Среди вырезок, которые собирала моя сестра Анджела, была заметка
из журнала "Тайм" Отца спросили, в какие игры он играет для
отдыха, и он ответил - "Зачем мне играть в выдуманные игры,
когда на свете так много настоящей игры".
Должно быть, он сам удивился, когда нечаянно сплел из
веревочки "кошкину колыбель", а может быть, это напомнило ему
детство Он вдруг вышел из своего кабинета и сделал то, чего
раньше никогда не делал, он попытался поиграть со мной. До этого
он не только со мной никогда не играл, он почти со мной и не
разговаривал.
А тут он опустился на колени около меня, на ковер, и оскалил
зубы, и завертел у меня перед глазами переплет из веревочки
"Видал? Видал? Видал?- спросил он - Кошкина колыбель. Видишь
кошкину колыбель? Видишь, где спит котеночек? Мяу! Мяу!"
Поры на его коже казались огромными, как кратеры на луне Уши
и ноздри заросли волосом От него несло сигарным дымом, как из
врат ада. Ничего безобразнее, чем мой отец вблизи, я в жизни не
видал Мне и теперь он часто снится.
И вдруг он запел: "Спи, котеночек, усни, угомон тебя возьми.
Придет серенький волчок, схватит киску за бочок, серый волк
придет, колыбелька упадет ."
Я заревел. Я вскочил и со всех ног бросился вон из дому
Придется кончать. Уже третий час ночи. Мой сосед по комнате
проснулся и жалуется, что машинка очень гремит.
6. ВОЙНА ЖУКОВ
Ньют дописал письмо на следующее утро. Вот что он написал:
"Утро. Пишу дальше, свежий как огурчик после восьмичасового
сна В нашем общежитии сейчас тишина. Все на лекциях, кроме меня
Я - личность привилегированная. Мне на лекции ходить не надо На
прошлой неделе меня исключили... Я был медиком - первокурсником
Исключили меня правильно. Доктор из меня вышел бы препаршивый.
Кончу это письмо и, наверно, схожу в кино. А если выглянет
солнце, пойду погуляю вдоль обрыва. Красивые тут обрывы, верно?
В этом году с одного из них бросились две девчонки, держась за
руки Они не попали в ту корпорацию, куда хотели. Хотели они
попасть в "Три-Дельта"
Однако вернемся к августу 1945 года. Моя сестра Анджела много
раз говорила мне, что я очень обидел отца в тот день, когда не
захотел полюбоваться "кошкиной колыбелью", не захотел посидеть
на ковре и послушать, как отец поет. Может, я его и обидел,
только, по-моему, он не мог обидеться всерьез. Более защищенного
от обид человека свет не видал. Люди никак не могли его задеть,
потому что людьми он не интересовался Помню, как-то раз,
незадолго до его смерти, я пытался его заставить хоть что-нибудь
рассказать о моей матери. И он ничего не мог вспомнить.
Слыхали ли вы знаменитую историю про завтрак в тот день,
когда отец с матерью уезжали в Швецию получать Нобелевскую
премию? Об этом писала "Сатердей ивнинг пост". Мать приготовила
прекрасный завтрак... А потом, убирая со стола, она нашла около
отцовского прибора двадцать пять и десять центов и три монетки
по одному пенни. Он оставил ей на чай
Страшно обидев отца, если только он мог обидеться, я выбежал
во двор. Я сам не понимал, куда бегу, пока в зарослях таволги не
увидел брата Фрэнка.
Фрэнку было тогда двенадцать лет, и я не удивился, застав его
в зарослях. В жаркие дни он вечно лежал там. Он, как собака,
вырыл себе ямку в прохладной земле, меж корневищ. Никогда нельзя
было угадать, что он возьмет с собой туда. То принесет
неприличную книжку, то бутылку лимонада с вином. В тот день,
когда бросили бомбу, у Фрэнка были в руках столовая ложка и
стеклянная банка. Этой ложкой он сажал всяких жуков в банку и
заставлял их драться.
Жуки дрались так интересно, что я сразу перестал плакать,
совсем забыл про нашего старика. Не помню, кто там дрался у
Фрэнка в тот день, но вспоминаю, как мы потом стравливали разных
насекомых: жука-носорога с сотней рыжих муравьев, одну
сороконожку с тремя пауками, рыжих муравьев с черными. Драться
они начинают, только когда трясешь банку Фрэнк как раз этим и
занимался - он все тряс и тряс эту банку.
