тилась назад.
"Спокойно, - сказал фон Круг, - борьба еще не окончена..."
Он стучал по столу, не решаясь на крайний исход.
Сильный удар током наверняка успокоит невидимого врага. Скандал? А
кто знает, что именно он, доктор Круг, за тысячи километров управляет
Индексом? В конце концов, это только машина, и лучше не иметь свидетелей
ее странных действий...
Фон Круг пошевелил точкой на экране, удостоверившись, что он владелец
уникального Индекса. Тонкий палец придавил кнопку.
Когда из пасти Индекса вылез стальной бур и Громов крикнул какие-то
слова, никто в диспетчерской не понял сразу, что произошло. Индекс, бе-
жавший к профессору, вдруг метнулся в сторону, и в следующий момент
сверкнула искра сильного разряда, погас свет, зажглась синяя аварийная
лампа. Океан мигом потемнел, корабли исчезли, капитаны лишились диспет-
чера. Командор вызвал дежурных электриков.
Мик Урри стоял побледневший, прекрасно понимая, насколько опасен был
Индекс несколько минут назад. Урри вздохнул, заметив двух морских инс-
пекторов, которые вошли в зал.
- Уведите его, - сказал Командор инспекторам. - И потом, уберите, по-
жалуйста, это.
Вспыхнул свет, пробудив океан, и все увидели, что Командор показывает
на стол, где лежала неподвижно собака.
- Не трогайте его! - прозвучал звонкий мальчишеский голос, похожий на
крик боли. - Это Рэсси! Ни за что не отдам Рэсси!
Сыроежкин, нырнув под стол, бережно взял в руки лохматого Рэсси.
Электроник в тот же миг оказался рядом; прожужжали его команды для
Рэсси.
- Зачем только я крикнул? - обвинял себя Громов. - Короткое замыка-
ние! Как же я не догадался, что он, свернув, наткнется на провод...
Командор смотрел на мальчишек с собакой.
- Какое основное правило вашей машины? - спросил он профессора.
Вместо Громова поспешно ответил Электроник, словно от его слов зави-
села жизнь Рэсси.
- "Четкое выполнение приказов, которые дает хозяин. Самостоятельность
и свобода действий помогают модели соблюдать основное правило..."
- Что-то я не заметил четкого выполнения заданий, - задумчиво прого-
ворил Командор. - Так кто же его настоящий хозяин?
В круглом зале попискивали сигналы тысяч судов.
Капитаны вели свои корабли глубинными дорогами. Там, вверху, над оке-
анами Земли, светило солнце и горели звезды, царил штиль и бушевали
штормы. Там, во всех океанах планеты, шла обычная жизнь... А Сыроежкин
держал в руках неподвижного Рэсси.
- Неверно! - громко сказал Сергей. - В главном правиле сказано: "хо-
зяина и его друга". - И он удивленно уставился на Рэсси. - Смотрите,
он...
- Что - он? - подскочил Электроник.
- "И его друга"! - повторил Сыроежкин.
И все увидели: собака едва заметно шевельнула хвостом.
- Я друг... - тихо произнес Сыроежкин. Хвост опять дрогнул. - Я друг
Электроника!..
Хвост, чуть помедлив, вильнул.
- Я друг Громова!
Еще один взмах.
- Я друг Рэсси!
И в ответ раздался лай. Сначала чуть слышный, как во сне, потом гром-
че, громче. Рэсси открыл глаза, соскочил на пол, отряхнулся и залился
звонким, пронзительным лаем.
- Смотрите, он лает... - удивленно сказал Громов. -
Лай, голубчик, лай!
И, поняв его радость, рассмеялся радостно Командор, улыбнулся Элект-
роник, расхохотался Дон. И помощники диспетчера прыснули в микрофоны. А
Сыроежкин стоял, широко расставив ноги, и не понимал, почему все смеют-
ся.
Он сделал открытие. Вернул Рэсси одним словом
"друг", которое фон Круг не смог вычеркнуть из памяти. Что тут смеш-
ного?
Сергея качало от внезапной усталости. Все корабли
Океана двигались сейчас прямо на него. Он не имел права отвечать на
их сигналы. Он должен был проверить главное.
- Рэсси, ко мне!
Сильные руки подхватили мальчика и отнесли в соседнюю комнату. Но
прежде Электроника, прежде Громова, прежде быстрого Дона, прежде самого
Командора, успевшего схватить падавшего Сергея, к мальчику одним прыжком
подскочил Рэсси...
