настоящего мужчины. Он хотел, чтобы все было хорошо, и он так
зубрил предметы для этих экзаменов, как ни один другой парнишка
в округе. Он сделал все, что было в его силах.
- О, понимаю.
- Ну вот, а теперь ему придется снова сдавать эти экзамены -
только на этот раз по другим билетам. Он был немножко нездоров,
когда сдавал их в первый раз,- последствия какого-то вирусного
заболевания. Он совсем немного не добрал очков, и апелляционное
бюро в отношении его сделало специальную оговорку. Эту вторую
попытку он предпримет завтра, и примерно к обеду аттестат будет
у него в кармане.
- На этот раз он, конечно, сдаст,- сказал Пол.
Гарт покачал головой.
- Вы полагаете, что они все же пойдут ему навстречу, не так
ли? Господи, видели бы вы, как этот малыш корпел над книжками.
- Отличная погодка сегодня,- сказал Пол, пытаясь уйти от
неприятного разговора.
Гарт с отсутствующим видом выглянул в окно.
- Да, не правда ли. Господь улыбается Лужку.
- Возможно, он это делал и прежде.
- Это не я придумал.
- Что именно?
- Об этой божьей улыбке. Это из речи доктора Гелхорна.
Помните? Он говорил это в прошлом году при закрытии.
- Ага. Доктор Гелхорн говорил столько вещей, которые
следовало бы запомнить, что невозможно было их все унести и
хранить в своей домашней сокровищнице.
"Ленч!- сказали громкоговорители.- Ленч! Запомните правило:
каждый раз за едой вы должны завести нового знакомого. Не
расставайтесь со своим дружком - пусть он будет по одну сторону
от вас, но уж по другую пусть обязательно сидит незнакомый.
Ленч! Ленч!- Без всякого перехода диктор запел:- О, как я не
люблю вставать рано утром". Пол с Гартом и еще пятьдесят других
таких же пар через парадную площадь зашагали к столовой.
Когда толпа протолкнула Пола с его дружком сквозь раздвижные
двери, Кронер, схватив Пола за руку, оттащил его в сторонку.
Гарт, как и подобает хорошему дружку, которым он изо всех сил
старался быть, тоже вышел из очереди и остановился.
- Завтра вечером,- сказал Кронер.- Собрание на высшем уровне
состоится завтра вечером - после постановки пьесы и костра.
- Отлично.
- Я уже говорил тебе, что сюда приедет сам Старик. Видишь,
насколько это важно. Ты будешь важной персоной. Я и сам не
вполне представляю себе, в чем здесь дело, но полагаю, что это
будет самый решающий момент во всей твоей карьере.
- Господи!
- Не волнуйся. С такой кровью, как у тебя, ты великолепно
справишься с этим делом, каким бы оно ни было.
- Благодарю вас.
Пол вернулся в очередь вместе с Гартом.
- Он очень любит вас, не правда ли?- спросил Гарт.
- Старый друг моего отца. Он сказал, что хорошо быть со мной
на одном борту.
- О!- Гарт был слегка обеспокоен. Явная ложь Пола впервые
подчеркнула их соперничество. И он пропустил мимо ушей слова
Пола. Шеферд вымотал бы все кишки Полу и (правда, более
деликатно) Кронеру, но узнал бы до последнего словечка все, что
было сказано между ними.
Пол почувствовал к Гарту искреннюю симпатию.
- Пошли, дружок, давай поймаем парочку незнакомцев.
- Это будет трудновато. Мы ведь бывали здесь уже не раз. Пол.
- А ты ищи какого-нибудь юнца со щеками как яблоко, только
что со школьной скамьи.
- А вот как раз такой.
- Беррингер!- изумленно проговорил Пол. Когда машины выявляли
список людей Айлиума, заслуживающих приглашения на Лужок,
карточка Беррингера спокойно оставалась на своем месте. Это был
последний человек на Заводах, заслуживающий приглашения. И. все-
таки он оказался здесь.
Ясно было, что Беррингер понимает, что сейчас творится в
голове Пола, и ответил он на пристальный взгляд наглой улыбкой.
Бэйер встал между ними.
- Забыл, забыл, собирался сказать, да забыл,- затараторил
он.- Беррингер, о Беррингер. Кронер сказал, чтобы я сообщил
тебе, а я забыл, забыл начисто.
- Какого черта его сюда занесло?
