забивать баки, то про наш предстоящий разговор я тебе все объяснил...
Так они разговаривали негромко, наклонившись друг к другу, словно два
приятеля-партнера, сделавшие перекур после трудной и неинтересной
партии; и с соседнего стола игроки, кабы было у них время и желание,
могли бы залюбоваться на таких дружков, которые и в перерыве шепчутся -
оторваться не могут.
Они стояли на противоположной от меня стороне стола, и я не все
слышал, долетали до меня только обрывки фраз. Я видел только, как
Копченый прижимал к груди руки, таращил свои ясные глаза, даже рукавом
слезу смахнул и для убедительности перекрестился. И слова, как брызги,
вылетали из горячей каши их разговора:
- ...В карты... бура и очко... Котька Кирпич... денег не... у
Модистки... не знаю его... вор в законе... Костя - щипач... век свободы
не видать...
Что отвечал Жеглов, я не слышал, пока тот не повернулся ко мне и не
сказал с кривой ухмылкой:
- Божится, гад, что выиграл браслет в карты у Кирпича. Что будем
делать, Шарапов? Идеи есть?
- Есть,- кивнул я.- Надо Кирпича брать.
- Замечательно остроумная идея! Главное, что неожиданная! - Потом
спросил Копченого: - Слушай, Бисяев, а где "работает" Кирпич?
- Он в троллейбусах щиплет - на "втором", на "четверке", на
"букашке"...
Жеглов стоял в глубокой задумчивости, раскачиваясь медленно с пятки
на мысок.
Появился Шесть-на-девять, за ним шли Пасюк и Тараскин.
- "Фердинанд" здесь? - спросил Жеглов.
- Да, мы на нем прикатили,- ответил Пасюк.
- Это хорошо, хорошо, хорошо,- бормотал Жеглов, явно думая о чем-то
другом, потом неожиданно сказал Бисяеву:- Слушай, Валентин, а ты не
хочешь со мной покататься на троллейбусе?
- Зачем это еще?
- Ну, может, встретим Кирпича,- познакомишь, дружбу сведем,- блеснул
белым оскалом Жеглов.
- Вы уж меня совсем за ссученного держите! - обиделся Копченый.-
Чтобы я блатного кореша уголовке сдал - да ни в жисть!
- А ты его уже и так сдал,- радостно засмеялся Жеглов.- Эх ты,
босота! Я ведь Кирпича не сегодня завтра прихвачу и обязательно подробно
расскажу, как я тебя на испуг взял, словно сявку сопливого расколол...
Копченый горько, со слезой вздохнул:
- Эх, гражданин Жеглов, злой вы человек! Я вам рассказал по совести,
можно сказать, как своему, а вы мне вот как ответили...
- Не ври, не ври! С каких это пор Жеглов уголовникам своим человеком
стал? Душил я вас всю жизнь по мере сил и впредь душить буду - до
полного искоренения! А рассказал ты мне, потому что знаешь - за
браслетом мокрое дело висит. И я с тебя подозрения пока не снимаю, буду
с тобой дальше работать, коли ты мне помочь не хочешь. Поваляйся пока на
нарах, про жизнь подумай...
Копченый гордо поднял голову:
- Ничего, жизнь, она покажет...- Залез в карман, достал деньги,
отсчитал тысячу рублей и протянул Жеглову: - Проигрыш получите, а в
остальном сочтемся... со временем.
Копченый стоял, протягивая Жеглову деньги, а тот, подбоченясь, все
перекатывался с пятки на мысок и внимательно смотрел ему в лицо, и от
этого казалось, что жулик не расплатиться хочет, а словно подаяния
просит.
Выждав долгую паузу, будто закрепив ею их положение, Жеглов хрипло
засмеялся:
- Я вижу, ты и впрямь без ума, Копченый! Ты что же, думал, Жеглов
возьмет твои поганые воровские деньги? Ну о чем мне с тобой
разговаривать в таком случае? - Жеглов обернулся к Пасюку: - Иван, у
него полный карман денег - оформите актом изъятия за нарушение правил
игры в бильярдной. А самого окуните пока в КПЗ, я приеду - разберемся...
Когда оперативники увезли Копченого, Жеглов сказал мне:
- Глупостями мы с тобой занимаемся! Ерунда и пустая трата времени!..
