прошла мимо и скрылась в ванной. Я выключил лампу у кровати. Вскоре она
вышла, и я почувствовал, как она легла на другой край.
- Спокойной ночи, Сесилия, - сказал я.
Я притянул ее к себе. Она была нага. Господи, подумал я. Мы
поцеловались. Целовалась она очень хорошо. Поцелуй был долгий, горячий. Мы
остановились.
- Сесилия?
- Что?
- Я трахну тебя как-нибудь в другой раз.
Я откатился и уснул.
79
В гости зашли Бобби и Валери, и я всех представил друг другу.
- Мы с Валери уйдем в отпуск и снимем комнаты у моря на Манхэттен-Бич,
- сказал Бобби. - Чего б вам, ребятки, не присоединиться? Можем напополам
платить. Там две спальни.
- Нет, Бобби, не думаю.
- О, Хэнк, ну пожалуйста! - взмолилась Сесилия. - Я обожаю океан! Хэнк,
если мы поедем, я даже выпью с тобой. Честное слово!
- Ну ладно, Сесилия.
- Прекрасно, - сказал Бобби. - Мы уезжаем сегодня вечером.
Заедем за вами, парни, часиков в 6. Поужинаем вместе.
- Вот это было бы здорово, - отозвалась Сесилия.
- С Хэнком весело есть, - сказала Валери. - Последний раз, когда мы с
ним ходили, то зашли в такое шикарное место, и он сразу же заявил главному
официанту: Мне и моим друзьям рубленой капусты и жареной картошки! И по
двойной порции каждому, и не вздумай нам тут напитки разбавлять, а то без
ливреи и галстука останешься.
- Жду не дождусь! - сказала Сесилия.
Около 2 часов Сесилия захотела совершить моцион. Мы прошли через двор.
Она заметила пойнсеттии. Подошла к самому кусту и уткнулась лицом в цветы,
поглаживая их пальцами.
- О, какие они красивые!
- Да они же умирают, Сесилия. Ты что - не видишь, как они пожухли? Их
смог убивает.
Мы шли дальше под пальмами.
- И птицы везде! Здесь сотни птиц, Хэнк!
- И десятки котов.
Мы поехали на Манхэттен-Бич с Бобби и Валери, вселились в квартиру на
самом берегу и пошли ужинать. Ужин был ничего. Сесилия выпила за едой один
стакан и объяснила всем про свое вегетарианство. Она съела суп, салат и
йогурт, остальные ели стейки, жареную картошку, французский хлеб и салаты.
Бобби с Валери сперли солонку с перечницей, два ножа для бифштексов и
чаевые, которые я оставил официанту.
Мы остановились купить льда, выпить и покурить, затем вернулись в
квартиру. От своего единственного напитка Сесилия расхихикалась и
разговорилась, пустившись объяснять, что у животных тоже бывает душа.
Никто ее мнения не оспаривал. Это - возможно, мы знали. Мы не были уверены
только, есть ли она у нас.
80
Мы продолжали кирять. Сесилия выпила еще один и остановилась.
- Я хочу посмотреть на луну и звезды, - сказала она. - Снаружи так
прекрасно!
- Хорошо, Сесилия.
Она вышла к бассейну и уселась в шезлонг.
- Не удивительно, что Билл умер, - сказал я. - Он изголодался.
Она никогда ничего не отдает.
- О тебе она говорила за обедом точно так же, когда ты в уборную
выходил, - сказала Валери. - Она сказала: О, стихи у Хэнка полны страсти,
но в жизни он совсем не такой!
- Мы с Богом не всегда выбираем одну лошадь.
- Ты ее уже выебал? - спросил Бобби.
- Нет.
- А Кизинг какой был?
- Нормальный. Но мне действительно интересно, как он с нею столько
терпел. Может, кодеин и колеса помогали. Может, она для него была как одно
большое дитя цветов и сиделка.
- На хуй, - сказал Бобби, - давай-ка лучше выпьем.
- Ага. Если б надо было выбирать между выпивкой и еблей, я бы,
наверное, прекратил ебаться.
- От ебли проблемы бывают, - сказала Валери.
- Когда моя жена уходит с кем-нибудь поебаться, я надеваю пижаму,
залезаю с головой под одеяло и засыпаю, - сказал Бобби.
- Он чткий, - сказала Валери.
- Никто из нас точно не знает, как пользоваться сексом, что с ним
делать, - сказал я. - Для большинства людей секс - просто игрушка: заводи
и пускай бегает.
- А как насчет любви? - спросила Валери.
- Любовь - это нормально для тех, кто может справиться с психическими
перегрузками. Это как пытаться тащить на спине полный мусорный бак через
бурный поток мочи.