Потом Анджела пришла меня искать. Она раздвинула ветви и
сказала: "Вот ты где!" Потом спросила Фрэнка, что Он тут делает,
и он ответил: "Экспериментирую". Он всегда так отвечал, когда
его спрашивали, что он делает Он всегда отвечал:
"Экспериментирую".
Анджеле тогда было двадцать два года. С шестнадцати лет, с
того дня, когда мать умерла, родив меня, она, в сущности, была
главой семьи. Она всегда говорила, что у нес трое детей - я,
Фрэнк и отец. И она не преувеличивала. Я вспоминаю, как в
морозные дни мы все трое выстраивались в прихожей, и Анджела
кутала нас всех по очереди, одинаково. Только я шел в детский
сад, Фрэнк - в школу, а отец - работать над атомной бомбой.
Помню, однажды утром зажигание испортилось, радиатор замерз, и
автомобиль не заводился. Мы все трое сидели в машине, глядя, как
Анджела до тех пор крутила ручку, пока аккумулятор не сел. И тут
заговорил отец. Знаете, что он сказал? "Интересно, про черепах".
Анджела его спросила: "А что тебе интересно про черепах?" И он
сказал: "Когда они втягивают голову, их позвоночник сокращается
или выгибается?"
Между прочим, Анджела - никем не воспетая героиня в истории
создания атомной бомбы, и, кажется, об этом нигде не
упоминается. Может, вам пригодится. После разговора о черепахах
отец ими так увлекся, что перестал работать над атомной бомбой.
В конце концов несколько сотрудников из группы "Манхэттенский
проект" явились к нам домой посоветоваться с Анджелой, что же
теперь делать. Она сказала, пусть унесут отцовских черепах. И
однажды ночью сотрудники забрались к отцу в лабораторию и украли
черепах вместе с террариумом. А он пришел утром на работу,
поискал, с чем бы ему повозиться, над чем поразмыслить, а все, с
чем можно было возиться, над чем размышлять, уже имело отношение
к атомной бомбе.
Когда Анджела вытащила меня из-под куста, она спросила, что у
меня произошло с отцом. Но я только повторял, какой он страшный
и как я его ненавижу. Тут она меня шлепнула. "Как ты смеешь так
говорить про отца? - сказала она.- Он - великий человек, таких
еще на свете не было! Он сегодня войну выиграл! Понял или нет?
Он выиграл войну!" И она опять шлепнула меня.
Я не сержусь на Анджелу за шлепки. Отец был для нее всем на
свете. Ухажеров у нее не было. И вообще никаких друзей. У нее
было только одно увлечение. Она играла на кларнете.
Я опять сказал, что ненавижу отца, она опять меня ударила, но
тут Фрэнк вылез из-под куста и толкнул ее в живот. Ей было
ужасно больно. Она упала и покатилась. Сначала задохнулась,
потом заплакала, закричала, стала звать отца.
"Да он не придет!"- сказал Фрэнк и засмеялся. Он был прав.
Отец высунулся в окошко, посмотрел, как Анджела и я с ревом
барахтаемся в траве, а Фрэнк стоит над нами и хохочет. Потом он
опять скрылся в окне и даже не поинтересовался, из-за чего
поднялась вся эта кутерьма. Люди были не по его специальности.
Вам это интересно? Пригодится ли для вашей книги? Разумеется,
вы очень связали меня тем, что просили рассказать только о дне,
когда бросили бомбу. Есть множество других интересных анекдотов
про бомбу и отца, про другие времена. Известно ли вам, например,
что он сказал в тот день, когда впервые провели испытания бомбы
в Аламогордо? Когда эта штука взорвалась, когда стало ясно, что
Америка может смести целый город одной-единственной бомбой,
некий ученый, обратившись к отцу, сказал: "Теперь наука познала
грех" И знаете, что сказал отец? Он сказал: "Что такое грех?"
Всего лучшего
Ньютон Хониккер".
7. ПРОСЛАВЛЕННЫЕ ХОНИККЕРЫ
Ньютон сделал к письму три приписки:
"Р.S. Не могу подписаться "с братским приветом", потому что
мне нельзя называться вашим собратом - у меня не то положение:
меня только приняли кандидатом в члены корпорации, а теперь и
этого лишили.
