целеустремленными, господа великолепные гепарды...
Я остановил такси и поехал в ратушу. Ратуша оказалась красным
кирпичным зданием, позднейшей подделкой под средневековье. Тем не менее
она была красива. Даже свои химеры имелись на крыше, а в стену было
вделано чугунное ядро, якобы угодившее сюда во времена старинной войны. На
стоянке рядом с цивильными автомобилями помещался джип с эмблемой Войск
ООН, в нем сидели пятеро солдат, и пулемет был развернут в сторону
площади. Вот это мне очень не понравилось. Солдаты появляются возле
административных зданий в преддверии серьезных событий строго
определенного разряда. Что же здесь назревает?
Я расплатился с шофером и поднялся по мраморным ступеням, чувствуя на
себе пристальные взгляды солдат. В большой приемной, чья аскетическая
сухость несколько смягчалась произраставшей в майоликовой кадке пальмой,
за полированным столом сидела милая девушка в сиреневом платье.
Посетителей не было. Мертвый сезон, очевидно.
- Что вам угодно? - обаятельно улыбнулась девушка.
- Адам Гарт - обозреватель "Географического еженедельника", -
улыбнулся я не менее обаятельно, подал ей визитную карточку. - Господин
мэр предупрежден о моем визите.
- Простите, кем предупрежден? - она опустила под стол правую руку -
нажимала какую-то кнопку.
- Комиссаром полиции Зипперлейном.
- Простите, вы политический или научный обозреватель?
- Какое это имеет значение?
- О, никакого, - с улыбкой сказала девушка. - Просто я иначе
представляла себе обозревателей.
- Более вальяжным, с благородными сединами?
- Что-то вроде того...
Игра в вопросы и ответы начала мне надоедать. Да и никакая это не
игра. Девица неумело тянула время. Интересно, зачем?
Ага. С грохотом распахнулась дверь из приемной в коридор, влетели
двое крепких парней в штатском, один остался у косяка и навел на меня
"штарк", второй подошел и деловым тоном предложил, поигрывая наручниками:
- Прошу сдать оружие.
Я медленно вынул "хауберк" и отдал ему. Девица взирала на сцену
разоружения с восторженным ужасом. На моих запястьях впервые в жизни
защелкнулись браслеты, и меня повлекли в коридор. Я, конечно, не
сопротивлялся. Вот так. В приемной, несомненно, был выявляющий оружие
детектор.
Меня провели на третий этаж и втолкнули в комнату с изящной, но
надежной решеткой на окне. Среди сейфов и дисплеев восседал краснолицый
мужчина в штатском.
- Здравствуйте, - нахально сказал я ему.
- Почему носите оружие? Где взяли? - рявкнул он вместо ответного
приветствия.
- Нашел на улице, - сказал я. Терпеть не могу, когда на меня рявкают,
особенно такие вот краснолицые. - Валялось на тротуаре, знаете ли.
- Обыскать! - рявкнул он.
Я поднял над головой скованный руки, и мои провожатые накинулись на
меня с проворством опытных скокарей. Добычу они выложили на стол перед
шефом, тот покопался в ней, отодвинул в сторону житейские мелочи -
авторучку, зажигалку, карманный путеводитель, ключи. Наступила напряженная
тишина.
Ситуация сложилась пикантная. Перед ним лежали три документа, все с
моей фотографией, и все на разные фамилии. Зеленая книжечка обозревателя
"Географического еженедельника", бордовая книжечка криминальной полиции,
которую я из-за переполоха с оживающими непоседливыми трупами забыл
вернуть Зипперлейну, а он забыл ее забрать, и, наконец, удостоверение
сотрудника МСБ, прямоугольник из особого сплава, защищенный от подделки
кое-какими хитроумными способами. Краснолицый их, без сомнения, знал. Он
жестом указал мне на стул, придвинул белую коробочку акустического
анализатора.
- Сижу за решеткой в темнице сырой, - сказал я, наклоняясь к прибору.
Спектр голоса столь же уникален и неповторим, как отпечатки пальцев.
