но, когда он напомнил правителю обещание щедро наградить его золотом,
Урфин Джюс очень удивился. Клоун, вероятно, что-то напутал, ничего такого
ему не поручали говорить.
Остальные, переметнувшиеся на сторону Урфина Джюса, тоже получили
должности распорядителей и смотрителей... Но их было слишком мало, чтобы
образовать пышный двор, о каком мечтал Урфин Джюс, напрасно он отправлял
своих посланцев к бывшим придворным Страшилы. Те, хоть и привыкли торчать
по целым дням во дворце, болтать всякий вздор и пересмеиваться, считая при
этом, что заняты важными государственными делами, однако на приглашение
Урфина Джюса не откликнулись.
Новых придворных все презирали. Но особенное презрение и даже
ненависть заслужил Руф Билан, потому что стало известно о его измене.
С тех пор он осмеливался ходить по городу только в сопровождении двух
дуболомов. Пришлось дать провожатых и другим советникам.
От Руфа Билана правитель узнал, что Страшила послал ворону за
Железным Дровосеком. Высчитав, когда должен явиться Железный Дровосек, для
него приготовили засаду.
Место Фараманта у ворот в будке занял Руф Билан, сменивший на этот
случай пышное придворное одеяние на простой кафтан. Под аркой ворот
притаился взвод деревянных солдат под командой капрала Арума. Они ждали
Дровосека с веревками в руках...
Кагги-Карр быстро долетела до страны мигунов без всяких задержек. Она
нашла правителя на дороге с большим кузнечным молотом в руках.
За несколько месяцев перед этим, когда мигуны просили Железного
Дровосека править их страной, они говорили так:
- Такой правитель, как вы, будет для нас очень удобен: вы не едите,
не пьете и значит не будете обременять нас налогами...
Мигуны получили больше, чем ожидали. Железный Дровосек не только не
собирал налоги со своих подчиненных, но, наоборот, сам работал на них.
Скучая по Элли, Страшиле и смелому Льву и не привыкнув жить в безделье,
Дровосек с утра отправлялся в поле, дробил там большие камни и мостил ими
дороги. Мигуны получали сразу две выгоды: их поля очищались от камней и во
все концы страны пролегали прекрасные, прочные пути сообщения с другими
провинциями.
Узнав от Кагги-Карр, что Страшиле грозит опасность, Железный Дровосек
не мешкал ни минуты. Он отшвырнул в сторону молот, сбегал во дворец за
топором и отправился в путь. Ворона примостилась у него на плече и
подробно рассказывала невеселые новости.
Мигуны терли глаза и грустно мигали, провожая своего любимого
правителя.
Железный Дровосек подходил к Изумрудному городу. Все вокруг было
спокойно, лагерь Урфина Джюса исчез, ворота заперты как обычно.
Дровосек заколотил в калитку, в маленьком окошке появилось багровое
лицо Руфа Билана.
- А где Фарамант? - удивился Дровосек.
- Он болен, я его заменяю.
- Что у вас тут происходит?
- Да так, ничего особенного. Подходили неприятели, но мы их отбили с
большим уроном и они ушли.
- Как Страшила?
- Бодр и весел, ждет встречи с вами, уважаемый господин Дровосек!
Прошу вас, входите!
Руф Билан приоткрыл калитку. И лишь только Железный Дровосек вступил
в темноту арки, как из его рук был вырван топор, а туловище опутали
веревки. После недолгой ожесточенной борьбы Железный Дровосек был повален
на землю и связан. Кагги-Карр с резким криком "измена!" сумела увернуться
от дуболомов и взлетела на стену.
Кагги-Карр видела, как обезоруженного Дровосека со связанными руками
повели во дворец. Горожане сквозь приоткрытые окна смотрели на него с
сочувствием и жалостью.
Ворона издали следовала за печальным шествием и пристроилась на
карнизе дворца у раскрытого окна тронной залы. Отсюда она видела и слышала
все, что здесь происходило.
Урфин Джюс в роскошной мантии сидел на троне, украшенном Изумрудами,
его мрачные глаза под сросшимися черными бровями блестели торжеством.
