исчезла.
В конце коридора, рядом с тускло горевшей лампой в красном
абажуре, виднелся продавленный диван. Ботари и Корделия устало
опустилась на него. Сейчас, когда напряжение спало, сержант
казался совсем измученным. Впрочем, Корделия была уверена, что и
сама она выглядит не лучше.
- А в Колонии Бета есть шлюхи? - вдруг спросил Ботари.
Корделия вздрогнула. Вопрос был задан самым обыденным, даже
скучающим тоном - но нельзя забывать, что Ботари не из тех, кто
ведет беседу ради самой беседы. Неужели последние события нарушили
неустойчивое равновесие его психики?
- Ну... У нас существуют лицензии на ПСТ, - осторожно
ответила она. -Надо полагать, их обладатели выполняют ту же
социальную функцию.
- Пээстэ?
- Практическая сексуальная терапия. Чтобы получить лицензию,
надо сдать государственные экзамены. При этом требуется по крайней
мере диплом психотерапевта. Этой профессией у нас занимаются люди
всех трех полов. Гермафродиты зарабатывают больше других - они
пользуются особым успехом у туристов. Это не... Не очень почетное
занятие, но и отбросами общества их не считают. Собственно говоря,
в Колонии Бета вообще нет отбросов общества: мы как-то
останавливаемся на среднем классе. Это все равно что... - она
помолчала, подыскивая подходящий пример, - все равно что... Ну,
скажем, парикмахер здесь, на Барраяре. Мастер, который
осуществляет личные услуги на профессиональном уровне.
Ей чуть ли не впервые удалось поразить Ботари. Он наморщил
лоб.
- Только бетанцам могло прийти в голову требовать
университетский диплом, чтобы... Их нанимают и женщины?
- Конечно. И пары. У нас больше ценится момент обучения.
Сержант покачал головой, потом искоса посмотрел на Корделию.
- Моя мать была шлюха.
Его тон был на удивление бесстрастным. Он замолчал, видимо,
ожидая ее реакции.
- Я... Почти догадалась.
- Не знаю, почему она не сделала аборт, когда забеременела.
Может, подумала о старости. Она, бывало, продавала меня своим
клиентам.
Корделия задохнулась.
- Ну... Ну вот этого в Колонии Бета не допустили бы.
- Я мало что помню. В двенадцать лет, когда подрос и
набрался достаточно сил, чтобы поколотить очередного клиента, я
удрал из дома. До шестнадцати околачивался в шайках, потом накинул
себе два года и записался на военную службу. Вот тогда-то я отсюда
и выбрался.
Он щелкнул пальцами, демонстрируя, насколько быстрым и
легким было его избавление.
- По сравнению с такой жизнью армия должна была показаться
вам раем. - Пока я не встретил Форратьера. - Ботари обвел коридор
невидящим взглядом. - Да, в те времена здесь народу было побольше.
Сейчас этот дом кажется вымершим. - Он говорил задумчиво. -
Большую часть своей жизни я очень плохо помню. Словно я весь... В
заплатах. Но есть вещи, которые я хотел бы забыть - и не могу.
Корделия не собиралась расспрашивать его, она только
хмыкнула, давая понять, что слушает.
- Не знаю, кто был мой отец. А на Барраяре быть ублюдком
почти так же плохо, как мутантом.
- У вас слово "ублюдок" используется как отрицательная
характеристика личности, а на Бете это просто бессмысленное
ругательство. Никому и в голову не придет назвать так
нелицензированного ребенка.
"Почему он мне все это рассказывает? Что ему от меня нужно?
Вначале он говорил как будто через силу - а теперь у него почти
умиротворенный вид. Что именно из сказанного мною успокоило его?_
Корделия вздохнула. К ее глубокому облегчению, вернулся
Куделка, неся настоящие бутерброды - хлеб с сыром - и пиво в
бутылках. Корделия была рада пиву: она не решилась бы отведать
здешней воды. С наслаждением сделав глоток, она сказала:
- Ку, нам придется изменить стратегию.
Лейтенант неловко уселся рядом.
- Да?
- Совершенно ясно, что мы не можем взять с собой леди
Форпатрил и младенца. И оставлять ее здесь тоже нельзя. Охранка
Фордариана получила от нас в подарок пять трупов и сожженную
машину. Они все здесь обыщут. Но еще какое-то время они будут
искать беременную женщину, а это дает нам небольшую передышку. Как
бы то ни было, нам надо разделиться.