Р.Р.S. Вы называете наше семейство "прославленным", и мне
кажется, что это будет ошибкой, если вы нас так станете
аттестовать в вашей книжке. Например, я - лилипут, во мне всего
четыре фута. А о Фрэнке мы слышали в последний раз, когда его
разыскивала во Флориде полиция, ФБР и министерство финансов,
потому что он переправлял краденые машины на списанных военных
самолетах. Так что я почти уверен, что "прославленное"- не
совсем то слово, какое вы ищете. Пожалуй, "нашумевшее" ближе к
правде.
Р.Р.Р.S. На другой день: перечитал письмо и вижу, что может
создаться впечатление, будто я только и делаю, что сижу и
вспоминаю всякие грустные вещи и очень себя жалею. На самом же
деле я очень счастливый человек и чувствую это. Я собираюсь
жениться на прелестной крошке. В этом мире столько любви, что
хватит на всех, надо только уметь искать. Я - лучшее тому
доказательство".
8. РОМАН НЬЮТА И ЗИКИ
Ньют не написал, кто его нареченная. Но недели через две
после его письма вся страна узнала, что зовут ее Зика - просто
Зика. Фамилии у нее, как видно, не было.
Зика была лилипуткой, балериной иностранного ансамбля.
Случилось так, что Ньют попал на выступление этого ансамбля в
Индианаполисе до того, как поступил в Корнеллскнй университет. А
потом ансамбль выступал и в Корнелле. Когда концерт окончился,
маленький Ньют уже стоял у служебного входа с букетом
великолепных роз на длинных стеблях - "Краса Америки".
В газетах эта история появилась, когда крошка Зика исчезла
вместе с крошкой Ньютом.
Но через неделю после этого крошка Зика объявилась в своем
посольстве. Она сказала, что все американцы - материалисты. Она
заявила, что хочет домой.
Ньют нашел прибежище в доме своей сестры в Индианаполисе.
Газетам он дал короткое интервью: "Это дела личные...- сказал
он.- Сердечные дела. Я ни о чем не жалею. То, что случилось,
никого не касается, кроме меня и Зики..."
Один предприимчивый американский репортер, расспрашивая о
Зике кое-кого из балетных, узнал неприятный факт: Зике было
вовсе не двадцать три года, как она говорила.
Ей было сорок два - и Ньюту она годилась в матери.
9. ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ, ЗАВЕДУЮЩИЙ ВУЛКАНАМИ
Книга о дне, когда была сброшена бомба, что-то у меня не шла.
Примерно через год, за два дня до рождества, другая тема
привела меня в Илиум, штат Нью-Йорк, где доктор Феликс Хоииккер
проработал дольше всего и где выросли и крошка Ньют, и Фрэнк, и
Анджела.
Я остановился в Илиуме посмотреть, нет ли там чего-нибудь
интересного.
Живых Хониккеров в Илиуме не осталось, но там было множество
людей, которые как будто бы отлично знали и старика, и трех его
странноватых отпрысков.
Я сговорился о встрече с доктором Эйзой Бридом, вице-
президентом Всеобщей сталелитейной компании, который заведовал
научно-исследовательской лабораторией. Полагаю, что доктор Брид
тоже был членом моего _карасса_, но он меня сразу невзлюбил.
"Приязнь и неприязнь тут никакого значения не имеют",-
говорит Боконон, по это предупреждение забывается слишком легко.
- Я слышал, что вы были заведующим лабораторией, когда там
работал доктор Хониккер?- сказал я доктору Бриду по телефону.
- Только на бумаге,- сказал он.
- Не понимаю,- сказал я.
- Если бы я действительно был заведующим при Феликсе,- сказал
он,Что теперь я мог бы заведовать вулканами, морскими приливами,
перелетом птиц и миграцией леммингов. Этот человек был явлением
природы, и ни один смертный управлять им не мог.
10. ТАЙНЫЙ АГЕНТ ИКС-9
Доктор Брид обещал принять меня на следующий день с самого
утра. Он сказал, что заедет за мной по дороге на работу и тем
самым упростит мой допуск в научно-исследовательскую
лабораторию, куда вход был строго воспрещен.
Поэтому вечером мне некуда было девать время. Я жил в отеле
"Эль Прадо"- средоточии всей ночной жизни в Илиуме. В баре отеля
"Мыс Код" собирались все проститутки.
Случилось так ("должно было так случиться",- сказал бы
Боконон), что гулящая девица и бармен, обслуживающий меня,
когда-то учились в школе вместе с Фрэнклииом Хоииккером -
мучителем жуков, средним сыном, пропавшим отпрыском Хониккеров.
Девица, назвавшая себя Сандрой, предложила мне наслаждения,