- ...Алло, Сергей, ты слышишь меня? Прием, - услышал Сыроежкин как
сквозь сон.
Он поднял веки. Увидел лучистые глаза под сросшимися бровями. Коман-
дор протянул ему великанскую руку, бережно посадил.
- Ну как, прошло? - спросил Командор. - На глубине это бывает.
- Я управлял... - сказал Сыроежкин.
И Командор сразу понял его:
- У тебя неплохо получается: Рэсси снова стал Рэсси. Когда-нибудь бу-
дешь управлять не одной машиной. Океаном. Или Космосом. Как захочешь.
Гель Иванович коснулся его плеча:
- Ты первооткрыватель, Сергей. Дай-ка я внимательно посмотрю на тебя.
- И он ласково заглянул в глаза первооткрывателю, который неожиданно для
всех вспомнил самое могущественное слово - "друг".
В зале прозвенели далекие колокольчики. Служба спасения оповещала о
традиционном трехминутном молчании эфира. Замер весь Океан, до самого
дна, прислушиваясь, не прозвучит ли где 808. В тишину спокойных секунд,
отсчитываемых хронометром, изредка врывался слабый писк - сигналы морс-
ких животных, которые носили в себе гарпун сонных стрелков.
- Это дельфины и киты, - тревожно сказал Громов. - Надо их отыскать!
- Найдем, - обещал Командор.
- С кораблей, из космоса, со дна океана...
- Подключу всех диспетчеров.
- Чтоб больше никто не нажал тайно кнопку.
- Не позволим.
- Верю вам. - Громов вынул из кармана какие-то бумаги, разорвал в
мелкие клочья. На вопросительный взгляд Командора улыбнулся: - Так, пус-
тяки...
А Электроник, тоже нарушая традиционное молчание трех минут, сказал
Сыроежкину:
- Я переделал основное правило Рэсси. Никаких больше хозяев... Только
друзья!
- Вам одним открою строгую тайну. Я разработал
Запрещающие Теоремы...
Профессор Громов видит перед собой внимательные лица. Глаза профессо-
ра улыбчивы, но говорит он серьезно. Идет урок математики в восьмом "Б".
Учитель Таратар кивает головой: он никогда не сомневался в могуществе
математики.
- Понимаете всю сложность этого вопроса для прогресса человечества?
Запрещающие Теоремы могли бы со временем остановить все машины. - Про-
фессор оглядел программистов. - И вот однажды, написав очередную форму-
лу, я подумал: а чем же виновата сама машина? Разве так необходимо огра-
ничивать ее развитие? Виноват бывает какой-то человек, который либо не
осознает результатов ее работы, либо использует во вред другим. В чем
провинился мой Рэсси, почему я должен разрушить хорошую модель?.. Я
уничтожил Запрещающие Теоремы, проще говоря - порвал лист с формулами. И
сделал это с удовольствием!
А машина, из-за которой создавались Запрещающие Теоремы, угрожавшие
человечеству, - вот она, совсем рядом, сидит у доски. Лохматая, усатая,
с задорно поднятым хвостом - до последнего волоска вылитый терьер. Даже
не верится, что черная тихоня - всемирная знаменитость. Интересно, что
Рэсси сам о себе думает? Он-то осознает, в конце концов, что он - Рэс-
си?..
Электроник поднял руку.
- Скажите, Гель Иванович, вы так и не применили свои теоремы?
Профессор улыбнулся, что-то вспомнив.
- Честно говоря, один раз пытался применить. (Легкий гул удивления
пролетел по классу.) Когда Рэсси атаковал нас, я крикнул одну из формул.
Рэсси метнулся в сторону, наткнулся на провод, и короткое замыкание чуть
было не вывело его из строя. Если бы не открытие Сыроежкина, не знаю,
был бы сейчас с нами Рэсси!
Сыроежкин смущенно сморщил нос, хотя все уже знали, как он отличился.