- Вы поедете с ней, миледи?
Она покачала головой.
- Я должна идти во дворец. Хотя бы потому, что только я могу
сказать: "Задуманное неосуществимо, пора уходить". Мне не обойтись
без Дру и Ботари. - "И, как ни странно, Ботари нужна я". - Значит,
остаешься ты.
Он обиженно поджал губы:
- Что ж, по крайней мере не буду все время вас задерживать.
- Я выбираю тебя не как наименее нужного, - резко возразила
она. -Благодаря твоей сообразительности мы проникли в Форбарр-
Султан. Я считаю, что из всех нас только ты сумеешь в одиночку
вывезти отсюда леди Форпатрил. На тебя вся наша надежда.
- Но получается, что вы идете навстречу опасности, а я от
нее бегу.
- Опасное заблуждение. Подумай сам. Если люди Фордариана
снова поймают ее, пощады не будет ни ей, ни тебе, ни ребенку.
Слово "безопасность" здесь неуместно. Есть только крайняя
необходимость, логика и способность не терять голову.
Он вздохнул:
- Я попробую, миледи.
- "Пробовать" нельзя. Падма Форпатрил "попробовал". Изволь
справиться, Ку.
Он медленно кивнул:
- Слушаюсь, миледи.
Ботари ушел разыскивать новый костюм для Куделки - бедняк,
молодой муж и новоиспеченный отец.
- Клиенты всегда что-нибудь да оставляют, - заметил он.
Корделия гадала, во что Ботари нарядит леди Форпатрил. Ку
понес еду Элис и Друшикко. Вернулся он ужасно подавленный и снова
примостился рядом с Корделией.
Спустя некоторое время он сказал:
- Теперь-то я понимаю, почему Дру так тревожилась, не
забеременела ли она.
- Понимаешь?
- После того как я увидел, через что прошла леди Форпатрил,
собственные неприятности кажутся мне ужасно мелкими. Господи, ей
ведь было так больно!
- Угу. Но боль длится всего один день. - Она потерла шрам на
животе. - В крайнем случае несколько дней. Думаю, тревога Дру
объяснялась совсем не боязнью боли.
- А чем же тогда?
- Это... Вмешательство трансцендентного. Сотворение жизни. Я
думала об этом, когда вынашивала Майлза. "Этим я приношу в мир
смерть". Рождение и смерть, а между ними вся боль и свобода
выбора. Я не понимала некоторых мистических символов Востока вроде
Смерти-матери, Кали, пока до меня не дошло, что в них нет никакой
мистики - в них только реальность. "Случайность" в сексе по-
барраярски может запустить причинно-следственную цепочку, которая
протянется до конца времен. Наши дети меняют нас... Появляются они
на свет или нет. Пусть даже на этот раз ребенок оказался
воображаемым, Дру коснулась эта перемена. А тебя разве нет?
Он озадаченно покачал головой:
- Я об этом не думал. Я просто хотел быть нормальным. Как
другие мужчины.
- По-моему, твои инстинкты сработали правильно. Но одних
инстинктов недостаточно. Ты не мог бы ради разнообразий заставить
свои инстинкты и разум работать вместе, а не порознь?
Он хмыкнул.
- Не знаю. Не знаю... Как теперь с ней говорить. Я же
извинился, сказал, что мне стыдно.
- У вас так и не наладились отношения, да?
Куделка горестно кивнул.
- А знаешь, что меня больше всего мучило, пока мы сюда
ехали? -спросила Корделия.
- Нет...
- Я не смогла попрощаться с Эйрелом. Если... Если со мной
что-то случится - или, если на то пошло, с ним, - между нами
останется что-то незавершенное, и это не дает мне покоя. И будет
уже невозможно это исправить.
- М-м. - Куделка погрузился в размышления, как-то сразу
сникнув.
Корделия задумалась.
- А не попробовать ли что-нибудь еще, кроме извинений? Ну,
например, спросить: "Как ты себя чувствуешь? У тебя все в порядке?
Тебе помочь? Я люблю тебя". Классические фразы. Знаешь, я только
сейчас заметила, что все это в основном вопросы. Они показывают,
что ты хочешь начать разговор, понимаешь?
Он печально улыбнулся:
- По-моему, она больше не хочет со мной говорить.