- Сюда Кронер его взял. В последнюю минуту, понимаешь? Хм...
Кронер решил, что, если мальчишку не пригласят, это окончательно
разобьет сердце его отца после того, что произошло с Чарли
Шашистом, и вообще.
- Вот до чего доходит система определения заслуг,- сказал
Пол.
Бэйер кивнул.
- Так, так, доходит, это уж точно, до этого доходит.- Он
пожал плечами и иронически поднял брови.- Чик, чик - и за
окошко.
Пол вдруг понял, что Бэйер, возможно наиболее справедливый,
разумный и чистосердечный человек из всех, с кем ему приходилось
сталкиваться, страшно похож на машину, интересуется только теми
проблемами, которые ему подсовывают, занимается любой из этих
проблем с одинаковой энергией, не обращая внимания ни на степень
ее важности, ни на масштабы.
Пол еще раз посмотрел на Беррингера и увидел, что компаньоном
того по столику является Шеферд, что на Беррингере такая же
зеленая рубашка, но тут же забыл о них.
Вместе с Гартом они отыскали, наконец, пару юных незнакомцев,
рядом с которыми было два свободных места, и уселись.
Рыжеволосый юнец, сидевший рядом с Полом, взглянул на его
жетон.
- О, доктор Протеус! Я слышал о вас. Как поживаете, сэр?
- Просто Пол, без всяких докторов. Отлично, а вы?- Он
поглядел на жетон своего соседа: "Доктор Эдмунд Л. Гаррисон,
Заводы Итака".
"Познакомьтесь с сидящим рядом,- проговорил
громкоговоритель.- Не разговаривайте ни с кем, кого вы знали
ранее".
- Женаты?- спросил Пол.
"Ради этого вы и находитесь здесь - ради того, чтобы
познакомиться с новыми людьми и тем самым расширить ваши
горизонты",- сказал громкоговоритель.
- Нет, сэр, я обру...
"Чем больше контактов вы наладите здесь, на Лужке,- сказал
громкоговоритель,- тем шире будет сотрудничество среди вас и тем
спокойнее будет развиваться промышленность".
- Я обручен,- докончил доктор Гаррисон.
- Девушка из Итаки?
"Два свободных места, джентльмены, два свободных места в
углу. Прямо перед вами. Быстрее занимайте места, потому что
предстоит очень насыщенная программа, а все хотят поскорее
познакомиться друг с другом",- сказал громкоговоритель.
- Нет, сэр,- сказал доктор Гаррисон.- Она из Атланты.- Он еще
раз пригляделся к жетону Пола.- Не сын ли вы...
"Теперь, когда вы все расселись по местам и знакомитесь друг
с другом, как вы смотрите на то, чтобы нам всем вместе спеть
песню?"- сказал громкоговоритель.
- Да, это был мой отец,- сказал Пол.
"Раскройте "Песенник" на двадцать восьмой странице,- сказал
громкоговоритель.- Двадцать восьмая страница, двадцать восьмая!"
- Да, это был человек,- сказал Гаррисон.
- Да,- сказал Пол.
"Подожди, пока солнце засияет, Нелли!"- выкрикнул
громкоговоритель.- Нашли? Двадцать восьмая страница! Вот и
хорошо, а теперь - начали!"
Оркестр в дальнем конце зала, точно стадо слонов, набросился
на мелодию с такой яростью, будто объявил священную войну
тишине. В этом грохоте невозможно было сохранить доброе
отношение даже по отношению к себе. Желудок Пола сжался от
судорожной спазмы, он утратил буквально все вкусовые ощущения,
великолепные и страшно дорогие блюда проталкивались им в желудок
с таким безразличием, как будто это была конина с какой-то
бурдой.
- Пол, Пол, Пол, эй, Пол!- крикнул Бэйер через стол.- Пол!
- Что?
- Это же тебя вызывают, это вызывают тебя!
"Не говорите мне, что капитан Команды Синих настолько пуглив,
что сбежал в последнюю минуту,- саркастически надрывался
громкоговоритель.- Ну, давайте! Где же капитан Синих?!"
Пол встал и поднял руку.
- Здесь,- откликнулся он и сам не расслышал свого голоса.
Приветственные крики и неодобрительные восклицания встретили
его в соотношении один к трем. В него полетели смятые бумажные
салфетки и маринованные вишни, служившие до этого украшением
салатов.
"Хорошо,- сказал громкоговоритель насмешливым тоном,-
послушаем теперь вашу песню".
