жизнь больше всех было! - и Звезда Героя. Мы оба по стойке "смирно":
- Здравия желаем, товарищ генерал!
А он сказал:
- Вольно. Это МУР?
- Так точно, товарищ генерал,- сказал Глеб и представился: - Старший
оперуполномоченный уголовного розыска капитан Жеглов!
- Очень приятно,- улыбнулся генерал.- Моя фамилия Ляховский.
- А-а, как же, как же, товарищ генерал...- тоже заулыбался Глеб, а я
сразу вспомнил, что он мне на дежурстве рассказывал, да не дорассказал
про украденную у генерала "эмку".- Нашли вашу голубушку, уж постарались
как положено...
- Точно. Все в полном порядочке. А я-то расстроился - привык к ней, и
вообще обидно: из-под носа увели, мерзавцы. Но доблестная милиция
оказалась на высоте...
- Иначе невозможно, товарищ генерал,- гордо сказал Жеглов.- Неужели
дадим распоясаться преступному элементу в нашей славной столице? Да еще
машины у наших замечательных героев воровать? Никогда!
Ляховский подошел, взял Жеглова за руку, сказал с чувством:
- Вот я и зашел - дай, думаю, лично поблагодарю товарищей. Молодцы.
- Правильно, Александр Васильевич! - одобрил Жеглов.- А то у нас
работают ребята как звери, а благодарности сроду не дождешься. Конечно,
мы не за "спасибо" работаем, но слово доброе, а уж от такого человека,
как вы, особенно дорого.
Генерал добродушно улыбался, и было видно, что слова Глеба ему
приятны. А тот уже совсем обжился:
- Александр Васильевич, нам ничего такого - ни письма в газету, ни
разных там других подобных вещей - не нужно. А вот зашли - и это нам
исключительно радостно и приятно...
В лице Ляховского появились сразу и озабоченность и облегчение:
- Слушайте, да ведь это мысль - насчет газеты! Мне самому как-то в
голову не пришло. У вас своя газета!
- Да, "На боевом посту", здесь же и находится.
- Прекрасно. Просто прекрасная мысль. Вы меня извините, я не
расслышал - ваша как фамилия?
- Жеглов, капитан милиции,- скромно сказал Глеб.
- А ваша? - повернулся генерал ко мне.
- Старший лейтенант Шарапов, товарищ генерал-майор,- по-уставному
ответил я и добавил: - Только, разрешите доложить, я к этому делу ни
малейшего отношения не имею...
- Ясно,- кивнул генерал, что-то записал в маленькую книжечку в
алюминиевой обложке, попрощался с нами за руку и ушел.
- Глеб, ты что? - спросил я.- Мы-то здесь при чем? Ведь машину, как я
понимаю, ребята из розыскного отделения ОРУДа нашли, нет?
Жеглов удивленно посмотрел на меня:
- Ну и что? Как это "мы здесь при чем"? Что ж, по-твоему, ребята из
ОРУДа посторонние нам? Ты эти закидоны брось, Шарапов, мы одно дело
делаем. Нас хвалят,- значит, их хвалят. Их ругают,- значит, нас ругают.
И я не знаю, где ты привык, Владимир, вот так выставляться - на
разведчика даже и не похоже...
Мне как-то совестно стало, но потом я вспомнил про газету и сказал:
- Вот напишет он в газету, что ты его "эмку" нашел, тогда
покрутишься...
- Кабы ты чуток умнее был, Шарапов, то знал бы, что фамилии
оперативных работников газета не оглашает. Напечатают заметку, вырежут и
направят кому следует. А Жеглов, коли надо будет, пригласит на
комсомольское собрание героя-летчика Ляховского - это всем полезно и
интересно. Уразумел?
Все это он произнес уже по дороге в столовую, и мне оставалось только
подивиться находчивости Жеглова и его быстромыслию. Я ему так и сказал и
добавил, что у нас в разведке очень не хватало такого парня, как он. А
Глеб засмеялся, ему мои слова понравились, он обнял меня по-дружески за
плечи и сказал:
- Ладно уж, мыслитель! Давай подзаправимся - и марш к экспертам, нам
с груздевским делом телиться нечего, закончим его по-быстрому и пора
всерьез "кошками" заняться, что-то надоедать они мне стали...