- Ох, ну не так же плохо!
- Любовь - разновидность предрассудка. А у меня их и так слишком много.
Валери подошла к окну.
- Народ оттягивается по прыжкам в бассейн, а она сидит и смотрит на
луну.
- У нее старик только что умер, - сказал Бобби. - Оставь ее в покое.
Я взял бутылку и ушел в спальню. Разделся до трусов и лег в постель.
Ничего никогда не настраивается. Люди просто слепо хватают, что попадается
под руку: коммунизм, здоровую пищу, дзен, серфинг, балет, гипноз,
групповые встречи, оргии, велосипеды, травы, католичество, поднятие
тяжестей, путешествия, уход в себя, вегетарианство, Индию, живопись,
письмо, скульптуру, композиторство, дирижерство, автостоп с рюкзаком за
плечами, йогу, совокупление, азартную игру, пьянство, тусовку, мороженый
йогурт, Бетховена, Баха, Будду, Христа, тактические ракеты, водород,
морковный сок, самоубийство, костюмы ручной выделки, реактивные самолеты,
Нью-Йорк, - а затем вс это испаряется и распадается. Людям надо найти, чем
заняться в ожидании смерти. Наверное, мило иметь выбор.
Я свой поимел. Я поднял к губам пузырь водки и дернул из горла.
Русские кое-что понимали.
Открылась дверь и вошла Сесилия. Выглядела она хорошо - со своим
низкосидящим мощным телом. По большей части, американские женщины - либо
слишком тощие, либо без жизненной силы. Если ими грубо попользоваться, в
них что-то ломается, и они становятся невротичками, а их мужья -
спортивными придурками, алкоголиками или автомобильными маньяками. Вот
норвежцы, исландцы, финны знали, как должна быть сложена женщина: широкая
и прочная, большой зад, большие бедра, большие белые ляжки, большая
голова, большой рот, большие титьки, побольше волос, большие глаза,
большие ноздри, а внизу, в центре, - чтоб было и много, и достаточно мало.
- Привет, Сесилия. Заваливайся.
- Сегодня на улице так славно было.
- Я полагаю. Иди поздоровайся со мной.
Она зашла в ванную. Я выключил лампу.
Немного погодя, она вышла. Я почувствовал, как она залазит в постель.
Было темно, но сквозь шторы пробивалось немного света. Я передал ей
пузырь. Она сделала крохотный глоточек, передала бутылку обратно. Мы
сидели, опираясь спинами на изголовье кровати и подушки. Бедро прижато к
бедру.
- Хэнк, а месяц - просто узенькая щепочка. Но звезды - такие яркие и
прекрасные. Это заставляет задуматься, правда?
- Да.
- Некоторые из них мертвы уже миллионы световых лет, а мы все равно их
еще видим.
Я протянул руку и пригнул голову Сесилии к себе. Ее рот приоткрылся. Он
был влажен и хорош.
- Сесилия, давай поебемся.
- Мне не хочется.
В некотором смысле, мне тоже не хотелось. Именно поэтому я и спросил.
- Не хочется? Тогда почему ты меня так целуешь?
- Я считаю, что людям надо не спеша узнавать друг друга.
- Иногда на это нет столько времени.
- Я не хочу этого делать.
Я вылез из постели. В одних трусах дошел до двери и постучался к Бобби
и Валери.
- Что такое? - спросил Бобби.
- Она не хочет меня ебать.
- Ну и?
- Пошли искупаемся.
- Уже поздно. Бассейн закрылся.
- Закрылся? Ну, вода же там есть?
- Я хочу сказать, там свет выключили.
- Это нормально. Она не хочет со мной ебаться.
- У тебя плавок нет.
- У меня есть трусы.
- Ладно, подожди....
Бобби и Валери вышли, прекрасно облаченные в новые, плотно облегающие
купальные костюмы. Бобби протянул мне колумбийского, и я глотнул.
- Что там с Сесилией?
- Христианская химия.
Мы подошли к бассейну. Так и есть, огни погасили. Бобби и Валери
нырнули тандемом. Я сел на край, ноги болтались в воде. Я потягивал водку
из горлышка.
Бобби и Валери вынырнули вместе. Бобби подплыл к краю бассейна.
Он дернул меня за лодыжку:
- Давай, говнюк! Кишка тонка? НЫРЯЙ!
Я глотнул водки еще, поставил бутылку. Нырять я не стал. Я осторожно
опустил себя через бортик. Потом плюхнулся. В темной воде было странно. Я
медленно опускался на дно бассейна. Во мне было 6 футов росту и 225 фунтов
весу. Я ждал, когда коснусь дна и оттолкнусь ногами наверх. Да где же это
дно? Вот оно, а кислород у меня почти кончился. Я оттолкнулся. Медленно
пошел вверх. В конце концов, я вырвался на поверхность воды.
