- Наверное, я занялась не своим делом.
- Может быть. А может быть, и нет. Подумай, какой чудовищной
была бы армия, состоящая сплошь из таких, как Ботари. Любая
силовая структура общества - армия, полиция, служба безопасности -
нуждается в людях, которые способны творить необходимое зло, не
озлобляясь при этом. Только необходимое, не более того. И еще они
должны постоянно ставить под сомнение эту необходимость, чтобы не
превратиться в зверей.
- Как тот полковник, который осадил своего капрала?
- Да. Или как тот лейтенант, который задал вопрос
полковнику... Жаль, что мы не смогли его спасти. - Корделия
вздохнула.
Дру хмуро уставилась на свои колени.
- Ку считает, что ты на него сердишься, - сказала Корделия.
- Ку? - рассеянно переспросила Друшикко. - Ах да, он недавно
сюда заходил. Ему что-то было нужно?
Корделия улыбнулась.
- Как это характерно для Ку - вообразить, что ты несчастна
из-за него. - Ее улыбка померкла. - Я собираюсь отправить его с
леди Форпатрил, чтобы он вывез отсюда ее и младенца. Мы
расстанемся, как только она сможет передвигаться.
Друшикко заволновалась.
- Ему грозит опасность. Люди Фордариана будут вне себя из-за
того, что упустили леди Форпатрил вместе с наследником.
И вновь Корделия ужаснулась - неужели крошечный лорд
Форпатрил по-прежнему мешает династическим планам графа
Фордариана? Безумная система: из-за нее младенец может
представлять смертельную угрозу для взрослого.
- Никто не может считать себя в безопасности, пока эта
гадкая война не закончится. Скажи мне, ты по-прежнему любишь Ку? Я
знаю, твоя первая идиллическая влюбленность миновала. Ты видишь
его недостатки. Он эгоцентричен, он зациклен на своей
инвалидности, его страшно беспокоят собственные мужские качества.
Но он не глуп. У него есть будущее. Его ждет интересная жизнь на
службе у регента. - "Если, конечно, все мы не погибнем в ближайшие
двое суток". Корделия подумала, что сейчас с ее стороны было бы
очень разумно внушить помощникам страстное желание выжить. - Он
тебе нравится?
- Я... Теперь связана с ним. Не знаю, как объяснить... Я
подарила ему мою девственность. Кому еще я буду нужна? Мне было бы
стыдно...
- Забудь об этом! Когда мы успешно завершим операцию, ты
обретешь такую славу, что мужчины станут сражаться за право
ухаживать за тобой. А в доме Эйрела ты встретишь самых лучших,
самых смелых. Кого ты хочешь? Генерала? Имперского министра?
Красавчика-лорда? Посланника с другой планеты? Остается лишь
сделать выбор. Барраярские законы разрешают тебе иметь только
одного мужа, и уж, конечно, неуклюжий молодой лейтенант никаких
шансов не имеет в сравнении с такими знаменитостями.
Друшикко недоверчиво улыбнулась.
- А кто сказал, что Ку со временем не станет генералом? -
негромко спросила она, потом, вздохнув, наморщила лоб. - Да. Я по-
прежнему его хочу. Только вот... Боюсь, что он снова причинит мне
боль.
Корделия задумалась над ее словами.
- Скорее всего, так оно и будет. Мы с Эйрелом постоянно
причиняем друг другу боль.
- О, только не вы, миледи! Вы... Вы так идеально друг другу
подходите!
- А ты подумай, Дру. Представляешь, в каком состоянии сейчас
Эйрел из-за того, что я сделала? Я-то это отлично представляю. И
все время об этом думаю.
- О!
- Но боль кажется мне недостаточно веской причиной, чтобы
отказаться от будущего. Умирая, ты навсегда освобождаешься от
боли. Над болью мы не властны, как и над временем. Вопрос в том,
сумеешь ли получить не только боль, но и немножко счастья?
- Я не уверена, что понимаю вас, миледи. Меня все преследует
одна картина. Мы с Ку на берегу, совсем одни. Там так тепло. И он
на меня смотрит, и видит меня, по-настоящему видит - и он меня
любит... Корделия поджала губы.
- Ага... Этого достаточно. Пошли со мной.
Девушка послушно встала. Корделия вывела ее в коридор,
силком усадила Куделку на одном конце дивана, Друшикко - на
другом, а сама села между ними.