Немногочисленная кучка придворных терлась возле трона. По сторонам залы,
как статуи, стояли желтые и зеленые деревянные солдаты, сверкая свежими
заплатами
Ввели Железного Дровосека. Он шел спокойно и узорчатый паркет
сотрясался под его тяжелыми шагами. Сзади два солдата тащили огромный
сверкающий топор.
Урфин Джюс содрогнулся от мысли о том, что мог бы сделать с его
армией этот богатырь, если бы его не захватили обманом. Железный Дровосек
бесстрашно встретил испытывающий взгляд диктатора, а тот сделал знак Руфу
Билану и предатель рысцой выбежал из залы.
Через несколько минут ввели Страшилу, Железный Дровосек взглянул на
его разорванное платье из которого торчали куски соломы, на его бессильно
опущенные руки и ему стало невыносимо жаль друга, недавнего правителя
Изумрудного города, гордившегося полученным от Гудвина замечательными
мозгами.
Из глаз Железного Дровосека потекли слезы.
- Осторожнее, ведь при тебе нет масленки! - в испуге закричал
Страшила. - Ты заржавеешь!
- Прости, друг! - сказал Железный Дровосек. - Я попал в подлую
ловушку и не смог выручить тебя.
- Нет, это ты прости меня за то, что я так необдуманно послал за
тобой, - возразил Страшила.
- Довольно нежностей! - грубо вскричал Урфин Джюс. - Сейчас речь не о
том, кто из вас перед кем виноват, а о вашей судьбе. Согласны ли вы
служить мне? Я дам вам высокие должности, сделаю вас своими наместниками и
вы по прежнему станете управлять странами, но только под моим верховным
владычеством.
Страшила и Железный Дровосек переглянулись и в один голос ответили:
- Нет!
- Вы еще не опомнились от своего поражения и не соображаете, что
говорите, - злобно сказал Урфин Джюс. - Подумайте о том, что я могу вас
уничтожить и ответьте мне снова!
- Нет! - повторили Дровосек и Страшила.
- Я дам вам время одуматься, поразмыслить над своим положением.
Завтра, в это же время, вы снова предстанете передо мной. Эй, стража,
отвести их в подвал!
Солдаты под предводительством краснолицего капрала повели пленников,
а Кагги-Карр полетела на свое пшеничное поле подкрепиться. Увы! Это поле
перестало быть ее собственностью.
Ворона увидела, что два десятка мужчин и женщин снимают с него урожай
под надзором фиолетовых солдат.
Рассерженная Кагги-Карр полетела в лес и там кое-как утолила голод.
На следующее утро она ждала на карнизе дворца, когда пленников приведут в
тронную залу.
Железный Дровосек и Страшила снова ответили Урфину Джюсу решительным
отказом.
И на третий день пленники опять появились перед разъяренным
диктатором.
- Нет, нет и нет! - было их окончательное решение.
- Пр... р... авильно! Ур... р... рфин др... р... янб! - донесся от
окна ликующий возглас.
Кагги-Карр не могла не высказать свое мнение. По приказу Урфина
придворные бросились ловить ворону. Но напрасно. Кагги-Карр взлетела на
верхний карниз окна с насмешливым карканьем.
- Вот мое решение! - сказал Урфин Джюс и в зале наступила полная
тишина. - Страшилу я мог бы сжечь, а Железного Дровосека перековать на
гвозди, но я оставляю им жизнь...
Придворные начали громко восхвалять великодушие правителя.
Урфин продолжал:
- Да, дерзкие упрямцы, я оставляю вас жить, но только на полгода.
Если по истечении шести месяцев вы не покоритесь моей воле, вас ждет
гибель! А пока вы будете находиться в заключении и не в подвале, а на
высокой башне, где каждый вас может увидеть и увидев, убедиться в
могуществе Урфина Джюса. Убрать их! - обратился повелитель к страже.
Громко топая ногами, дуболомы увели пленников.
Невдалеке от Изумрудного города стояла старинная башня, воздвигнутая
давным-давно каким-то королем или волшебником.