- А что, если... - Корделия откинула голову и невидяще
уставилась в конец коридора, - если бы в ту ночь ничего не
случилось, если бы ты не впал в панику... Если бы этот идиот Ивон
Форхалас не прервал вас своим спектаклем... - "Ах, если б так и
было! Слишком много боли они причиняют, все эти "если". - Вернемся
к самому началу: вот вы сидели, обнимались. -Эти слова напомнили
ей об Эйреле, но о нем сейчас тоже было слишком больно думать. -
Вы нежно расстались, наутро ты просыпаешься, мучась от неутоленной
страсти... Что делают на Барраяре потом?
- Потом - сваха.
- Что?
- Ее родители или мои нанимают сваху. И она... Ну... Все
улаживает.
- А что делаешь ты?
Он пожал плечами:
- Являюсь на свадьбу без опоздания и плачу по счетам,
наверное. А чаще всего по счетам платят родители.
"Неудивительно, что он совершенно растерялся".
- Ты ведь хотел жениться? Не просто переспать с ней?
- Да! Но... Миледи, я ведь даже в хорошие дни всего лишь
полчеловека. Ее родные поднимут меня на смех, если увидят...
- Ты встречался с ее родными? Они тебя видели?
- Нет.
- Ку, ты сам-то понимаешь, что говоришь?
Он выглядел пристыженным.
- Ну...
- Сваха. О Господи!
Корделия встала.
- Куда вы?
- Сватать, - решительно сказала она. Подойдя к двери леди
Форпатрил, она заглянула в комнату. Друшикко сидела, наблюдая за
спящей; нетронутое пиво и бутерброды остались на прежнем месте.
Корделия проскользнула в комнату и осторожно закрыла за
собой дверь. - Знаешь, - тихо сказала она, - хорошие солдаты
никогда не упустят случая поесть и поспать. Потому что никогда
заранее не известно, сколько всего предстоит сделать, прежде чем
представится следующая возможность.
- Я не голодна.
Вид Друшикко был сумрачный и какой-то раздосадованный.
- Хочешь поговорить?
Та неуверенно пожала плечами и пересела на кушетку в дальнем
углу комнаты. Корделия устроилась рядом.
- Сегодня, - начала Друшикко, - я впервые побывала в
настоящем бою.
- И ты действовала превосходно. Ты...
- Нет, - Друшикко с досадой махнула рукой, - вовсе нет.
- Разве? А мне показалось, что все было как надо.
- Я пробежала позади дома, парализовала двух солдат,
дежуривших у задней двери. Они меня даже не заметили. Потом заняла
позицию на углу. Я видела, как эти люди мучили леди Форпатрил -
оскорбляли ее, толкали, тискали... Я так разозлилась, что
приготовила нейробластер. Хотела их убить. А потом началась
стрельба. И... И я замешкалась. Из-за меня погиб лорд Форпатрил. Я
виновата...
- Спокойнее, девочка! Тот солдат, что застрелил Падму
Форпатрила, был не единственным, кто в него целился. Падма был
настолько одурманен суперпентоталом, что даже не пытался найти
укрытие. Наверное, в него всадили двойную дозу, чтобы он привел их
к Элис. Человек в таком состоянии заведомо обречен, если он
попадает в переделку.
- Сержант Ботари не колебался, - только и сказала Друшикко.
- Да, - согласилась Корделия.
- Сержант Ботари не тратит силы на то, чтобы...Жалеть своих
врагов. - А тебе их жаль?
- Мне тошно.
- Ты убила двух совершенно незнакомых тебе людей и хочешь
прекрасно себя чувствовать?
- Но Ботари-то чувствует себя прекрасно!
- Да. Ему это доставило удовольствие. Но Ботари даже по
барраярским меркам нельзя считать нормальным. Ты хотела бы быть
чудовищем?
- Вы его так называете?!
- О, он - мое чудовище. Мой верный пес. - Корделии всегда
было трудно объяснять, что представляет собой Ботари - даже себе
самой. Интересно, знает ли Друшикко, откуда пошло выражение "козел
отпущения"? Жертвенное животное, которое каждый год отпускали в
пустыню, чтобы оно унесло с собой грехи избранного народа...
Ботари определенно был ее вьючным животным -Корделия хорошо
понимала, сколько он для нее делал. А вот ее собственная роль в
жизни сержанта была неясна; она чувствовала одно - роль эта
чрезвычайно важна для него. - Я очень рада, что тебе тошно. Два
патологических убийцы у меня на службе - это было бы чересчур.
Цени свое отвращение, Дру.
Та покачала головой.