- Смерть всем блядям, сжимающим передо мною ноги! - заорал я.
Открылась дверь, и из квартиры в цоколе выбежал человек.
Управляющий.
- Эй, так поздно купаться не разрешается! Огни в бассейне не горят!
Я подгреб к нему, дотянулся до бортика и посмотрел на него снизу.
- Слушай, хуй моржовый, я выпиваю два бочонка пива в день, и я -
профессиональный борец. По природе своей, я - добрая душа. Но я
намереваюсь купаться и хочу, чтобы огни ЗАЖГЛИ! СЕЙЧАС ЖЕ! Прошу тебя
только один раз!
И отгреб.
Огни зажглись. Бассейн ярко осветился. Как по волшебству. Я догреб до
своей водки, снял ее с бортика и хорошенько присосался. Бутылка почти
опорожнилась. Я опустил голову: Валери и Бобби плавали под водой кругами
друг вокруг дружки. У них хорошо получалось, они были гибки и грациозны.
Как странно, что все вокруг - моложе меня.
С бассейном мы покончили. Я подошел к двери управляющего в мокрых
трусах и постучал. Тот открыл. Мне он понравился.
- Эй, кореш, можешь гасить свет. Я кончил купаться. Ты клевый, малыш,
ты клевый.
Мы пошли к себе.
- Выпей с нами, - сказал Бобби. - Я знаю, что ты несчастен.
Я зашел и пропустил два стаканчика.
Валери сказала:
- Слушай, Хэнк, все эти твои бабы! Ты ведь не можешь их всех ебать, ежу
понятно.
- Победа или смерть!
- Отоспишься - пройдет, Хэнк.
- Спокойной ночи, толпа, и спасибо....
Я вернулся в спальню. Сесилия распласталась на спине и храпела:
- Гуззз, гуззз, гуззз....
Она мне показалась жирной. Я снял мокрые трусы, залез в постель. Потряс
ее.
- Сесилия, ты ХРАПИШЬ!
- Ооох, ооох.... Прости....
- Ладно, Сесилия. Это совсем как замужем. Я тебя утром проучу, когда
буду свеженький.
81
Меня разбудил звук. День еще не совсем наступил. По комнате двигалась
Сесилия, одевалась.
Я посмотрел на часы.
- 5 утра. Что ты делаешь?
- Я хочу посмотреть, как восходит солнце. Обожаю рассветы!
- Не удивительно, что ты не пьешь.
- Я вернусь. Можем позавтракать вместе.
- В меня уже 40 лет завтраки не лезут.
- Я пойду рассвет посмотрю, Хэнк.
Я нашел закупоренную бутылку пива. Теплое. Я открыл ее, выпил.
Потом уснул.
В 10.30 в дверь постучали.
- Войдите....
Там были Бобби, Валери и Сесилия.
- Мы только что позавтракали вместе, - сообщил Бобби.
- Теперь Сесилия хочет снять туфли и погулять по пляжу, - сказала
Валери.
- Я никогда раньше не видела Тихий Океан, Хэнк. Он так прекрасен!
- Сейчас оденусь....
Мы пошли вдоль берега. Сесилия была счастлива. Когда накатывали волны и
захлестывали ей босые ноги, она орала.
- Толпа, вы идите вперед, - сказал я. - Я тут бар поищу.
- Я с тобой пойду, - сказал Бобби.
- А я присмотрю за Сесилией, - сказала Валери....
Мы нашли ближайший бар. Там оставалось только два свободных табурета.
Мы сели. Бобби достался мужской, мне - женский. Мы заказали выпить.
Женщине рядом со мной было лет 26-27. Что-то ее поистаскало - рот и
глаза выглядели устало, - но, несмотря на это, она держалась. Волосы
темные и ухоженные. В юбчонке, ноги - хорошие. Душой ее был топаз, видно
по глазам. Я поставил свою ногу рядом с ее. Она не отодвинулась. Я
опорожнил стакан.
- Купите мне выпить, - попросил ее я.
Она кивнула бармену. Тот подошел.
- Водку-7 для джентльмена.
- Спасибо....
- Бабетта.
- Спасибо, Бабетта. Меня зовут Генри Чинаски, писатель-алкоголик.
- Никогда не слыхала.
- Аналогично.
- Я держу лавку рядом с пляжем. Безделушки и дрянь всякая, в основном -
дрянь.
- Мы квиты. Я тоже пишу много дряни.
- Если вы - такой плохой писатель, то почему не бросите?
