соперницу на сцену.
Но перекапризничала однажды и не пришла в театр. Режиссер вынужден
был дать роль девушке, работающей в театре невесть кем - парикмахершей,
что ли, - и та блестящей своей игрой покоряет всех: и труппу, и
режиссера, и публику... Цветы, овации, злые слезы поверженной актрисы...
Вот и эта бедняга мечтала, наверное, как однажды ее вызовут из
костюмерной и попросят сыграть главную роль вместо заболевшей
заслуженной артистки.
- А муж ее кто? - спросил Жеглов. Надя замялась:
- Видите ли... Они с мужем разошлись.
- Да? - вежливо переспросил Жеглов. - Почему?
- Как вам сказать... - пожала плечами Надя. - Женились по любви, три
года жили душа в душу... а потом пошло как-то все вкривь и вкось.
- Ага, - кивнул Жеглов. - Так почему все-таки?
- Понимаете, сам он микробиолог, врач... Ну... не нравилось ему
Ларочкино увлечение театром... то есть, по правде говоря, даже не совсем
это...
- А что?
- Понимаете, театральная жизнь имеет свои законы... свою, ну,
специфику, что ли... Спектакли кончаются поздно, часто ужины... цветы...
- Поклонники, - в тон ей сказал Жеглов. - Так, что ли?
- Ну, наверное... - неуверенно согласилась Надя. - Нет, вы не
подумайте - ничего серьезного, но Илья Сергеевич не хотел понимать даже
самого невинного флирта...
- М-да, ясно... - сказал Жеглов, а я прикинул, что даже легкий флирт
мне лично тоже был бы не по душе.
- Ну вот, - продолжала девушка. - Начались ссоры, дошло до развода...
- Они развелись уже? - деловито спросил Жеглов.
- Нет, не успели. Понимаете, Ларочка не очень к этому стремилась, а
Илья не настаивал, тем более... - Надя запнулась.
- Что "тем более"? - резко спросил Жеглов. - Вы поймите, Наденька, я
ведь не из любопытства вас расспрашиваю. Мне-то лично все ихние дела ни
к чему! Я хочу ясную картину иметь, чтобы поймать убийцу, понимаете?
- Понимаю" - растерянно сказала Надя. - Я ничего от вас не скрываю...
Видите ли, Илья Сергеевич нашел другую женщину и хотел на ней жениться.
А Ларочке это было неприятно, в общем, хотя она его и разлюбила, и
разошлись они...
Из комнаты выглянул Иван Пасюк, увидел Жеглова, подошел:
- Глеб Георгиевич, от таку бумаженцию в бухаете найшов, подывытесь. -
И протянул Жеглову листок из записной книжки. На листке торопливым
почерком авторучкой было написано: "Лара! Почему не отвечаешь? Пора
решить наконец наши вопросы. Неужели так некогда, или у тебя нет бумаги?
Решай, иначе я сам все устрою..." И неразборчивая подпись.
Жеглов еще раз прочитал записку, аккуратно сложил ее и спрятал в
планшет, кивнул Пасюку:
- Продолжайте. - И повернулся к Наде: - Так-так. Дальше.
- Да что дальше? Все, - вздохнула Надя.
- Вы кого-нибудь подозреваете? - спросил Жеглов.
- Нет, боже упаси! - воскликнула девушка, подняв к лицу, как бы
защищаясь, руки.
- Кого же я могу подозревать?
- Ну, хотя бы Груздева Илью Сергеевича, - раздумчиво сказал Жеглов. -
Ведь, если я правильно вас понял, Лариса не давала ему развода, а он
хотел жениться на другой... А?
- Что-о вы! - выдохнула с ужасом Наденька. - Илья Сергеевич хороший
человек, он не способен на... такое!..
- Ну-у, разве так вот сразу скажешь, кто на что способен?.. Это вы
еще в людях разбираетесь слабо... - протянул Жеглов, и я видел, как
вцепились выпуклые коричневые глаза его в Наденькино лицо, как полыхнул
в них огонек, уже раз виденный мною в Перовской слободке, когда брал
Жеглов Шкандыбина, выстрелившего в соседа из ружья через окно... - У
них, у Ларисы с Груздевым то есть, какие сложились отношения в последнее
время?
- Отношения известно какие... - сказала Наденька медленно. -
Известно, какие отношения, когда люди разводятся.
