рассказывал
мне. Помнишь? О том, как инженеры и управляющие...
Джон. Слушаюсь, сэр. _Он смущенно смотрит на Юного инженера._
Вы уж не обижайтесь, сэр...
Радикал _(подстрекает его)._ Правду никогда нельзя сказать
без того, чтобы кого-нибудь не обидеть, Джон. Говори, Джон.
Джон. Ну что ж, сэр, человеку бывает горько чувствовать себя
забытым. Вы понимаете - есть такие всякие шишки, инженеры и
управляющие, которые, можно сказать, смотрят сквозь тебя и даже
не замечают. А человеку ведь хочется знать, что кто-то смотрит
на него.
Юный инженер _(горячо)._ Ваша честь!
Старик _(строго)._ Я не потерплю больше вашего вмешательства.
Дело обстоит намного хуже, чем мне раньше думалось. _(Обращаясь
к Радикалу.)_ Продолжайте, прошу вас.
Радикал. Продолжай, Джон.
Джон. Так вот, сэр, об этом я и толкую. Если говорить по
чести, получается так, что в наши дни все эти инженеры,
управляющие и прочие стали всем на свете, а простой человек для
них ничто.
Радикал _(он якобы вне себя от трагичности показаний Джона.
Работая на публику, он секунд тридцать как будто подыскивает
слова, и пытается взять себя в руки, и, наконец, начинает
говорить прерывающимся от гнева голосом)._ Звезда мечты,
могущественная звезда, звезда, сияющая столь прекрасным светом.
Сорвите ее. _(Потрясая сжатым кулаком.)_ Сорвите ее! _(Указывая
на Джона.)_ Мы слышали здесь глас народа - да, народа. "Сорвите
ее!" - так говорит народ. А кто же тот, кто говорит: "Оставьте
ее"? Кто он? Это не Джон и не народ. Кто же это?
_Драматическим жестом он вынимает брошюру из нагрудного
кармана._
Ваша честь, леди и джентльмены на скамье присяжных. _(Зачитывает
брошюру.)_ "К началу войны средний доход инженеров и управляющих
этой великой страны составлял 8449 долларов 27 центов". А сейчас
в этой отравленной ночи, когда эта черная звезда дошла до
зенита, восемьдесят процентов заработка Джона Простака отобраны
у него. А каков же теперь средний доход инженеров и управляющих,
спросите вы меня.
_Он снова зачитывает брошюру, яростно подчеркивая каждый слог._
"Пятьдесят семь тысяч восемьсот девяносто шесть долларов и сорок
один цент!" _(Яростно.)_ Я кончил. Можете допрашивать вы!
_Радикал крадучись забирается в дальний угол и. притаившись
там, презрительно наблюдает за происходящим._
Юный инженер _(мягко, ласково)._ Джон.
Джон _(подозрительно)._ Да, сэр?
Юный инженер. Скажи мне, Джон, до того, как взошла эта звезда
и когда у тебя был высокий заработок, случалось ли тебе иметь
телевизор с экраном шириной в двадцать восемь дюймов?
Джон _(озадаченно)._ Нет, сэр.
Юный инженер. А прачечный агрегат или кухонную печь с
дистанционным управлением или электронный пылеулавливатель?
Джон. Нет, сэр, ничего этого у меня не было. Такие вещи могли
себе позволить только люди богатые.
Юный инженер. А теперь скажи мне, Джон, в то время, когда у
тебя были такие большие деньги, мог ли ты себе позволить
страховку, по которой оплачивались бы все твои счета по лечению,