- Почему?
- Потому, что нам надо искать доказательства вины Груздева, а не с
этими ничтожествами возиться!
- Но ведь браслет...
- Что "браслет"? Пойми, тебе это трудно пока усвоить: щипач,
карманник - это самая высокая уголовная квалификация, она оттачивается
годами, и поэтому никогда в жизни ни один из них близко к мокрому делу
не подойдет. Они с собой на кражи даже бритву безопасную не берут, а
пользуются отточенной монетой! Поэтому заранее можно сказать: Кирпич
никакого отношения к убийству Ларисы Груздевой не имеет...
- А браслет как к нему попал?
- Но откуда тебе известно, что браслет пропал до убийства? Она могла
его потерять, продать, подарить, выменять на сливочное масло, его могли
у нее украсть,- может быть, тот же Кирпич!
- Тогда мы должны постараться найти его - Кирпича, значит!
- Но для удовлетворения твоего любопытства нам придется потратить
черт знает сколько времени - это ведь я только Копченому так лихо
пообещал найти завтра Кирпича. А кабы это было так просто, мы бы их
давно уже всех переловили!
Я помолчал, подумал, потом сказал медленно:
- Знаешь, Глеб, тебе пока от меня толку все равно на грош. Если ты не
возражаешь, я сам попробую найти Кирпича...
Жеглов разозлился:
- Слушай, Шарапов, вот чего я не люблю, просто терпеть не могу в
людях, так это упрямства. Упрямство - первый признак тупости! А человек
на нашей работе должен быть гибок, он должен уметь применяться к
обстоятельствам, событиям, людям! Ведь мы же не гайки на станке точим, а
с людьми работаем, а упрямство в работе с людьми - последнее дело...
- Это не упрямство,- сказал я, стараясь изо всех сил не показать, что
обиделся.Но ты вот сам говоришь, что мы с людьми работаем, и я считаю,
что нельзя человека лишать последнего шанса...
- Это какого же человека мы лишаем последнего шанса?
- Груздева. - А ты что, не веришь, что это он убил жену? - удивился
Жеглов.
- Не знаю я, как ответить. Вроде бы он, кроме него некому. Но этот
браслетик - его шанс на справедливость.
- Как прикажешь понимать тебя?
- А так: если он убил жену и унес из дома все ценности, то он не
побежит на другое утро продавать браслет. Лично мне этот Груздев -
неприятный человек, но он же не уголовник, не Копченый и не Кирпич,
чтобы назавтра пропить и прогулять награбленное. Тут что-то не клеится у
нас. Поэтому я и хочу разыскать этого карманника и узнать, как попал к
нему браслет.
- Я бы мог привести сто возражений на твои слова, но допустим, что ты
прав. И вот ты нашел Кирпича - дальше что?
- Допрошу его - откуда взял браслет?
- И если он тебе скажет, то прекрасно. А если он облокотится на тебя?
И пошлет подальше?
- Как это?! - возмутился я.- А показания Валентина Бисяева?
- А Валентину Бисяеву Кирпич просто плюнет в рожу и скажет, что
впервые видит его. Дальше что?
- Дальше? - задумался я. Дальше действительно ничего не получалось,
но, как говорится, печенкой я ощущал, что и после этого тупика должен
существовать какой-то следующий ход, приближающий меня к правде, но
догадаться сам я не мог, потому что знание этого хода зависело не от
моей сообразительности или находчивости, а определялось точными законами
игры, мне еще неведомыми и называющимися оперативным мастерством.
И еще я понимал, что Жеглов должен знать такой ход, я был просто
уверен в этом.
Но Жеглов не считал его целесообразным, делать не хотел, и мне
оставалось поблагодарить его за то, что он не запрещал мне самому
подумать над ним. Так мы и разъехались по своим делам, недовольные друг
другом, и на прощание я лишь спросил:
- Глеб, а кто занимается в МУРе карманниками?
Жеглов засмеялся:
- О, это могучая фигура - майор Мурашко! Зайди к нему, посоветуйся,-
может, что дельное тебе скажет...
Майор Кондрат Филимонович Мурашко выслушал меня с сочувствием и
пониманием. Но конкретной помощи не обещал.