Чьи-то руки вцепились в Пола и подняли вверх, и мощным
потоком одетых в синие рубашки людей его понесло по проходу к
возвышению для оркестра.
Его высадили на эстраде, и вокруг него выстроился кордон.
Устроитель церемоний, полный краснолицый старик с полным, как у
женщины, бюстом, сунул ему в руки "Песенник". Оркестр разразился
боевой песней Команды Синих.
- О Команда Синих, ты испытанная и закаленная команда,- начал
Пол. Громкоговорители вернули ему его голос - чужой и
угрожающий, усиленный электронным приспособлением до степени
какой-то яростной уверенности и решительности.- И нет команд,
столь же хороших, как ты!
И тут голос его окончательно утонул в топанье ног, свистках,
мяуканье и в звоне ложек по стаканам. Руководитель церемоний,
обрадованный высоким воинственным духом, который ему удалось
вызвать у аудитории, подал Полу синий флаг, чтобы он им
размахивал. Не успел Пол взять в руки это орудие, как увидел,
что ряды его защитников прорваны. На него, опустив голову и яро-
стно работая своими короткими толстыми ногами, несся Беррингер.
В какую-то долю секунды Пол попытался ударить свингом
совершенно ошалевшего от ярости Беррингера, но промахнулся и тут
же был сбит ударом головой. Он повалился с эстрады и пролетел в
открытые кухонные двери.
"Прошу вас! Прошу вас!- молил громкоговоритель.- На Лужке
имеется очень мало правил, но уж эти немногие правила необходимо
соблюдать! Эй, вы там, в зеленой рубашке, сейчас же
возвращайтесь на свое место. Никаких выходок в помещениях.
Понятно?"
Раздался дружный хохот.
"Еще одна подобная выходка, и вас попросят покинуть остров!"
Ласковые руки подняли Пола, и он вдруг обнаружил, что глядит
в грустное и невыразительное лицо Люка Люббока, извечного
участника всех событий, на котором сейчас была форма водителя
автобуса. Один из поваров, который презрительно наблюдал эту
сцену, быстро отвернулся, когда Пол поглядел на него, и исчез в
холодильнике для мяса.
Когда соратники Пола по команде провожали его обратно на
место за столом, ему вдруг смутно, как будто в кошмарном
сновидении, стало понятно, что повар этот Элфи, специалист по
телевидению с отключенным звуком.
"Так-то вот,- сказал громкоговоритель.- И чтобы больше
никаких заварушек не было, иначе нам придется отменить остальные
развлечения. Теперь где капитан команды Белых?"
Когда забава закончилась, Пол и доктор Гаррисон из Итаки
вместе вышли из столовой.
"У вас есть десять минут свободного времени до начала
мемориальной службы,- сказал громкоговоритель.- Десять минут для
налаживания новых контактов перед мемориальной службой".
- Я рад, что познакомился с вами, сэр,- сказал доктор
Гаррисон.
- Я тоже...
"Моя дикая ирландская роза,- завопил громкоговоритель,-
прекраснейший из цветков..."- припев был заглушен треском.-
Внимание, попрошу внимания. Комитет ведения программы только что
сообщил мне, что мы отстали на семь минут от расписания, поэтому
прошу сейчас же построиться у Дуба. Мемориальная служба начнется
немедленно".
Благоговейная тишина, как туман, опустилась на взбудораженную
толпу, которая рассыпалась было по вымощенным площадкам и вокруг
столиков для пинг-понга у столовой. Теперь они начали строиться
вокруг Дуба - официального символа всей общенациональной
организации. Его изображение было на каждом листке бумаги для
писем, и это же изображение, пришитое к четырехугольнику белого
шелка, развевалось на ветру тут же под американским флагом на
мачте, установленной на площади для парада.
Юнцы во всем подражали старшим: глаза их устремились к нижним
ветвям великолепного дерева, руки были вытянуты по швам.
- Белые победят!- выкрикнул низкорослый щуплый юнец с
большими зубами.
Пожилые взглянули на него с грустным и печальным
неодобрением. Сейчас не время было для подобных шалостей. Сейчас
наступил момент, когда этого делать не полагалось. Это явное
проявление дурного тона отравит юнцу все его двухнедельное
пребывание здесь, а возможно, и всю последующую карьеру. В одно
мгновение он превратился в "мальчишку, который завопил во время