Краснолицый пару минут забавлялся с дисплеями и сверхсекретными кодами.
Потом жестом приказал молодому поколению снять с меня наручники и
выметаться.
- Радужку проверять будете? - спросил я.
- Нет нужды. Мне извиняться?
- Ладно уж, - великодушно сказал я, распихивая по карманам свое
добро. - Спишем на издержки вредного цеха. Лучше объясни, к чему такие
предосторожности?
- Вы - Голем?
- Так точно.
- У нас неспокойно, - сказал он. Вынул из стола пачку фотографий и
веером, словно опытная цыганка, стал раскладывать передо мной. - Все они
здесь. Вот... вот... вот...
Я узнал многих старых знакомых - главарей, атаманов подполья. Едва ли
не с каждым у меня нашлось бы о чем побеседовать и немедленно.
- Вот так, - сказал он. - По неполным сведениям, - в городе до
двухсот их мальчиков с оружием. Целый зверинец. Дело пахнет "концертом".
Притом не простым "концертом", понимаете? И вот теперь полковник Артан, -
он ткнул себя большим пальцем в грудь, - сидит и ломает голову, чего от
них ждать. Ломает совместно с Конни Чавдаром. На днях мы перехватили
шифровку от Дикого Охотника к Дальрету, и в ней Охотник с несвойственным
ему пафосом, едва ли не поэтическим слогом сообщает, что они собираются
провернуть "небывалое" по масштабам, поистине "эпохальное дело", в
результате чего "нынешняя система правления рухнет навсегда, и мы будем
господами мира". Я цитировал подлинник.
- Бред, - сказал я. - Охотника я знаю. Мерзавец он умный, экстремист
заматеревший, но фантазером его нельзя назвать. Приземлен, как крот.
- Вот именно, - согласился Артан. - Но объясните вы мне, отчего вдруг
такая трезвая и приземленная до идиотизма личность, как Дикий Охотник,
вдруг начинает изъясняться так поэтически и обещать коллегам сияющие
горизонты?
- В принципе можно объяснить...
- Объяснить? - гаркнул он, по-медвежьи вскидываясь на дыбки. - Вы мне
вот это объясните!
Он рывком распахнул дверцу высокого сейфа и через стол швырнул мне
короткий десантный автомат. Я поймал его за цевье. Покачал головой и
присвистнул - дуло автомата завязано узлом, но металл нисколько не
деформировался, даже воронение не пострадало...
- Впечатляет? - спросил полковник Артан, забрал у меня автомат и
водворил его в сейф. - Вот такие метаморфозы иногда происходят по ночам с
автоматами патрульных. Можете также посетить вычислительный центр. Тоже...
метаморфозы. Загляните еще на завод реактивных авиадвигателей - право
слово, не пожалеете...
- Кто такой Даниэль Регар?
- Астроном местной обсерватории, - ничуть не удивившись, ответил
полковник. - У вас на него что-нибудь есть?
- Нет. Пока нет. А у вас?
- Все, что у меня на него есть, это обвинение в сотрудничестве с
дьяволом или марсианами - в зависимости от интеллекта информатора. Какие
события привели к возникновению таких слухов - неизвестно.
- Так, - сказал я. - Полковник, а как по-вашему, что происходит с
детьми? Как вы объясните происходящее?
- Не знаю.
- Честное слово, неплохой ответ, - сказал я. - По чести, он
удовлетворяет меня больше, чем попытки свалить вину на бога или дьявола...
- Вообще-то у меня была версия...
- Ну-ка!
- Инопланетная агрессия, - признался он стыдливо. - Пришельцы с
коварными целями обучили детей всякой чертовщине. Или - с благими целями.
Попытка контакта...
- Но доказательств нет... - сказал я. - Ну ладно, всего хорошего, я
пошел к мэру.
Увидев меня вторично, девица в приемной опешила. Видимо, предвкушала
уже, как будет рассказывать подругам о своем героическом участии в поиске
опасного террориста. Я молча показал ей удостоверение криминальной
полиции. Залившись краской, она молча показала на дверь в кабинет мэра.
