изъятие браслета... И найди Пасюка и Тараскина - пусть они едут на
квартиру брать Копченого...
Рим, 30. ТАСС
По сообщениям печати со склада в города Комо похищены находившиеся там на
хранении 27 ящиков содержавших архив Муссолини, в частности его обширную
переписку с Гитлером, Чиано, Черчиллем.
Валентина Бисяева, по кличке Копченый, доставить ночью в МУР не
удалось - у себя дома он не был две недели, и Пасюк с Тараскиным,
объехав несколько дам, у которых он мог, по их предположению, ночевать,
вернулись ни с чем.
Его розыски могли бы затянуться, кабы не Манька Облигация, уже
начавшая томиться от одиночества - ее пугало, что все никак не привозят
Копченого, дабы он подтвердил и опознал свой подарок, освободив ее тем
самым от обвинения в убийстве и грабеже; вот Манька и сказала утром
Жеглову: - А вы бы съездили в Парк культуры, он там часто сшивается, в
бильярд катает...
Жеглов, взявший уже старые розыскные дела на Копченого, чтобы
наметить план поиска, поднял на нее взгляд и сказал задумчиво:
- Вот это дельная мысль, Маня. Я вижу, что в тебе просыпается
гражданское сознание!
- Чихала я на твое сознание! Он там закопался промеж картежников, как
клоп в ковре, а я за него отдувайся! Мне тоже нет резона за чужие дела
здеся париться!
Жеглов выписал из дел несколько адресов и имен, дал листочек Пасюку и
велел им с Тараскиным объехать кандидатов.
- Вызывайте Копырина и жарьте на "фердинанде". А мы с Шараповым и
Гришей на место прокатимся. Часа через два вернемся, ты с дороги позвони
- какие там вести...
Пока мы катили в вагоне, шли через Крымский мост и по набережной,
срезая наискосок выставку трофейной фашистской техники, Шесть-на-девять
рассказывал о том, как он замечательно играл раньше на бильярде - "ну,
если по честному, просто жил с этого заработка"... Рассказ был очень
длинный, запутанный, и краем уха я слышал, что оторвала его от этой игры
любимая женщина-лилипутка, которая жила на Новослободской и имела
постоянную прописку.
- А на кой тебе была лилипутка? - лениво, с ухмылкой спрашивал
Жеглов.
- Так она, собственно, была не лилипутка, а такая ма-а-а-ленькая
женщина и сложена была как богиня...
Я смотрел на разбитые немецкие машины, и меня не покидало удивление,
что эти уродливые неповоротливые обгоревшие груды металла в аляповатой
пятнистой раскраске, бессильные и отвратительные, еще полгода назад
могли меня убить.
И не стало для меня больше ничего - ни этого серого, мягкого осеннего
дня, которым мы шли ловить рецидивиста Копченого, ни дремлющего
полуоблетевшего парка и свинцовой неподвижной воды в реке, по которой
бежал белоснежный речной трамвай с голубой надписью на узкой рубке
"МОЛОКОВ". А был апрельский вечер в берлинском районе Панков, где мы
лежали под эстакадой городской железной дороги и в тыл к нам неожиданно
прорвались "пантера" и два тупорылых бронетранспортера с эсэсовцами и
огнем своим смели нас с гранитной эстакады, как метлой. Я тогда сразу
понял, что они прорываются к Шенхаузераллее, там у немцев еще было
мощное опорное укрепление. И если проскочат, то с ходу ударят в тыл
нашей еще не развернувшейся противотанковой батарее и "пантера"
передавит за минуту все орудия вместе с прислугой. Вместе с якутом
Митрофаном Захаровым мы быстро поползли по обе стороны эстакады к
перекрестку навстречу танку - он ведь, проклятый, уже разворачивался,
готовясь нырнуть в переулок. Хлестко, с дробным грохотом ударила над
нашими головами по рельсам очередь из крупнокалиберного пулемета, и я
невольно припал к шпалам, а когда поднял голову, увидел, что из витрины
разбитого магазинчика на углу выскочил Парахин, тихий немолодой солдат,
вологодский конюх, вечно озабоченный человечек с бледным отечным лицом.
