таинств католической церкви. Я предупреждаю: своими словами я не хочу
наметить своего отношения к вопросу "брак или свободная любовь". На почве
различных уклонений от строжайшего закона нравственности, а такие уклонения
свойственны всякому эмпирическому браку, уже невозможно найти вполне
удовлетворительное решение выдвинутой проблемой: вместе с браком явилось на
свет и его нарушение.
А все-таки только мужчина мог создать брак. Нет ни одного правового
института, который был бы создан руками женщин. Все право принадлежит
мужчине, женщине - только различные обычаи (поэтому совершенно ошибочен
взгляд, по которому законы развиваются из обычаев или наоборот. Оба -
совершенно различные вещи). Только мужчина чувствует потребность и обладает
достаточной силой для того, чтобы ввести порядок в запутаннейшие половые
отношения. Это является выражением его общего стремления к порядку, правилу,
закону. И кажется, что у многих народов на самом деле было некогда время,
когда женщина могла пользоваться большим влиянием на устои социальной жизни,
но тогда не было ничего похожего на брак: эпоха патриархата есть эпоха
многомужества.
Различное отношение матери и проститутки к ребенку дает повод к
дальнейшим весьма ценным выводам. Женщина, в которой преобладают черты
проститутки, и в сыне своем прежде всего видит мужчину, и ее отношение к
нему всегда носит половой характер. Так как нет женщины, которая всецело
была бы матерью, то едва уловимый оттенок полового влияния сына на свою мать
можно заметить повсюду. Поэтому-то я и считаю отношение к дочери самым
надежным масштабом материнской любви. Не подлежит сомнению, что каждый сын
стоит в известных половых отношениях к своей матери, хотя бы эти отношения
были тщательно скрыты от взоров как сына, так и матери. Эти отношения ярко
сказываются в том факте, что для многих мужчин мать является главным
объектом их половых фантазий во время сна ("Сон Эдипа"). У некоторых это
проявляется в раннем периоде их половой зрелости, а у других и позже, но как
в том, так и в другом случае, подобные фантастические картины совершенно
вытесняются из воображения сына в бодрствующем сознании. Что и в
действительных отношениях истинной матери к своему ребенку заключается
глубокий половой элемент, в этом можно убедиться на том бесспорном факте,
что кормление ребенка грудью доставляет матери чувство мучительного
наслаждения. Это так же несомненно, как и тот анатомический факт, что под
сосками женских грудей находится эректильная ткань, раздражением которой,
как доказано физиологами, можно вызвать сокращение маточной мускулатуры. Как
пассивность, которая обусловлена фактом сосания ребенком молока , так и
тесное физическое прикосновение во время кормления, представляет
поразительную аналогию с ролью женщины в акте оплодотворения. Этим
объясняется прекращение месячных регул во время кормления и нам до некоторой
степени становится понятным неясная, но очень глубокая ревность мужчины даже
к грудному ребенку. Но кормление ребенка - исключительно материнское
занятие. Чем женщина сильнее приближается к типу проститутки, тем меньше у
нее будет желания самой кормить ребенка, тем меньше она в состоянии будет
это сделать. Поэтому нельзя отрицать того, что в отношении матери к ребенку
уже заключено нечто родственное отношению между женщиной и мужчиной.
Материнство такая же всеобщая черта, как и сексуальность, и та, и
другая проявляются у различных существ с неодинаковой силой, Женщина,
которая является воплощением материнства, должна раскрывать эту черту не
только в отношениях к своему кровному ребенку, но прежде всего в отношениях
ко всем людям без исключения. Правда, впоследствии интерес к собственному
ребенку до того поглощает все остальное, что такая женщина в случае
конфликта поступает крайне слепо, несправедливо, иногда даже безжалостно по
отношению к другим. Интереснее всего здесь отметить отношение девушки-матери
к своему возлюбленному. Женщина-мать, еще будучи девушкой, проявляет чисто
материнские чувства к мужчине, которого она любит, и даже к тому мужчине,
которой впоследствии должен стать отцом ее ребенка. Он уже сам в известном
смысле ее ребенок. В этой именно черте, одинаково свойственной как матери,
так и любящей женщине, проявляется глубочайшая сущность этого типа женщин:
она именно и есть тот корень, вечно живой, сросшийся с почвой, вечно
распускающийся, от которого единичный мужчина отделяется, как индивидуум, и
перед которым он чувствует всю свою мимолетность. Это именно та мысль,
которая заставляет каждого мужчину с большей или меньшей сознательностью
видеть в женщине-матери, даже в девушке-матери, какую-то идею вечности и
которая возводит беременную женщину в степень какой-то возвышенной идеи
(Золя). Колоссальная самоуверенность рода, но ничего больше, кроется в
молчании этих существ, перед которым мужчина чувствует себя моментами очень
ничтожной величиной. В подобные минуты мир и спокойствие сходят в его душу,
высшая и глубочайшая тоска умолкает в нем и он готов себя уверить, что
женщина сообщила ему самую глубокую тайну связи человека с миром. Тогда он
сам превращается в ребенка любимой им женщины (Зигфрид у Брунгильды в
третьем акте), в ребенка, на которого мать смотрит с радостной улыбкой, для
которого она бесконечно много знает, за которым умеет ухаживать, которого
умеет укрощать и держать под уздой. Но это продолжается один миг. Зигфрид
решительно сбрасывает гнет мыслей, навеянных Брунгильдой. Ибо сущность
мужчины заключается в том, что он свергает с себя эту власть и возносит себя
над ней. А потому роль отца менее всего способна удовлетворить глубочайшую
потребность его духа, потому мысль раствориться и исчезнуть в бесконечности
рода является для него ужасной. Наиболее пессимистическое из всех
произведений мировой литературы: "Мир как воля и представление" в самой
потрясающей главе своей:"Смерть и ее отношение к неразрушимости нашей
сущности в себе" объявляет эту бесконечность воли рода единственно мыслимым
бессмертием.
