Лаврентия, где сосны подступали к самому морю. Самолет снизился,
и уже можно было различить посадочную полосу, а за нею множество
охотничьих домиков, со столовой, площадками для тенниса, площад-
ками для бадминтона, площадками для игры в травяной хоккей,
каталками и горками для детей и прочими павильонами Материка -
женского и детского лагеря. А на реке виднелась длинная пристань
с тремя яхтами белого цвета, порт отправления мужчин,
направляющихся на остров по имени Лужок.
- Ну вот, пора прощаться,- сказал Пол Аните, когда самолет
остановился.
- Ты выглядишь великолепно,- сказала Анита, поправляя его
синюю капитанскую рубашку.- Итак, какая же команда собирается
выиграть?
- Синяя,- сказал Пол.- Готт мит унс.
- Вот, а я здесь тем временем займусь Мамой, пока...
"Дам прошу пожаловать сюда!- проревел репродуктор службы
распределения гостей.- Мужчины собираются на пристани. Оставьте
свой багаж там, где он находится. Он будет в ваших комнатах к
моменту прибытия на места".
- До свидания, милый,- сказала Анита.
- До свидания, Анита.
- Я люблю тебя, Пол.
- Я люблю тебя, Анита.
- Пошли,- сказал Шеферд, который прилетел сюда этим же
самолетом.- Пора, наконец, двигаться. Очень мне хочется
посмотреть, так ли уж сильна эта Команда Синих.
- Команда Синих, да?- вмешался Бэйер.- Тебя беспокоит Команда
Синих, да? А? Белые! Белые, мой мальчик, единственная команда,
на которую стоит поглядеть.- Он растянул свою белую рубашку,
приглашая их всех полюбоваться.- Видите? Видите? Только за такой
рубашкой и следует следить! Понятно? Ага, ага...
- А где доктор Кронер?- спросил Шеферд.
- Он уехал еще вчера,- сказал Пол.- Он включен в состав
официального комитета по встрече и находится уже на острове.
Пол еще раз помахал Аните, которая по гравиевой дорожке
спускалась к Материку в компании женщин, среди которых были
Катарина Финч и Мама Кронер, а также горсточка детей. Целый день
самолеты будут доставлять такие же партии.
Упрятанные в девственном лесу громкоговорители разразились
песней:
Для вас, прекрасная леди, я подымаю глаза;
Мое сердце, прекрасная леди, для вздохов вашего сердца.
Придите, придите, прекрасная леди, в рай...
Мелодия песни затерялась в щелканье громкоговорителя,
раздался кашель, а затем команда:
"Мужчинам с классификационным номером от нуля и до ста
предлагается подняться на борт "Королевы Лужка"; тех, у кого
номера от ста до двухсот пятидесяти, должны подняться на борт
"Жаворонка Лужка"; те же, у кого номер выше двухсот пятидесяти,
отправятся на "Духе Лужка".
Пол, Шеферд, Бэйер и остальные служащие района Албани-Троя-
Скенектеди-Айлиум поднялись на палубу, где их поджидали
прибывшие ранее. Все надели темные очки, которые они теперь
будут носить на протяжении двух последующих недель, чтобы
защищать глаза от невыносимого блеска реки, от летнего солнца,
отраженного в воде, блеска выбеленных домов, блеска белых
гравиевых дорожек, белого песка пляжей и белых цементных кортов
Лужка.
- Зеленые победят!- выкрикнул Шеферд.
- Правильно, капитан!
Все орали и пели, пароходные машины бурлили и ревели, а три
яхты двинулись к острову, выстроившись углом вперед.
Морщась от солнечных лучей, Пол искоса поглядывал на все
приближающийся и приближающийся Лужок - горячий, выбеленный и
стерильный. Белая змея, как бы опоясывающая весь остров, теперь
превратилась в ряд белых кубиков, изолированных построек, из
бетонных блоков, которые на жаргоне Лужка, сохранившегося с
прежних, менее комфортабельных времен, назывались "палатками".
Амфитеатр на севере острова выглядел как глубокая тарелка, а
спортивные площадки вокруг него складывались в самые
разнообразные геометрические фигуры. Выбеленные камни повсюду
очерчивали дорожки и насаждения...
Воздух содрогнулся от резкого, звенящего, грохота. Потом
прозвучал еще один. И еще. "Блам!"