И бежал он наискосок, через улицу, прямо к танку, и в руке у него не
было автомата, а держал он только связку, и я сообразил, что Парахину
больше автомат не понадобится - он знал это и бежал, чуть пригнувшись,
клонясь вперед от страха и ожидания страшного удара, но бежал, ни на миг
не задерживаясь, дерганой нервной рысцой, и была в Парахине, тщедушном и
сгорбленном, решимость и готовность умереть такая, что я уже не
сомневался: "пантера" не налетит сзади на батарейцев, не примнет стволы
к лафетам, не намотает человеческое мясо на гусеницы.
С бронетранспортера заметили Парахина, и пулемет развернулся к нему
злым острым рыльцем, плюнул огнем, и пули, казалось, подкинули в воздух
солдата, и в последнем этом мучительном парении он бросил связку в упор
в ведущее колесо гусеницы...
- ...Шарапов, пошли! Чего ты тут застрял - танка, что ли, не видел? -
услышал я крик Гриши. В самом деле, танка, что ли, я не видел? И побежал
догонять.
В бильярдной, несмотря на ранний час, народу было немало. От порога
Жеглов внимательно осмотрел играющих и сказал мне:
- Вон там, в углу, за четвертым столом - Копченый...
Матерчатые квадратные абажуры нависали над зелеными столами, и лица
были скрыты в дымном полумраке. Наклонился, примеривая кий для удара,
парень, нырнул в колодец света, ударил и, выпрямившись, опять
растворился в багрово-серой темноте. Я рассмотрел чистое смуглое лицо,
"политический зачес", худые руки и значок ГТО на лацкане. В светлый
квадрат вплыл узбек в тюбетейке, ударил. Прилив темноты смыл и его со
стола. Парень со значком ГТО фальцетом выкрикивал перед ударами:
- От двух бортов в угол!.. Чужого режу в угол направо, своего в
середину!..
Клопштосс!
Узбек проиграл, заплатил и стал снова расставлять шары, но Жеглов
заявил непререкаемо:
- Одну минуточку! Проигравший выбывает. Теперь моя очередь...
Парень со значком взглянул на Жеглова, усмехнулся :
- Мое почтение, гражданин начальник. Что это вы, катать начали?
- А что же делать? Если гора не идет к Магомету...
- Никак, я вам понадобился?
- Понадобился - партнера хорошего ищу...
- Так вы бы мне свистнули - я бы сам к вам пришел.
- Тебе, пожалуй, досвистишься.- Жеглов смотрел с прищуром.- С тобой
как в детской считалочке: Валька - дурак, курит табак, спички ворует,
дома не ночует...
- Спички я сроду не воровал,- серьезно сказал Копченый.
- Это я знаю,- кивнул Жеглов.- Ты ведь наверняка правила бильярдной
нарушаешь:
игра на деньги? А-а?
- Так это только дети на шелобаны играют, а настоящие игроки - на
интерес,засмеялся Копченый.- По полкосой скатаем?
Жеглов брезгливо оттопырил нижнюю губу:
- Это ты с Жегловым хочешь по полсотенке играть? Сморкач!
- А по скольку? - заинтересовался Копченый.
- По тысяче.
- По куску? Идет,- охотно согласился вор. Наверное, его в принципе
согревала перспектива ободрать на бильярде знаменитого Жеглова - эта
легенда годами передавалась бы блатными как образец уголовной доблести.
- Ты прежде, чем на тысячу примазывать, покажи мне - есть она у тебя
или ты со мной в долг играть собираешься?
Копченый обиделся:
- Что же я, порядка не знаю? - И выволок из кармана пачку денег.
- Тогда ладно. Разбивай.
- Пирамиду или американку?
- Пирамиду.
Жеглов взял кусок мела, аккуратно натер набойку кия, плавными
круговыми движениями намелил его и вытянул перед собой, примерил на
глазок прямизну, потом повернулся к Грише и сказал:
- Иди к директору бильярдной, там есть телефон, позвони к нам в
контору и скажи, чтобы Пасюк с Тараскиным ехали сюда, как только
объявятся. Встретишь их у входа...
- Вы бы, гражданин Жеглов, скинули пиджачок, а то вам не с руки
играть-то будет.
Или вы за пушку свою опасаетесь? - вежливо спросил Копченый.
- Не учи ученого,- дипломатично отозвался Жеглов.- И о пушке моей не
заботься.
Давай начинай...
