вправо. Увидел бар, Крабью Гавань. Оставил машину снаружи и зашел.
Было 3.45 дня, все места заняты. Большинство клиентов уже хорошенько
продвинулось. Я встал у стойки и заказал водку-7. Взял стакан в телефонную
будку и позвонил Саре.
- Ладно, это Генри. Я здесь.
- Я видела, как вы дважды проехали мимо. Не бойтесь. Где вы?
- В Крабьей Гавани. Я тут выпиваю. Скоро буду у вас.
- Хорошо. Только не сильно выпивайте.
Я выпил тот стакан, а потом - еще один. Нашел маленькую незанятую
кабинку и сел. Мне в самом деле не хотелось туда заходить. Я едва помнил,
как Сара выглядит.
Я допил стакан и поехал к ней. Вылез из машины, открыл сетчатую летнюю
дверь и вошел внутрь. Сара стояла за прилавком. Она увидела меня.
- Привет, Генри! - сказала она. - Я буду с вами через минуту.
Она что-то готовила. Четверо или пятеро парней сидели и стояли вокруг.
Некоторые сидели на тахте. Другие сидели на полу. Всем чуть за двадцать,
все одинаковые, на всех прогулочные шортики, и все они просто сидели.
Время от времени кто-нибудь закидывал ногу за ногу или кашлял. Сара
была сравнительно симпатичной женщиной, стройной, и двигалась порывисто.
Класс.
Волосы светло-рыжие. Смотрелись очень хорошо.
- Мы о вас позаботимся, - сказала она мне.
- Ладно, - ответил я.
Там стоял книжный шкаф. В нем - три или четыре мои книжки. Я нашел
какого-то Лорку, сел и сделал вид, что читаю. Так можно не видеть парней в
их прогулочных шортиках. Они выглядели так, будто их ничего никогда не
трогало - все хорошо вынянченные, защищенные, с легким лоском довольства.
Ни один никогда не сидел в тюрьме, не вкалывал своими руками, их даже
менты за превышение скорости не штрафовали. Сливки оттяга, вся эта куча.
Сара принесла бутерброд со здоровой пищей.
- Вот, попробуйте.
Я съел бутерброд, пока парни били баклуши. Вскоре один поднялся и
вышел. За ним - другой. Сара прибиралась. Оставался только один. Года 22,
и он сидел на полу. Костляв, спина согнута колесом. Носил очки в тяжелой
черной оправе. Он казался более одиноким и слабоумным, чем остальные.
- Эй, Сара, - сказал он, - пошли сегодня вечером пивка попьем.
- Не сегодня, Майк. Как насчет завтра?
- Хорошо, Сара.
Он встал и подошел к стойке. Положил на стойку монету и выбрал полезную
для здоровья печенюшку. Он стоял у прилавка и жевал полезную для здоровья
печенюшку. Закончив, повернулся и вышел.
- Вам понравился бутерброд? - спросила Сара.
- Да, неплохо.
- Вы не могли бы внести столик и стулья с тротуара?
Я внес столик и стулья.
- Чем вы хотите заняться? - спросила она.
- Ну, баров я не люблю. Там воздух спертый. Давайте возьмем чего-нибудь
выпить и поедем к вам.
- Хорошо. Помогите мне вынести мусор.
Я помог ей вынести мусор. Потом она заперла дверь.
- Поезжайте за моим фургоном. Я знаю лавку, где продают хорошее вино.
Потом поедете за мной ко мне.
У нее тоже был фольксваген, и я поехал за ним следом. На заднем стекле
ее фургона висел плакат с каким-то человеком.
Улыбнитесь и возрадуйтесь, - советовал он мне, а внизу было указано его
имя - Драйер Баба.
У нее дома мы открыли бутылку вина и сели на тахту. Мне понравилось,
как ее дом обставлен. Она построила всю свою мебель сама, включая кровать.
Фотографии Драйера Бабы висели повсюду. Сам он жил в Индии и умер в 1971
году, утверждая, что он - Бог.
Пока мы с Сарой сидели и пили первую бутылку, открылась дверь, и вошел
молодой человек с выпирающими зубами, длинными волосами и очень длинной
бородой.
- Это Рон, мы вместе живем, - сказала Сара.
- Привет, Рон. Хочешь вина?
Рон выпил с нами вина. Потом вошли толстая девушка и худой мужчина с
выбритой головой. Это были Прл и Джек. Они сели. За ними вошел еще один
молодой человек. Его звали Жан-Джон. Жан-Джон сел. Потом вошел Пэт. У Пэта
была черная борода и длинные волосы. Он сел на пол у моих ног.
- Я поэт, - сказал он.