Ракеты, запущенные с острова, взрывались прямо над головой.
Спустя еще минуту все три яхты уже покачивались у своих
причалов, а оркестр заиграл "Звездно-полосатый флаг".
И красное зарево ракет,
И свист бомб в воздухе.
Капельдинер поднял палочку, и оркестранты многозначительно
замерли.
"Взззззз!- взвилась ракета.- Трах-та-ра-рах!"
Давали доказательство в ночном мраке,
Что флаг наш все еще там...
Вслед за гимном последовал пестрый калейдоскоп более веселых
мелодий: "Запакуй свои беды", "Я в поисках девушки", "Возьми
меня на бал, на танцы", "Когда я был железнодорожником".
Вновь прибывшие попали в давку на палубах, пытаясь пожать
руки, протянутые им с причала шеренгой пожилых людей, в
большинстве своем толстых, седых и лысеющих. Это были Великие
Старики - управляющие районами, управляющие провинциями,
генеральные вице-президенты и заместители генеральных вице-
президентов, а также вице-президенты Восточных и Средне-Западных
промышленных районов.
"Приветствуем, вас на борту!- Этим возгласом встречали их
сейчас, а именно это приветствие было во все времена.-
Приветствуем вас на борту!"
Пол понял, что Кронер сохраняет специально для него свое
рукопожатие и приветственные слова, и расталкивал народ до тех
пор, пока ему не удалось добраться до этой большой руки, пожать
ее и спрыгнуть на пристань.
- Очень рад видеть тебя на борту, Пол!
- Благодарю вас, сэр. Это очень здорово - быть на борту.-
Многие пожилые люди на мгновение умолкли, чтобы с дружеским
чувством поглядеть на блестящего юного отпрыска их ныне
покойного вождя военного времени.
"Явитесь в здание администрации для регистрации, а затем
загляните в свои палатки и проверьте, там ли ваш багаж,-
прозвучал голос диктора.- Познакомьтесь с вашими соседями по
палатке, а затем отправляйтесь на ленч".
Предшествуемые оркестром вновь прибывшие двинулись по
усыпанной гравием дорожке к Административному Зданию.
Поперек его входной двери висел транспарант со словами:
"Команда Синих приветствует вас на Лужке".
Раздались выкрики добродушной ярости, и тут же начали
строиться живые пирамиды, чтобы сорвать с двери эту вызывающую
надпись.
Кто-то из молодых членов Команды Синих хлопнул Пола по спине.
- Отличная идея, капитан!- проревел он.- Этот парень сразу же
дает понять им всем, кто здесь главный. И мы им еще не то
покажем, увидишь.
- Это уж точно,- сказал Пол.- Таков наш дух.
По-видимому, этот юнец был впервые на Лужке. Вот поэтому-то
он никак не мог уразуметь, что флаг этотдело рук специального
комитета, единственной задачей которого было вызывать и
подогревать соперничество между командами. Подобные штучки будут
теперь встречаться на каждом шагу.
Сразу же за дверью висел зеленый плакат:
"Оставь надежду всяк, не носящий зеленой рубашки!"
Шеферд радостно взвыл и принялся размахивать плакатом, но в
следующую же секунду был сбит на пол волной Синих, Белых и
Красных.
"Никакого буйства внутри зданий!- строго предупредил
репродуктор.- Правила вам известны. Никакого буйства в
помещениях. Поберегите свой запал для спортивных площадок. После
регистрации явитесь в свои палатки, познакомьтесь с вашими
дружками и возвращайтесь к ленчу через пятнадцать минут".
В отведенную ему палатку Пол прибыл раньше своего пока еще
незнакомого дружка. Между ними двумя, если верить предисловию
"Песенника", возникнет освященное обычаем братство в результате
того, что они совместно испытают столько радостей, повидают
столько прекрасного и переживут столь глубокое волнение.
Прохлада комнаты с кондиционированным воздухом зызвала у Пола
легкое головокружение. Преодолев его, он глянул на табличку
величиной с тарелку, прикрепленную к подушке его койки. "Д-р Пол
Протеус, упр. Зав. Айлиум. Н-Й",- гласила она. А пониже: "Зови
меня просто Пол или гони 5 долларов". Эта вторая часть надписи
красовалась буквально на всех таких табличках.