Копченый не ударил шаром в пирамиду, а толкнул его о борт, шар плавно
откатился и еле-еле растолкал укладку. Жеглов присел, глазом прикинул
линию к средней лузе и бархатным неощутимым толчком направил туда
шестерку.
- С почином вас, Глеб Георгиевич,- сказал Копченый.- Мне надо было у
вас фору попросить...
- А мне безразлично, просил бы ты али нет,- я по пятницам не подаю.-
Жеглов снова ударил, но на этот раз довольно сильно, и бил он поперек
стола с левой руки и, вкатив крученый шар, довольно засмеялся: - Очень
глубоко смири свою душу, ибо будущее человека тлен...
Я завороженно смотрел, как свой шар, крестовик, оттянулся обратно к
Жеглову, на свободную сторону стола, так, чтобы ему бить было удобнее.
Но третий удар не вышел - желтый колобок шара прокатился по
ослепительной зелени сукна, ткчулся в жерло лузы и вылетел обратно.
Копченый нырнул в освещенный квадрат над бильярдом и почти лег на
стол, стараясь достать дальний шар - такой соблазнительно прямой перед
узким устьицем лузы.
- Ноги с бильярда! - скомандовал Жеглов.- Ты в валенках сюда ходи, не
видно будет, что у тебя копыта над полом висят!
Копченый сполз со стола и заново стал умащиваться удобнее и уже
совсем было пристроился ударить, когда Жеглов негромко сказал у него над
ухом:
- Ты где взял браслетик?
Вздрогнул Копченый, рука сорвалась, кий скользнул по шару - тот мимо
лузы прокатился, тюкнулся о борт и замер.
- Какой браслетик?
- Что ж ты киксуешь? Я тебе покиксую! Туза в угол направо! - заказал
Жеглов, очень мягко вкатил шар и пояснил: - Золотой браслетик в виде
ящерицы червленой с одним изумрудным глазом.
- Понятия не имею, о чем вы говорите, начальник! - ответил Копченый,
светя своими голубыми доверчивыми глазами; и, встреть я его здесь
случайно, голову дал бы наотрез, что это не вор "жуковатый", а
студент-заочник, отличник, скромный производственник и
спортсмен-общественник. - Понятия, значит, не имеешь?..протянул Жеглов.-
Ну, тогда поедем мы сейчас к нам, и я с тобой вот так поговорю! - И он
вдруг чудовищной силы ударом с треском загнал шар в середину.Вот какой у
меня с тобой сейчас разговор произойдет! - приговаривал Жеглов, скользя
мягко в своих сияющих сапогах вокруг стола и нанося новый ужасный удар,
от которого зазвенела и затряслась луза.- Десятку в угол! Поговорю я с
тобой вот так, сердечно, вразумительно, чтобы до тебя дошел мой вопрос -
до ума, до сердца, до печенок, до почек и всего остального твоего
гнилого ливера! Поиграешь со мной - сразу сообразишь, что это тебе не
Маньку Облигацию до потери пульса лупить... Абриколь семеркой налево!
Семерка сильно ткнулась в борт, отлетев, ударилась о другой шар и
юркнула в лузу. Копченый побледнел, сильнее заострилось его тонкое лицо,
вспотевшей ладонью он гладил свою роскошную шевелюру.
- Гражданин Жеглов, я чего-то не пойму, про что вы толкуете...
Жеглов остановился, передохнул, сочувственно поглядел на Копченого,
покачал сокрушенно головой:
- Не понимаешь? - Честное вам благородное слово даю - не понимаю!
- Слушай, Копченый, а может быть, ты не виноват? Это, наверное, про
тебя в учебнике судебной психиатрии написано: "Идиотия-самая сильная
степень врожденного слабоумия"? Ты что, не того?- И покрутил пальцем у
виска.
Удары у Копченого были волглые, мятые, шары катились как попало, зато
перед каждым его ударом Жеглов задавал очередной вопрос, что никак не
придавало Копченому собранности и меткости.
- Да ты не киксуй, твое дело хана! - зло усмехнулся Жеглов.- У меня в
последнем шаре - партия...
Он подошел к Копченому, словно нечаянно наступил ему на ногу своим
хромовым сапогом и, близко наклонившись, сказал:
- Ты же ведь чердачник, Копченый, а не мокрушник, поэтому, пока не
поздно, колись - где взял золотой браслет? И если ты надумаешь мне