Я глотнул вина.
- Что делают, чтобы напечататься? - спросил меня он.
- Обычно отдают редактору.
- Но я неизвестен.
- Все начинают неизвестными.
- Я даю чтения 3 вечера в неделю. К тому же, я - актер, поэтому читаю
очень хорошо. Я прикинул, что если буду читать своего достаточно, может,
кто-нибудь захочет это напечатать.
- Это вполне возможно.
- Проблема - в том, что когда я читаю, никто не приходит.
- Я не знаю, что вам посоветовать.
- Я сам свою книгу печатать буду.
- Уитман тоже так делал.
- Вы почитаете что-нибудь из своих стихов?
- Господи, нет.
- Почему?
- Я просто хочу выпить.
- Вы в своих книгах много о выпивке говорите. Вы думаете, пьянство
помогло вам стать писателем?
- Нет. Я просто алкоголик, ставший писателем только затем, чтоб иметь
возможность валяться в постели до полудня. - Я повернулся к Саре: - Я и не
знал, что у тебя столько друзей.
- Это необычно. Так едва ли когда-нибудь бывает.
- Я рад, что у нас много вина.
- Я уверена, они все скоро уйдут, - сказала она.
Остальные разговаривали. Беседа дрейфовала, и я перестал
прислушиваться. Сара выглядела в моих глазах хорошо. Если она раскрывала
рот, то говорила остроумно и колко. Хорошие мозги. Прл с Джеком ушли
первыми. За ними Жан-Джон. Потом Пэт-поэт. Рон сидел по одну сторону от
Сары, я - по другую.
Только трое, и вс. Рон налил себе стакан вина. Я не имел права наезжать
на него, он ведь ее сожитель. Я совсем не надеялся его пересидеть. Он уже
дома. Я налил вина Саре, потом - себе. Допив, сказал Саре с Роном:
- Ну, мне, наверное, пора.
- О, нет, - сказала Сара, - не так быстро. Я еще не успела с вами
поговорить. Мне бы хотелось с вами поговорить. - Она взглянула на Рона. -
Ты ведь понимаешь, правда, Рон?
- Конечно.
Он поднялся и ушел в глубину дома.
- Эй, - сказал я, - не хочу я никакого говна ворошить.
- Какого еще говна?
- Между вами и вашим сожителем.
- О, между нами ничего нет. Ни секса, ничего. Он снимает комнату внутри.
- А-а.
Я услышал звуки гитары. Затем - громкое пение.
- Это Рон, - сказала Сара.
Тот просто ревел и орал, как громкоговоритель. Голос у него был
настолько плох, что никаких комментариев не требовалось.
Рон пел где-то с час. Мы с Сарой еще попили вина. Она зажгла свечи.
- Вот, возьмите бЕди.
Я попробовал одну. Биди - такая маленькая коричневая сигаретка из
Индии. У нее хороший терпкий вкус. Я повернулся к Саре, и мы поимели свой
первый поцелуй. Целовалась она хорошо. Вечер начинал проясняться.
Летняя дверь распахнулась, и в комнату вошел молодой человек.
- Барри, - сказала Сара, - я больше не принимаю посетителей.
Летняя дверь хлопнула, и Барри пропал. Я уже предвидел грядущие
проблемы: сам будучи затворником, я не переносил потока людей. С ревностью
это не имело ничего общего - я просто недолюбливал людей, толпы, где бы то
ни было, если не считать своих чтений. Люди меня умаляли, они высасывали
меня досуха.
Человечество, с самого начала в тебе этого не было.
Вот мой девиз.
Мы с Сарой поцеловались снова. Перебрали мы оба. Сара открыла еще одну
бутылку. Она хорошо держала вино. Понятия не имею, о чем мы разговаривали.
Самым лучшим в Саре было то, что она очень мало ссылалась на мои труды.
Когда последняя бутылка опустела, я сказал Саре, что слишком пьян, чтобы
ехать домой.
- О, можешь переночевать у меня на кровати, но никакого секса.
- Почему?
- Без брака секса нельзя.
- Нельзя?
- Драйер Баба в это не верит.
- Иногда и Бог может ошибаться.
- Никогда.
- Ладно, пошли в постель.
Мы поцеловались в темноте. Я все равно залипал на поцелуях, а Сара
целовалась лучше кого бы то ни было. Мне бы пришлось вернуться аж к Лидии,
чтобы найти кого-нибудь сопоставимого. И все же каждая женщина отличалась,
каждая целовалась по-своему. Лидия, вероятно, сейчас целует какого-нибудь
подонка или, что еще хуже, - его причинные. Кэтрин баиньки в своем Остине.