- Мы с реальными делами не управляемся, где уж нам Кирпича искать по
хлипкому подозрению,- разводил он маленькими сухонькими руками. И весь
он был седенький, чистенький, невзрачный, в тщательно заштопанной
сатиновой рубашке с белесыми пятнами на локтях.- И работа у нас стала
сильно бестолковая...
- Это почему же?
- Да как вам объяснить, молодой человек, вы же у нас в МУРе личность
новая, старые дела вам неведомы...
- А вы расскажите - станут ведомы! - плотнее уселся я на стуле.
- Вот работаю я на этом месте двадцать два года - на моих глазах,
считайте, все этапы борьбы с преступностью проходили. Так что перед
войной мы с полным основанием говорили, что организованная преступность
у нас совершенно разгромлена. До тла вывели шнифферов, ликвидировали
сонников, клюквенников следа не осталось...
- Что такое клюквенники?
- А это воришки, которые церкви грабили. Ух, лютые ребята были!..
Значит, в основном покончили с прихватчиками. А вот с моей публикой, со
щипачами,- никак; тут штука тонкая, настоящий щипач - всегда воровской
аристократ, специалист высшей квалификации...
- Забавно,- покачал я головой.- Я раньше думал, что карманники - это
самые ничтожные воришки, низший сорт...
- Ошибочка! - Кондрат Филимонович вздернул острый птичий носик.- Вот
подумайте сами, какая должна быть отточенная техника, ловкость пальцев,
точность движений и нервная выдержка,- какая! - глазом дабы не моргнуть
и у нормального человека, который не спит, не пьяный, не под наркозом,
вытащить все из карманов! А он при этом - ни сном, ни духом.
- А почему же вы говорите, что работа сейчас стала бестолковая?
- Потому что совесть меня ест. Война, голод, безотцовщина, сиротство
горькое - подались в карманники люди, которым подчас просто есть охота.
Вот они-то главным образом и попадают к нам, и так их много, что делами
руки завалены - настоящих щипачей ловить нет времени...
- Как же это так получается?
- Так и получается - людей у меня совсем мало, и тех-то уголовщина в
лицо наперечет знает...
- Так это же хорошо?! - удивился я.- Хорошо, что в лицо знают?
- Чего ж хорошего? Вот патрулирует свою зону сотрудник в троллейбусе,
заскочил туда щипач. Он первую остановку вообще ничего не делает, а
только осматривается.
Пригляделся, увидел нашего сотрудника, раскланивается с ним чинно -
здрасьте, Петр Иваныч - и на следующей остановке выскочил...
- И вы их отпускаете?
- А что прикажете делать? Иногда задерживаем на полдня, беседу
проводим - он несколько дней после такой встречи таится. А потом снова
вылазит на охоту.
- А у вас есть фотография Кирпича?
- Конечно. Это Константин Сапрыкин, двадцатого года рождения, трижды
судим, пять месяцев назад за паразитический образ жизни и отсутствие
определенных занятий выслан из Москвы за сто первый километр, но, по
имеющимся у меня данным, он регулярно обитает в городе...
- Кондрат Филимонович, а почему у него такое прозвище?
Майор Мурашко пожал щуплыми плечиками:
- Трудно сказать. Может быть, потому, что у него голова такая -
прямоугольная.
Длинная, бруском...- Он перелистал толстый альбом, потом на несколько
страниц вернулся назад.- Вот он, полюбуйтесь на красавца...
По фотографии было не видать, что у Сапрыкина голова бруском: просто
длинное лошадиное лицо с тяжелой челюстью, маленькими глазами, полностью
смазанными с лица тяжелыми скулами и нависающими бровями. Курносый нос с
широкими ноздрями...
Напоследок Мурашко пообещал:
- Я своим ребятам скажу. Коли попадется кому Кирпич, к вам
доставим...
Когда я вернулся в отдел, Жеглов встретил меня весело:
- Ну, как успехи, сыскной орел?
- Да успехов пока никаких. Я с Мурашко разговаривал...
- И что тебе рассказал наш Акакий Акакиевич? - засмеялся Жеглов, и,
видимо, ему самому понравилась эта шутка, потому что он повторил: -
Майор милиции Акакий Акакиевич...