Единственный человек на Лужке, которого нельзя было называть
просто по имени, был сам Старик, наследник отца Пола, доктор
Фрэнсис Элдгрин Гелхорн. Только его, национального директора
Промышленности, Коммерции, Связи, Продовольственных товаров и
Ресурсов, куда бы он ни отправлялся, надлежало величать доктором
Гелхорном и сэром в любое время дня и ночи.
Потом только Пол разглядел табличку на подушке своего дружка:
"Д-р Фредерик Гарт, упр. Зав. Буффаю. Н-Й. Зови меня просто Фред
или гони 5 долларов".
Пол присел на краешек кровати и попытался побороть странное
чувство неловкости или смущения, в которое его ввергнул вид
таблички Гарта. Он знал много людей, взять хотя бы Шеферда,
которые постоянно во всем видели предзнаменования и вечно
беспокоились по их поводу - в рукопожатии начальства, в ошибке,
допущенной в их имени в официальном документе, в распределении
мест на банкете, в том, что вышестоящий попросил сигарету, в
тоне... Карьера Пола до самых последних недель была настолько
благополучной и легкой, что размышления над смыслом подобных
предзнаменований он считал занятием глупым и бесполезным. Для
него все предзнаменования были добрыми или по крайней мере
бывали такими до настоящего времени. Однако теперь он уже начал
понимать, что могут быть и зловещие знамения, проявляющиеся
косвенным образом.
Было ли случайностью, небрежностью или каким-то тонким
заговором то обстоятельство, что его поместили в одну комнату с
Гартом, вторым кандидатом на должность в Питсбурге? И почему
Шеферд был назначен капитаном, когда подобную честь оказывали
только тем, кому действительно предстояло подыматься высоко
вверх? И почему...
Пол мужественно переключил свои мысли на другое, по крайней
мере внешне, и ему удалось рассмеяться, как человеку, которому
теперь абсолютно наплевать на систему.
Вошел его дружок, с сединой на висках, усталый, бледный и
любезный. Фред Гарт отчаянно старался нравиться всем и каждому,
не слишком задевая кого-либо из окружающих, и благодаря этому
превратился в полное ничтожество. И продвинулся он по службе
именно благодаря этому качеству, а никак не вопреки ему. Ведь
время от времени влиятельные личности, поддерживаемые мощными
фракциями, добивались одного и того же назначения. А высокое
начальство, опасаясь раскола, возможного в том случае, если они
отдадут предпочтение кандидату одной клики перед кандидатом
другой, называли безобидного для обеих сторон Гарта в качестве
компромисса. Считалось - а поскольку это мнение было
общепринятым, то, по-видимому, для этого были основания,- что
все эти крупные назначения, которые он получал в результате
политики компромиссов, приносили ему только одно беспокойство.
Теперь, несмотря на свои всего лишь пятьдесят с небольшим лет,
он выглядел очень старым - добрый и благожелательный, но слишком
слабый и задерганный человек.
- Доктор Пол Протеус! Я хотел сказать - Пол!- И Гарт,
покачивая головой, точно он совершает что-то забавное, протянул
Полу пятидолларовую бумажку.
- Забудьте об этом, доктор Гарт,- сказал Пол и протянул
банкнот обратно.- Я хотел сказать - Фред. Как поживаете?
- Отлично, отлично. Не могу пожаловаться. А как ваша жена и
детки?
- Тоже все отлично, благодарю вас.
Доктор Гарт вспыхнул от смущения.
- Ох, боже мой, простите, пожалуйста.
- За что?
- Это было страшно глупо с моей стороны - спрашивать вас о
детях, когда их у вас нет.
- Что вы, это с моей стороны было глупо не завести их.
- Возможно, возможно. Хотя это тяжкое испытание - смотреть,
как твои ребятишки подрастают, и думать обо всем, что необходимо
им теперь, видеть, как они буквально убивают себя, готовясь к
Генеральным классификационным испытаниям, а затем дожидаться
показателей...- эту фразу Гарт закончил глубоким вздохом.- Мне
пришлось перенести сейчас всю эту волынку с ГКИ со старшеньким
моим, с Брудом, а ведь мне еще предстоит дважды переживать весь
этот кошмар с Алисой и с маленьким Юингом.
- Ну и как Бруд - выкарабкался?
- Хм? О, вы спрашиваете, выкарабкался ли он? У него сердце
