что напомнил, даже твоему отцу не удалось бы выпросить для тебя этой
милости. Твоя карьера закончится тихо и спокойно, без скандала.
- Ага! - Майлз аж задохнулся. - Ну очень славненько. И таким образом
мне затыкают рот и лишают возможности апеллировать.
- Я бы настоятельно тебе советовал - от всего сердца, заметь - не
доводить дело до трибунала. Ты ни за что не получишь такого мягкого
приговора, какой сейчас вынес тебе я. И я на полном серьезе говорю, что
твои шансы равны нулю. - Как бы подчеркивая сказанное, Иллиан
многозначительно постучал по дискете. И действительно, лицо у него было
мрачным. - Одних только данных на этом диске, не говоря уже обо всем
остальном, более, чем достаточно, и тебе повезет, если тебя просто уволят с
позором, а не приговорят к чему-нибудь посерьезнее.
- Вы обсуждали это с Грегором? - настойчиво спросил Майлз.
Императорская милость, его последняя защита, та самая, относительно
которой он поклялся, что скорее умрет, чем прибегнет к ней...
- Да. И очень долго. Сегодня все утро мы фактически просидели с ним
взаперти, не обсуждая ничего, кроме твоего дела.
- Вот как.
Иллиан указал на комм:
- Твои документы готовы, чтобы ты мог подписать их прямо сейчас и
здесь. Отпечаток ладони, сканирование сетчатки глаза, и дело сделано. Твоя
форма... сшита по индивидуальному заказу, поэтому ее не надо возвращать, и
по традиции останутся знаки различия. Но вот Глаза Гора, боюсь, тебе
придется сдать.
Майлз, развернувшись на каблуках, с трудом удержался, чтобы не
схватиться за воротник.
- Только не Глаза! Это... это неправда, я все могу объяснить, я могу... -
Все предметы в комнате, включая комм-пульт на столе Иллиана, лицо самого
Ил-лиана вдруг приобрели необычайную четкость, затем в мозгу вспыхнул
зеленый огонь. Взорвавшийся ворохом разноцветных конфетти. "НЕТ!"
Он очнулся на ковре в кабинете Иллиана. Пепельно-серый Иллиан
озабоченно склонился над ним. Во рту что-то мешало. Майлз повернул
голову и выплюнул карандаш - световой карандаш, который раньше лежал
у Иллиана на столе. Ворот его мундира оказался расстегнут - Майлз
коснулся его ладонью, - но серебряные значки были по-прежнему на месте.
Некоторое время Майлз просто полежал неподвижно.
- Ну что же, - проговорил он наконец, - полагаю, это было то еще
представление. Сколько?
- Около четырех минут, - глянув на часы, ответил Иллиан.
- Как обычно.
- Лежи спокойно. Я вызову врача.
- К черту врача. Я могу идти сам. - Майлз попытался встать, но ноги
подкосились, и он снова рухнул лицом в ковер. Судя по ощущениям, он
разбил при первом падении губы, которые распухли, как оладьи, и нос, из
которого шла кровь. Иллиан протянул носовой платок, и Майлз прижал его к
лицу. Примерно через минуту он нехотя позволил Иллиану усадить себя на
стул.
Иллиан присел на краешек стола и внимательно наблюдал на ним. Как
всегда, сверху вниз.
- Ты знал, - произнес он. - И лгал. Мне. Письменно. Этим своим
чертовым фальсифицированным рапортом ты похерил... все. А я скорее не
поверил бы своему чипу памяти, чем тебе. Почему, Майлз? Ты что, настолько
сильно запаниковал? - В голосе Иллиана звучала такая мука, будто он
истекал кровью.
"Да, именно настолько сильно запаниковал. Я не хотел терять Нейсмита...
Не хотел терять... все".
- Теперь это уже не имеет значения. - Майлз судорожно схватился за
ворот, выдрал с мясом серебряные глаза и трясущимися руками слепо сунул
их Иллиану. - Вот. Ты выиграл.
Иллиан взял значки.
- Храни меня Господь от еще одной такой победы, - тихо выговорил он.
- Отлично, замечательно, давай я сделаю все, что требуется, и покончим
со всем этим к чертям собачьим. Меня тошнит от Имперской безопасности и
надоело хлебать это дерьмо. Хватит с меня. Отлично.
Его продолжало трясти, жар волнами поднимался откуда-то из глубины
живота и охватывал все тело. Больше всего Майлз боялся расплакаться прямо
на глазах у Иллиана.