Когда Гудвин построил тут город, он пользовался башней, как
наблюдательным постом. На башне всегда стояли часовые и смотрели, не
приближается ли к городу какая-нибудь злая волшебница. Но с тех пор как
злых волшебниц истребила Элли и Гудвин покинул страну, башня утратила свое
назначение и стояла одинокая и угрюмая, хотя еще прочная.
Внизу башни была дверь, от нее узкая и пыльная винтовая лестница вела
на верхнюю площадку. По приказу правителя площадку сверху накрыли
черепичным колпаком. Урфин Джюс не хотел, чтобы Дровосек заржавел от
дождя, а Страшила лишился лица - ведь это помешает им пойти на службу к
новому правителю Изумрудного города.
Дуболомы отвели на башню Страшилу и Железного Дровосека, у которого
руки были по прежнему связаны. Тюремщики, зная про его силу, боялись
Дровосека даже безоружного.
Оставшись одни, друзья огляделись. На юге были видны зеленые домики
фермеров, окруженные садами и полями, между ними вилась и кончалась у
ворот города свидетельница многих историй и приключений - дорога,
вымощенная желтым кирпичом.
На севере раскинулся Изумрудный город. Так как стена его уступала по
высоте тюремной башне, то можно было различить дома, почти сходившиеся
кровлями над узкими улицами, главную площадь, где прежде били фонтаны,
украшенные огромными изумрудами.
Страшила и Дровосек разглядели, что фонтаны уже не работали, а по
шпилям ползали какие-то фигурки, подбираясь к изумрудам.
- Любуетесь? - раздался резкий голос.
Страшила и Железный Дровосек обернулись. Перед ними была Кагги-Карр.
- Что там такое делается? - спросил Страшила.
- Простая вещь, - насмешливо ответила ворона. - По приказу нового
правителя все изумруды с башен и стен будут сняты и поступят в личную
казну Урфина Джюса. Наш Изумрудный город перестает быть изумрудным. Вот
что там делается!
- Проклятие! - воскликнул Железный Дровосек. - Хотел бы я оказаться
лицом к лицу с этим Урфином Джюсом и его деревяшками и чтобы в моей руке
был мой топор! Уж я бы позабыл для такого случая, что у меня мягкое
сердце.
- Для этого надо действовать, а не сидеть со связанными руками! -
ехидно сказала ворона.
- Я пробовал развязать Дровосеку руки, да у меня не хватило силы, -
смущенно признался Страшила.
- Эх, ты! Смотри, вот как надо!
Кагги-Карр заработала своим крепким клювом и через несколько минут
веревки свалились с Дровосека.
- Как хорошо! - Дровосек с наслаждением потянулся. - Я был все равно
как заржавленный... Теперь спустимся вниз? Я уверен, что смогу взломать
дверь.
- Бесполезно, - сказала ворона. - Там стоят на карауле деревянные
солдаты с дубинками. Надо придумать что-то другое.
- Насчет выдумок - это дело Страшилы! - молвил Железный Дровосек.
- Ага, я тебе всегда говорил, что мозги лучше сердца! - воскликнул
польщенный Страшила.
- Но и сердце - тоже стоящая вещь, - возразил Дровосек. - Без сердца
я был бы никуда не годным человеком и не смог бы любить свою невесту,
оставленную в Голубой стране.
- А мозги... - снова начал Страшила.
- Мозги, сердце, сердце, мозги! - сердито оборвала их ворона. -
Только одно это от вас и слышишь! Тут не спорить надо а действовать!
Кагги-Карр была несколько ворчливая птица, но превосходный товарищ.
Чувствуя ее правоту, друзья не обиделись и Страшила начал думать.
Думал он долго, часа три. Иголки и булавки от напряжения далеко
высунулись из его головы и Дровосек с тревогой думал, что, быть может, это
вредно его другу.
- Нашел! - крикнул наконец Страшила и хлопнул себя по лбу с такой
силой, что в ладонь вонзилось с десяток иголок и булавок.
Ворона, тем временем сладко дремавшая, проснулась и сказала:
- Говори!
- Надо послать письмо в Канзас, к Элли. Она очень сообразительная
девочка, обязательно, что-нибудь придумает!