ТОВАРЫ ДЛЯ НАСЕЛЕНИЯ. НОВЫЕ ИЗДЕЛИЯ
В продукции артели "Метпромсоюз" видное место занимают врезные дверные замки,
инструменты, металлоизделия, алюминиевая посуда. Освоены стулья, шкафы,
пружинные матрасы Среди новинок, которые появятся еще в текущем году.-
металлические детские сани, трехколесные велосипеды, электропроигрыватели,
шашки и домино из пластмассы.
"Труд"
На другое утро, едва мы вошли в дежурную часть, Соловьев бросил телефонную
трубку на рычаг и крикнул:
- По коням, ребята! "Черная кошка" опять магазин взяла...
И пока наш старый верный "фердинанд" катил в сторону Савеловского
вокзала, я думал о том, что у Жеглова наверняка есть дар предчувствия -
только вчера перед вечером он говорил со мной о "кошках". Сейчас он
сидел впереди у окна, нахохлившийся, сердитый, мрачно смотрел на нас.
Тараскин спросил у Гриши:
- А почему картина называется "Безвинно виноватая"?..
Гриша захохотал, а Жеглов сказал сердито:
- Вот если я еще раз узнаю, что ты сторублевку от жены в ствол
пистолета заначиваешь, я тебя сделаю по вине виноватым...
- А как быть, Глеб Георгиевич? - взмолился Коля.- Ей бы с нюхом-то ее
у нас работать! В прошлый раз в кобуре спрятал - нашла! А пистолет
трогать она все-таки опасается...
Я устроился на задней скамейке и куском проволоки силился прикрепить
подметку - ботинок вовсю просил каши. Проволока, к сожалению, была
сталистая - она пружинила, вылезала из шва и держала неважно. Но я
надеялся дотянуть хоть так до вечера, а дома уже разобраться с подметкой
всерьез...
Это был, собственно говоря, не магазин, а склад: мелкооптовая
продбаза на Башиловке, недалеко от милицейского общежития. Старый
двухэтажный кирпичный дом без окон, длинный навес для машин и подвод,
небольшой грязный двор, огороженный для блезиру хлипким забором. Во
дворе, около забранной жестью двери, ведущей в склад, толпились люди в
телогрейках поверх белых халатов, их сердито расспрашивал о чем-то
небольшого роста мужчина в кожаном пальто и комсоставской фуражке. По
тому, как почтительно ему отвечали, я сообразил, что сытый кожаный дядя
и есть какое-то высокое продовольственное начальство. Рядом с дверью
стоял участковый с безучастным, скучающим лицом - охранял место
происшествия.
- Сторож где? - спросил Жеглов участкового, и тот кивнул на древнего
дедка с зеленой от махорки бородой. Жеглов подозвал его, и дед, шамкая,
непрерывно сморкаясь из-под руки, начал длинно и путано объяснять, что
шел дождь, что он укрылся от него под навесом - с фасада,- что он
недослышит по старости - "вот они, жулики, знать, сзаду и подобрались".
Ни того, как вошли в склад воры, ни как вышли, дед не слышал,
по-видимому, крепко спал и покражу обнаружил, когда рассвело и он увидел
вырванный вместе с петлями навесной амбарный замок.
Пасюк остался осматривать дверь и замок, остальные в сопровождении
директора прошли внутрь базы. Еще на двух дверях были взломаны замки:
вскрыли винно-бакалейную и мясную секции. Сначала осмотрели мясную,
внутри которой от холодильных установок был декабрьский мороз.
На перевернутом ящике сидел совершенно окоченевший котенок;
маленький, черный, он разевал красный треугольный рот и жалобно мяукал.
Директор сказал растерянно:
- Вот он - их бандитский знак...
Глупость, конечно: ну какой там знак - обычный маленький котишка! Но
оттого, что подбросили этот жалкий мяукающий комочек бандиты, все
смотрели на него с удивлением, интересом, а некоторые - просто со
страхом, будто был этот несчастный котенок ядовитым.
Жеглов поднял его за шкирку и вглядывался в него, будто прикидывал,
нельзя ли получить от него какие-нибудь сведения. Но кот только мяукал,
судорожно поводя растопыренными лапками.
- А не мог кто-нибудь из сотрудников его здесь оставить? - спросил
Глеб.