Эта уверенность рода имеет своим результатом мужество и бесстрашие
матери в противоположность неуверенности и робости проститутки. Это не
моральное мужество, не мужество индивидуальности, которое вытекает из
глубокой ценности истины и непреклонности внутренне свободного существа. Оно
скорее является жизненной волей рода, который через посредство матери берет
под свою защиту ребенка и даже мужчину, Противоположные понятия мужества и
трусости распределяются между матерью и проституткой совершенно так же, как
и понятия надежды и страха: надежда свойственна матери, страх - проститутке.
Абсолютная мать всегда и при всяких обстоятельствах, так сказать,
"надеется". В существовании рода лежит ее бессмертие, а потому она не знает
страха смерти. Проститутке, наоборот, смерть внушает жесточайший ужас,
несмотря на то, что ей совершенно чужда потребность в индивидуальном
бессмертии.
Вот еще одно доказательство того, насколько ложен взгляд, по которому
жажда личного бессмертия обусловлена страхом и сознанием физической смерти.
Женщина-мать всегда чувствует свое превосходство над мужчиной. По ее мнению,
она для него - спасательный круг. Она защищена со всех сторон замкнутой
цепью поколений, подобна гавани, из которой выплывают все новые корабли.
Мужчина же, один плывет далеко в открытом, бурном океане. Даже в самой
глубокой старости мать еще вполне готова к тому, чтобы принять и охранить
своего ребенка. Этот момент, как мы увидим из дальнейшего, глубоко заложен в
психике матери уже во время зачатия, во время же беременности ясно выступает
момент защиты и питания. Сознание превосходства проявляется также по
отношению к возлюбленному. Женщина-мать особенно восприимчива ко всему
наивному и детскому, к простоте мужчины. Гетера же любит его изысканность,
тонкость его натуры. В матери глубоко изложена потребность учить своею
ребенка, одарять его, хотя бы этот ребенок был ее возлюбленным. Гетера же
сгорает от желания, чтобы мужчина ей импонировал, чтобы она во всем была
обязана ему. Женщина-мать, как представительница целого рода, питает чувства
глубокой любви ко всем членам его (в этом смысле и дочь является матерью
своего отца). С появлением же ребенка все интересы ее сосредоточиваются
исключительно на нем, все прочее уже не занимает ее внимания ни в малейшей
степени. Женщина-проститутка никогда не бывает так любвеобильна и
узкосердечна, как мать.
Цель рода всецело поглощает женщину-мать, проститутки же находится
совершенно вне этой цели. Мало того. Род имеет в лице матери единственного
своего защитника, единственного жреца. Она выражает его волю в ее чистейшем
виде. Появление же проститутки доказывает насколько прав был Шопенгауэр,
говоря, что взгляд, согласно которому целью всякой половой жизни является
производство будущих поколений, лишен всеобщего значения. Из того факта, что
женщины-матери проявляют особенно жестокое отношение к животным, можно
убедиться, насколько все их помыслы направлены к жизни и сохранению своего
рода. Следует присмотреться, с каким невозмутимым спокойствием домовитая
хозяйка и мать шлет на заклание одну курицу за другой. Надо заметить, что
все это она совершает с чувством глубокого удовольствия по поводу
исполняемого ею похвального долга. Ибо всякая медаль имеет свою обратную
сторону, обратной же стороной матери является мачеха. Женщина может быть
матерью только по отношению ко своему ребенку, ко всему остальному она -
мачеха.
Итак, женщина - мать всецело живет мыслью о сохранении рода. Для
доказательства этого положения достаточно обратить внимание на своебразное
отношение ее ко всем предметам, которое служат целям питания. Она не может
хладнокровно смотреть на то, что какая-нибудь съедобная вещь, будь то даже
самый жалкий объедок, пропадает напрасно. Совершенно обратное отношение
замечается у проститутки. Она, подчиняясь минутному капризу своему,
заготовляет огромные запасы съестных веществ и нисколько не страдает, когда
эти запасы пропадают самым бесполезным образом. Мать - скупа и мелочна,
проститутка же - расточительна, капризна. Сохранение рода является основной
целью жизни матери. Вот почему она вечна носится с заботой о хорошем питании
своих детей, вот почему ничто не в состоянии доставить ей столько
удовольствия, как здоровый хороший аппетит их. Неразрывно с этим связано ее
отношение к хлебу и ко всему, что может быть названо хозяйством. Церера -
отменная мать, этот факт особенно ясно выражен в ее греческом имени -
Деметры. Мать воспитывает своего ребенка физически, но не духовно. Со
стороны матери отношение ее к ребенку носит всегда физический характер. Это
проявляется во всех ее поступках, начиная от поцелуев и ласк, которыми она
осыпает его в детстве, и кончая заботами, которые как бы окутывают существо
его в период возмужалости. Бессмысленное восхищение, которое способно
вызвать в матери всякое внешнее проявление грудном младенца, имеет в своей
основе то же начало: сохранение и поддержание земного жизни.
Из всего этого вытекает, что с нравственной точки зрения нельзя
особенно высоко ставить материнскую любовь. Ведь каждый может с полным
основанием спросить себя: настолько умалилась бы любовь матери к нему, если
бы он представлял из себя нечто совсем другое, чем он есть на самом деле! В
этом вопросе лежит центр тяжести всей нашей проблемы. Пусть дадут ответ на
