поднял бумагу и аккуратно сложил вчетверо. Потом сказал:
- А еще в шляпе...
И повернулся к двери. Меня остановил голос Регара, слишком ровный,
чтобы быть спокойным:
- Подождите.
Я остановился, не чувствуя ничего, кроме свинцовой усталости.
- Мне хотелось покончить с собой, - сказал он. - Но я подумал и
отказался от этого намерения (я невольно покосился на спящую Алису) Нет,
не только это Я верю, что это не конец, что это только начало, что завтра,
послезавтра, через год, рядышком, на другом конце света...
- Так, а вы не подумали, что в следующий раз мы будем реагировать
более оперативно?
- А вы не боитесь, что однажды окажетесь бессильны?
Я молча щелкнул каблуками, поклонился и вышел. К энтузиастам отправил
всю троицу, а сам сел в машину, недавно принадлежащую Охотнику, и поехал в
аэропорт. Услышав рев динамиков, прижался к тротуару, затормозил у
стилизованного под старину фонарного столба. Из-за угла выехал
бело-голубой фургончик с эмблемой ООН, на его крыше медленно вращались
похожие на подсолнухи громкоговорители:
- Внимание! Говорит командование вооруженных сил ООН!! Обращаемся ко
всем лояльным гражданам! Просьба не выходить из домов, просьба не выходить
из домов! Вооруженные силы ООН в контакте с правительством страны проводят
акцию по обезвреживанию экстремистов! Просьба не выходить из домов!
На других улицах другие машины повторяли то же самое. По местному
радио и телевидению, как я знал, тоже. Я прикрепил на ветровое стекло
заранее приготовленный пропуск, чтобы избежать неприятностей в виде
стрельбы по колесам, и поехал дальше. Остановил машину у феерического
стеклянного здания аэропорта и пошел к служебному входу. Наперерез
бдительно выдвинулся десантник в голубой каске, но я, не останавливаясь,
взмахнул удостоверением. Он козырнул и распахнул калитку. Летное поле было
ничуть не меньше какой-нибудь там Андорры. Свистящий рев заливал все
вокруг. Лайнеры запускали двигатели, шустрые кары везли к самолетам косые
лесенки, и первые школьные автобусы, громадные, красные с золотым,
показались на бетонке.
"Но это же не Саласпилс!! - крикнул я про себя. - Это же не
Саласпилс, вы слышите? Вокруг них не будет колючей проволоки, им помогут
вырасти счастливыми гражданами планеты Земля! Человечество было вынуждено
защищать свои свершения, вы слышите?"
- Голем, - раздался голос за спиной.
Я обернулся. Рядом стоял оп, небольшого росточка, седой, умный и
честный.
Э к с п р е с с - и н ф о р м а ц и я. А-0.
Генерал-полковник Димитр Панта (Святой Георгий).
Родился в 1972 г. Сорбонна. На дипломатической работе, впоследствии в
Секретариате ООН - директор, главный директор, заместитель генерального
секретаря. С 2020 г. - начальник Международной службы безопасности при
Совете Безопасности ООН. Восемь международных и одиннадцать национальных
орденов. Вдов.
- Здравствуйте, генерал, - сказал я.
- Молодец. Ты прекрасно справился.
- Что поделать, есть у меня такое обыкновение, - сказал я. - Вот
только эта комедия с возложением на мои плечи, аки Атласу, земного шара...
Кто должен был дать сигнал на "Гаммельн", если бы я вдруг взбрыкнул?
Артан?
Панта молча кивнул. Потом, не глядя на меня (а я не смотрел на него),
сказал:
- Ты догадался. А вот Некер не догадался... Когда ты сообразил?
- Не сразу, но со временем, - сказал я. - Я себя немножко ценю и
уважаю, но не настолько уж налит самомнением, чтобы думать, что гепарду,
пусть полковнику, пусть генералу, предоставят право что-то решать в таком
деле, доверят судьбы планеты... Как только я начал понимать, что тут не
терра инкогнита, что все давно исследовано и решено...
- Ну, далеко не все, - тихо сказал Панта. - С Регаром до вас с
Некером действительно никто не говорил. И о Льве мы не знали. Нельзя было
иначе. Никак нельзя. Прежде чем запускать "Гаммельн", следовало бы выжать
из ситуации все, что возможно. Ты должен был верить, что на тебе одном
лежит громадная ответственность. И ты сработал на совесть. Один Серый
Антихрист чего стоит. Искупает все... издержки. А что до... Ты не очень,
надеюсь, обижен, что не стал фигурой в Истории?
- Ничуть, - сказал я.
Чувства мои были сложными. Окажись я юным лейтенантом или детективом
из бездарного романа, обязательно схватил бы его за плечи и орал в лицо:
"Ты убил Лонера, сволочь! И Некера! И Зипперлейна!"
Он их действительно убил. Своим стремлением выжать из ситуации все
возможное. Но иначе мы не взяли бы Антихриста. Не взяли бы Охотника.
Бухгалтерия эта способна ужаснуть нормального человека, согласен, но не
нас. Мы живем и работаем по своей бухгалтерии и сами выбрали ее мерилом
жизни и работы. И заранее знали, что никогда, ни за что в жизни, ни при
каких обстоятельствах, не сможем стать чем-то другим, чем мы есть, из
гепардов, цепных кобелей эпохи превратиться в исторические фигуры. Вспомни
это Некер вовремя, он остался бы жив. А он вообразил, что от него в самом
деле что-то может зависеть... Некер, Некер...
Наверное, мы подонки - Панта и я. Он, все это устроивший, и я,
принявший свою роль как должное. Но опять-таки - с горных высей
абстрактного гуманизма. А жизнь наша насквозь реальна и абстракций лишена.
И точка...
Самое страшное даже не то, что пришлось работать по этой чертовой
бухгалтерии. Самое страшное - мы обречены на ожидание. Обречены ждать
нового взрыва чудес и бояться, что это может оказаться началом конца той
цивилизации, которую мы привыкли считать единственно верной. Ждать каждый
день. И ночь. В хорошую погоду ив дождь. В будни и в праздники. И как мне
объяснить Сильвии, давно мечтающей о ребенке, что я никогда теперь не
решусь иметь детей?
- До свиданья, генерал, - сказал я.
И пошел прочь. Каблуки противно стучали по бетону.
__________________________________________________________________________
Сканиpовал: Еpшов В.Г. 31/08/98.
Дата последней редакции: 01/09/98.