- Что вы, товарищ начальник! - взмахнул блестящими кожаными рукавами
директор.Санинспекция запрещает, да и некому тут...
Жеглов сунул котенка Тараскину, Коля спрятал его за пазуху, и кот
сразу затих.
- Тогда считать мы стали раны...- сказал Жеглов.- Давайте смотрите,
что взяли...
Завсекцией, здоровенный красноносый мужик с медвежьими глазками,
оглядываясь по сторонам, бормотал:
- Так, вроде все на месте... Ага... Ага... Вторая камера и была
отпертая, нет в ей ничего... Ага...- И вдруг голос его упал; он
повернулся к директору, и на лице его был испуг: - Вартан Иваныч,
меланж!
- Что "меланж"? - раздраженно спросил директор - Украли?!
- Украли...- тихо сказал завсекцией и пояснил нам: - Банка здесь
была, двадцатикилограммовая, к праздникам держали...
- Меланж - это что? - спросил Жеглов.
- Яичный порошок,- торопливо сказал директор.- Высшего качества,
импортный...
Ай-ай-ай, для госпиталя приготовили, а они, сволочи...
- Консервов нет,- объявил завсекцией.- Три ящика американских, с
ключами...
- Мясо? - коротко спросил директор.
- Не, бекон, мясо уже распределили...
- Ящики большие? - спросил Жеглов.- Тяжелые?
- Метровые,- буркнул завсекцией.- В ширину по полметра будут.
Примерно, конечно.
А вес брутто я вам точно сейчас скажу...- Он достал из кармана пачку
накладных, пошелестел ими.- Вот... Двенадцать дюжин банок... так...
нетто... Вот, брутто - семьдесят два кило, без ящика...
- Понятно,- кивнул Жеглов.- Остальные в сохранности?
- Да вроде...- неуверенно протянул завсекцией.- Инвентаризацию надо
делать...
В винно-бакалейной секции преступники взяли ящик наливки "Спотыкач",
коробку шоколада "Серебряный ярлык", ящик сахарина - тридцать пять
килограммов, пять пачек папирос "Герцеговина Флор".
- А почему вы думаете, что пять пачек? - спросил Жеглов молоденькую
заведующую, испуганно глядевшую на оперативников.
- Я не думаю, я точно...- сказала она уверенно.- В одной вязке -
двадцать пачек.
Всего вязок было три, две вон лежат, а одна была начатая, я лично
десять пачек в Наркомат заготовок отпустила. Значит, десять еще
оставалось, а в наличии - видите? - только пять.
- Так-так...- Жеглов походил по секции, обратился ко мне: - Ну, орел,
какие есть соображения?
Мне сделалось неловко, потому что никаких особых соображений не было
и я уже пару раз ловил себя на пустом мечтании, что если бы можно было
залететь на место происшествия в тот момент, когда там жулики шуруют,
вот тут бы я себя показал, я бы им, сволочам, устроил! Но поскольку все
это было несерьезно, я для солидности покашлял в кулак:
- Я так полагаю, что жуликов человек пять было: каждый себе взял по
пачке "Герцеговины". А больше брать не стали, потому - баловство и руки
товаром, понимаешь, заняты... Так? - И поскольку Жеглов ничего не
говорил, сам себе ответил: - Я полагаю, так. Теперь: им тут ночевать
некогда, а ящики тяжелые, вдвоем еле унесешь... сколько их, мест,
значит, постой .. Три да одно - четыре, да еще три - семь мест, семь
ходок, значит, если вдвоем. А сюда ходить, что ни говори,- риск, в любой
момент могут застукать. Значит, вчетвером - всего три-четыре ходки...
Надо во дворе следы искать, они от тяжести должны быть глубокие, да
пролом в заборе - там, где добро вынесли...
Когда, выйдя во двор, мы обнаружили близ забора четыре пары
явственных следов, а в конце их цепочки три доски, выбитые из забора, а
потом аккуратно вставленные обратно, Жеглов сказал, усмехаясь:
- Следопыт! Везет тебе - вон какая погода стоит сырая, земля каждый
отпечаток сохраняет. Только вот с асфальтом как будем?..
Действительно, с асфальтовым тротуаром за забором оказалось сложнее:
был он грязен, безнадежно затоптан сотнями с утра прошедших здесь людей
и о том, куда двинулись отсюда воры, судить было трудно. Впрочем, мы все