Сара держала в руке мой член, лаская его, потирая. Затем прижалась им к
своей пизде. Она ее терла вверх и вниз. Слушалась своего Бога, Драйера
Бабу. Я не играл с ее писькой, поскольку чувствовал, что это может Драйера
Бабу оскорбить. Мы просто целовались, и она вс терлась моим хуем о пизду
или, может быть, о секель, не знаю. Я ждал, когда же она вложит его
вовнутрь. Но она только возила сверху. От волосни хер мне начало жечь. Я
отстранился.
- Спокойной ночи, бэби, - сказал я. Потом отвернулся, перекатился и
прижался к ней спиной. Драйер-Бэби, подумал я, ну и поклонница же у тебя в
этой постели.
Наутро мы начали эту возню с потираниями снова - с тем же самым
конечным результатом. Я решил: ну его к черту, на хрена мне это недеяние.
- Хочешь принять ванну? - спросила Сара.
- Еще бы.
Я зашел в ванную и пустил воду. Где-то по ходу ночи я признался Саре,
что одно из моих безумий - принимать 3 или 4 горячих парных ванны в день.
Старое водолечение.
У Сары в ванну помещалось больше воды, чем у меня, и она была горячее.
Во мне 5 футов одиннадцать и : дюйма, однако в ванне я мог вытянуться в
полный рост. В старину ванны делали для императоров, а не для 5-футовых
банковских служащих.
Я влез в ванну и вытянулся. Блаженство. Потом встал и осмотрел свой
бедный, натертый волосней член. Крутовато, старик, но близко к теме - я
полагаю, лучше, чем ничего? Я снова сел в ванну и вытянулся. Зазвонил
телефон.
Пауза.
Затем постучала Сара.
- Заходи!
- Хэнк, это Дебра.
- Дебра? Откуда она узнала, что я здесь?
- Она вс обзвонила. Сказать, чтобы перезвонила попозже?
- Нет, попроси подождать.
Я нашел большое полотенце и обернул его вокруг талии. Вышел в другую
комнату. Сара разговаривала с Деброй по телефону.
- О, вот он....
Сара передала мне трубку.
- Алло, Дебра?
- Хэнк, где ты был?
- В ванне.
- В ванне?
- Да.
- Ты только что вылез?
- Да.
- А что на тебя надето?
- Я полотенцем посередине обмотан.
- Как ты можешь удерживать полотенце посередине и разговаривать по
телефону?
- Могу.
- Что-нибудь произошло?
- Нет.
- Почему?
- Что почему?
- Я хочу сказать, почему ты ее не выебал?
- Слушай, ты что, думаешь, я хожу и везде этим занимаюсь? Ты думаешь,
во мне больше ничего нет?
- Значит, ничего не случилось?
- Нет.
- Что?
- Нет, ничего.
- Куда ты поедешь, когда уйдешь оттуда?
- К себе.
- Приезжай сюда.
- А как же твои юридические дела?
- Мы почти вс разгребли. Тесси сама справится.
- Ладно.
Я положил трубку.
- Что ты собираешься делать? - спросила Сара.
- К Дебре поеду. Я сказал, что буду у нее через 45 минут.
- А я думала, мы пообедаем вместе. Я знаю одно мексиканское местечко.
- Слушай, она переживает ведь. Как же можно сидеть за обедом и просто
так трепаться?
- А я уже совсем собралась с тобой пообедать.
- Вот черт, а своих ты когда кормишь?
- Я открываюсь в одиннадцать. А сейчас еще десять.
- Ладно, пошли поедим....
Это был мексиканский ресторанчик в липовом хиплянском районе на
Хермоза-Бич. Тупые безразличные рожи. Смерть на пляже. Просто отключись,
дыши глубже, носи сандалии и делай вид, что мир прекрасен.
Пока мы ожидали заказа, Сара протянула руку, обмакнула пальчик в плошку
с острым соусом и облизала его. Потом макнула еще раз. Она совсем
наклонилась над плошкой. Сосульки ее волос лезли мне в глаза. Она вс
макала палец в соус и облизывала его.
- Послушай, - сказал я ей, - может, другим людям тоже соус понадобится.
Меня от тебя тошнит. Перестань.
- Нет, они ее каждый раз наполняют.
Я надеялся только, что они действительно ее каждый раз наполняют. Тут
принесли еду, и Сара склонилась и набросилась на нее, как животное, -
совсем как Лидия, бывало. Мы доели, вышли наружу, и она села в фургон и
укатила в свой полезный для здоровья ресторан, а я забрался в фольксваген
и двинул в сторону Плайя-дель-Рэй. Мне подробнейше вс объяснили.