Иллиан снова опустился на край стола:
- Посиди пару минут, чтобы окончательно прийти в себя. Сиди, сколько
требуется. Потом пойди умойся. Я не открою двери в кабинет до тех пор,
пока ты не будешь в состоянии нормально идти.
"Странное у тебя милосердие, Иллиан. Ты убиваешь меня так заботливо".
Но он лишь молча кивнул и, спотыкаясь, направился в крошечную ванную.
Иллиан последовал за ним и, убедившись, что Майлз достаточно твердо
стоит на ногах, оставил его одного. Да, отразившуюся в зеркале залитую
кровью и помятую физиономию определенно не стоило никому показывать.
Вероятно, примерно так он выглядел в тот день, когда погибла сержант
Беатрис, разве что сейчас лет на сто старше. "Иллиан не посрамит великой
фамилии. Не посрамлю и я". Майлз тщательно умылся, хоть и не сумел смыть
кровь с разорванного воротника и торчащей из-под него бежевой форменной
рубашки.
Вернувшись в кабинет, он покорно сидел, пока Иллиан давал ему
документы на подпись, проводил сканирование сетчатки и записывал
официальным тоном произнесенные Майлзом слова отставки.
- Ладно, а теперь выпустите меня, - спокойно проговорил Майлз, когда
все кончилось.
- Но, Майлз, тебя все еще трясет.
- И еще некоторое время будет трясти. Ничего, пройдет. Выпустите меня,
пожалуйста.
- Я вызову машину. И провожу тебя до нее. Тебе не следует оставаться
одному. "О нет, как раз следует".
- Хорошо.
- Не хочешь поехать сразу в госпиталь? Ты должен. Ты имеешь право
лечиться в Императорском госпитале как ушедший в отставку ветеран, а не
только как сын своего отца. Я... Мне показалось, что для тебя это важно.
- Нет. Я хочу поехать домой. Своей проблемой я займусь... позже. Это
ведь хроническое, не смертельно. Следующий приступ, по всей вероятности,
произойдет не раньше, чем через месяц, насколько я понимаю.
- Ты должен ехать в госпиталь.
Майлз вперился в Иллиана.
- Смею напомнить, что отныне не обязан подчиняться, Саймон.
Иллиан молча кивнул. Поднявшись, он обошел стол и отпер дверь. Затем
потер ладонями лицо, как бы стирая эмоции. В глазах его стояли слезы.
Майлзу показалось, что он чуть ли не ощущает, как влага высыхает на
круглых щеках Иллиана. Когда же Иллиан обернулся, лицо его снова было
таким же невозмутимым и замкнутым, как всегда.
"Господи, как же болит сердце!" И голова. И желудок. И вообще все тело.
Майлз с трудом поднялся, оттолкнув руку Иллиана, которой тот
нерешительно придержал его за локоть.
Дверь открылась, явив взору секретаря Иллиана, генерала Гароша и
капитана Галени. При виде Майлза Галени недоуменно поднял брови. Майлз
мог точно сказать, в какой момент Галени заметил отсутствие значков СБ у
него на воротнике, потому что именно в это мгновение глаза капитана стали
большими и круглыми.
"Дьявольщина, Дув, что ты там навыдумывал?" Что он подрался с
Иллианом? Что разъяренный Иллиан силой содрал значки с его воротника?
"Случайные обстоятельства могут быть очень убедительными".
Гарош изумленно открыл рот.
- Что за чертовщина?.. - Он вопросительно протянул руку к Иллиану.
- Прошу нас простить. - Стараясь ни с кем не встречаться взглядом,
Иллиан вместе с Майлзом прошел мимо них. Все три офицера СБ как по
команде развернулись и уставились им вслед.
ГЛАВА 7
Прекрасно понимая, что водитель СБ не сводит с него глаз, Майлз очень
осторожно вошел в дверь особняка Форкосиганов. Но как только двери
закрылись у него за спиной, он рухнул в ближайшее кресло, не потрудившись
даже сдернуть с него покрывало. Прошло не меньше часа, прежде чем его
перестало трясти.
Встать его заставила не наступившая темнота, а давление в мочевом
пузыре. "Наше тело - наш господин, а мы - его пленники. Свободу
пленникам". Не успел он подняться, как единственным его желанием стало
снова замереть. "Мне следовало бы напиться. В подобных ситуациях это
вполне традиционно, разве нет?" Он побрел в погреб - за бутылкой бренди.