- Дру, он хочет тебе кое-что сказать. Поскольку вы, похоже,
говорите на разных языках, он попросил меня быть переводчицей.
Куделка смущенно покачал головой, глядя куда-то в сторону.
- Вот сейчас, например, он хочет сказать: "Я лучше буду
несчастен до конца дней, чем покажусь смешным". Но ты на это не
обращай внимания. Так, дайте сообразить. Кто начинает?
Последовало короткое молчание.
- Я говорила, что беру на себя роль ваших родителей? Для
начала я стану матушкой Ку. "Ну что, сынок, неужели ты еще не
встретил хорошей девушки? Тебе ведь уже почти двадцать шесть". Я
видела ту запись, -сообщила она онемевшему Куделке своим обычным
голосом. - По-моему, у меня получается, а? И форма, и содержание.
А Ку отвечает: "Да, ма, есть у меня на примете чудесная девушка.
Молодая, красивая, умная..." А матушка Ку говорит: "Ах!" - и
нанимает меня, услужливую соседку-сваху. И я иду к твоему отцу,
Дру, и говорю: "Есть тут один молодой человек. Лейтенант
императорских войск, личный секретарь лорда-регента, герой войны,
в курсе всех серьезных дел империи..." А он отвечает: "Этого
больше чем достаточно. Мы его берем". Тогда...
- По-моему, он скажет еще кое-что! - прервал ее Куделка.
Корделия повернулась к Друшикко.
- Ку говорит, что, по его мнению, твоим родным он не
понравится, потому что он - калека.
- Ну нет! - возмутилась Друшикко. - Это не так... Корделия
подняла руку, делая ей знак молчать.
- Как твоя сваха, вот что я тебе скажу, Ку. Когда
единственная обожаемая дочка указывает пальчиком и решительно
говорит: "Па, мне нужен вот этот", - благоразумный па отвечает:
"Да, милочка". Признаю, что убедить трех братьев-здоровяков будет
не так легко. Стоит ей только прибежать в родительский дом
заплаканной - и тебя ждут большие неприятности в темном переулке.
Из этого я заключаю, что пока ты им не жаловалась, Дру?
Та невольно хихикнула.
- Нет!
По лицу Куделки было видно, что эта новая мысль его
озадачила.
- Видишь, - сказала Корделия, - ты еще можешь ускользнуть от
возмездия - если поспешишь. - Она повернулась к Дру. - Я знаю, что
он показал себя олухом, но ручаюсь тебе: он - обучаемый олух.
- Я же говорил, что мне стыдно, - обиженно вставил Куделка.
Друшикко резко выпрямилась.
- Да. Неоднократно, - холодно отозвалась она.
- И тут мы переходим к главному вопросу, - медленно и
серьезно произнесла Корделия. - На самом деле, Дру, Ку хочет
сказать, что ему ни капельки не стыдно. Те минуты были прекрасны,
ты сама была еще прекраснее, и он хотел бы проделать это еще раз.
И еще, и еще, и только с тобой, всегда с тобой, с благословения
родных и без помех. Это так, Ку?
- Я... Ну... Да!
Друшикко моргнула:
- Но... Ведь это я и хотела от тебя услышать!
- Правда?
"А система сватовства не лишена определенных достоинств", -
решила Корделия.
Она встала с дивана и взглянула на хронометр. Веселость
исчезла.
- У вас есть еще немного времени. И вы успеете сказать друг
другу очень-многое, если только придерживаться самых простых слов.
Глава 18
В предрассветные часы в переулках караван-сарая было не так
беспросветно темно, как в горах. Подернутое дымкой небо отражало
слабое зарево городских огней. Все лица казались сероватыми и
нечеткими. Корделия усилием воли отогнала мысль: "Как лица
мертвецов".
Леди Форпатрил, хотя и не слишком твердо держалась на ногах,
но все-таки уже могла идти самостоятельно. "Мадам" пожертвовала
для нее кое-какую одежду, оказавшуюся на удивление приличной:
серая юбка ниже колен и теплый свитер. Куделка сменил военную
форму на широкие брюки, старые ботинки и куртку. Он нес маленького
Айвена, надежно закутанного в самодельные пеленки. Словом, полная
иллюзия бедной семьи, пытающейся до возобновления боев выбраться
из города к родственникам в деревню. На пути в Форбарр-Султан
Корделия видела сотни таких же беженцев.