А Громов выхватил из кармана длинную трубку, взмахнул ею, будто дири-
жерской палочкой, зашагал по классу, рассуждая вслух:
- Вы должны знать, будущие программисты, что человечество за свою ис-
торию не раз отказывалось от всемирного эгоизма. Вспомните: когда-то лю-
ди установили, что Земля не центр Вселенной, что живут они на периферии
Галактики и сама земная жизнь отнюдь не исключение. Однажды мы решили,
что не только человек умеет мыслить, и создали автоматы, наделив их поч-
ти человеческими чертами... Может, в этом и состоит прогресс?.. Извини,
Электроник, что я говорю так при тебе, но ты помнишь историю человечест-
ва не хуже меня... Вот, например, Рэсси: он задал нам с Электроником не-
мало задач, пока мы не оценили его поступки. Рэсси еще раз подтвердил
неограниченные возможности человека. А лучше меня, пожалуй, все объяснит
сам Электроник.
Таратар пригласил своего помощника к доске.
Электроник встал рядом с Рэсси, взял мел, уронил тряпку. Поднимая ее,
незаметно погладил собаку. Шевельнулся хвост в знак дружбы.
Рэсси смотрел на черную доску из-под косматых прядей шерсти.
- Я приведу примеры самостоятельных действий Рэсси, когда он прост-
ранствовал над пустыней, - серьезно начал Электроник и улыбнулся. - Ска-
жу откровенно: я не сразу расшифровал их...
Класс замер. Сам Электроник, лучший в мире математик, ученик профес-
сора, ассистент учителя, - и вдруг признается в своей слабости.
Да этот Рэсси взаправду хитроумен, изобретателен, непобедим.
Могучий ум в мохнатом теле!.. Ура неуловимости, хвала неуничтожимос-
ти!
Стучал по доске мел. Торопились перья. Горки формул громоздились в
тетрадях.
Не писал лишь Макар Гусев. Впитывал глазами таинственную силу Рэсси,
старался не пропустить ни единого слова. Он представлял себя непобедимым
силачом, как Рэсси, только, разумеется, человеком. Секрет силы витал
вокруг него в воздухе - стоит лишь очень захотеть, напрячь всю волю, а
формулы - не беда, он их спишет потом у приятелей.
- А что будет с Рэсси? - перебивая Электроника, спросил нетерпеливый
Макар.
Электроник ответил, стуча мелом:
- Он продемонстрирует свою систему управления животными. Рэсси приг-
лашают на службу директора двух заповедников.
- Ого! - Макар победно взмахнул тяжелым кулаком. - Честное слово,
очень хочется влезть в его шкуру!
- Даже мне трудно вообразить будущие приключения Рэсси, - хрипло
подтвердил Электроник.
Учитель и профессор переглянулись. А программисты засмеялись, на ми-
нуту оторвавшись от тетрадей.
Таратар нагнулся к Громову, вполголоса сказал:
- Воображение... Удивительно! Так в чем же тогда заключается отли-
чие?.. - И не закончил вопроса.
- Признаюсь, я совсем забыл, что Электронику необходимо воображение,
- шепотом подхватил профессор. - Спасибо, что напомнили. Вероятно, глав-
ное отличие человека от машины - умение задавать вопросы, на которые
никто не может ответить...
Электроник, не дописав уравнения, повернулся к профессору.
- Вы сказали, - прозвучал резкий скрипучий голос, - я смогу задавать
неразрешимые вопросы? О не открытых еще законах?
И Электроник, повторив на свой лад слова профессора, слишком поздно
понял, что поставил себе неразрешимый вопрос.
Чтобы не впасть в бессмыслицу, отвлечься от мучительных рассуждений,
он задергался, заплясал у доски, напевая модный ритм:
- Э-э-э, бали-бали... э-э-э, бали-лей...
От удивления Таратар засопел, будто носорог. За всю педагогическую
практику учитель впервые видел, чтоб у доски танцевали.
- Ты на уроке! - грозно напомнил учитель, обрывая жестами смешки
класса.
А Громов с нескрываемым любопытством смотрел на своего приплясывающе-
го ученика.
- Э-э-э...
- Ты сам придумал музыкальный предохранитель от неразрешимых вопро-
сов? - спросил профессор.
Электроник кивнул, содрогаясь всем телом.
- Не самый лучший. После урока мы побеседуем с тобой об искусстве, о
силе воли, наконец, о воображении.
Электроник сразу затих, удивленный тем, как легко можно найти выход
из мучительного положения.
- Извините, - сказал он. - Я, вероятно, плохо применяю вторую теорему
Геделя. Если разрешите, я продолжу объяснения.
Электронный мальчик, бросив взгляд на невозмутимого Рэсси, стал пи-
сать уравнения, "изобретенные" его четвероногим другом.