Я прошел по зеркальному паркету и представился:
- Адам Гарт, обозреватель "Географического еженедельника".
- Садитесь, - сказал мэр, мужчина лет шестидесяти с длинным
интеллигентным лицом. Седой, похожий на пианиста. - Меня зовут Адриан
Тарнот. Вы давно у нас?
- Второй день.
- Успели что-нибудь узнать?
- И не так уж мало, - сказал я. - Я узнал, что с помощью старины Льва
можно заглянуть в прошлое, что иногда с автоматами патрульных случаются
странные метаморфозы, что человек по фамилии Тамп убил свою жену, но потом
она воскресла...
- Что? - подался он вперед. - Что вы сказали о Льве?
Я кратко рассказал, подчеркнув, что версию с гипнозом не исключаю - о
случае с Дарином, естественно, умолчав. Он как будто ничуть не удивился.
Может быть, они здесь ничему больше не удивляются, и я их прекрасно
понимаю...
- Что происходит с детьми? - спросил я. - И каково количество
ретцелькиндов, кстати?
- Девять тысяч шестьсот тридцать пять, в возрасте от пяти до восьми
лет. Но число наверняка неточное - ЭТО настигает, когда ребенку
переваливает за пять лет, и наверняка, пока мы здесь с вами беседуем...
- Понятно. Продолжайте, прошу вас.
- Во-первых, они замкнулись в себе, сведя контакты с родителями и
прочими неретцелькиндами к минимуму. Во-вторых, те из них, кто достиг
школьного возраста, категорически отказываются посещать школу. Младшие
классы практически прекратили существование. В-третьих, доказано, что они
обладают способностями, которые принято называть сверхъестественными, и
само существование их отвергалось современной наукой - телепатия,
телекинез, левитация. Есть скудные метры видеопленки и заслуживающие
доверия свидетельства очевидцев. О некоторых способностях, которыми
обладают ретцелькинды, я не в силах сказать ничего определенного - этим
явлениям мы не в состоянии дать название и подобрать аналогии в земных
языках... Вы понимаете, что я имею в виду?
- Скажем, дружеское общение с ядовитыми змеями?
- Это еще цветочки... Итак, мы не знаем, чем вызван процесс
превращения нормального ребенка в ретцелькинда, мы знаем лишь, что он
настигает ребенка к пяти годам... При соблюдении некоторых условий. Если
поместить ретцелькинда в группу нормальных детей - в девяноста трех
процентах случаев его чудесные способности исчезают, а у семи процентов
количество способностей сокращается до, какой-то одной, проявляющейся
спорадически, слабо. Если же поместить в группу нормальных детей двух и
более ретцелькиндов, максимум через две недели ретцелькиндами станут все
остальные дети. Ставилось много экспериментов - за пределами города.
- И они позволяли... помещать себя?
- Ну, это обставлялось тонко - выезд родителей на жительство в другие
города и так далее... Похоже, они ничего не заподозрили, это все-таки
дети... Короче, говоря, один ретцелькинд подчиняется влиянию среды, два и
более - перестраивают среду по своему образу и подобию. Эти выводы и
привели к рождению проекта "Гаммельн" (я навострил уши) - вывезти отсюда
всех до единого ретцелькиндов, понятно, вместе с родителями, в другие
города нашей страны, Европы и всего мира, для вящей надежности по одному
на город. Проект, конечно, требует гигантских затрат, но осуществить его
нужно как можно скорее. Они ведь уничтожают материальные ценности! Второй
по величине в Европе завод авиадвигателей безвозвратно разрушен. Мы
лишились вычислительного центра. Не знаю, когда нам удастся пустить вновь
нефтепромыслы - с оборудованием происходят пугающие метаморфозы, на
пособие по безработице пришлось перевести несколько тысяч человек...
- Значит, вы уверены, что в появлении и поведении ретцелькиндов нет
разумного, рационального начала?
- Ни малейшего. Гипотез выдвигалось множество. К сожалению, даже от