- Ну вот видите! - сказал Жеглов. - Значитца, так и запишем: плохие
отношения.
Но Наденька почему-то заупрямилась, не соглашаясь с выводом Жеглова.
- Конечно, их отношения хорошими не назовешь, - сказала она. - Но
Ларочка еще совсем недавно при мне говорила Ире - это приятельница ее по
театру, - что интеллигентные люди и расходятся по-интеллигентному: тихо,
мирно и вежливо. Илья Сергеевич деньги Ларочке давал, продукты, квартиру
оплачивал...
- А чья квартира? - сразу же спросил Жеглов.
- Квартира его была, Ильи Сергеевича. А когда разошлись, Илья
Сергеевич решил, что Ларе неудобно к маме возвращаться, да и тесно там -
мы с ней на двенадцати метрах живем...
- И что?..
- Но ему самому тоже деваться некуда, он пока в Лосинке комнатку с
террасой у одной бабки снимает. Решили эту квартиру на две комнаты в
общих разменять.
- Па-анятно...- протянул Жеглов, и я видел, что какая-то мыслишка
плотно засела у него в голове. Жеглов спросил Наденьку, где работает
Груздев, и отправил за ним милиционера, наказав ничего Груздеву не
сообщать, объяснить только, что какая-то в его доме произошла
неприятность. Потом достал из планшетки записку, которую нашел Пасюк,
показал ее Наденьке:
- Вам эта рука не знакома? Наденька прочитала записку, помедлила
немного, сказала:
- Это Илья Сергеевич писал...
Не глядя на записку, Жеглов сказал:
- "...Решай, иначе я сам все устрою..." Это он насчет чего, как
думаете?
- Я думаю, насчет обмена. Илья Сергеевич нашел вариант, но Ларочке он
не очень нравился, и она... ну, никак не могла решиться.
- А сама она не занималась обменом? - спросил Жеглов.
- Нет-ет... Вы не знали Ларочку... Она была такая непрактичная...-
Наденька судорожно всхлипнула.
- А... м-мм... скажите...- начал Жеглов медленно, и по лицу его, по
сузившимся вдруг глазам я понял, что он напал на какую-то новую мысль.-
Скажите, это был первый вариант обмена или...
- Честно говоря, нет, не первый,- сказала Наденька просто.- Илья
Сергеевич уже несколько комнат хороших находил, сами понимаете, на
отдельную квартиру желающих много...
- Понятно...- протянул Жеглов и принялся заново разглядывать записку,
он даже подальше от глаз ее отставил, как это делают дальнозоркие люди,
хотя и дефектами зрения, безусловно, не страдал.- Угрожает он в этой
записочке, как вы считаете?
- Да что вы...- начала Наденька, но в это время на лестничной клетке
раздался топот, и Жеглов перебил ее:
- Вы не торопитесь, подумайте... Мы еще потолкуем попозже... А пока,
я вас прошу, походите по квартире, осмотритесь, все ли вещи на месте, не
пропало ли что - это очень важно...
Хлопнула входная дверь, и в квартире сразу стало многолюдно: приехал
следователь прокуратуры Панков, а за его спиной маячил Тараскин, который
привел понятых - дворничиху и пожилого бухгалтера из домоуправления.
- Мое почтение, Сергей Ипатьич,- сказал Жеглов Панкову, и в голосе
его мне послышалась смесь почтительности и нахальства. Панков спустил на
кончик носа дужку очков и смотрел на нас поверх стекол, и от этого
казалось, что он решил боднуть Жеглова и сейчас присматривается, как
сделать это ловчее.
- Здравствуй, Жеглов,- сказал Панков, и в его приветствии тоже
неуловимо смешались одобрение и усмешка,- видимо, они давно и хорошо
знали друг друга.
Потом он оглядел нас и сказал бодро: - Здорово, сыскари, добры
молодцы!..
Следователь прокуратуры Панков был стар, тщедушен, и выражение лица у
него было сонное. А может, мне так казалось из-за того, что глаза у него
все время были прищурены под старомодными очками без оправы. Панков снял
и аккуратно поставил в углу прихожей галоши, вовсю светившие своей алой
байковой подкладкой. И большой черный зонт он раскрыл и приспособил
сушиться на кухне. Потом вошел в комнату, мельком глянул на убитую,
потер зябнущие ладони, что-то шепнул Жеглову и наконец распорядился:
- Благословясь, приступим. Слушай мою команду: не суетиться, руками
ничего не хватать, обо всем любопытном информировать меня. Начинайте.