Вино показалось ему в данном случае недостаточно крепким. Этот взрыв
активности закончился тем, что он забился в самую маленькую комнатенку,
которую только сумел отыскать, - крошечную клетушку на четвертом этаже,
которая, не будь в ней окна, вполне могла бы сойти за шкаф. Бывшая комната
кого-то из слуг. В ней стояло старое удобное кресло. Затратив массу усилий
на поиски бутылки, Майлз уже не нашел сил на то, чтобы открыть ее. Он
свернулся в крошечный комочек на огромном кресле.
Во время следующего похода в ванную, где-то после полуночи, Майлз
прихватил дедов кинжал и положил на тумбочке возле непочатой бутылки.
Кинжал прельщал его не больше бренди, но на несколько минут занял его
мысли. Любуясь игрой света на лезвии, он прижал клинок к запястью, затем к
горлу, там, где остались шрамы от предкриогенной подготовки. "Да, в случае
чего определенно выберу горло". Все или ничего, и нечего ходить вокруг да
около.
Но однажды он уже умер, и толку от этого не было ровным счетом
никакого. В смерти нет ни тайны, ни надежды. К тому же нельзя исключать
кошмарной возможности, что те, кто уже однажды пожертвовал столь
многим, чтобы оживить его, не сделают это снова. И все испортят. Или того
хуже. Майлзу доводилось видеть наполовину успешные криооживления,
когда человек лишался разума и вел растительное существование. Нет.
Умереть он не хочет. Во всяком случае, не там, где его тело смогут легко
отыскать. Но жизнь ему в тягость.
Однако сон, это сказочное промежуточное состояние между жизнью и
смертью, не шел. Но если он просидит вот так достаточно долго, то
наверняка уснет. Точно уснет.
"Вставай. Поднимайся и беги как можно быстрее". Обратно к дендарийцам,
пока СБ еще не может помешать. Лови свой шанс, шанс Нейсмита!
Последний шанс Нейсмита. "Беги, беги, беги!"
Майлз сидел в кресле. Мускулы судорожно свело, в голове билась мысль о
побеге.
Через некоторое время он обнаружил, что если не пить воду, то и не
приходится так часто вставать. Сон по-прежнему не шел, но в этот
предрассветный час мысли замедлили свой бег. Одна мысль в час. Отлично.
Сквозь окно просачивался утренний свет, и лампа светила не так ярко.
Солнечный луч медленно, как его мысли, пробежал по комнате и исчез.
С наступлением утра стали громче городские шумы, но кокон тьмы
укрывал его от внешнего мира не хуже криокамеры.
Кто-то звал его. "Айвен. Черт! Я не хочу разговаривать с Айвеном". Он не
откликнулся. Если сидеть тихо и не шевелиться, может, они его не найдут.
Может, уйдут совсем. Пустыми, совершенно сухими глазами он уставился на
трещину в стене, которую созерцал вот уже несколько часов.
Но его затея не сработала. В коридоре раздался грохот сапог, затем
послышался голос Айвена:
- Он здесь, Дув! Я нашел его!
Шаги - быстрые и тяжелые. В зоне видимости Майлза возникла
физиономия Айвена, закрыв собой стену. Айвен скривился:
- Майлз? Ты в порядке, парень?
- О Боже! - А это голос Галени.
- Не паникуй, - буркнул Айвен. - Он просто-напросто в стельку пьян.
- Айвен взял нераспечатанную бутылку. - Н-да... А может, и не пьян... -
Он ткнул пальцем лежащий на тумбочке кинжал в ножнах. - Хм.
- Иллиан был прав, - пробормотал Галени.
- Не... обязательно, - возразил Айвен. - Когда видишь такое примерно в
двадцать пятый раз, то перестаешь на это так реагировать. Просто... он так
делает. Если бы он хотел покончить с собой, то сделал бы это много лет
назад.
- Ты уже видел его в таком состоянии?
- Ну... может, и не совсем в таком... - Озабоченное лицо Айвена снова
закрыло собой трещину в стене. Он помахал ладонью у Майлза перед
глазами.
- Не моргает, - нервно заметил Галени. - Может... нам не следует его
трогать? Ты не думаешь, что лучше обратиться за медицинской помощью?
- Позвать психиатра, ты хочешь сказать? Безусловно, нет. Вот уж
действительно скверная мысль. Если эти парни из психушки в него вцепятся,
то уже никогда не отстанут. Нет. Это дело семейное. - Айвен решительно
выпрямился. - Я сам знаю, что делать. Пошли.
- А ничего, что мы оставим его одного?