Куделка критически осмотрел свой маленький отряд, потом
задержал взгляд на трости. Полированное темное дерево, блестящий
стальной наконечник и инкрустированный набалдашник - слишком
роскошно для такой бедной семьи. Он вздохнул.
- Дру, ты не могла бы ее как-нибудь замаскировать? На таком
фоне она сразу же бросается в глаза, к тому же мешает нести
младенца.
Друшикко кивнула, опустилась на колени, и, завернув трость в
рубашку, запихнула ее в свою сумку. Корделия, вспомнив, что
случилось с Куделкой после его первого визита в караван-сарай,
тревожно всматривалась в темноту.
- Я думаю, на нас никто не нападет в этот час? Вид у нас
небогатый.
- Есть и такие, кто готов убить даже ради лохмотьев, -
мрачно ответил Ботари, - зима на носу. Но сейчас здесь спокойнее,
чем обычно. Отряды Фордариана прочесали весь квартал, собирая
"добровольцев", чтобы рыть бомбоубежища в городских парках.
- Никогда не думала, что так обрадуюсь применению рабского
труда, -заметила Корделия.
- Да чушь все это, - сказал Куделка, - только парки портят.
Даже если убежища и успеют достроить, места там хватит лишь для
немногих. Зато все это показывает заботу Фордариана о простом
народе, которому грозит обстрелами и бомбардировками злое чудовище
- лорд Форкосиган.
- На этот раз, - Ботари отвернул полу куртки, показав
серебристый ствол нейробластера, - я оснащен как следует.
Ну, вот и все. Корделия обняла Элис Форпатрил, та в ответ
сжала ее плечи и прошептала:
- Помоги тебе Бог, Корделия. И да гореть Фордариану в аду!
- Счастливого пути. Увидимся на базе Тейнери, договорились?
-Корделия взглянула на Куделку. - Если сумеешь выжить - одним этим
ты уже нанесешь поражение врагам.
- Мы по... Мы так и сделаем, миледи, - сказал Куделка. Он
отдал честь Друшикко, и в этом жесте не было ни капли иронии -
разве что малая толика зависти. Девушка ответила медленным
понимающим кивком. Оба решили не портить прощание лишними словами,
но Друшикко все оглядывалась через плечо, пока Куделка и леди
Форпатрил не скрылись из виду, а потом зашагала быстрее.
Они вышли из темных переулков на освещенные улицы. Здесь уже
изредка попадались прохожие. Подгоняемые утренним холодом, люди
спешили по своим делам, и казалось, что каждый, завидев
встречного, спешит перейти на другую сторону улицы. Корделия
приободрилась, почувствовав, что они не слишком заметны. Она
внутренне сжалась, когда мимо медленно проехала патрульная машина,
но та не остановилась.
Они немного постояли на тротуаре, пока не убедились, что
нужное им здание уже открыто. Это был многоэтажный, безликий,
наспех возведенный дом - одна из примет строительного бума,
наступившего тридцать лет назад, когда Эзар Форбарра пришел к
власти и дал Барраяру долгожданный мир. В здании находилось
множество учреждений. Они миновали вестибюль, вошли в лифтовую
шахту и, никем не замеченные, спустились в подвал.
Выйдя из шахты, Друшикко замедлила шаг и внимательно
осмотрелась.
- Вот здесь мы выглядим очень неуместно.
Ботари стоял на страже, пока она отмычкой открывала дверь в
служебный туннель. Некоторое время они шли прямо, потом дважды
свернули на перекрестках. Видно было, что этим проходом часто
пользуются: повсюду горел свет. Корделия настороженно
прислушивалась, не раздадутся ли шаги. Возле небольшого люка
Друшикко остановилась и, присев на корточки, быстро и ловко
открутила болты.
- Свешивайтесь на руках и прыгайте. Тут немногим больше двух
метров. Скорее всего, внизу сыро.
Корделия соскользнула в темный круг и с хлюпаньем
приземлилась. Она зажгла фонарик и обнаружила, что находится в
синтебетонной трубе. Вода, гладкая, черная и блестящая, доходила
до щиколоток. Обжигающе-холодная вода. Следом спрыгнул Ботари.
Друшикко встала ему на плечи и осторожно поставила на место крышку
люка.
- По этому водостоку надо пройти примерно полкилометра, -
прошептала она. - Идемте скорее!
В такой близости от цели Корделию понукать не требовалось.
Пройдя полкилометра, они пролезли в темное отверстие,