Жеглов повернулся ко мне:
- Ты, Шарапов, будешь писать протокол...
- Я?!!
- Конечно ты. Бери блокнот наизготовку, пиши быстро, но обязательно
разборчиво.
Привыкай...
"...Осмотр производится в дневное время,- записывал я под диктовку
Жеглова,- в пасмурную погоду, освещение естественное... комната размером
5x3,5 метра, прямоугольная, окно одно, трехстворчатое, обращено на
северо-запад... входная дверь и окна в комнате и на кухне к началу
осмотра были заперты и видимых повреждений не имеют..." Немного погодя
вышли на кухню перекурить, и я спросил Жеглова, какой толк от старичка
Панкова, который, отдав еще несколько распоряжений, на мой взгляд
довольно пустяковых, уютно устроился в кресле и, казалось, отключился от
всего, происходящего в квартире.
- Э, нет, друг ситный,- сказал Жеглов,- этот старичок борозды не
испортит, старый розыскной волк. Он такие убийства разматывал, что тебе
и не снилось. Одно
- в Шестом проезде Рощинском мы вместе раскрывали, обоих нас потом
поощрили: по путевке дали в дом отдыха... Да и закон требует, чтобы дела
по убийству вела прокуратура. Но это, так сказать, оформление, а розыск,
вся оперативная работа все разно за нами остается.
Будто учуяв, что о нем речь, в кухню вошел Панков, положил перед
Жегловым на газете продолговатый кусочек металла:
- Ну-с, Глеб Георгиевич, имеется пуля. Какие будут суждения? - И
вдруг засмеялся старческим перхающим смехом.
Жеглов достал из кармана лупу, взял у Панкова пинцет и, поворачивая в
разные стороны, принялся рассматривать вещдок. Крутил он ее, вертел,
присматривался, чуть ли не нюхал, я все ждал, что он ее на зуб
попробует. Чего там рассматривать
- пуля как пуля, обычная пистолетная пуля...
- Надо гильзу поискать, оно надежней будет...- сказал Жеглов.
Панков, ухмыляясь, заметил:
- Еще лучше было бы посмотреть само оружие.
Жеглов, поскрипывая щегольскими своими сапожками, прошелся по кухне,
крепко потер обеими ладонями лоб и сообщил:
- Значитца, так, Сергей Ипатьич: пуля эта - 6,35, от "омеги" или
"байярда".
Я от удивления раскрыл рот - каких уж только я пуль не навидался и,
конечно, могу отличить винтовочную от револьверной. Но назвать систему
оружия - это действительно номер! Как бы сочувствуя мне, Панков скромно
спросил Жеглова:
- Из чего сие следует, сударь мой?
- Из пули, Сергей Ипатьич,- хладнокровно сказал Жеглов.- Шесть
нарезов с левым направлением, почерк вполне заметный!
- Тогда как вы объясните это? - Панков достал из кармана аккуратный
газетный пакетик, развернул его, вынул из ваты гильзу, небольшую,
медно-желтую, с отчетливой вмятиной от бойка на донышке.- Гильза, судя
по маркировке, наша, отечественная...
- А где была? - торопливо спросил Жеглов.
- Там, где ей положено, слева от тела; надо полагать, нормально
выброшена отражателем.
- Хм, гильза наверняка отечественная. Ну что ж, запишем это в
загадки...- Жеглов задумался.- Все равно надо оружие искать. Пошли...
Большая часть комнаты - по стенам - была уже осмотрена, оставался
только главный узел - центр комнаты, тело и стол.
Жеглов спросил Надю, было ли в доме оружие. Она покачала головой,
молча пожала плечами; тогда Жеглов сказал Пасюку и Грише:
- Разделите между собой помещение и еще раз пройдитесь по всем
укромным местам, поищите оружие и все, что к нему может иметь отношение.
Быстро! - Потом повернулся ко мне: - Записывай!
"...Квартира чисто убрана, беспорядка.ни в чем не наблюдается, по
заявлению сестры убитой, предметы обстановки находятся на обычных
местах...
...В центре комнаты стол, круглый, покрытый чистой белой скатертью...
...Вокруг стола четыре стула, N 1, 2, 3 и 4 (см. схему). Стулья N 2 и
N 4 от стола отодвинуты каждый примерно на 50 см...
